Спасти Таро

      Айко сидела в классе и увлеченно заучивала сценарий. К счастью, клуб драмы решил сократить спектакль. Местные поэты уже перекроили сюжет. Оставалась лишь одна проблема — пустующее место Ромэо. Но Айко это нисколько не беспокоило. Все равно набор в актерскую труппу висел на плечах Кизаны.       Как же хорош был этот день! Обоих Аиши не видно! И если исчезновение Аяно ясно — присматривает за Таро, то отсутствие в поле зрения Аято — манна небесная. В последние дни он только и делал, что сверлил Айко злым взглядом издалека, понемногу отравляя жизнь. А теперь: тишь да благодать!       Она откусила небольшой кусочек от булочки из местного автомата, скользнула языком по губам, собирая остатки джема, и вновь пробежалась по странице. «Надеюсь, Кизана выберет кого-нибудь симпатичного на роль Ромэо!» — она зарделась, перечитывая сцену поцелуя и отложила сценарий. С каждым днем становился всë жарче, лето стремительно приближалось. Айко расстегнула легкий пиджак и повесила на спинку стула. Устремив взгляд в окно, она задумалась: «Думаю, Аято всë ещë в ярости из-за того случая. Как же его отвадить от Таро? А если и найду способ, то как безопасно с ним связаться? Он же меня при встрече придушит…». Она сквозь пелену бегущих образов глядела на холм с знаменитой школьной сакурой. Два силуэта. Опять кто-то кому-то признается в любви. Айко встала со стула, поднялась на носочки и поставила ладонь «козырьком», разглядывая лица. И тут же она с грохотом упала, обращая на себя внимание всего класса. Айко вновь резво подпрыгнула, будто бы и не ударилась головой об парту и заползла на подоконник, внимательно разглядывая холм из открытого окна: не показалось ли ей? Таро стоял на одном колене и протягивал Аяно свернутое письмо со своими чувствами. Аиши можно было узнать лишь по характерной прическе, ведь лицо так порозовело, что слилось с лепестками сакуры.       — Это что, наш Таро? — кто-то ткнул пальцем в стекло, и весь класс собрался у окна. Айко продолжала в полном шоке наблюдать за друзьями, если бы кто-то не толкнул еë в спину. Вышло это случайно или специально — никто не знает. Но всë же половина тела Айко вывалилась из окна, а за ней и ноги.       Первые мысли Айко, когда точка опоры испарилась, были таковы: «Это месть проклятого Аиши?». Она попыталась сгруппироваться, но упала плашмя на землю, а потом даже не старалась шевелиться. Все вокруг закружилось, тошнота мешала нормально дышать. Небольшая лужица крови образовалась прямо под лицом. Если она не встанет, то просто захлебнется.       — Эй, ты в норме? — раздался резкий голос над головой, и не менее резкий запах табака ударил в голову. Тошнота усилилась, но зато появились силы подняться и отгонять рукой черный противный дым. — О, зашевелилась. Я уж думал гроб заказывать.       Айко села и прищурилась, пытаясь восстановить картинку перед глазами. Всë ужасно болело, но она понимала: скоро, когда пройдет болевой шок, все будет хуже. Умеджи Кизугучи — временный глава правонарушителей, зажимая в зубах дешвенькую сигарету, сидел на корточках и выдыхал дым прямо ей в израненное лицо, всем видом показывая, что помогать не собирается.       — Упасть с третьего этажа… Только не говорите, что ты мой проводник в Тот мир… — Айко склонилась над травой рядом с собой, высвобождая всю съеденную раньше еду и прощупывася суставы на руках. Кажется, она отделалась лишь несколькими вывихами. Но это лишь на первый взгляд.       — Тебе повезло, что у нас школа совсем низенькая, — он выпустил кольцо дыма в сторону и глянул наверх, как раз откуда смотрели несколько любопытных голов. — Эй, сволочи, позовите сюда медсестру!       Лица тут же скрылись. Айко легла на траве и смотрела на плывущие мимо облака. Мысли лениво связались в непонятный узел, который почему-то настойчиво кричал: «Аято Аиши виноват!». Вся злость и боль резко высвободилась в крике. Умеджи вновь сдавил зубами сигарету и присел над Айко, неловко хлопая еë по щекам.       — Ты че так резко-то? Э, только не склей ласты! А ну, дышать! Че болит, говори!       Умеджи достал из рюкзака бутылку воды и начал брызгать на лицо Айко, пока через несколько минут не прибежала Кизана. Откуда она так быстро узнала? Сунобу громко ахнула и грубо отпихнула Умеджи, выдернула сигарету и откинула еë подальше, склоняясь над Айко. За ней примчалась медсестра, которая ужаснулась и начала помогать промывать раны, уговаривала Айко не терять сознание.       — Не волнуйтесь, роль Джульетты я сыграю. По крайней мере роль трупа Джульетты, — Айко улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку этой неудачной шуткой, но почувствовала, что потревожила рану на лице. Теперь металлический привкус был везде: во рту, в носу. Он будто просочился под кожу и теперь изнутри мучал. И теперь теплая тонкая струйка из губ потекла по шее, завернула за воротничок и расплылась прямо на груди.       — Дура! Молчи!       Возможно, Сунобу сказала ещё много нелестных слов в сторону Айко, но она их не услышала. Мысли убежали куда-то далеко, и Айко унеслась в свое далекое беззаботное детство.

***

      Сквозь помутневшее сознание Айко слышала писк больничных аппаратов и знакомые голоса: то причитания Кизаны, то грубый голос Умеджи; то Аяно и Таро, которые что-то лепетали наперебой, но потом замолкали. Айко была в сознании всë это время, но не могла открыть глаза: то ли веки были такими тяжелыми, то ли глядеть на свои травмы было противно. Наверное единственным моментом, когда захотелось открыть глаза — щелчок двери и оглушительное молчание. Она слышала сбитое дыхание, негромкие шаги, шорох одежды. Айко сквозь ресницы поглядела на абсолютно холодное лицо и сразу же передумала подавать признаки жизни. На стуле около больничной койки сидел Аято. Несколько секунд он молча смотрел на неë. Хотелось отвернуться и даже позвать на помощь. Казалось, она сейчас задохнётся от этой тяжелой ауры, которая пригвоздила тело к жесткой койке.       — Знаешь, а Таро всë-таки любит Аяно. Сегодня он признался ей. Как думаешь, я смогу им помешать? — напряженное молчание. Айко уже хотела встать и, наплевав на боль и разбитые в кровь кулаки, хорошенько ударить Аято в лицо, но еë держала капельница. Но Аиши резко помрачнел и уже тише и неувернее продолжил. — А будет ли смысл? Ты такая добренькая, уверен, если бы ты меня слышала, то уже бы прикрикнула. Я бы с удовольствием оставил их в покое, но эта пустота внутри пугает. Пугает даже больше перспективы вновь ощутить твой каблук у себя на лице.       Айко прыснула от смеха и тут же зашипела от боли. Скрываться нет смысла. Она открыла глаза и посмотрела на Аято. Говорить было невозможно: она только сейчас почувствовала, что на уголках губ были приклеены пластыри, мешавшие открывать рот. Наверное, это было даже к счастью, ведь хотелось столько всего сказать Аято. И поддержать, и словесно размазать по стенке. Но всë, что она могла сделать — потянуться к нему свободной рукой и провести пальцем по ладони. Он замер, ошеломленным взглядом уставился на Айко и улыбнулся.       — Понимаю тебя без слов, и меня уже раздражает эта слащавость.       Айко нахмурилась и ущипнула его за ладонь. Он хмыкнул и спрятал руку в карман.       — Когда поправишься, извинись перед Таро за меня, пожалуйста. В тот момент я был в отчаянии и не понимал, что делаю. Сам к нему не подойду — стыдно. — он вздохнул и отвернулся, будто показывая пренебрежение, но его выдала покрасневшая шея, и Айко, улыбнулась, несмотря на боль, слушая следующие слова. — Вообще, я через себя переступил, чтобы проведать тебя. Боялся, что накинешься…       Его язык начал заплетаться, и он замолк.       — Прости еще раз, я пошел. Выздоравливай! — очень быстро протараторил он и вышел, громко хлопнув дверью. Через тонкие стены было слышно, как на него начали кричать медсестры, глаголя что-то о нарушителях покоя в больнице.       «Сам на себя не похож», — заключила Айко и повернула голову к капельнице. Это падение создало дополнительные трудности не только для неë самой. Одна рука абсолютно точно была сломана (не просто так же гипс наложили), ноги обошлись растяжениями в нескольких местах и повреждениями мягких тканей. Голова была перебинтованна так сильно, что при любом движении мускула лица чувствовалась скованность. «До свадьбы заживёт!» — думала Айко. Эти травмы не сильно мешали планам, а вот невозможность передвигаться — еще как. Можно ли, оставаясь в больничной койке следить за Аяно и Таро? За Аято? За появлением соперниц на горизонте? В любом случае, сейчас у нее есть передышка, чтобы все хорошенько обдумать.       Дверь открылась и оттуда показались сначала знакомые крученные фиолетовые хвосты, а потом и Кизана, волочащая за собой Умеджи. Увидев, что Айко в сознании, она хитро улыбнулась. Встав посреди палаты, Сунобу распрямила плечи, вздернула нос и пафосно произнесла:       — Ромэо для нашей израненной Джульетты готов к услугам!