Последний из Учих

      С того дня прошёл где-то примерно месяц. Да, Таюя тогда быстро пришла в себя, а Саске пришлось оставить девушку и её выбор друзей в покое. Видимо, слишком уж Учиха успел к ней привязаться, что смог даже поступиться собственным мнением ради Хокумон, чего раньше никогда не делал. А может, просто в тайне надеялся, что Звуковика ждала его ребёнка - такого желанного для Саске наследника клана. Тем более, что она была женщиной его мечты, и родившейся сейчас сын сделал бы мстителя самым счастливым человеком на свете невзирая даже на то, что Учиха младший так до сих пор и не отомстил старшему, но это было не так - Таюя не ждала ребёнка, а Саске никогда и не задумывался спрашивать девушку о подобном, но с того случая мститель крайне внимательно стал следить за здоровьем своей «королевы Звука», и иногда даже позволял Хокумон больше чем положено, а точнее позволял ей делать то, что вовсе не хотелось ему. Отношения Саске и Таюи плавно перешли с системы – шеф и подчинённый, на абсолютно равноправные. И если не знать всего того, что произошло ранее и не учитывать достаточно весомую разницу в возрасте Учиха и Хокумон со стороны выглядели вполне нормальной парой. И все уже давно привыкли к этому, даже несчастная Карин, которая поначалу жутко ненавидела красноволосую за то, что та, якобы увела у неё Учиху, и делала Хокумон гадости, постепенно смирилась и оставила Звуковичку в покое.       Была ночь. Бледный свет серебряного месяца тусклыми лучами пробивался в спальню нового Каге Звука вместе с лёгким дуновением ветра сквозь открытое окно, но, даже не смотря на прохладные потоки воздуха, рвущиеся в комнату через раскрытые рамы, ничто не уменьшало привычную Отовскую духоту. Таюя проснулась от того, что сквозь сон ощутила жару. Раскрыв глаза, девушка невольно уставилась на спящего рядом Учиху. Вымотавшись за день, Саске так и заснул прямо в одежде на своей половине кровати, предварительно слегка приобняв Хокумон. Сей факт сейчас выдавала рука, ладонь которой заботливо лежала у Звуковички на животе. Ни в коем случае не желая разбудить и так слишком уставшего мстителя, красноволосая легко, убрала кисть Саске с себя и аккуратно положила её на мягкую поверхность кровати, затем медленно скинув простынь служившую девушке одеялом, встала с «царского ложа». Оказавшись на ногах, Таюя быстро и, почти бесшумно, подошла к раскрытому окну, и замерла около него, разглядывая звёзды в ночном небе и наслаждаясь еле ощутимыми прикосновениями ветра к её коже. Спать Хокумон сейчас не хотелось, а будить Саске только для того что бы поболтать о разных глупостях Звуковичка не собиралась, да и вовсе сейчас у красноволосой на уме было совсем другое. Она внезапно вспомнила как давно не играла на флейте, и Таюе вдруг захотелось вновь почувствовать всю остроту ощущений от такого рода занятий. Быстро отойдя от окна, Хокумон неслышно оделась и, прихватив с собой музыкальный инструмент, ловко выбралась на улицу и направилась в лес. Стремительно идя вперёд и пробираясь сквозь обилие кустов, девушка наконец-то добралась до небольшой любимой поляны, и осмотревшись вокруг тяжело вздохнула. Этот звук эхом раздался где-то далеко в лесу, а Таюя обрадовалась тому, что вновь оказалась в её любимом месте совершенно одна, и это мгновенно подарило носительнице Проклятой Печати чувство неимоверной свободы, той свободы, которую она так давно хотела ощутить. Сделав несколько шагов вперёд по мягкой шелестящей у неё под ногами изумрудной траве, Хокумон вновь оказалась в центре любимой поляны и, усевшись под растущее в самой середине этого кусочка маленького мирка Звуковички дерево, заиграла первую попавшуюся ей в голову мелодию. Отдаваясь эхом в пустом безжизненном лесу, музыка гладко лилась. И сейчас красноволосая была так увлечена игрой, что даже не заметила как сама по себе её флейта стала издавать ноты той мелодии, которая почему-то ассоциировалась у Таюи с Итачи. Да, девушка сильно скучала по нему в первое время, Хокумон было слишком трудно забыть любимого Акацука, ведь именно воспоминания о нём, помогли Звуковичке быстрее справиться с шоком, после того, как Саске её изнасиловал, забыть, что такое страх и боль. Именно Итачи всего пару месяцев назад спас её от этой «противной голубой рыбы», пообещал защищать от Орочимару вечно, и именно он сохранил её жалкую несчастную жизнь, тогда, ослушавшись приказала Лидера, а ведь мог бы этого и не делать…       Музыка, невольно вырвавшаяся из потаённых дебрей души Таюи, и сама по себе вылившаяся на поляну сквозь игру на флейте, навеяла слишком много грустных воспоминай, от чего девушка внезапно остановилась. Мелодия оборвалась, но в голове Хокумон по прежнему звучали нотки, так напоминающие ей Учиху старшего, а ведь почти удалось. Звуковичке почти удалось забыть Итачи за все эти долгие месяцы, отчего в данный момент она испытывала стыд, чувствуя, как невольно краснеет в тон своим ярко-алым волосам, понимая, что променяла одного брата на другого. Сейчас Таюя отдала бы всё, чтобы только всего этого никогда не было: не было Итачи и Кисаме в тот день два года назад, не было тёплых чувств и близости с Учихой старшим в логове Акацки, не было возвращения в Ото, не было Саске и близости с ним – в данный момент Хокумон искренне жалела, что так и не умерла после боя с Темари и Шикамару, и горечь от этого была слишком тяжела для неё.       «Ты шлюха, Хокумон, наглая бессовестная проститутка, дающая всем подряд, - цепочкой неслись ругательства на саму себя у девушки в голове, и сейчас Звуковичка не замечала почти ничего вокруг, потому, что была слишком зла, - если бы ты только знал, Итачи, что я так просто променяла тебя на младшего брата. Отдалась кретину Саске просто потому, что он этого захотел. Если бы ты только знал, что я почти забыла тебя, кувыркаясь в постели нового Каге Звука. Если бы ты только знал… Я рассказала бы тебе всё, и лично позволила бы себя убить за измену… Если бы…»       - Если бы ты только был здесь чёртов ублюдок – Итачи!!! – последний кусок своих мыслей Звуковичка громко заорала на всю поляну, смысла держать это в себе девушка не видела, красноволосая была абсолютно уверенна, что сейчас её никто не слышит, но она ошибалась.       Сверкнув в серебряном свете луны, по щекам Таюи мгновенно покатились слёзы боли и разочарования, тоски и горечи вины, Хокумон уже не знала, почему плачет, не знала, которого из братьев Учих она любила больше, и совершенно не знала, что делать дальше. Девушка просто тупо пялилась на ночное звёздное небо, чувствуя, как солоновато-горькие капли текут по её лицу…       Вдруг, Звуковичке показалось, что где-то совсем близко, прямо у неё перед глазами промелькнуло что-то тёмное, всего в паре сантиметров от зрачков, и красноволосая внезапно почувствовала как колена девушки что-то легко коснулось. Резко вздрогнув то ли от неожиданного ощущения, то ли от того, что непонятно откуда вдруг появившийся ветер навеял на Таюю холод, мгновенно пробежавший по телу Хокумон, среди Отовской жары, и в недоумении Звуковичка уставилась туда, где всего секунду назад ощутила прикосновение. Но каково же было удивление девушки, когда вместо злобного и разъярённого Саске около неё из-за ночного побега его «королевы Звука» красноволосая увидела у себя на руках ворона. Птица нагло сидела на колене у девушки и смотрела Таюе прямо в расширенные от недоумения зрачки, отчего даже Хокумон становилось жутко.       «Такой же, как Итачи, черноглазый и молчаливый», - внезапно промелькнуло глупое сравнение в голове Звуковички, и только после этого немного придя в себя, девушка слегка встряхнула головой, чтобы окончательно оправиться от шока, и резко махнула рукой прикрикнув на ворона:       - Кыш!!! – голос красноволосой эхом раздался по всей поляне.       Громко каркнув испуганная взмахом кисти Таюи птица, поднялась над ней. Хокумон невольно проследила за вороной глазами до тех пор, пока та не скрылась где-то за ветвями раскидистого дерева, под которым сидела Звуковичка, и уже хотела было с облегчением вздохнуть, обрадовавшись тому, что до смерти испугавшая её птица наконец-то улетела прочь, но не успела. Лишь только красноволосая потеряла из вида нарушителя её спокойствия за зелёной листвой, слегка скрывающей звёздное небо, из-за ветки дерева внезапно показались ещё вороны, их было слишком много. Птицы летели отовсюду, и грациозно кружась, сбивались в одно большое пятно на поляне всего в паре метрах напротив Таюи. Никак не ожидав подобного, девушка быстро вскочила на ноги, и хотела бежать, бежать прочь, от взбесившихся ворон, как внезапно поняла, что не могла и пошевельнуться. Птицы всё больше и больше продолжали собираться в одном месте, образовывая силуэт незнакомого шиноби, лица которого Хокумон, увы, не видела издалека. Мгновенно сообразив, что попала в чье-то гендзюцу, девушка ещё раз дёрнулась в сторону, чтобы точно убедиться, что сбежать сейчас она, не могла, поэтому       Хокумон обладавшая замечательной реакцией тут же прокусила себе губу, чтобы избавиться от иллюзии, но и это не подействовало.       - Бесполезно, - тихо прошептал Звуковичке такой до боли знакомый и одновременно любимый голос, - моё гендзюцу нельзя так просто разрушить, - всё в том же тоне добавил Итачи, и слегка коснувшись рукой нежного лица красноволосой, закончил монолог комплиментом, - красивая мелодия.       - Ебать вою мать, чтоб я сдохла, у меня чуть сердце не остановилось, придурок, - наконец-то узнав Учиху, невольно выругалась Таюя, а затем, полностью отойдя от шока и испуга, испытанных от представления с воронами, шутливо добавила: -Ты знаешь, что каждый, кто хоть раз слышал мою игру на флейте – умирает?       - Если это цена того, чтобы увидеть тебя вновь, мне всё равно, - будто и вовсе не обратив внимания на то, что Хокумон проконстатировала факт, ответил Итачи. Его лицо быстро приблизилось к лицу девушки, и их губы вновь соприкоснулись в таком долгожданном и приятном для Акацука и Звуковички поцелуе, в один миг напомнив все пережитые мгновенья вместе.       - Я ведь обещал, что всегда буду тебя защищать. Я люблю тебя, Таюя, - разорвав страстное прикосновение губ, тихо и, как всегда, спокойно произнёс Учиха.       - Но, я… - хотела было что-то ответить Хокумон, однако так и не успела.       Девушка жаждала сказать Итачи правду, рассказать о Саске, и о том, что их с Акацуком светлые и одновременно такие обжигающие чувства она так позорно предала, но милую беседу долгожданной встречи, внезапно разорвал грозный голос нового кавалера Звуковички.       - Таюя?!!! – откуда-то из-за кустов раздался повелительный тон Учихи младшего, заслышав который пара мгновенно обернулась в сторону шума.       Красноволосая моментально поняла, что ровно через пру секунд Саске будет здесь, она хотела предупредить Учиху старшего, сказать, чтобы тот бежал, но вернув испуганный взгляд обратно перед собой, краем глаза уловила, что Итачи уже не было рядом. Акацук будто растворился в воздухе не оставив и следа от своего недавнего пребывания, а из леса наконец-то показался разозлённый носитель Проклятой Печати.       - Что ты здесь делаешь посреди ночи? – громко рявкнул Учиха младший, вплотную подойдя к девушке, всё ещё пытающейся высмотреть напарника Кисаме в приделах небольшой поляны.       - Я спрашиваю, что ты здесь делаешь, Таюя?!!! – второй раз прикрикнув на Хокумон, Саске грубо дёрнул Звуковичку за руку, так что, резко подавшись влево, красноволосая мгновенно опомнилась.       - А? Что? Я… я… играла на флейте, если ты не видишь, твою мать, – даже немного заикаясь, на подобии Хинаты, от неожиданности начала было оправдываться Звуковичка, но тут же опомнившись, добавила ругательство в конце предложения Таюя.       Никак не ожидав подобной грубости, хотя уже дивным давно привыкший к дерзостям Хокумон, Учиха младший пришёл в ещё большую ярость, и, повысив тон на столько, на сколько это было вообще возможно, заорал на Звуковичку ещё громче:       - Какая к чёрту игра на флейте посреди ночи?!!! – в глазах мстителя мгновенно вспыхнули ярко-алые Шаринганы, - ты королева Звука, мать моего будущего сына, а ты таскаешься по ночам неизвестно где, словно шлюха!!! – продолжал кричать Саске, даже зная, что первое было абсолютно не убедительным аргументом, для красноволосой, а второе и вовсе ещё не скоро ждало Таюю, если когда-нибудь и ждало вообще.       Понимая, что Итачи находился где-то поблизости и, осознавая, что сейчас Акацук всё это отчетливо и точно слышал Хокумон тяжело вздохнула, одновременно ощущая как по её телу разливается боль, досада, обида и злоба на Учиху младшего за то, что он не дал ей шанса во всём признаться старшему самой, от чего просто разъярённая Хокумон мгновенно выпалила в ответ перовое, что пришло ей в голову, даже зная, что каждое сказанное ей слово было не правда, ведь у девушки не было никакого ребёнка:       - С чего ты взял, что это твой сын, Учиха?       Услышав слова о ребёнке, которого Саске так хотел, и которого на самом деле не было, мститель сообразил, что Таюя только сейчас призналась ему в том, в чём должна была признаться давно - в беременности, но одновременно оценив, то, каким образом она это сделала, резко встряхнув Хокумон всё за ту же руку, которую до сих пор держал в своих цепких пальцах рявкнул ещё громче, чем в предыдущий раз:       - Так значит, ты спишь с кем-то ещё?!!!       - А что если и так? – только сейчас сообразив, какую глупость сморозила, и одновременно решив продолжать этот розыгрыш, теперь уже бессмысленной и безвыходной ситуации вопросом на вопрос ответила Звуковичка.       - Марш домой!!! – весь трясясь от злости от осознания того, что женщина его мечты изменяла Саске, Учиха младший мгновенно отпустив руку красноволосой, с такой силой ударил её кулаком по лицу, что голова девушки резко повернулась вправо, а по подбородку Таюи моментально хлынула алая струйка крови, сочащаяся из разбитой губы.       Сейчас Хокумон знала, что Итачи видел всё, что происходило, и понимала, понимала, почему Учиха старший не стал её защищать, впрочем, за это носительница Проклятой Печати ничуть не осуждала Акацука, всё, что Звуковичка сделала, было слишком, чтобы напарник Кисаме мог простить её, а всё что происходило, была расплата. Потому красноволосая лишь, ощутив острую боль, нанесённую кулаком Учихи младшего слегка поморщилась, и молча сплюнула кровь на траву.       - Сейчас же марш домой я сказал!!! А не то… – продолжил орать на неё Саске в приказном тоне заставляя вернуться обратно в логово Орочимару, и уже снова замахнулся кулаком, но что-то остановило носителя Проклятой Печати, и он так и не смог ударить любовь всей своей жизни вновь.       - А не то, что? А, Учиха, что ты мне сделаешь? Изобьёшь, изнасилуешь, а может, применишь Цукиёми? – всё так же злясь на мстителя больше за то, что его старший брат теперь знал всю правду, нежели за то, что Саске только что разбил ей, итак надкушенную, губу, издевательски перекривила его угрозу Таюя.       - А не то… - Саске уже хотел было продолжить, но слова Звуковички заставили его невольно замолчать, и лишь спустя секунд пять, сообразив, что произнесла красноволосая, напрочь позабыв о ревности и гневе добавить, - откуда ты знаешь про Цукиёми?       Услышав вопрос мстителя, девушка, ожидающая второго неизбежного удара по лицу, мгновенно уставилась на носителя Проклятой Печати с удивлением и насмешливо сказала:       - Ты что даже не знаешь своих техник, Учиха?       - У меня нет Цукиёми, - ничуть не обратив внимания на очередную грубость красноволосой, проконстатировал факт Саске, а затем добавил: - Эту технику могут использовать только владельцы Мангекью Шарингана. Что ты знаешь о Цукиёми? И где ты была эти два долгих года? – в третий раз за вечер резко встряхнув девушку, быстро ухватив её рукой, которой только что хотел второй раз ударить за шею, спросил Учиха младший, - живо говори!!!       Сообразив, что вновь жестоко прокололась, Таюе вдруг стало не до грубостей, и она нервно попыталась оправдываться, на ходу придумывая, откуда же она знала фирменную технику напарника Кисаме, принадлежащую только ему:       - Я… я… - вновь заикаясь начала говорить Звуковичка, - Просто… После боя с ублюдками - Темари и Шикамару, меня нашли Акацки. Они притащили меня в своё логово и устроили допрос. Итачи применял на мне Цукиёми… - делая вид, будто вспоминает убежище тайной организации и тот день с ужасом и отвращением, заговорила красноволосая.       Внимательно выслушав слова Таюи, гнев Саске мгновенно испарился, он уже хотел было что-то произнести, с удивлением смотря на девушку, но не успел. Ровно через секунду после оправдания Хокумон у Учихи младшего за спиной оказался Кисаме, и мститель внезапно ощутил, как его шеи коснулась Самихада, слегка оцарапав кожу. Алая Учиховская кровь медленно потекла по шее Саске, чуть поморщившегося от боли, а никак не ожидавшая подобного, Звуковичка испугано дёрнулась, только сейчас сообразив, что мститель был ей так же дорог, как и его старший брат. Рука красноволосой быстро рванулась к огромному мечу Хошигаки, и даже не смотря на то, что вся ладонь после соприкосновения с Самихадой у Таюи оказалась в рваных кровоточащих ранах, девушка резко оттолкнула оружие «противной рыбы» прочь от шеи Саске. Затем другой рукой мгновенно отодвинув Учиху младшего в сторону, врезала Кисаме той же конечностью, что всего пару секунд назад убрала меч Акацука от мстителя, после чего с разворота выбила Самихаду из рук Хошигаки. Ничего и не успевший сообразить, Кисаме пришёл в такую ярость от наглости девушки, что взбесившись даже больше, чем в тот день, когда благодаря красноволосой Итачи назвал его рыбой и отправил развлекаться в аквариум, чего раньше никогда не делал, со всей силы врезал Хокумон ногой в живот. Получив ответный удар, Звуковичка отлетела назад, и крепко ударившись спиной о всё то же дерево, беспомощно плюхнулась на четвереньки, закашлявшись, с трудом сплюнув на траву ещё одну партию крови, хлынувшую изо рта.       Так ничего и не успевший сообразить Саске, только что спасённый Таюей от Самихады, слегка дёрнулся влево, поддавшись заботливой руке Хокумон, и уже хотел было напасть на Хошигаки сам, но это ему не удалось. Сделав лишь шаг в сторону Кисаме, Учиху младшего мгновенно остановил Итачи, ловко спрыгнувший с ветки этого злосчастного дерева.       - Не так быстро, глупый маленький брат, - как всегда серьёзно и одновременно насмешливо произнёс Учиха старший, не дав Саске сделать второго шага в сторону Хошигаки и Звуковички.       На лице Итачи появилась чуть заметная ухмылка, а глаза его сейчас горели алым огнём Шарингана. Наконец-то, спустя столько лет, вновь увидев такого ненавистного Учихе старшего брата, Саске ощутил как зло разливается по всему его телу, заставляя жажду мести становиться всё сильнее и сильнее, от чего пребывавшие до сих пор в нормальном состоянии радужные оболочки Саске также моментально вспыхнули пламенем Шарингана, как бледные пальцы крепко сжались в кулаки. Не желая терять ни секунды, Учиха младший мгновенно выхватил из-за спины катану, теперь уже напрочь позабыв и о Тоюе, и о Кисаме.       - Сдохни, ублюдок!!! – холодное, сверкающее в лунном свете, лезвие меча Саске быстро рассекло ночной воздух, приближаясь к лицу Итачи, а крик носителя Проклятой Печати эхом раздался на всей поляне.       Казалось бы, совсем чуть-чуть, и катана снесёт голову такого ненавистного мстителю брата, убьёт человека, который причинил ему столько боли и страданий, лишил семьи, друзей, нормальной жизни, всего, но, этого так и не произошло. Громко звякнув, лезвие меча Саске было остановлено столкновением с, быстро выскользнувшей откуда-то из-под плаща Итачи, катаной. Так даже и, не ранив Учиху старшего, младший неподвижно замер уставившись брату в глаза сквозь находившиеся между ними лезвия холодного оружия, Акацук ответил ему тем же, вот только молчать не собирался. Итачи уже было открыл рот, чтобы произнести что-то вроде «Ты всё такой же слабый и вспыльчивый, мой маленький глупый брат», - однако реплика Учихи старшего так и осталась при нём. В один момент, услышав громкий вскрик Хокумон, оба брата резко обернулись в сторону звука, и, заметив, что Хошигаки грубо пнул девушку ногой в живот, в один голос произнесли:       - Таюя!!!       Вновь оказавшись на четвереньках на траве, как и в тот самый день, когда Акацки её нашли в лесу Конохи, Звуковичка поняла, что больше это не может продолжаться, её слабость в каждом новом бою имела для красноволосой слишком глобальные последствия, чтобы сейчас всеми силами девушка не желала с ней покончить.       - Блядь! – второй раз за вечер сплюнув кровь, сочившуюся изо рта, на землю выругалась Таюя.       Внезапно Хокумон ощутила, как гнев, ненависть и раздражение вместе с ломаными линиями Проклятой Печати быстро расползаются по её телу. Злоба была лучшим источником поддержания этой техники, и Звуковичка поняла, что на этот раз «противная голубая рыба» получит своё, заплатит за все, что с ней сделала, и за всё, что пыталась сделать с Саске сегодня. Тёмные полосы Проклятой Печати продолжали покрывать бледную нежную кожу красноволосой, девушка уже смогла использовать первый уровень техники, когда-то подаренной ей Орочимару и собиралась перейти на второй, но вдруг резко ощутила боль в животе, ту самую боль, которую чувствовала в день, когда хотела использовать Проклятую Печать против Учихи младшего. Действие техники мгновенно прекратилось, а неприятное режущее ощущение от середины девушки начало распространяться по всему телу. Слегка простонав от неприятного всего ломающего её изнутри ощущения, Хокумон беспомощно и неуклюже плюхнулась на траву, уже не в состоянии опираться руками и ногами о землю, чтобы хотя бы удерживать себя на четвереньках. Заметив, что его жертва повержена окончательно Хошигаки тупо и злобно заржал, а затем, даже не взирая, на то, что оба Учихи только, что прокричали имя девушки, ринулся к ней желая добить. Первым из братьев опомнился Саске, в один момент, позабыв и об Итачи, и о мести, он бросился в сторону Хокумон. Вовремя успев оказаться между Таюей и Кисаме, Учиха младший рукой отбил удар Самихады. Пройдясь по конечности мстителя особый меч Хошигаки, в клочья разрывая белый широкий рукав рубашки нового Каге Звука, разодрал ему и бледную кожу, оставляя после себя неровные кровавые раны на теле, чуть выше запястья Саске. Сразу же за блоком атаки Самихадой последовал резкий удар по синей, злобно ухмыляющейся морде Хошигаки, с кулака другой руки. Так ничего и не успевший сообразить, Кисаме лишь слегка отдёрнулся назад остро ощутив лицом боль, и резко встряхнув головой, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя, потратив на это лишь две секунды. Но сей, совсем крохотный, промежуток жизни стоил напарнику Итачи многого, слишком многого. Не теряя времени после удара, просто взбесившийся от ярости Учиха младший не стал тратить ни секунды, быстро собрав все свои последние остатки сил и сконцентрировав чакру в оставшейся не тронутой ладони, Саске бросился на Хошигаки, с криком:       - Чидори!!!       Сейчас мститель ни думал совершенно не о чём, его впервые в жизни не волновал ни брат, ни месть, ни тактика боя, ни то, что своим безрассудным поведением он мог погубить их с Хокумон обоих. Просто, Таюя была слишком дорогим для него человеком, возможно, первым человеком, которому Саске позволил приблизиться к себе на столько, что готов был бороться до последнего, будто Звуковичка принадлежала к его не спасённой когда-то много лет назад мёртвой семье. Хошигаки посмел тронуть её своими грязными лапищами, причинить боль, и этого гордый и надменный Саске просто не мог простить «какой-то рыбе», а вернее не желал.       Итачи стоял неподвижно, наблюдая за всем происходящим, сейчас он находился в смятении, Учиха старший всегда отличался логикой мышления, тактичностью и практичностью, особенно если дело касалось боя, но, увы, в данный момент Акацук впервые в жизни не знал, что делать, и это злило его даже больше того, что любовь всей жизни Итачи изменила Учихе старшему с его же маленьким братом. С одной стороны у Акацука был верный, никогда не смевший его предать, или хотя бы перечить мастеру гендзюцу напарник, всегда в точности исполняющий все его указания до последнего, и возможно единственный на свете лучший друг, а с другой, с другой у Учихи старшего была девушка – любовь всей его жизни. Которая не походила ни на одну из тех, что Итачи встречал на заданиях, не была похожа, на его любимую из Конохи, которую он с лёгкостью убил собственными руками без капли сожаления. Таюя показала ему другой мир, стала ещё одним человеком из немногих, которым Акацук безоговорочно доверял, и даже не смотря на обман и предательство, в тайне так же сильно любил до сих пор, и готов был защищать ценой своей жизни и репутации, подобно тому, как делал это для своего глупого маленького брата. Выбор был слишком тяжёл для Учихи старшего, наверное, поэтому он упустил свою возможность стать спасителем красноволосой, и именно поэтому позволил Саске среагировать на несколько секунд раньше. На тот жалкий, такой мизерный клочок времени, наконец-то навсегда давший возможность Итачи определиться, что же, и кто же для него был важнее на данный момент. Краем глаза уловив как после удара кулаком по лицу Кисаме, в руке Саске мгновенно сверкнула яркая, пронзившая его полуслепые зрачки в темноте, своим светом молния Чидори, Учиха старший дёрнулся вперёд. Но, не успев, сделать и пару шагов Итачи мгновенно ощутил, как, брошенные кем-то из темноты, кунаи полетели прямо в него. Благодаря Шарингану мастеру гендзюцу всё же удалось увернуться почти от всех, и он уже было в тайне обрадовался своему успеху, совершенно никак не выражая на своём безразличном лице, но это было слишком преждевременно. Просвистев в воздухе острое лезвие последнего брошенного куная, во время прибывшими на место боя Суйгетсу, Джуго и Карин, ловко разрезало чёрный плащ с красными облачками. Кусок тёмной ткани легко сполз вниз по чуть оцарапанному отравленным оружием, оголённому плечу, и внезапно сообразив, что это была ошибка, медлительность Итачи стала его последним недочётом, слишком дорого стоившим Акацуку в этом, наверняка, последнем для него бою, Учиха старший заметил, как в его полуслепых, итак, почти ничего не видящих уже глазах, картинка всего окружающего начала расплываться. Это были последние секунды, последние мгновенья его жизни, как думал Итачи. Не имея сил больше самостоятельно держаться на ногах, видимо яд был слишком быстродействующим, Учиха старший медленно переставая контролировать свои движения, и сделав ещё несколько шагов вперёд, лишь тихо прошептал:       - Кисаме, - видя, как Саске мчится на его верного напарника с Чидори, и одновременно ощущая, как в падении его веки тяжелеют, и невольно всё больше и больше скрывают от Учихи старшего картину происходящего.       Тем временем мститель быстро приближался к Хошигаки, с каждым мгновением сокращая и так не большое расстояние между ними. Ещё один миг, всего лишь секунда, и яркая вспышка Чидори насквозь пронзившая голубое тело, не успевшего увернуться Хошигаки, ярким светом озарила поляну. Искалеченный Акацук лишь хрипло кашлянул сплюнув на второй, ещё чистый рукав белой рубашки Саске, кровь из слишком сильно повреждённых им внутренностей, так, как это сделала Таюя в тот самый первый день встречи с Итачи и Кисаме, слегка скривившись от боли. А кисть Учихи младшего лишь разжала пальцы, за спиной Хошигаки, выпуская из них только что вырванное у напарника Итачи сердце, или тот кусок тела, который когда-то рыбоподобный мог назвать так. Простояв в таком положении ещё пару минут, мститель наконец-то вытащил руку из мёртвого Хошигики, и труп Кисаме с глухим стуком упал на землю, вслед за Итачи. Заметив, что тот, кого он так давно хотел убить ради Самихады, погиб, Суйгетсу хитро ухмыльнулся, и моментально оказавшись около мёртвого напарника Итачи, забрал меч. Карин быстро подбежала ко всему израненному Саске и, продолжая вешаться и приставать к нему так же как и прежде, даже несмотря ни на что, быстро шла около мстителя, с особым энтузиазмом интересуясь его самочувствием. А Джуго, лишь безразлично наблюдал за всем происходящим холодным взглядом, оперевшись спиной о то самое треклятое, злосчастное дерево в центре поляны. Минув только что убитого им Хошигаки, и Итачи, до которого Саске, увы, сейчас не было совершенно никакого дела, Учиха младший подошел ко, всё ещё корчившейся от боли лежащей на траве, Таюе, и с волнением взглянул на неё, собираясь поднять с земли.       - Может я? – трезво соображая, что мститель сейчас был в не слишком хорошем состоянии, чтобы самому тащить взрослую женщину до самого логова Орочимару через весь лес, поинтересовался Джуго, при этом не показав никаких эмоций.       Но в ответ рыжеволосому со стороны Саске последовало лишь недовольное:       - Хм… - после чего Учиха младший с лёгкостью поднял на руки Хокумон, и, заметив, что только оказавшись прижатой к нему красноволосая наконец-то окончательно потеряла сознание, направился домой, предварительно приказав, имея ввиду Акацуков, - этих двоих возьмём с собой. Увидев поступок нового Каге Звука, Карин лишь тяжело вздохнула, про себя сожалея, что на руках у мстителя сейчас была не она. А только что оказавшийся у дерева, Суйгетсу, иронично покрутил пальцем у виска, за что тут же схлопотал подзатыльника от рыжеволосой, после чего, все пятеро прихватив в собой неподвижных Итачи и Кисаме направились в логово Орочимару.       Кабуто как всегда находясь в своей лаборатории, спокойно переливал какое-то мерзко-пакостное вещество из одной колбочки в другую, тщательно записывая все наблюдения на лист бумаги, когда с громким стуком, благодаря резкому пинку Учихи, дверь лаборатории отворилась. И просто молнией влетевший в помещение, Саске быстро уложил Хокумон на операционный стол.       - Э… - только и успел произнести крайне удивлённый Якуши, заметив, что капающая Кровь нового Каге Звука сейчас пачкала пол идеально чистой лаборатории, - что произошло? – немного придя в себя, добавил ниндзя-медик, бегая заинтересованным взглядом с Таюи на Саске и обратно.       - Потом будешь задавать тупые вопросы, - впервые за долгие годы не выдержав-таки поведения Якуши, рявкнул на Кабуто Саске, трезво осознавая, что каждая секунда могла стоить жизни его, непонятно почему лишившейся сознания, королеве Звука. А затем резко ухватив ниндзя-медика за майку, и одним движением руки содрав его со стула из-за стола, где прежде сидел Якуши, раздражённо и одновременно обеспокоенно добавил: - Скажи мне, что с ней? Приведи Таюю в чувства, сделай хоть что-нибудь, ты очкарик изворотливый, или я убью тебя на месте, всё равно никакой пользы, кроме язвительности нет. Мысленно оценив то безумное состояние, в котором сейчас прибывал Саске, и краем глаза уловив, как стоящий в дверном проёме Суйгетсу вновь покрутил пальцем у виска, Кабуто сделал вывод, что самый лучший и выгодный для него вариант, в данный момент, был - подчиниться, потому, и произнес, пытаясь хоть слегка усмирить гнев просто взбешённого Учихи:       - Хорошо, хорошо, я сейчас её осмотрю, - эхом раздался в лаборатории голос Якуши, незаметно отцеплявшего от себя крепко сжатые вокруг куска его майки, пальцы Саске.       Спустя час долгих и упорных хлопотаний Кабуто вокруг Таюи, и рассказа мстителя о том, что вызвало подобную реакцию у девушки, Хокумон наконец-то пришла в себя. С трудом открыв глаза от резкого запаха какого-то противного лекарства Якуши, Звуковичка тихо простонала, и невольно уставилась прямо в тёмные, как ночь, радужные оболочки глаз Саске. Которые мгновенно вспыхнули искоркой еле-еле заметной радости, заметив, что красноволосая вновь в сознании.       - Что с ней? Когда будут готовы результаты анализов? – заинтересованно спросил Учиха, крепко сжав одну из ещё слабых кистей Таюи в своей руке.       - Ну, я думаю, где-то примерно завтра, - почёсывая затылок, ответил Якуши медленно просматривая все пометки, которые он сделал на бумаге связанные с самочувствием Звуковички, - нужно провести ещё пару анализов с кровью, я должен выяснить, от чего она не может пользоваться вторым уровнем Проклятой Печати, раньше таких проблем у Таюи не было, да и не было ни у кого вообще из всех носителей данной метки. Этот случай – нонсенс. И мне кажется, что это очень серьёзно, возможно, какая-то не изученная до сих пор странная болезнь, от корой Таюя может умереть. Но утверждать что-либо сейчас, пока у меня нету результатов всех анализов – бессмысленно, - закончив фразу Кабуто отложил, а точнее почти небрежно бросил стопку бумаг с пометками о здоровье Хокумон на письменный стол, ниндзя-медик слегка хитро ухмыльнулся и чуть прищурившись стал наблюдать за реакцией на его ответ нового правителя Ото.       Учиха уже хотел было сказать что-то Якуши, но красноволосая внезапно перебила его:       - Нафига всё это нужно? Какая кому на фиг разница, сдохну я раньше или позже всё равно от меня толку никакого, - быстро усевшись на операционном столе, лишь только ощутив себя значительно лучше, произнесла Таюя.       В словах Хокумон не чувствовалось уловки, чтобы все окружающие начали её жалеть. Просто девушка действительно понимала, что каждое сказанное ей слово было правдой. Звуковичку никогда не любили и не уважали её родители, лишь за то, что она не могла использовать клановые способности. Не слишком любили и уважали Орочимару и Пятёрка Звука, особенно теперь, когда красноволосая завела роман с Саске. Да и сам Учиха вряд ли считал её кем-то большим, чем шлюху, которая удовлетворяла его. По крайней мере, такие выводы у Таюи были с того, что мститель вечно пытался ей указывать, что и как делать, с кем общаться, куда ходить, и сей факт не слишком устраивал Хокумон. Но чувства к Саске, не давали послать всё это далеко и надолго, а потому Звуковичке до сих пор приходилось жить и играть именно такую роль. Даже не смотря на то, что Учиха всячески пытался показать девушке обратное, но она не верила…       Краем уха уловив очередную дерзкую, совсем не нравящуюся ему, реплику красноволосой, Учиха ничего не произнёс, а лишь раздражённо нахмурившись, силой поднял на руки Таюю, которая всего пару секунд назад собиралась встать на ноги и самостоятельно пойти в их комнату. И попутно услышав предупреждение Кабуто: – «Ей нужны отдых и покой», - понёс Хокумон в их спальню.       - Пусти меня, Учиха, - кричала красноволосая в силу своего, теперь уже хорошего самочувствия, явно желая направиться в «царские покои» сама. И видя, что повышение голоса никоим образом не действует на Саске, начала лупить его руками по спине, как только мститель, для того, чтобы было удобней нести свою королеву перекинул её, через плечо, и невзирая ни на что продолжил идти дальше, - кому сказала сейчас же пусти!!! Я не калечь и могу идти сама!!! Да отпусти же ты меня наконец, идиот, придурок, пидорас!!! – девушка уже перешла на ругательства, но и это абсолютно никак не повлияло на действия Учихи.       Дойдя наконец-то до комнаты, и закрыв за собой дверь, чтобы их дальнейшего разговора никто не слышал, Саске аккуратно положил Таюю на кровать, и убрав от неё руки с такой силой влепил пощёчину, что на лице крайне удивлённой Хокумон даже остался отпечаток ладони мстителя.       - Если ты ещё раз посмеешь назвать меня пидорасом при этом изворотливом очкарике Якуши и остальных, я сниму штаны и прямо там при всех докажу, что это не так. Ты меня поняла? – с каждым новым словом всё больше и больше повышая тон, а к концу предложения уже перейдя на крик, еле сдерживаясь, чтобы не ударить девушку ещё раз, рявкнул на неё новый Каге Звука.       - Давай, сделай это прямо сейчас. Ну, что ж ты замялся, Учиха? Боишься? Или просто не стоит? Всё равно всем нет до меня никакого дела. Родители ненавидели меня, потому, что я не могла выполнять клановые техники, Орочимару, считал меня, так же как и всю нашу Пятёрку - никому не нужным бесполезным расходным материалом, моим сокомандиникам пофиг на меня, потому, что никто из них не вступился за меня тогда… - Хокумон с особой интонацией выделила последнее слово в предложении, отчётливо давая Саске понять, что она всё ещё помнит ту страшную ночь, даже не смотря на всё, что произошло между ними за это время, - и тебе абсолютно похуй на то, что я думаю, говорю и делаю. Так какая тогда кому разница, сдохну я раньше или позже, если всем всё равно пофиг на меня?!!! – тоже перейдя на крик, ответила Звуковичка, уже было ожидавшая, что сейчас мститель точно выйдет из себя, и ночь, которую она запомнила на всю жизнь, как самый ужасный отрывок своего существования, неизбежно повториться. Но, этого так и не произошло.       Саске лишь тяжело вздохнул, с какой-то грустью и разочарованием взглянув на красноволосую, а затем, усевшись на кровать рядом с Таюей, и легко проведя обратной стороной ладони по её лицу, сказал почти шёпотом, убрав кисть от девушки:       - Мне не пофиг.       Слова Учихи удивили Хокумон и одновременно поразили до глубины души. Сейчас ей не верилось, что Саске, да, да, злобный и безжалостный носитель Шарингана – новый Каге Звука, до сих пор думающий только о двух вещах: он сам, и месть – мог сказать что-то подобное, и ещё больше Звуковичку шокировало то, что Учиха действительно мог чувствовать что-то подобное по отношению к ней. Впервые в жизни, если не считать тех воспоминаний с Итачи, красноволосая ощутила, что её действительно кто-то любит, она действительно была кому-то нужна, в этом жестоком и холодном мире, от чего стыд, словно Проклятая Печать в один миг расползся по всему телу девушки. Только сейчас красноволосая, заметила что все раны правителя Ото, полученные сегодня из-за неё, до сих пор кровоточили, от чего «королеве Звука», стало ещё больше не по себе.       - Но, от меня ведь нет в бою совершенно никакой пользы? – всё ещё прибывая в смятении из-за реакции на её ответ Саске, возразила Таюя.       - Это не важно, от тебя есть польза для меня. Потому что я готов до последнего бороться за того, кто мне дорог, - словно процитировав любимую фразу Наруто, произнёс Саске, будто пытаясь вернуться в те дни, когда у него, так же как и всех были родные и близкие, о которых он обязан был заботиться, и которых должен был защищать, но не смог этого сделать, потому, и оградил себя от слишком сильного сближения с кем-то, чтобы никогда больше не терять, дорогих ему людей. Но, не смотря на все старания Учихи, Хокумон стала не просто девушкой его сексуальных фантазий на одну ночь, теперь она являлась одной из тех, за кого мститель с лёгкостью мог отдать жизнь, для него Звуковичка приравнивалась к, давно погибшей, семье носителя Шарингана, и ради красноволосой Саске был в состоянии себе позволить даже говорить не свойственные ему вещи, как сейчас, рассказывать о его чувствах, и драться, позабыв обо всём на свете, как сегодня.Пальцы Учихи младшего вновь потянулись к Таюе, и чуть-чуть дотрагиваясь до неё, скользнули от плеча вдоль всего тела до живота, а губы Саске, легко коснулись губ Хокумон, подарив ей нежный поцелуй, лишь только после этого мститель закончил свой монолог, - отдыхай, - затем встав с кровати, вышел из комнаты, оставив Звуковичку совершено одну, и отправился ночевать в другую, как сам Саске называл помещение - «коморку» логова Орочимару, чтобы ни в коем разе не тревожить красноволосую.