Истории

Тигнари исступленно царапает коготками ткань подушки и задушенно мычит, прикусывая уголок наволочки. Слишком жарко, слишком мокро, слишком пошло. Помимо ушей, хвоста, когтей и зубов представители валука шуна получили от своих далеких предков и один месяц в году, когда буквально сходили с ума. И без того острое обоняние усиливается в разы, а чувствительные ушки становятся сплошной эрогенной зоной. Стоит только притронуться, как обычно собранный лесной страж, превращается в тихо постанывающую лужицу. В такое время Тигнари берет припасы, книги, одежду и уходит глубоко в лес Авидья, где стоит небольшая хижина, как раз для таких моментов. Целый месяц фенек запирает себя в четырех стенах, не контактирует ни с кем. Разве что Коллеи периодически приходит к наставнику, оставляя фрукты и отчеты дозорных. Девочка не очень сильно понимает, что не так с дорогим для нее человеком, но с расспросами не лезет. К тому же старшие товарищи в деревне обтекаемо объясняют ей, что не так с их командиром, описывая это скорее как болезнь. Коллеи наставника жалко и она клятвенно обещает самой себе, что обязательно вылечит эту непонятную "болезнь". Первую неделю Тигнари чувствует как постепенно жар наполняет тело, а зубы начинают чесаться, порождая желание вцепиться в чью-нибудь холку, вжать в ближайшую поверхность и... Лесной страж трясет головой, отгоняя от себя приступ наваждения. Слишком уж хорошо представляется смуглая кожа, потрясающие мускулы, терпкий аромат специй и сухого воздуха пустыни, серебристые, почти белые волосы, которые так удобно собирать в кулак и тянуть до хриплых вдохов, алые глаза с поволокой возбуждения и страсти. Подобное видится фенеку уже не первый раз, но в период гона становится ещё сложнее. Сайно, такой одновременно далекий и близкий, такой холодный эмоционально для других, но открытый для него, такой горячий, что каждый раз создается ощущение что кожа плавится под его касаниями... Сайно, который абсолютно не в курсе чувств своего близкого друга. Тигнари хочется утопиться в ближайшем пруду, к которому он ходит смывать с себя липкий пот, выступающий стоит только закрыть глаза. Мысли сразу же возвращаются к одной известной личности, вращаются вокруг, подкидывая неприличные картинки, от которых внизу живота становится тяжело и горячо, а щеки краснеют от смущения пополам с возбуждением. Рука сама тянется вниз, оглаживая возбуждённый орган, тихий стон срывается с приоткрытых губ. Потом Тигнари будет чувствовать себя грязным и пошлым, но сейчас так хочется получить разрядку, снять скопившееся возбуждение. На вторую неделю Тигнари стучит затылком об косяк, пытаясь то ли раскроить себе череп, то ли заглушить мысли. Где-то внутри появляется стойкое желание бросить все дела и явиться в Академию, зажать Сайно в ближайшем углу и тереться об него всем телом, оставить с десяток укусов и засосов, чтобы все знали кому он принадлежит. Или лучше утащить к себе в Гандхарву и любить день напролет, а потом и всю ночь, чтобы голос срывался на стоны, а затем лишь на всхлипы и тихий шепот, чтобы на теле не осталось ни одного свободного места от засосов и следов зубов. В какой-то момент Тигнари ловит себя на том, что собирает сумку, и приходит в тихий ужас, который немного отрезвляет. О чем он только думает? Это же Сайно. Его друг. Дорогой для сердца человек. Может быть он и не будет осуждать за подобные мысли, но явно и не обрадуется, если вдруг лесной страж полезет к нему с чем-то подобным. Сумку приходится закопать под деревом, чтобы пресечь желание отправится в Сумеру. Тигнари пишет короткую записку Коллеи, чтобы на следующей недели она не приходила. В начале третьей недели Тигнари хочется упасть на колени и позволить Сайно поиметь себя в рот. Сознание туманится от практически постоянного возбуждения, мешая реальность с мечтами. Эфемерные прикосновения ощущаются по всему телу, оставляя после себя горячие отметины. Тигнари скулит и трется возбуждением об ткани одеяла и тянет пальцы в рот, вылизывая и посасывая, представляя вместо них другое. Фенек задыхается, стонет громко и надломно, изгибаясь всем телом. Слюна течет по запястью, капает на одеяло, оставляя мокрое пятно. Возбуждение откатывает назад на короткий срок, чтобы вернуться с утроенной силой. Лесной страж витиевато ругается, рычит в подушку и смаргивает злые слезы. Предыдущие разы проходили намного легче, ведь некого было представлять перед глазами. Но надо же было влюбиться в этого шакала, с его необычной внешностью, так привлекающей взгляд. - Святые Архонты, - жалобно тянет парень, жмурится до звезд перед глазами, лишь бы не видеть все те пошлые картинки, которые активно подкидывает мозг. А подкидывает он как назло такого горячего и открытого Сайно, что во рту становится сухо как в пустыне Колоннад. К середине недели Тигнари окончательно теряется, уже не различая реальность и свои фантазии. Сайно приходит даже в те моменты, когда наступает короткий беспокойный сон. Стоит у входа в хижину, прожигая Тигнари своими алыми глазами, ставит посох алых песков у стены, снимает с головы шлем и садится рядом на кровать. - Тигнари, - голос генерала звучит тихо, словно он старается не напугать, рукой проводит по щеке и фенек всхлипывает, ластится к горячей руке, урчит от удовольствия. - Ты мне снишься...- Тигнари тянет губы в полупьяной улыбке и не спрашивает, а утверждает. Ему уже определенно плевать сон это, реальность ли, или же он сошел с ума окончательно. Поэтому можно потянуть Сайно на себя, прижаться всем телом как и хотелось, как было правильно и услышать над ухом удивленный выдох. - Тигнари, ты...- договорить генералу не дают, утягивая в горячий и пошлый поцелуй. Тигнари кусает губы партнера, проникает языком внутрь и практически вылизывает, давясь стонами. Настолько наслаждается моментом, что даже не замечает, как его вжимают в постель, а крепкие руки шарят по всему телу, щипая и лаская кожу. Одежда фенека кучкой лежит в углу хижины ещё с начала недели, так что абсолютно ничего не мешает прижаться кожей к коже, как давно мечталось. Тигнари ломает, сгибает пополам от каждого прикосновения, от каждого тихого шепота, который в такой тишине звучит громче колокола. - Расслабься, - шепчет Сайно на ушко и сжимает горячими ладонями бедра, тянет на себя и ловит губами вскрик. Фенек под ним мечется по кровати как в горячке, то прижимаясь всем телом, то откидываясь обратно. - Ты мне снишься...или я окончательно сошел с ума, - шепчет в ответ Тигнари, глядя поплывшим взглядом, становясь более смелым, царапая кожу коготками, оставляя красные полосы. - Но даже если это сон... То я согласен, чтобы он не заканчивался никогда. Утро встречает Тигнари прохладой леса и птичьими свирелями. Голова на удивление пустая и такая легкая-легкая, а горячие волны возбуждения отходят далеко. Фенек лениво потягивается, кутаясь в одеяло. Сон был настолько реалистичный, что оставленные тем Сайно отметины горят как будто наяву. Гон почти заканчивается и можно расслабиться и заняться чем-то более полезным. Например, закончить энциклопедию по грибам леса Авидья. Или же прогуляться в окрестностях и найти новые виды растений. Или может... - Ты проснулся, - звучит голос от двери и Тигнари замирает, медленно поворачивая голову в ту сторону. Сайно стоит в одних шортах, вода каплями стекает с мокрых волос на обнаженные плечи и грудь. Фенек скользит взглядом вслед за одной из капель и натыкается на следы укусов на плечах парня. В голове всплывает кусок из сна, в котором Тигнари в тех же самых местах кусал генерала, пока тело тряслось в оргазменном удовольствии. - Коллеи написала мне письмо. Сказала, что ты болен непонятно чем. Твои дозорные любезно указали путь сюда, когда я прибыл в деревню. Я испугался, думал, что все плохо, а ты тут...Будь добр в следующий раз все же позови меня. И... нам явно стоит поговорить друг с другом. Тигнари приглушенно пищит и зарывается в одеяло с головой. Это. Был. Не. Сон.