Грязная любовь к фарфоровой деве...

Он понял, то что юсциниар как-то узнал о существовании его дневника, и судя по всему прочел его, ну или ещё не успел. Однако, герцогу было не важно, успел прочесть или нет, его маленькая тайна уже раскрыта. Он уже не знал, как будет смотреть юстициару в глаза, а также, и всем тем, кто узнает это от Вигора. *** Принц думал об этом всю дорогу, а также когда шёл в свой кабинет. Он, не успев открыть дверь, услышал как его окликнули: - Ваше Высочество! - Осмонт обернулся и увидел, быстро шагающего к нему юстициара. Он шел не спеша, вальяжной походкой, спрятав руки за спину. Вигор галантно поклонился. - Ох, юстициар Вигор, какая встреча! Добрый день. - сказал Осмонт, натянув спокойную, коронную улыбку, пряча в своих словах долю беспокойства. - День был бы добрым, если бы не утренний инцидент... - юстициар сказал это скрежетя зубами. - Не совсем понимаю о чем вы. - Бросьте, Ваше Высочество, все вы прекрасно понимаете. - тихо сказал Вигор, а в его глазах промелькнула тень недовольства. - Мне не нравится ваш тон, юстициар, давайте лучше поговорим в кабинете, если вы хотите затеять серьезный разговор. - Как вам будет угодно, Ваше Высочество. Захлопнув дверь, он с безразличным лицом начал свой рассказ, а конкретно про то, что его подчинённый Первый доложил юстициару Вигору о том, что за ними следят. - Вот так я узнал, что вы слышали наш разговор. - Хах... Мне все равно, что на вас, что на ваших подчинённых, мне лишь не нравится, что вы читали мой дневник. - герцог попытался сделать как можно более спокойный тон, но было видно, как дрожали его губы. - Вы же понимаете, что такое не может остаться безнаказанным? Это как минимум неуважение к члену королевской семьи! - Оно останется безнаказанным, я уверен. - Да... да как вы смеете?! - Смею и сделаю.Вы же не хотите чтобы кто-то узнал об этом, верно? Значит, надо меня слушать и все будет хорошо. - .... - А если откажетесь... вам же будет хуже. Насколько я помню, у вас явно не все гладко с репутацией. Ух, а если такая новость распространится по замку, учитывая что плохие слухи распространяются довольно быстро, скоро будет знать вся страна, что дядя их будущей королевы, старый извращенец, влюблен в дочку собственного брата. - юстициар явно хотел продолжить, но герцог его остановил. - Прекратите! -Осмонт вскочил с кресла, ударив по столу кулаком. Такое он точно выслушивать не собирался, это удар ниже пояса, так как стыд перед братом делал верх, а Вигор явно знал, на какие точки давить, чтобы вывести человека на эмоции. - Что ты хочешь...? - спросил он с отчаяньем в голосе. - Ну-у-у, тут думать надо, чего не предупредил-то? - но шуточки юстициара Вигора видно не пришлись по вкусу принцу. - Ладно, ладно. Во-первых, рассказать все принцессе Эллаире, во-вторых, требую чтобы вы выполнили любую мою просьбу, когда мне это понадобится. - сказав это, он увидел удивление в глазах герцога. - Нет, ну а что? Молчание нынче стоит недёшево! Принц промолчал, не сказав, что Элли уже давно все знает, странно, что по их отношениям Вигор до сих пор ничего не понял, признаться честно, большего он ожидал от юстициара страны. - Я не буду плясать под твою дудку! - Хм, на здоровье, не пляши, но тогда... - Вигор закатил глаза думая что сказать. - Вон... - тихо сказал Осмонт. - Что, простите? - Я сказал, проваливай! - крикнул он, не сдерживая поступающую ярость. Переступив через гордость, он отвесил поклон. - Вы ещё пожалеете... - ядовито прошипел он. - Что вы там бубните? Я не ясно выразился? - было видно, что герцог был ненамерен продолжать разговор. Юстициар, больше не проронив ни слова, поплёлся к выходу, отчаянье брало вверх, не позволяя трезво мыслить. Это было унижение, которое Вигор простит не так то просто, а злопамятностью, отличался он хорошей. Что-ж, он точно знает что будет делать, что бы остаться безнаказанным, да ещё и победителем в этой ситуации. Сегодня, он зайдет к госпоже, что бы опустить принца в ее глазах, выставить в плохом свете. Извращенцем, что воспылал чувствами к девочке, что сам же и выростил. Ту которая ещё недавно рисовала в его кабинете, раскидывая по полу рисунки, а потом жалобными глазами просила не наказывать, когда в очередной раз что то натворила, а отчитывали Уайатта, что не уследил. Ну как он мог ее не полюбить? Верно, никак... Только теперь это любовь иная, вместо тех смешных чувств, усмотреть за непоседой и заменить ей и мать и отца, когда они погибли. Теперь же, его стало двигать желание быть рядом, не только как близкий человек и опора по жизни, но и как любимый мужчина, а не дядя. Вряд-ли, что это желание станет явью, но мечтать, и тешить себя слепой надеждой, запретить ему никто не мог. Надежда ведь умирает последней...?