chosen

Он думает над этим. Думает на протяжении некоторого времени. Но возможность наткнуться на Ци Ци сталкивается с тем фактом, что он вообще-то хочет есть, и выйди он без штанов в кухню, он вряд ли вообще поест. К тому же, Чжун Ли уже приходил с чистой парой штанов, и Чайлд не сможет придумать отговорку, чтобы их не надевать. Поэтому он натягивает их и открывает дверь, смутно думая, где Чжун Ли их вообще нашел. Чжун Ли сидит за столом, медленно поднимает взгляд на Чайлда. Легко кивает головой на одну из чашек на столе, и Чайлд идет к ней в тишине. Чайлд не уверен, что за напряжение возникло между ними, но он может его почувствовать. Он смог бы наверное разрезать его ножом, если бы он у него был. — Твои соплеменники, — начинает Чжун Ли, и у Чайлда скручивает живот. Он, тем не менее, подносит кусочек к губам. Не торопясь, жует и проглатывает, — Это они с тобой сделали? Аккуратная нейтральность в его голосе заставляет Чайлда остановится, и он поднимает взгляд, чтобы мельком встретиться с расплавленным золотом в глазах Чжун Ли. Он не ожидает, что его челюсть дрогнет от напряжения, которое явно говорит о какой-то намеренно подавляемой эмоции. — Всё сложно, — говорит он, потому что так и есть. Чжун Ли прищуривается, поэтому Чайлд полностью поднимает голову, откидывается на стуле назад и скрещивает руки на груди. — Откуда ты взял штаны? Губы Чжун Ли раскрываются, но слова не идут, и он немного хмурит брови. — Штаны… — он наклоняет голову, и Чайлд делает также. Чжун Ли опускает взгляд, и Чайлд сглатывает, когда это всё затягивается. Когда тот поднимает взгляд, он моргает, смотря на Чайлда. — Не могу понять, как это связано с моим вопросом, — начинает он, и Чайлд сжимает губы в тонкую линию, — Поэтому предположу, что ты не хочешь отвечать на него, — он облегченно выдыхает, хотя это облегчение надолго с ним не остается. Чжун Ли, кажется, тоже не склоняется к тому, чтобы ответить на вопрос Чайлда, и волна настороженности поднимается в его груди. Чжун Ли подносит ещё один кусочек к губам, мельком бросает взгляд на Чайлда. Делает вид, что медленно ест, и Чайлд сжимает зубы. Хорошо, если Чжун Ли собирается играть в какие-то игры, то Чайлд сделает всё, что от него нужно, чтобы получить ответы. — Да, люди из моей деревни сделали это, — часть его хочет объяснить, что он был избран, но это также не было его выбором. Что он сделал это ради братьев и сестер, в какой-то степени. Что он не смог бы выбраться, даже если бы захотел, но он не хотел. В каком-то смысле. Но все его объяснения умирают где-то на языке, когда взгляд Чжун Ли вспыхивает, пылая чистой яростью. На краткий миг его челюсть снова дрожит от сдерживаемых эмоций, и Чайлд настороженно наблюдает. Неуверенный, что его ответ значит для Чжун Ли, почему это так сильно его разозлило. Он едва знает Чайлда, и это не может быть каким-то простым дерьмом типа «все жизни должны быть защищены». — Штаны из моего другого дома, — говорит он ровно, голос лишен каких-либо эмоций настолько, что Чайлд поднимает бровь. И потом он моргает, смотрит вниз, хмурит брови в легком замешательстве. — Другого дома? — Ты сам это выбрал, или тебя заставили? — Чайлд чуть приподнимает подбородок и сжимает губы в линию. Чжун Ли смотрит на него, — Я отвечу на твои вопросы, когда ты ответишь на мои, — добавляет он, как будто Чайлд ещё не догадался о том, какие правила у этого обмена. — Я… — он выдыхает, качает головой, — Ты не примешь такой ответ. — Это не тебе решать. — Это сложно, — выпаливает он, и Чжун Ли медленно выдыхает. Поднимает голову всего на чуть-чуть. Съедает ещё один кусочек еды. Чайлд уже не так уж и голоден, как раньше. — У меня есть ещё один дом, — просто говорит Чжун Ли, и Чайлд сжимает зубы. Это многое объясняет, больше, чем он вообще хотел. Объясняет, что Чайлд не забирал его одежду или единственное место для сна. Что Ци Ци так же ночует где-то ещё, а не слоняется по лесу как какой-то упырь. — Ты знаешь значение символов, вырезанных на твоей коже, — говорит Чжун Ли, смотря на еду, и это был даже не вопрос. Чайлд не будет на это отвечать, — Вы поклоняетесь Мораксу? — тут он поднимает взгляд, твердо смотря на Чайлда, и впервые за много лет, Чайлд обдумывает свой ответ. — Мои соплеменники поклоняются, — он… не уверен. Как можно поклоняться исчезнувшему богу, имя которого принесло ему только боль? Но он бог войны, а Чайлд никто иной, как воин. Поэтому, возможно, просто своим существованием он поклоняется Мораксу. У него просто нет другого выбора, как взывать к этому имени, когда Чжун Ли припирает его к стенке… — Но ты нет? — Чайлд моргает, на губах появляется ухмылка. — Где твой другой дом? Он определённо где-то неподалёку, — Чжун Ли сжимает губы в линию и тонко улыбается. Чайлд видит этот самый момент, когда тот осознает, что был вовлечен в свою же собственную игру и пытался нарушить свои же правила. — Недалеко, твое предположение верно, — он кивает на еду, — Ешь, пока не остыло. Чайлд удивленно выдыхает, но он принимает нежелание Чжун Ли отвечать и эту смену темы, ведь это значит, что он не будет задавать вопросы про то, что произошло. Чайлд не хочет заставлять себя думать об этом, не сейчас по крайней мере. Не тогда, когда у него уже есть, о чем подумать. Он ест медленно, смотрит на Чжун Ли краем глаза. Думает об этих руках, их теплом касании к груди. Острые кончики ногтей, впивающихся в его бедра, настойчивое давление его ноги между ног Чайлда, зубы на горле. — Ты закончил? — спрашивает Чжун Ли, тон абсолютно нейтральный и неброский. Он не догадывается, какие мысли крутятся в голове Чайлда, мысли, из-за которых слабеют его ноги, и он бесконечно благодарен, что он сейчас сидит. Он кивает над чашкой, почти пустой, и Чжун Ли хмыкает. Принимает такое положение дел и исчезает за дверью. Возможно, возвращается в свой другой дом, и в груди Чайлда появляется любопытство. Он ждет какое-то время, потом встает. Он сразу решает, что преследовать Чжун Ли — это плохая идея. Он сглатывает ком в горле, бросает взгляд на дверь прежде, чем поворачивается и идет спальне. Как только он оказывается в безопасности комнаты, — насколько вообще может быть безопасной комната без замка, — он тяжело выдыхает. Бросает взгляд на до боли очевидную выпуклость на штанах. С одной стороны не кажется, что Чжун Ли не… не осознает того, что Чайлд хочет его. Но всё же… Всё же с другой стороны он уговаривает себя подождать. Позволить Чжун Ли самому прийти к нему… или загнать его в угол. Позволить ему быть первым, кто сделает шаг навстречу, проявит интерес. Позволить ему показать, что он хочет сделать с Чайлдом нечто большее, чем просто довести его до оргазма посреди битвы. Если он будет достаточно быстрым, — а он будет, со всеми этими мыслями о Чжун Ли в его голове, — возможно, он всё ещё может догнать Чжун Ли на пути к его другому дому. Он подходит к кровати, падает на неё и думает о Чжун Ли. О ноге Чжун Ли между бедер Чайлда, о Чжун Ли, говорящем ему сопротивляться. О зубах на его горле, руках на тазовых косточках, держащих его там. О Чжун Ли, называющем его ненасытным, словно это комплимент. О его пальцах, скользящих по его рукам и груди, спускающихся ниже. Он выгибается в свою собственную руку и представляет, словно бы это рука Чжун Ли, что он всё ещё здесь, обнимающий Чайлда. Когда дверь скрипит, он замирает, ком застревает в горле, и рука быстро перемещается обратно на простыни, как будто этим можно скрыть то, что он очевидно делал. Его лицо горит от вида Чжун Ли, который просто стоит в дверном проеме и смотрит на него, приковывая взглядом к месту. Он опускает взгляд от груди Чайлда всё ниже и медленнее с каждой прошедшей секундой, и Чайлд выдерживает этот взгляд, когда он снова смотрит в лицо. Чайлд борется со своим учащенным дыханием, быстрым биением сердца и словно бы бросает Чжун Ли вызов. Бросает вызов сделать что-то, а вот что именно, он не совсем уверен. Что-нибудь. Уйти тем же путем, что он и пришел и притвориться, что тот ничего не видел. Или подкрасться к кровати и прижать его к матрацу, заставить его… Чайлд рвано выдыхает, когда Чжун ли заходит в комнату окончательно, когда закрывает за собой дверь. Когда подходит ближе. Останавливается у края кровати и наклоняет голову. Его взгляд затуманен, а на губах та же ухмылка, которой он одарил Чайлда во время их спарринга. — Что тебя так завело, хм? — если он ожидает ответа, то Чайлд абсолютно точно не может его дать, он слишком сильно сосредоточен на том, как Чжун Ли взбирается на кровать с нарочитой непринужденностью, ставит свои колени по обеим сторонам от бедер Чайлда. — Сражение? Его руки быстро и без предупреждения хватают запястья Чайлда и задирают их над его головой, приковывая к месту. Он смотрит прямо на Чайлда, теперь его волосы, завязанные в хвост и перекинутые через плечо, касаются груди Чайлда. Он не может вспомнить, как вообще работают его легкие, когда Чжун Ли так рядом, прижимает его к кровати. Он вздергивает подбородок, Чжун Ли проводит языком по своим губам. Чайлд сдерживает слишком отчаянный скулеж. — Но ты ведь не сражался прямо только что, не так ли? — спрашивает он, по тону понятно, что ответа от Чайлда он и не ждет в этот раз. Его хватка смещается, и теперь он держит запястья Чайлда одной рукой, другой же проводя вниз по его груди, ниже. Ниже. Бедра Чайлда приподнимаются сами по себе, не находя ничего, никакого источника терния, и Чайлд скалит зубы под удивленный вздох Чжун Ли. — Тогда что же? — он медленно проходит взглядом по груди Чайлда, пока не натыкается на свою руку, которая всё ещё покоится на бедре Чайлда. Затем его взгляд снова поднимается, и Чайлд сглатывает от желания, горящего в нем, — Ты не представляешь как… опьяняюще… Он замолкает, проводит рукой по боку Чайлда и льнет ближе настолько, что его губы задевают ухо Чайлда. — Признай, что думал обо мне, — говорит он, голос всего в шаге от рычания, и Чайлд приподнимает бедра в поисках Чжун Ли, в поисках… — Ах, — Чжун Ли отстраняется, снова кладет свою руку на бедро Чайлда и держит его неподвижно. Смотрит на Чайлда хищным взглядом, и вздох застревает в горле Чайлда, — Я хочу услышать, как ты это признаешь. Он может слышать вызов в тоне Чжун Ли, требовательный и дерзкий, и это заставляет Чайлда чувствовать себя дико. Заставляет его отчаянно держать рот на замке, или… — Ты хочешь знать, — начинает он, весело посмеивается над собственной одышкой, — О чем я думал? — взгляд Чжун Ли опускается ниже, смягчается, а ухмылка Чайлда становится шире, — Я думал о том… о том, как легко надеру твой зад в следующий… Чжун Ли наклоняется ближе так быстро, что Чайлд даже понять не успевает, и его зубы вгрызаются в шею Чайлда, заставляя парня забыть все слова и издать отчаянный вздох, который тот не может сдержать. — Не ври мне, — рычит Чжун Ли в шею Чайлда, пока его рука всё ещё держит парня за бедро. Он не может двигаться, не может найти того трения, которого так жаждет сейчас, и Чжун Ли хмыкает, впивается зубами в кожу Чайлда, пока тот не почувствует их острые края. — О чем… ты думал… Чайлд, — говорит он, обозначая каждую свою паузу очередным укусом, который превращает Чайлда в стонущее безобразие. Его сердце бьется слишком быстро, так, что посчитать удары не получится, его дыхание становится прерывистым, неровным. Он вжимается в хватку Чжун Ли на бедрах, отчаянно надеясь на хоть что-нибудь. — Д-думал… — он пытается ухватиться за любую мысль, которая не о Чжун Ли, скалится и превращает это в ухмылку, когда золотые глаза уставились на него, — О… Мораксе… Брови Чжун Ли приподнимаются, как будто ответ действительно заставляет его задуматься, но затем он выдыхает и полностью отстраняется. Плечи Чайлда болят от внезапного освобождения от давления, но он не может заставить руки двинуться с той позиции над его головой, где их оставил Чжун Ли. — Значит, это твое проявление преданности богу? — спрашивает он, голос низкий, рука касается слишком теплой щеки Чайлда. Тот льнет к руке, живет и дышит ради того, как Чжун Ли смотрит на него сейчас. Его руки проходятся по груди Чайлда вниз, ненадолго останавливаются, чтобы очертить линии созвездия Властина Камня. И Чайлд думает, что сменил бы свою преданность в мгновение ока. Он бы об этом не сказал, конечно, но сделал бы. Чжун Ли царапает кожу Чайлда ногтями, когда доходит до свободного пояса брюк, когда его пальцы проскальзывают под него и тянут. А Чайлд даже не может начать беспокоиться, он так отчаянно нуждается в хоть каком-нибудь облегчении. Он выгибает бедра, все еще находя только воздух, и прикусывает губу, чтобы сдержать стон разочарования. Он лишь смутно осознает, что вес Чжун Ли смещается с него, а штаны больше не прилипают к ногам. Чжун Ли возвращается, хотя теперь его вес располагается между бедер Чайлда. Пальцы касаются его лодыжки, следуют по линии пореза вверх и вокруг икры. То, как он прикасается к нему, не причиняет боли, но его кожа всё ещё слишком чувствительна, и пальцы на ногах поджимаются, и в то же время он издает низкий горловой звук. — Не буду притворяться, что понимаю, — тихо говорит Чжун Ли, следует по меткам выше, рядом с коленом Чайлда. Прямо на внутреннюю сторону бедра, где этот порез заканчивается, и Чайлд втягивает воздух, — Но ты, должно быть, горячо любишь своего бога, раз смог вынести такое. Или, — говорит он, наклоняя голову в задумчивости, — Возможно, ты больше не чувствуешь подобного, — он продолжает обводить порезы Чайлда на противоположной ноге, и Чайлд дергается, когда он становится ближе. Его живот скручивает от таких слов, сражение желания и дискомфорта идет так же яростно, как и их с Чжун Ли спарринг ранее. Однако Чжун Ли заканчивает эту битву с той же легкостью, устраивается рядом с Чайлдом, положив руку тому на талию. Он снова наклоняется, возвращается к излюбленному месту чуть ниже челюсти Чайлда. — Как мне убедить тебя… — он останавливается, проводит пальцами по животу Чайлда, останавливаясь на его бедрах. Чайлд цепляется за его слова, низкий голос Чжунли шепчет ему на ухо, — Вместо этого боготворить меня? В этот момент он забывает, что когда-то вообще существовал бог, которому, как он утверждал, был предан. Он знает только губы, которые касаются его горла, зубы на его шее и плече. Божественное прикосновение руки Чжун Ли обвилось вокруг него, медленно поглаживая. Если он когда-либо кому-то поклонялся, то он решает, что это не может сравниться со вкусом губ Чжун Ли, когда он находит рот Чайлда. Даже рядом не стоит с тем давлением, которое нарастает по мере того, как Чжун Ли подталкивает его ближе к краю, вырывает из его горла молитвы во имя Чжун Ли. Он не так много знает о божественности, но он думает, что то, как Чжун Ли буквально разбирает его на части, — это может быть чем-то божественным. Время после этого течет как сироп, густой и медленный, когда Чжун Ли исчезает, возвращается с тряпкой и очищает живот Чайлда, его грудь. Снова устраивается рядом с ним на кровати, прижимает его к своей груди. Шепчет ему на ухо что-то похожее на «спи», и Чайлд слишком легко подчиняется его приказу.