К теплу души

      Ночью у Геры болели культи, отчего девочка тихо плакала в руках Петуньи, чары, накладываемые без палочки, держались недолго, да еще и Гермионе с Гарри дышалось совсем невесело. Их никто не беспокоил и никто не искал, что было уже хорошо. Реакции на активное колдовство также не было. За ночь вся семья вымоталась до невозможности, поэтому под утро уснули тревожным сном.       — Ал, — произнес уставший Гарри поутру, убедившись в том, что сын, теперь живущий в теле дяди, проснулся. — Где полицейское управление, знаешь?       — Куда ты нас… меня возил? — воспоминания о Лили были болезненными просто до слез. — Помню, папа…       — Ничего, сынок, прорвемся, — мальчик, конечно же, все понял по тоске, прозвучавшей в голосе дяди. — Зато ей там хорошо… Мы все исправим.       — Лили будет другой, — всхлипнула с трудом вдохнувшая Гермиона. — Но она обязательно будет… И Хью… сыночек…       — С мамочкой плохо… — покачивая в руках спящую Геранию, тихо проговорила Петунья, в которой жила Роза. — Что же все-таки происходит?       — Если бы игнорировали магов, то это хоть как-то объяснялось бы, — проговорил Гарри, с трудом вдыхая после каждого слова. — Чары там, ритуал какой-нибудь… — он попробовал встать, но в глазах резко потемнело, и пришлось сесть обратно на кровать. — Так… плохие новости.       — Что с тобой, папа? — буквально прыгнул к нему тучный мужчина, в глазах которого нарастала паника.       — Спокойно! — лязгнула сталь в голосе бывшего Главного Аврора. — У тебя деньги есть?       — Две тысячи, — кивнул Вернон. — И карточки еще.       — Тогда выходишь из гостиницы… Для Геры у нас коляска есть, поэтому… — Гарри напрягся, пытаясь что-то вспомнить.       — Верхний напрягай, верхний, — подсказала Гермиона, заставив мальчика улыбнуться.       — Вот и хорошо, что ты себя нормально чувствуешь, — он прижал к себе девочку.       — Тетя Гермиона всегда язвила на папу, — объяснил Розе Ал. — Но только на него, кажется…       — Так, Ал, — припомнил Гарри. — Топаешь за угол, потом полквартала, и будет такой магазин с зеленым крестом, там возьмешь две коляски обычного типа, объяснишь, что сломались одновременно. Эх, пойти бы с тобой…       — Я пойду, дядя Гарри, — вызвалась Роза, — а Геру…       — Клади ее к нам, — улыбнулась Гермиона, — мы вас подождем.       Альбус с Розой ушли чуть ли не бегом, а кудрявая тяжело дышащая девочка, уже пытавшаяся вставать, чуть расслабилась, явно готовясь заплакать. Гарри обнял ее, прижимая к себе немного дрожащее тело. Аврору все было понятно — они надышались пыли, магглы помочь не захотели, по какой причине, можно будет разобраться и позже, но вот у них развивалась легочная и, кажется, сердечная недостаточность. Насколько мальчик помнил полученные когда-то объяснения целителя по совсем другому случаю, эти два понятия были связаны.       — Я ходить не могу, Гарри… — хныкнула на пробу Гермиона. — Дышу с трудом, встать даже в туалет не могу…       — Спокойно, нам надо добраться до гоблинов, — проговорил Гарри. — Тогда все починится. А если и нет, то есть варианты. В любом случае нужна палочка.       — Х-хорошо, — кивнула как-то необычайно быстро успокоившаяся девочка. В этот момент Гера с тихим хныком открыла глаза. Ее, конечно же, сразу обняли, рассказывая, какая она умница, отчего Гера затихла, пораженно глядя на кузена, который так много из-за нее страдал.       — Сейчас мы покормим Геру, — очень ласково произнес мальчик, будто разговаривал с Лили, Гермиона очень хорошо услышала интонации, а безногая девочка просто всхлипнула, укрытая теплом и лаской.       Герания видела, как мама и папа начали относиться к кузену и «его Гермионе», как будто стали младше, но при этом в семье появилось тепло и ласка. Ее гладили, согревали и… не жалели, отчего появилась надежда на то, что все будет хорошо. Гера была согласна жить без ног, если взамен тепло и ласка будут всегда. Если… «А вдруг ноги — это наказание за то, что я была плохой?» — подумала девочка, оценивая эту мысль. Тогда получалось, что все правильно — ей теперь больно и страшно, как было Гарри… всю его жизнь. На счастье девочки ни Гермиона с Гарри, ни Вернон с Петуньей о ее мыслях не догадывались.       Прошло еще что-то около часа, вернулись слегка запыхавшиеся Вернон и Петунья с двумя колясками, увидев которые, Гермиона расширила глаза. Коляска для мисс Грейнджер означала конец жизни, катастрофу вселенского масштаба, ад на земле, отчего Гермиона вдруг заплакала. Но Гарри предполагал такую реакцию, потому что любимую знал даже очень хорошо.       — Это не навсегда, — погладил он девочку. — Не навсегда, а только пока до целителей не доберемся.       — Честно не навсегда? — заглянула ему в глаза плачущая Гермиона.       — Я тебя хоть раз обманывал? — поинтересовался мальчик.       — Один раз! — вспомнила девочка. — Когда я боялась перед родами… Ты меня тогда успокаивал… Ты всегда был рядом, а я… — она заплакала пуще прежнего, обнимаемая теперь еще и Розой. Вернон стоял и грустно смотрел на происходящее, для него тут новостей не было.       — Ну вот, теперь больше не буду, — улыбнулся Гарри. — Поверь мне.       — Я верю… — прошептала Гермиона, прикрыв глаза. — Устала…       — Роза, пожалуйста, помоги маме до туалета добраться, чтобы слить все невыплаканное, — попросил мальчик, сразу же получив кулаком в бок от покрасневшей девочки.       — Да, дядя, — привычно присела Петунья и очень осторожно, как хрустальную вазу, взяла на руки Гермиону, ведь это была мамочка.       Решив с утренним туалетом, причем Гарри себя вел так, как будто он в коляске родился, семья спустилась в ресторан отеля, где позавтракала. К счастью, завтрак наличествовал в варианте «шведского стола», потому крайне невежливое отношение магглов никак не повлияло на завтрак. Ну а после завтрака, не выписываясь из гостиницы, на чем настоял Гарри, все пятеро загрузились в автомобиль, отправившийся к полицейскому управлению. Насколько мальчик помнил, именно там и находился один из неофициальных, но безопасных входов в Магический Мир.

***

      Гермиона будто утратила свой опыт Министра Магии, судорожно цепляясь за Гарри. Коляска ее, конечно, придавила, и, если бы не Роза, то было бы совсем плохо. Да еще и детское тело диктовало свои реакции, что по Гарри заметно не было, но мальчик держал себя в железных тисках, не позволяя истерике взять верх. В глазах временами темнело, крутить колеса было непросто, но он справлялся. Вернон катил коляску с дочерью, Петунья — с Гермионой, потому Гарри нужно было справляться самому.       — Добро пожаловать на Аллею Мертвецов, — хмыкнул мальчик, вспомнив, как узнал об этом месте.       — А почему мертвецов? — удивилась Гермиона, твердо помнившая, что некромантия запрещена.       — Дорога к кладбищу ведет, — показал направление Гарри. — Старому, правда. Нам нужно во-о-он туда.       — Все-таки, правильно ли идти к гоблинам? — еще раз засомневалась девочка. — Они же магов не любят…       — Ты бы тоже не любила тех, кто угрожал твоим детям, — грустно усмехнулся мальчик. — А для гоблинов дети священны.       — Гарри Поттер прочел книгу… — задумчиво проговорила Гермиона. — Что нас ждет дальше? Снейп — солист балета?       — Люблю тебя, — прижал девочку к себе Гарри, отчего кресло чуть накренилось.       — Я тебя тоже люблю, это не новость, — ответила взявшая себя в руки девочка. — Кресло только не переверни.       Двинувшись по улице, мальчик понял, что так дело не пойдет, потому что Гера немедленно заплакала от боли. Коляска, двигаясь по булыжной мостовой, сотрясала тело девочки, на что незажившие культи реагировали острой болью. Плакала девочка незаметно, очень тихо, но Гарри сразу же заметил — в этом безногая девочка была очень похожа на Лили… Сердце резануло болью.       — Ал, возьми Геру на руки! — скомандовал мальчик. — Ей больно, видишь?       — Да, папа, — кивнул Вернон, аккуратно поднимая девочку и прижимая ее к себе, отчего Гера затихла, наслаждаясь родным теплом и чем-то еще, необъяснимым.       — Пошли дальше, — вздохнул Гарри, пожав руку расслабленно сидевшей Гермионы. Его любимая утомлялась очень быстро, что намекало на проблему сердца, и нравиться, разумеется, не могло.       — Как ты только все видишь… — прошептала кудрявая девочка, не заметившая тихих слез Геры.       — Аврорат — это не только рукомашество… — улыбнулся мальчик. — Это еще ответственность за своих… и не только…       — Не вспоминай, папа, пожалуйста, — попросил Вернон, хорошо помнивший, как отец реагировал на гибель людей.       Они прошли мимо лавки Кидделла, в которую еще нужно было зайти, но сначала банк, и дошли до неприметной двери в стене серого здания. Гарри пришлось сманеврировать, чтобы въехать внутрь, придержав дверь для остальных. Коляска Геры осталась на улице, потому что нести девочку и катить коляску Вернон не мог. Мальчик двинулся сквозь пустой операционный зал, сильно отличавшийся от привычного Гринготтса тем, что был явно нацелен на сохранение приватности, к гоблину, смотревшему на них сейчас расширенными глазами.       — Тепла вашим детям, — поздоровался Гарри, вызвав еще большее удивление сотрудника банка. — Крюкохвата позовите, пожалуйста.       — Жизни и света вашей пещере, — ответил гоблин, видевший, насколько тяжело детям, явно пострадавшим от чего-то неизвестного. — Прошу следовать за мной.       Он пошел вперед, и все семейство потянулось вслед за ним, но шли они сейчас не к защищенной переговорной. Дети, один из которых явно держался только на силе воли, а девочка на руках взрослого плакала от боли, находились в опасности, и помочь им было гораздо важнее, чем узнавать, откуда явно маггловоспитанный ребенок знает приветствие, характерное только для гоблинов. Мелькали галереи, какие-то проходы, Гарри чувствовал, что еще немного и силы кончатся, когда семья оказалась в каком-то большом помещении, где работали немного отличные от сопровождающего существа. Мальчик понял, что это самки, а значит, их привели к целителям. Гоблин что-то крикнул, к ним обернулись, и тут сознание оставило Гарри.       Целительницы народа гоблинов окружили детей, немедленно переложив всех троих на мягкую поверхность чего-то похожего на кушетку. Одежда исчезла, оказавшись сложенной рядом. Когда целители наклонились над лежащими, Роза не удержала себя в руках, рванувшись к Гермионе с криком: «Мама!»; Ал едва успел поймать женщину, а гоблины только переглянулись. Они работали с тремя детьми, не понимая, что же случилось. Несмотря на то, что пыль удалось вывести, легкие подлатать, сердца всех троих работали неправильно, как будто что-то не давало им стучать ровно. Активных проклятий не было — только следы, но выглядела картина, как магические повреждения. Ноги девочки можно было только залечить, а не исправить, что тоже вызывало свои вопросы.       — Сердца ваших детей работают неправильно, — сообщила одна из целительниц Вернону. — Должно помочь установление и формальное принятие в род, но вот у этой девочки ноги отсечены… Это магические повреждения. Поэтому только некромантия.       — Как магические? — поразился Альбус. — Взрыв же? Там не было магических существ!       — Этого мы не знаем, — покачала головой женщина зеленокожего народа. — Возможно, не все так просто с этим, как вы говорите, взрывом. Тем более, что и сердце…       — Мы поняли, — кивнул мужчина. — Мне надо бы вес убрать… Но это, наверное, потом…       — Это легко, — хмыкнула гоблинша, взяв за руку Вернона и куда-то уведя, а Петунья просто опустилась в коляску мамы, чтобы горько расплакаться.