Dragon's blood

Валирийская сталь сверкнула на свету солнца, рассекая воздух перед самым лицом Порочного Принца. Оскалившись, он бросился вперед, будто бы стремясь одним мощным ударом меча в два счета отсечь ухо сопернику. Тот не растерялся. Противник резко осел, увернувшись от выпада. Волосы цвета слоновой кости локонами рассыпались по воздуху. Она откинула меч на землю, высвобождая из сапог пятигранные клинки, подаренные ей самим Деймоном в честь шестнадцатых именин, и тут же принялась атаковать. Тренировочный меч Таргариена просвистел в воздухе, остановившись в миллиметре от того, чтобы проткнуть её горло. Усмехнувшись, мужчина в одну секунду обрушил на спину оппонента. — Вот это было совершенно некстати, – чертыхнулась девушка, поднимаясь с сырой земли. — В бою важны холодная тактика и трезвый ум. У тебя нет ни того, ни другого. Обуздай свою вспыльчивость, иначе будешь обречена на поражение. — Я знаю, но как мне достичь положительных результатов, коли всё, о чем я могу думать – это то, как быстрее свалить противника с ног? — Эри, – непроницаемые индиговые глаза, таящие в себе множество тайн и секретов, встретились с её. — Когда мнением человека не интересуются, он учится наблюдать и замечать то, чего не видят другие. Деймон покинул её, оставляя наедине с собой на помосте. Эрида вполне могла одержать победу над отчимом, сохрани она хоть что-то из себя прежней. За прошедшие годы изменилось многое. Подверглась изменениям и она. Больше не существовало той хрупкой и беззащитной девочки. Девушка стряхнула с себя пыль и направилась прямиком в свои покои, дабы подготовиться к семейному ужину. Рейнира не приветствовала за столом вид, неподобающий для наследницы. Благо, манеры и достойное воспитание Эрида не растеряла за минувшие годы, и полностью разделяла мнение матери. Восстановив порядок над своим внешним видом, Веларион поспешила в покои к Люку, коему на тот момент исполнилось тринадцать лет. Эрида в нем души не чаяла, отчего скрывать, он был её любимцем. Она любила всех своих братьев и сестёр, но к Люцерису питала особые чувства, потому как после смерти Лейнора брат с сестрой стали больше времени проводить вместе. — Дай угадаю, ты потерпела поражение, – с ходу заявил юнец, не отрываясь от своей чтивы. Они с Джейсом начали уделять много времени изучению валирийского, чтобы должным образом управлять драконами Арраксом и Вермаксом. Один лишь Сфайрос оставался в тени. — Седьмое Пекло, неужто это так заметно? — После боев с отцом ты всегда надеваешь голубое платье. — И как это связано? Быть может, голубой – мой любимый цвет? — Ты носишь его именно в те дни, когда у вас происходят поединки, и все они заканчивались твоим проигрышем. Несложно догадаться, – фыркнул Люк, насмехаясь над сестрой. — Наступит день, когда корона Джейхейриса Миротворца ляжет на мою голову, и не смей тогда заикнуться о посте десницы Королевы, – хмыкнула Эрида и пошла прочь. Она спустилась в подземелья к своему дракону, которого ещё не смела оседлать. Огромные перепончатые крылья, как у летучей мыши раскрылись, поднимая пыль в – и без того – затхлый воздух. Сфайрос для своих лет был довольно большим, чем порою пугал Эриду. Если бы дракон встал на две задние лапы, его рост достигал метров пять, не меньше. В отличие от драконов Люка и Джейса, Сфайрос не имел столь яркий оттенок чешуи. Его яйцо было окрашено в черный переливистый цвет с металлическим отливом. Эрида набралась смелости взглянуть в глаза своему дракону. Огненные очи хранили в себе верность, отчасти и обиду на хозяина. Сфайрос, как и все драконы, хотел вырваться на волю, покорять вершины и разрезать бескрайний небосвод своими крыльями, чего не давала ему совершить Эрида. — Рано или поздно тебе придется это сделать, – прозвучал откуда-то сзади голос матери. — Лучше уж поздно, чем никогда, верно?, – улыбнулась она, глядя на то, как Сфайрос расправляется с жареной тушей овцы. — Тебе приходится нелегко, я знаю, но в этом нет ничего страшного, – Рейнира заправила прядь волос дочери за ухо. — Страх покинет тебя, как только между тобой и твоим драконом зародится древняя связующая нить Таргариенов с Драконами. — Во сколько лет ты оседлала дракона? — В семь. — Ни слова больше, – охнула Эрида, корча гримасу печали. — Ты мой поздний цветочек, – попыталась разрядить обстановку Рейнира, сделав всё в точности да наоборот. — Матушка, – сказала Эрида, призывая рассмеявшуюся мать замолчать. Они вместе прибыли на семейный ужин. На удивление, Лорд Корлис и Принцесса Рейнис почтили их своим присутствием. Эрида была рада увидеть своих бабушку и дедушку. Ей не терпелось рассказать им о своих путешествиях в Пентос, Старомест и Ланниспорт в сопровождении своего отца, так она теперь называла Деймона. Он заслуживал подобного обращения. — Прежде чем начать трапезу, следует сделать объявление, – заявляет Рейнира, оглядывая гостей за столом. — По воле моего супруга, дочери леди Лейны и сыновья лорда Лейнора должны объединить себя узами брака, дабы укрепить положения обоих домов при дворе и наследницы Семи Королевств – Эриды. Это решение также принадлежит и мне. — Предложение, которое мы с радостью принимаем, – сообщает Морской Змей. — И принесет же этот союз нашим семьям лишь радость и счастье, – поднимает бокал Рейнис Таргариен. Ни один из детей не выражал мнение против. Все четверо с детства росли вместе, были лучшими друзьями и знали, что их союз имел место быть. Рейнира, сама же являясь Наследницей Визериса, четко понимала, что её дочери в будущем необходима поддержка, когда та взойдёт на Железный Трон. То был так же и политический союз, ибо положение Принцессы при дворе было шатким. Эрида радовалась за братьев и сестер. Она знала, что хоть сие и было политическим ходом, никто из них не будет обделен любовью и заботой. Не успела семья начать трапезу, как во дворец прибыл гонец с письмом из Королевской Гавани для принца Деймона. Письмо заставило каждого из присутствующих напрячься. Неужели гонец принес ужасную весть о кончине больного Короля? Деймон передал письмо Рейнире. Та пробежалась по нему глазами, и с каждым разом её взгляд становился мрачнее тучи. Бейла взяла Эриду за руку, заметив, как нервно она теребила свои кольца на пальцах. — Королева призывает нас всех явиться в Красный Замок, – возвестила Рейнира и взгляд её был направлен на дочь. *** Четыре лета прошло с тех пор, как Эрида в последний раз побывала во дворце. От пребывания в Королевской Гавани у неё остались смутные воспоминания, но одно она помнила точно. В то время она являлась беспомощной девочкой, которую бросало в дрожь от малейшего шороха. Однако в эту пору Эрида более не представляла из себя подобную. С собой она взяла свою гордость и отраду – свой меч, подаренный Корлисом Веларионом, кой нарекла Пламенной Смертью или же Детфайер, в надежде потренироваться с отцом. Их лично встретил Отто Хайтауэр, провожая в заранее подготовленные покои. Никому из семьи он не внушал доверия. Эриде были известны его неудавшиеся обвинения в сторону матери, когда та была ещё юной девой, дабы осквернить её в глазах Визериса и отнять право наследия. Эрида не чувствовала себя уставшей. Вместе с братьями она решила прогуляться по внутреннему двору замка. Завидев отца, а по совместительству ещё и мейстера, девушка подбежала к нему. Он с усмешкой наблюдал за поединком двух мужчин, как и все собравшиеся вокруг. Эрида последовала примеру Деймона, подняла глаза и обомлела. То был не страх и не испуг. Однозначно – нет. Восхищение. Девушка по достоинству оценила повзрослевшего восемнадцатилетнего Эймонда. Для неё он не был объектом ненависти, как она для него. Эриде было интересно, каким юношей вырос принц, остудил ли он свой вспыльчивый нрав или же изменился только лишь во внешности. Несмотря на потерю глаза, он научился отменно биться на мечах у сира Кристона Коля, с которым сражался на данный момент. Судя по яростным атакам, Эрида поняла, внутри он остался все таким же диким, упрямым, вспыльчивым и своенравным мальчишкой. Эймонд ловко увернулся от ударов лорда-командующего, приставив острие меча к его горлу. Люди начали хлопать, поражаясь умениям принца, только Деймон и Эрида не удостоили его такой чести. — Превосходно, мой Принц. Вы готовы к турнирам, – заключил Сир Кристон. — Мне наплевать на турниры, – заявил Эймонд твердым, как стержень голосом. — Племянники, пришли размяться?, – обратился он в толпе к Джейсу и Люку, что стояли недалеко от Эриды и Деймона. Она вышла вперед, вставая рядом с братьями. Негоже оставлять их одних на растерзание одноглазого волка. — Ваши навыки – поразительны, мой Принц, – заговорила Эрида, устремившись взглядом в Эймонда. Изначально Принц не понимал, что за девушка стояла перед ним, глядя на него с толикой надменности в васильковом взоре. Спустя несколько мгновений на него снизошло внезапное озарение, и он на секунду засомневался в рабочих способностях единственного зрячего глаза. Невозможно, чтобы та жалкая, из трёх лучинок созданная, могла быть ею. Перед его оком предстала совершенно иная, повзрослевшая и изменившаяся не только внешностью, но и характером – Эрида. Ныне она не выглядела убогой, совсем наоборот. В ней пробились первые, истинные корни рода Таргариен, ярко выраженные во взгляде, более не служившим пристанищем для страха и отчуждения. Смотрела она на него решительно, холодно и уверенно, ни одна из густых черных ресниц не дернулась. Выражение лица оставалось суровым и равнодушным. Признаки былой нездоровой худобы исчезли, теперь она была более чем похожа на женщину. Эймонд, как в их первую встречу, прошелся по ней взором – теперь же – одного глаза, однако ему не удалось полностью лицезреть её изменения из-за столь объемной рубашки и красного жилета, длиной до колен. Вероятно, она всё так же сохранилась хилой девчушкой, ибо зачем женщине носить сие одеяние, подобно мужчине. Принц убедил себя тем, что, наверняка, поспешил с выводами. Недостойная, коей он её прозвал, осталась той, что была раньше. — Благодарю, – ответил Эймонд, более не обращая внимание на Веларион. — Дядя, я наслышан о твоих победах и завоеваниях. Окажи мне честь, скрестим наши мечи на поле, – Принц воспылал идеей обнажить свой меч против Деймона и показать ему свое мастерство. — Увы, не сегодня. Похоже, я насытился семейными новостями настолько, что меня начало мутить, – отказался Деймон. — Предлагаю заместо себя свою дочь. Она владеет искусством меча не хуже меня, – положил он руку на плечо Веларион. — Меня тоже чутка мутит, но не от новостей, а от пребывания здесь, однако то не может послужить препятствием, чтобы сразиться с вами, Принц, – широко улыбнулась девушка, заставляя Эймонда крепче сжать рукоять своего оружия. Идея сразиться против какой-то девки отнюдь не радовала его. Но сильнее его взбесили слова дяди. Неужто Деймон и вправду верил, что эта Недостойная способна выстоять против него и минуту? — Почту за честь, – со скрежетом зуб проговорил Эймонд, возвращаясь в боевую позицию. Он впал в ступор, когда Эрида вместо того, чтобы выбрать настоящий стальной меч для поединков, взяла в руки тот, что использовался ради тренировок. Нескрываемый прыск смеха от Деймона стал последней каплей для Одноглазого Принца. Внутренне он испытывал лютую ярость, тем не менее внешне оставался невозмутимым. Бой начался. Эрида первой попыталась нанести удар широким замахом, но Эймонд встал в защитную позицию и позволил скрести ей их мечи. Ему удалось лучше разглядеть её, когда та оказалась столь близко к нему. — Пожалуй, этот меч довольно тупой, – высказалась Принцесса. — Мой тоже. Не желаю, чтобы вы порезались, – без особого интереса отозвался юноша. Принцу было плевать поранится ли Веларион или нет. Он не воспринимал её всерьёз, не видел в ней достойного соперника. — В этом не было необходимости, дядя. Я и без того задам тебе жару, – ехидная ухмылка коснулась губ Эриды. Девушка резко отпрыгнула назад, и меч Эймонда распорол пустоту. Удивленный её громкими речами, принц постепенно разрывал дистанцию между ними. Сталь зазвенела, однако его выпад не обернулся успехом. Эрида легко маневрировала по арене, не давая принцу завершить начатое. Она с умом использовала совет отца. Наблюдала, видела и замечала. Эймонду осточертели глупые игры Недостойной. Он начинал раздражаться из-за своих промахов мимо цели. Парень был твердо уверен, что бой окончится в его пользу, не менее чем за считанные минуты. В действительности же Эрида не была намерена подстраиваться под его убеждения. Отшвырнув в сторону тупой меч, девушка устремилась к врагу. Она оказалась в нескольких сантиметрах от лица Эймонда, и исчезла так же быстро, как и появилась, не успел тот ничего предпринять. Да, это были далеко не поучения Сира Кристона. Принц повернул голову, но единственное, с чем он столкнулся – это острие клинка, кой соперник приставил к самому его горлу. То означало лишь одно. — Молодец, Эри, – Деймон одобрительно похлопал дочь по плечу. — Племянник, ты побледнел, с тобой все в порядке? Губы Эймонда были вжаты в тонкую линию. Из-за кожаной повязки, скрывающей за собой плоды детских ребячеств, невозможно точно истолковать, что именно он испытывает. Лицо его оставалось бесстрастным, будто он только что не был растоптан в поединке на мечах с глупой девкой, опущенный в глазах самого Порочного Принца. То было третье по счёту оскорбление, полученное от Эриды. Стоит признаться, его скоропалительные выводы оказались не более, чем глупой ошибкой. Принц не должен с пренебрежением относиться к своим соперникам, кем бы они не являлись. Сегодня Эрида его, на мягкость, застигла врасплох. Юноша ожидал увидеть слезы и страх, присущие ей, но его ожидания и толиком не оправдались. Девчонка управлялась мечом так, будто родилась, сжимая его рукоять в младенческих пальцах. Её слова, взгляд, действия, даже манеры отличались от тех, что имелись раньше. Он уверился, Недостойная доставит ему немало хлопот. Тяжкий гнёт чувствовался, как плевок в лицо, ибо была задета его мужская гордость и достоинство. Эймонд славился своей жестокостью и безжалостностью в стенах родного дворца. Однажды он отплатит ей той же монетой, только с двойной силой. Была высока вероятность того, что дни оные находились далеко не за горами. Он не знал когда и каким образом наступят они, лишь с нетерпением ждал, поскольку одному Принцу было известно, что мирному небу над светлой головкой Непризнанной тогда придет конец. — Результат, достойный Принцессы, – кивнул Эймонд, смотря на Эриду. — Благодарю, дядя, – улыбнулась краем губ Веларион. — Жаль, о тебе я ничего подобного сказать не могу. Я разочарована, – не дожидаясь ответа, девушка развернулась и медленными шагами покинула двор замка. — Не принимай слова Принцессы близко к сердцу, племянник. Порою она бывает столь же упрямой и ядовитой на язык, как своя мать, – ободрил его Деймон. Ухмылка, подобная акульей не сходила с лица Порочного Принца. Он гордился своей ученицей, падчерицей и дочерью, коей она ему приходилась. Эймонд понимал, что никоим образом речь дяди не являлась ободряющей. До сих пор ему не верилось, что тот сравнил Недостойную с не менее порочной матерью-шлюхой, раздвигающую ноги перед рыцарями, в частности дома Стронг. Однако не с той стороны, о которой он имел желание услышать, а с положительной. «Упрямая и ядовитая на язык» – то никак не сходилось с образом убогой Веларион, напрочь засевшей в голове Эймонда более пяти лет назад. *** Никто не имел ни малейшего понятия, зачем Королева пригласила Черных во дворец. Как оказалось то было сделано по воле ослабевшего Короля, который кое-как находил в себе силы дышать. Он собрал всю семью в торжественном зале, устроив обильное пиршество. Каждому пришлось отказаться от внутрисемейной неприязни на день, даже Деймон изволил зачитать тост за Отто Хайтауэра, в то время, как Рейнира и Алисента преподнесли друг другу извинения за прошлые обиды. Рейнира с укором посмотрела на дочь, что пришла позднее всех. В виду своей детской памяти о коридорах замка, Эрида заблудилась. Это и стало причиной её позднего визита. Сестра расположилась посередине Эйгона и Джейса, напротив Короля. Весь оставшийся вечер девушка ощущала на себе взор принца Эймонда, но делала вид, словно не замечает его. — Я так вижу, у нас есть два повода для праздника. Мои внуки Джейс и Люк женятся на своих кузинах Бейле и Рейне, что укрепит связь между нашими домами. Тост за юных принцев и их нареченных, – поднял кубок Визерис, окинув взглядом часть стола, на котором расположились одни лишь Черные. — Воистину, – согласился Деймон, залпом выпивая вино. Однако всем хотелось поскорее узнать, в чем же заключалась основная причина для застолья. Когда Визерис, наконец поднялся с места, оперевшись рукой о свою трость, в зале воцарилась тишина. Он готовился поведать всем свои планы. — Моя душа радуется и разрывается одновременно, а сердце наполняется скорбью при взгляде на лица за этим столом. Лица самых дорогих мне людей, так отдалившихся друг от друга в последние годы. Корона не сможет быть сильной, если Дом Дракона – разобщен. И сегодня вы должны понять одну неизменную истину, – с дрожью в голосе высказался Визерис Первый. — Дабы сохранить между нашими домами мир и благополучие, и создать нерушимую связующую нить, я принял решение, как ваш дед, брат, отец и Король. Эрида с увлечением наблюдала за дедом. Она любила его так же, как любила своих бабушку Рейнис и дедушку Корлиса. При рождении внучки, Король радовался больше всех. Он видел в ней маленькую версию Рейниры. Прискорбно, что из-за дворцовых распрей им не удалось подольше провести время вместе. Быть может, воспитания Короля зародили бы в Эриде совершенно другие черты характера. — Предопределение мое окончательное и обсуждению не подлежит, – пурпурные глаза скользнули по присутствующим, остановившись на Эриде. — По воле моей решено обручить моего второго строптивого сына Эймонда со старшей внучкой, кровью моей крови и Наследницей Семи Королевств – Эридой Веларион. Все разом опешили от заявления Короля, более остолбенела сама Эрида. Никто из её братьев и сестер не был в восторге от решения Короля, даже сам Деймон. Обручить их – означало то, что Эрида должна будет навсегда поселиться в Красном Замке, в логове змей, где её могут использовать как рычаг давления Рейниры. Она не заслуживала участи, как таковой. Быть заживо замурованной в стенах дворца – равносильно смерти. Эймонд лишь выругался себе под нос, однако быстро собрал эмоции в кулак. Он не видел в ней невесту, достойную себя, но Король уже вынес решение и ему ничего не остается, кроме как принять его с честью. — Тост за мою драгоценную невесту, – вскочил Эймонд, поднимая свой кубок. — Союз наш силён и крепок. Да озарится он светом и принесет нам обоим лишь счастья и процветания. Я благодарю отца и моего Короля за столь ценный подарок, – полностью осушил он бокал. Взгляд Эймонда не сулил Эриде ничего хорошего. Она догадывалась, что дядя не терпит её общества, но не думала, что настолько, чтобы пытаться превратить её в пепел одним лишь созерцанием. Девушка знала наперед, что союз их обречен на провал. Для Эймонда же то было началом. Началом её конца.