По стопам империй, повторяя их ошибки

      С момента окончания Великой войны прошло несколько лет. Братья немцы выросли, и Веймар теперь, став ответственней, полноценно занимался государственными делами. Германская Империя в последнее время стал часто и сильно болеть, так что он решил всё-таки отдать власть своему наследнику. Империя обещал сыновьям не скидывать свои проблемы на них, но, к его сожалению, не смог выполнить обещание. Он не рассчитал силы и здоровье, и в итоге всем занялся Веймар.       Хоть Веймарская республика и повзрослел, но из-за тяжёлой работы и множеств проблем он выглядел куда хуже своей молодой версии. Его глаза впали, руки исхудали и покрылись выпуклыми венами, да и общий болезненный вид выдавал в нём хроническую усталость.       На всеобщих собраниях его приняли холодно. Даже несмотря на то, что в отличии он отца или даже брата Веймар не был причастен к войне, а более того - был против неё, на него все косились как на виновного во всех возможных бедах. Один лишь Королевство Италия понимал немца и старался хотя бы на зрительном контакте как-то его подбодрить. Итальянца тоже недолюбливали, ни победители, ни проигравшие.       Большую часть времени Веймарская республика проводил в своём кабинете, занимался заполнением документов, выплатами долгов, выслушивал претензии от Рейха о том, что и как нужно делать, а что нужно не делать. Вот и сегодня был один из таких дней, ставшим для Веймара повседневной рутиной. Он сидел за большим столом в небольшом кабинете. Помещение было уставлено коробками и огромными стопками документов, занимавших ещё и весь стол. А Веймар, пытаясь до чего-то успеть, второпях заполнял бесконечные бумаги. В дверь постучали.       – Войдите. – Послышалось откуда-то из-за бумажных гор.       В кабинет вошла Австрия с чашкой чая в руках. Ей понадобилось десять секунд для того, чтобы заметить Веймара за огромными бумажными нагромождениями, что словно небоскрёбы высились на всём пространстве стола. Немец стащил несколько башен на пол, освободив место под чашку, встал, похрустел позвонками и нагнулся, чтобы поцеловать Австрию в щёку.       – Спасибо, солнышко.       Девушка поставила чай на освободившийся край стола. Австрия в свою очередь стала женственнее за последние годы, даже несмотря на то, что своё дамское платье она сменила на простую рубашку и юбку.       – Веймар, ты же знаешь, я нечасто такое говорю, но Рейх прав. Ты слишком много сил тратишь на работу. Тебе нужен отдых.       – Я в порядке. – Отмахнулся республика. – Видишь эти столбы бумаг? Нам чтобы в магазин сходить нужно будет столько же пачек денег, если я ничего не сделаю с этой чёртовой инфляцией.       – Но мы ведь и не ходим никуда. Ты вечно сидишь здесь и работаешь. Ты совсем не думаешь о своей личной жизни.       Австрия выглядела опечаленной. Было видно, что говоря о личной жизни, она имела в виду её с Веймаром. Немец на мгновение прекратил что-то писать, задумавшись.       Это была правда. Последнее время Веймар очень мало времени проводил с Австрией, забив на личную жизнь. Он занимался исправлением хоть чего-то хоть как-то, пока другие занимались государственными делами параллельно делам семейным. Королевство Италия, обиженный на бывших союзников, тем не менее был счастлив растить сына. Советский Союз, один из ближайших товарищей Веймара, на днях праздновал появление третьего ребёнка. Девочка. Назвал Беларусью. К удивлению республики, даже Рейх как-то раз заикнулся о детях. Хоть о его личной жизни не знал даже Веймар, младший немец, тем не менее, много времени проводил с Венгрией.       – Позови Рейха, пожалуйста. – Веймар устало откинулся на спинку кресла. – Я перенесу сегодняшнюю встречу со Швейцарией на завтра, а сегодня мы будем только вдвоём, хорошо?       Австрия, явно довольная решением республики, вышла за дверь. Оставшись наедине с собой, Веймар начал судорожно переписывать своё расписание на завтрашний день. Кабинет Третьего Рейха находился на этаж ниже, поэтому долго ждать его не пришлось. Младший немец вошёл без стука. За последние годы он тоже сильно изменился. Он перерос брата, обогнав его на десяток сантиметров, обзавелся крепким телосложением и идеально белыми зубами, которые, как казалось Веймару, тот подтачивал. Однако же голос Рейха после ранения так и остался грубым и хриплым, отчего тот вечно звучал пугающе и угрожающе, даже когда это было не так. Стоит также отметить, что его любовь к формальной одежде тоже не изменилась.       – Звал?       – Да, Рейх, спасибо. – Веймар подпрыгнул со своего места, пошатнув башни из документов, и быстро накинул на себя пиджак. – Мне нужно, чтобы ты остался сегодня вместо меня.       – Куда на этот раз собрался? О семье вспомнил?       Веймара передёрнуло.       – Нет-нет. – Поспешил оправдаться он. – Я обещал Австрии провести с ней вечер, поэтому мне нужно быстренько провести несколько встреч.       – Я уж думал, ты решил проведать отца. – Рейх грозно глянул на брата, проходя к освободившемуся креслу. – Когда ты последний раз его навещал? Четыре месяца назад? Пять?       – Извини, я был слишком занят его долгами. – Съязвил республика.       – Не смей так говорить! – Рейх рявкнул так, что стёкла зазвенели. – Ты хоть знаешь, что он уже два месяца прикован к кровати из-за болезни? И я не думаю, что в этот раз он поправится.       – Чёрт. Ну прости. Я поищу свободное время, чтобы его навестить.       – Уж постарайся. – Рейх стал разглядывать бумаги, разложенные на столе. – Это что? – Он взял лист бумаги с какими-то бешено огромными числами и множеством уравнений.       – Это сумма моих внешних долгов, которые я как раз собирался сегодня обсудить на собрании. Спасибо, что напомнил. – Веймар выхватил лист у брата. – Ну, я побежал. Пока.       Рейх не ответил. Он поднял голову на звук хлопнувшей двери, но так и не мог сосредоточиться на чём-то другом. Как бы Веймар не старался выплатить долги, этого вечно оказывалось мало, и Веймар старался вновь и вновь наскрести нужную сумму. Отвратительно. Унизительно. Рейх в гневе обрушил кулак на стол. Неустойчивые бумажные столбы подпрыгнули и, словно карточный домик, повалились на пол, застилая собой паркет. Немец остался сидеть неподвижно. Больше всего его бесило собственная беспомощность. Веймар частенько просил брата подменить его на вечер. Он даже позволил Рейху иметь собственное рабочее место, но смысла от этого было немного. За несколько дней невозможно было сделать что-то серьёзное, вот и приходилось Рейху довольствоваться лишь заполнением документов, да мелкими решениями. Но даже так он чувствовал это прекрасное пьянящее чувство власти.       Однако долго радоваться этому чувству ему было не суждено. После нескольких недель спокойствия, когда он уже начал привыкать к лидерскому месту, когда начал принимать более весомые решения, положительно влияющие на экономику, настал момент, которого Рейх ждал и опасался.       Шёл дождь. Стены одиноко стоящего посреди леса особняка сотрясал гром. Тёмные грозовые тучи, застилавшие ночное небо, время от времени озарялись ярким светом от вспышек молний. В эти мгновения из окна можно было разглядеть вид мрачного заросшего сада с давно опустевшими цветочными клумбами и иссохшими деревьями. Тёмные холодные коридоры, пышущие когда-то богатством и уютом, сейчас были пустыми и безжизненными. Рейх и Веймар стояли в единственной во всем замке не пустующей комнате. Перед ними находилась широкая кровать, на краю которой лежал Германская Империя. Если Веймарская республика и выглядел больным и ослабевшим, то на Империю было невозможно взглянуть без сострадания и слёз. И ведь в глазах старшего брата уже скопилась влага, готовая в любой момент политься по щекам. Никто не нарушал молчания. Германская Империя, которому уже надоело изо дня в день слушать звуки дождя, сейчас просто наслаждался компанией сыновей. Прикрыв глаза, он тихо и размеренно дышал. Братья ждали.       – Веймарская республика? – Империя, наконец, повернул голову и посмотрел на старшего сына полуоткрытыми глазами.       – Да, отец. – Веймар нагнулся, тонкие ручейки слёз всё-таки покатились по щекам, капая на простыни.       – Прости, что взвалил на тебя всё это.       – Всё хорошо. Я справлюсь. Ты не виноват. – Республика, как и отец, говорил полушёпотом, боясь казаться громче него.       – Третий Рейх?       – Да? – Младший сын Империи остался стоять в прежнем положении, заведя руки за спину. Его глаза спокойно смотрели в глаза отцу.       – Помогай брату. Не бойся трудностей. Пока вы есть друг у друга, всё будет хорошо.       Рейх кивнул. Последнее желание отца – исправить всё случившееся. Перед Веймаром он извинился, а Рейха попросил помочь. Третий посмотрел на брата, который держал отца за руку и вытирал слёзы. Германская Империя так ничего и не понял. Он так и не заметил потенциал Рейха, не заметил то, что он был во всём лучше своего старшего брата. Веймар слюнтяй, но не дурак. Он-то точно должен рано или поздно прийти к пониманию того, что Рейх прав, что нельзя больше терпеть издевательства. Уж после сегодняшнего он поймёт…              На следующее утро Германской Империи не стало…