Феникс

Омега следует за техником, привычно ложится на кушетку, морщится от холодного геля, краем слушая очередные сенсации. Вполне ожидаемо, что он в них главная фигура, но узнать о своём положении вот так было… Дико? Странно? До парализующего шока? – Бедо? – Рагнвиндр тихо зовёт того, – Это же утка,да? Я не могу… Не мог… Альфа стопорит картинку на мониторе узи, отходя чуть в сторону, пока бета откладывает в сторону датчик, шокированный не меньше, и Дилюк сам прекрасно видит тёмное пятно со светлым пятном поменьше внутри на фоне бело-чёрной ряби. Сердце делает огроменный кульбит вниз. Течка имела последствия. Те дни в кабине егеря имели последствия. Грудь сжимает тревогой, а спина напоминает о себе. Дилюк дышит мелко и часто, бегая глазами от экрана до лиц альфы и беты в надежде, что это все не правда. – На каком основании было поставлено бесплодие? – задает вопрос бета. Омега дёргается, слыша вопрос, и закрывает глаза, истерично хмыкая. На уебанском, по всей видимости. Дилюк не припоминал, чтобы этот момент исследовался досконально. Вроде хватило того, что уровень гормонов недостаточно высокий для полноценного развития его как омеги. – Бляять, – тянет Рагнвиндр, закрывая лицо рукой. Как же он проебался. Альбедо, будто в трансе, уходит за дверь, Дилюк же стирает с себя остатки геля прямо рубашкой, садясь на кушетку, продолжая не то плакать, не то смеяться. Он ощущает себя как в дешёвом бульварном романе. Блондин возвращается со стаканом воды. Стакан быстро отдаётся Дилюку, и тот только и может, что сжимать его в руках и стучать зубами по краю в дрожи, в попытках сделать глоток. – Я не уверен… – бета аккуратно подает голос. Дилюку даже кажется, как у него сел голос. Ещё новости? – но похоже, что он не жизнеспособен. Форма тела отличается от того, что должно быть на таком сроке. Наверное, не вынес давления в одиночном пилотировании… Альбедо рычит, но Дилюк уже не слушает дальше, уходя в свою прострацию. Внутри слишком пусто: морально, физически, он только что узнал, что вполне себе полон. Он даже не успел понять, что чувствует от факта своей беременности, как узнает, что по сути ничего и не изменилось, и их возможный ребёнок мёртв. По его вине. Дыхание становится чаще, и его снова выворачивает на пол только что выпитой водой. – Вероятно пошла интоксикация от разложения внутри, поэтому и такие реакции… – Удалить кто может? – перебивает их омега, смотря покрасневшими глазами. Больно, очень больно. Снова тошно. Он снова кого-то теряет. Пусть даже это едва оформленный зародыш, который даже внешне не заметен и до этого никак себя не проявлял. «Да, Альберих, не повезло тебе конкретно» – мелькает в голове альфы, кажется, последнее, что могло остаться от его друга и то исчезло в след за ним самим. Стало жаль Дилюка и Кейю, но плод действительно уже явно был мёртв, это видно, стоит лишь сделать кадр на мониторе чуть ближе. – Не думаю, что в штабе такие найдутся. Все же полостная операция и все здесь заточено под альф, – бета пожимает плечами, – скорее всего обратиться лучше на гражданку. Дилюк уходит, хлопая дверью, а Альбедо молча кивает бете, благодаря за помощь, но они оба остаются на месте, глядя в монитор с замершей картинкой мертвого зародыша. А ведь в этом мире и правда могло остаться что-то от Кейи, его продолжение. Альбедо уже думает, что сказать Дайну, тот точно прилетит в лабораторию, как только услышит новость. Это было бы отличное утешение после потери друга, но и этого не дано. В голове мелькают некоторые знакомые, общие с Сахарозой друзья, которые могут подсказать, куда лучше обратиться Рагнвиндру со своей проблемой. Но медик с боку охает и быстро щелкает мышкой. Что опять? Камера сдвигается, и техник вновь замирает, уже второй раз за этот час. Ещё одно пятно, намного меньше, явно сокрытое для первого взгляда. Альбедо переглядывается с бетой, когда тот приближает картинку, плод не особо соответствует норме, но кажется в относительном порядке. Более мелкий, но оформленный зародыш без лишних подтеков внутри плодной оболочки. В принципе, при наличии второго мертвого и более крупного такое бывает, не случись трагедии и малого скорее всего просто сожрал его более крупный брат. Иных отклонений вот так не видно, правда для спасения мелкого операция нужна и срочно. Техник отстраняется от монитора, на лице расползается почти истерическая улыбка. «Плодовитый ты засранец!» - Альбедо смеётся, слышит, как за спиной открывается дверь, и в комнату с явным вопросом в лице заходит девушка. «Напугал? Ну прости, милая.» – Все хорошо, даже отлично... Помнишь, кто из гражданских коллег силен в акушерстве? – и пока девушка думает, Альбедо уже бежит следом за Дилюком. *** Дилюк вылетает из подземелья Альбедо, не обращая внимания на Сахарозу. Прости, солнышко, но ему слишком херово, чтобы быть адекватнее. Он огрызается на каждого альфу, встреченного по пути, кажется, там попался под замес даже ошалевший Дайн, но Рагнвиндру глубочайше похуй. Омега влетает в комнату, где они жили, и резко останавливается, полной грудью вдыхая остатки феромонов альфы. В груди снова щемит, и Дилюк с тихим скулежем ложится на кровать Кейи, зарываясь носом в подушку. Сучий альфа. Живи и будь счастлив. Угу. Сорок раз, блять, с такими то новостями. – Какая же ты сука, Кейа, – омега, уже не сдерживаясь, лупит постель, рыдая в подушку. Дилюк костерит своего бывшего напарника со всего, что лежит на душе. Может он и не хотел ребёнка в восемнадцать, но как-то то, что осталось от погибшего любимого, сохранить все же попытался бы. Рагнвиндр упорно игнорирует стук в дверь и готов проявить агрессию, когда дверь открывается. Ну конечно, у Альбедо есть универсальный ключ. Кто бы сомневался. Он хмуро смотрит на альфу, ожидая, что тот скажет, что такого ещё случилось, что нужно было вылезти из своей берлоги, может хватит? Обратно возвращались они уже вдвоём и после того, как Дилюк переоделся. От техника прям излучалось что-то довольное, почти безумное счастье, пока омега тихо охуевал, послушным теленком идя следом. У него могла быть двойня. По спине пробежался холодок. Блять. Пиздец. Нет, не так. У него уже двойня. И у второго есть шанс на жизнь. Пиздец в квадрате? Не говоря уже о том, что теперь, после раскрытия фактов, его сожрут живьём, все и везде. Дайн неожиданно оказывается рядом, приобнимая за плечо и чуть встряхивая. Да соберётся он, соберётся. Дайте охуеть немного. Альбедо нарезает круги, разглядывая в телефоне список контактов, которые ему дала Сахароза, и все выглядит слишком жутко. Может он реально поехавший и смерть Кейи только все усугубила? – Ты же не избавишься от второго тоже? – тихо спрашивает Дайн, словно чувствуя состояние омеги. Тот сжимает в ладони край футболки и не знает, что ответить. Убиваться по нерожденному ребёнку было проще, чем теперь думать о том, не спровоцирует ли постороннее вмешательство на извлечение первого выкидыш второго. Или о том, какого быть отцом-одиночкой. Ему все ещё восемнадцать и он только недавно потерял отца. Желание пустить все на ебучий самотёк боролось с внутренним чувством делать все по правилам. *** Внутри распирало чувство радости, Дайн сидел в столовой, когда до него дошли чудесные новости. Про то, что Дилюк омега, он в курсе уже был, но что этот малыш беременный – нет. Горе по утере друга смазывало столь чудесное событие, это и правда было чудом, узнать, что от Альбериха хоть что-то останется. Альфа подскочил с лавки, оставляя Люмин одну доедать завтрак, в столовой был гул возмущения после новости о статусе омеги. Впрочем, весь штаб подорвался с места и уже успел окупировать лабораторию Альбедо, где находился Дилюк. Тот как ошпаренный вылетел из кабинета друга, Дайн пытался сказать хоть пару слов и поздравить, но кажется это его сейчас совсем не волновало. Переглянувшись с Сахарозой и услышав смех друга, Дайну стало как-то не по себе, правда когда тот вышел к нему, парень так улыбался, что и сам Дайн тоже не смог удержать улыбку. Кажется у них теперь будет много забот, да и помочь молодому папаше теперь их обязанность, хочет тот того или нет. Омегу своего лучшего друга они точно никогда не бросят, да и сам Дилюк стал им не чужим человеком уже давно. В прочем весь поход до комнаты и обратно занял полчаса, Дайн так и не понял, что именно произошло, пока они снова не оказались в кабинете. Толпа у лаборатории стала куда больше, альфы негодовали, кто-то кричал, что Дилюк предатель, на что получил очень злой взгляд двух альф и заткнулся. Кажется, на плечи Джинн и Варки сегодня лягут проблемы с урегулированием конфликтов в штабе. То, что Дилюк беременный, подтвердилось, жаль конечно, что один плод умер. Дайн, как тупой мужлан, лишь успевал кивать, стоя рядом с Альбедо и смотря в монитор, где тот показывал два светлых пятна. Ну хоть объяснял, что происходит, а то так можно и совсем запутаться. Пока шло согласование дат и времени операции, Сахароза что-то вновь вводила Дилюку, видимо, чтобы снять интоксикацию. Как ни крути, а процесс разложения у него внутри шёл, хоть и не так спешно, как могло быть. Альбедо же бесновался так, словно это он тут беременный и отец этого ребёнка одновременно, лишь сильнее подкрепляя первое впечатление Дилюка о себе - сумасшедший какой-то. Благо хоть Дайнслейф хоть немного осадил друга, предлагая поесть и отдохнуть после тяжёлого дня, чтобы завтра было легче. Если изначально Дилюк подумал, что Дайн единственный адекватный из троицы выживших из Каэнрии, то за один вечер абсолютно изменил этот взгляд. Тот чуть ли не в толчок следом ходил, спрашивал, что бы омеге хотелось, рычал на всех, кто подходил ближе, чем на два метра. Да и в принципе таким образом пугал больше, чем Альбедо днем, с безумием в глазах носившийся по лаборатории. Закрадывались мысли, что тогда в такой ситуации делал чуточку более припизднутый Кейа? Впрочем, запал Альбедо задавили не надолго, и тот уже с утра вытаскивал Дилюка из кровати. Было страшно за его поведение, но в остальном, в принципе, омега был относительно спокоен. Хотя бы из-за Сахарозы рядом, которая то и дело клала руки на плечи своего любимого, слегка гася его порывы. – Ты не представляешь как повезло, что они разнояйцевые и у каждого своя плодная оболочка, за счёт этого мы не заденем никак второго. Или можно было бы купировать септический шок, чтобы дождаться родоразрешения и потом извлечь погибшего, он бы был похож на твёрдый кальциевый камушек, знаешь, как жемчужины у ракушек… - То есть… Они были бы не похожи друг на друга? – Дилюк спросил тихо и осторожно, на что получил возмущенный взгляд от техника. Ну блять, да, это все, что он смог понять вообще из всего монолога! Откуда только набрался, если все время торчал над своими железяками. Это позже Дилюк узнает, что на курсах мед факультета они с Сахарозой и познакомились, что Альбедо в целом экстерном окончил столько всего, что мог бы сойти за злого гения, который нашёл душевный покой среди смертельной опасности и груды запчастей, из которых можно творить новую, относительно, жизнь. Это ему тихо расскажет Дайн, сидя рядом на стуле вечером, после операции, когда Дилюк в прострации, отходя от лёгкого наркоза, будет сжимать в ладони рубашку, пытаясь свыкнуться с мыслью, что нихрена он теперь не один. У него есть стимул идти в эту жизнь дальше, поднимать себя на ноги и в дальнейшем сделать это для их с Кейей ребёнка. Он настолько уйдёт в себя, что не заметит, ни как утихает чужой голос, ни как по собственной щеке стечёт одинокая слеза. На мгновение отвлечется только на полоску света от двери, где Дайн одним движением поймает Альбедо поперёк груди и выволочет обратно в коридор. Наверное даже скажет что-то в духе, что Альбедо сам выбрал клинику и врача, к чему теперь лишнее недоверие. А дальше, уже через две недели после операции Дилюк замечает свое положение куда отчетливее. Малыш, получив больше ресурсов и пространства, как бы жутко оно не звучало, стал набирать вес и размеры за все месяцы, что был обделен этим. Омега уже ладонью ощущал выпуклость живота, слегка даже расстраиваясь, насколько быстро лишился натренированного пресса. Он продолжал шугаться друзей своего альфы, которым словно сорвало все тормоза. После завершения «Раската» базы, что до этого стояли на побережье Мондштадта и Ли Юэ, стали расформировывать, отправляя пилотов в другие части или вовсе освобождать от службы. Дайн и Альбедо, лишённые на какое-то время работы, активно принялись за Дилюка, изводя его своей чрезмерной заботой, что парень не знал куда спрятаться, зажатый со всех сторон. Казалось, эти двое звезду с неба достанут, если он попросит об этом. Вот только Рагнвидру этого было и не нужно. Не считая отвратного начала, остальная беременность шла мягко и, можно сказать, комфортно. После удаления одного из детёнышей, - Альбедо маниакально забрал этот разорванный сгусток ткани себе «на память» и Дилюка передергивало каждый раз от воспоминаний этого, - токсикоз не мучал ни разу. На самом деле, он и шевелений активных не замечал. Не то, чтобы ему и было время прислушиваться к себе. Более менее разобравшись с делами, Дилюк замахнулся на расширение плантации, ассортимента, улучшении качества вина и около винной продукции. Разумеется, как он и предполагал, беременного омегу во главе столь крупной корпорации всерьёз воспринимали не многие. Насмехались, просили позвать своего муженька, чтобы поговорить с ним, «как это делают альфы, чтобы без слез, что ничего не вышло», тем самым лишь усугубляя свое положение. Дилюк не хитрил, всегда шёл в лоб, и за несколько месяцев, полностью уйдя в бизнес, смог подмять под себя каждого, кто смел ставить себя выше него по одному фактору, не замечая, как эта самая «слабая единица общества» использует каждую неосторожную слабость. Позже, глядя на очередной подписанный контракт о поставках или слиянии компаний, Дилюк поражался сам себе. Мог ли год назад он поверить, что достигнет подобного? Что вылезет из своей скорлупы и покажет, что все неправы. Отправит за решётку некомпетентного врача, что поставил ему бесплодие, из-за которого и случилась «ошибка», которую он теперь носит под сердцем. Он положил ладонь на живот, что казался большим даже под свободным свитером. Ноябрь был холодным, и уже даже несколько раз выпадал снег, однако сейчас на улице шёл дождь, и омега слегка поежился, устраиваясь удобнее в кресле. Поясница слегка ныла, но он с самого утра не вставал, вновь погруженный в кипу бумаг и договоров, предпочитая разбираться с большей частью самостоятельно, забивая голову работой. Словно опасаясь, что отвлечение даже на секунду сожрёт его беспокойством. Все же он продолжал оставаться омегой без пары и метки. Ошейник никак не спасал, вокруг мнимого супруга ходило ужасающе огромное количество слухов. И он понятия не имел, что делать с этим. И ребёнком, который должен уже совсем скоро появиться на свет. Омега тряхнул головой, отгоняя мысли, сосредотачивая взгляд на бумаге. Но в глазах плыло и боль в пояснице никуда не ушла, лишь сильнее распространяясь волнами по спине и ниже, даже переходя порой на низ живота. Дилюк тихо вздохнул, потягиваясь, видимо отвлечься ему все же придётся. Едва избавившись от нянек в лице Дайнслейфа и Альбедо, он получил своенравного мелкого, что к концу срока уже сам решал, что должен делать его родитель. Как сейчас например. Рагнвиндр ложится на постель, вытянувшись конечностями, обычно это помогало немного уменьшить боль, но не в этот раз. Несколько раз сменив положение и не почувствовав и капли облегчения, Дилюк забеспокоился. Он уже даже потянулся за телефоном, чтобы пожаловаться альфам, как вдоль позвоночника словно прострелило. Мобильный в руке после этого оказался мгновенно, вот только писал он уже своему врачу. А ещё меньше чем через час хрипло дышал, молясь доехать до гребной палаты и не родить прямо в больничном лифте.