***
Во сне Гермиона увидела все то, что ей показала, но не озвучила Смерть. Полностью открывшаяся память демонстрировала такое, что хотелось биться в истерике, поэтому девочка заплакала во сне. Мгновенно проснувшийся Гарри обнял свою любимую, осторожно разбудив ее, но слезы все не унимались. Гермиона плакала, заново пережив все «открытия» своей истории, все эпизоды, вслед за которыми следовала блокировка памяти. И кем она обычно осуществлялась. — Я не политик, Гарри, — Гермиона судорожно пыталась удержать текущие слезы, что ей не удавалось. — Я мартышка на веревочке. Это только кажется, что Министр всесильный, а на самом деле… — Я знаю, родная, — вздохнул Гарри, старавшийся запугать всех тех, кто имели свое мнение по поводу того, что должна говорить госпожа Министр. Авроратом было предотвращено восемь покушений и, видимо, пропущено девятое, а это мог быть только кто-то из близких родственников, которых не проверяли. Например, Уизли. Но вот зачем… — Я была и осталась дурой, — заключила девочка, чувствуя какой-то странный холод, будто забравшийся в душу. — Накачанной зельями, поверившей не тем, доверившейся… Как дура. — Ты не дура, — погладил ее мальчик, отлично понявший, что случилось — любимую накрыло осознанием. Все-таки детские тела не способствовали контролю над собой. — Ты самая умная ведьма из известных мне. — Это были Уизли… — прошептала отчего-то задыхающаяся девочка. — Эт-то были они… Р-рон… И еще… — сознание покинуло начавшую заикаться Гермиону, что сильно напугало Гарри, несмотря на то что Эннервейт получился даже без палочки. — Так-кое… стр-ранное ощущение… — прошептала она, очнувшись. — Потому что нужно звать на помощь, когда такое происходит, — произнесла Марья, входя в спальню. Женщина споила Гермионе какое-то зелье. — Вот поэтому и дан вам год Смертью, ибо детское сердце может и не справиться. — Ей можно помочь? — с надеждой вгляделся в лицо новой мамы Гарри. — Сейчас все будет хорошо, — погладила девочку женщина, отчего Гермиона расслабилась, успокаиваясь. — Я хотела с тобой поговорить, сынок. Услышав именно то слово, которое мечтал услышать всю жизнь, до воя, до крика, до зубовного скрежета, в душном чулане, провонявшей носками спальне и даже учебке Аврората, не выдержал уже Гарри. Он уткнул лицо в подушку, но самоконтроль просто рассыпался, мальчик просто уже не мог сдержаться, а Марья просто вздохнула, беря на руки тихо скулящего мальчишку, чтобы покачать и успокоить. — Вот и мальчик наш не выдержал… Эх, дети, — покачала головой женщина. — Что же с вами сделали недалекие маги… — Гарри… Гарри… Что с ним? Что? — Гермиона запаниковала, но была снова успокоена Марьей. — Он себя под контролем держал все это время, — грустно улыбнулась женщина. — Ты уже раз пять поплакать успела, а он же мужчина, вот и давил в себе… — Гарри… — потянулась к мальчику девочка, желая его обнять. Понимая теперь, что Гарри тоже человек, Гермиона заплакала вместе с ним, будто деля его боль пополам, под улыбкой все понимавшей мамы. Детям понадобилось совсем немного времени, чтобы успокоиться и расслабиться. Но теперь все прошлое воспринималось как-то намного спокойнее, ведь у них были они сами, а еще Ал и Роза, показавшие, кто для них важнее всего на свете. Так ли важно теперь, кто их родил? Роза без мамы, казалось, даже дышала с трудом, как и Альбус без папы. Понимая это, Гарри успокаивался, принимая реальность. А еще у него теперь была мама. — Какое волшебное слово… — прошептал мальчик. — Мама… Настоящая… — Эх, малыш… — почему-то это слово в устах Марьи совсем не обижало. — У меня проблема, сынок, — наконец произнесла она. — Герания хочет боли. Психика у девочки не выдержала, и теперь ей очень хочется наказания, чтобы… Ну ты понимаешь. — Понимаю, — кивнул когда-то Главный Аврор, что только в своей жизни не видевший. — Ты хочешь спросить, что делать? — Можно было бы поработать с памятью, — вздохнула женщина. — Но сделаем только хуже, поверь мне. — Да, я помню, — кивнул Гарри, действительно знавший, что менталист не поможет. — У нас еще Роза на подходе, если я правильно понимаю. Так что имеет смысл не отказывать, а выдать тетрадку, в которой пусть сама записывает свои прегрешения, с тем чтобы в конце месяца получить сразу за все. — То есть ты хочешь растянуть предвкушение по времени, — улыбнулась его девочка. — Имеет смысл, мама, это даст время и ей, и нам. Если объяснить, что за прошлое она уже наказана, а ничего сейчас сделать не успела… Марья поразилась красоте решения. Сын не отказывал, перегружая психику, он был согласен, но… и тут возникали условия. Ну а если за месяц желание именно боли не исчезнет, то можно будет подумать, времени у них теперь было достаточно. А если Геру во время этого почаще обнимать, согревать, гладить, то подобные желания могут уйти сами собой. — Спасибо, сынок, — кивнула женщина, принимая решение. — Ну она же девочка… Blattodea cerebralis, как говорил мой французский коллега, — вздохнул Гарри, заставив Гермиону пошире раскрыть глаза. — Ты сейчас на Буклю похожа, — прокомментировал мальчик. — Гарри Поттер, изъясняющийся на латыни — это… — девочка запнулась. — У меня даже сравнения нет! — У самой умной ведьмы нет слов… — пробормотал Гарри. — Это достижение! Это можно увековечить… — Ты что, язвить пытаешься? — с подозрением поинтересовалась Гермиона, на что Гарри сделал честные глаза, помотав головой, и от этой пантомимы Марья рассмеялась. Дети были забавными, иногда очень серьезными, но абсолютно точно искалеченными. И Марье это очень, просто очень не нравилось. Жена бессмертного некроманта считала, что такие игры с детьми противоестественны. Поэтому Магическую Британию ожидали очень непростые годы, уж ее муж об этом позаботится — это-то Марья знала абсолютно точно.Часть 9
26 ноября 2022 г. в 13:45
Кощей долго говорил с Розой и Альбусом, убеждаясь в том, что личности взрослых оба отторгают, воспринимая девятилетних детей, как маму и папу соответственно. При этом Гермиону и Гарри сделать старше, да и переселить в другие тела сходу не получилось, а это значило, что у тетушки свои мысли на эту тему, что, конечно, не радовало, ибо прямое вмешательство Смерти… Впрочем, спорить с этим Кощей не хотел. Существовал, по мнению некроманта, лишь один выход — сделать и Розу с Альбусом девятилетними, чтобы в Хогвартсе они не расставались с родителями, сумев при этом, в случае чего, друг друга защитить.
— Мы согласны, — взявшись за руки, хором сообщили выглядевшие женщиной и мужчиной носители истинной любви. Подумав о том, что как-то многовато таких в этой семье, некромант решил исследовать это явление попозже.
— В таком случае, вы станете девятилетними, — кивнул им Кощей, начиная ритуал. Ничего сложного в таком ритуале не было, раздеваться некромант этих двоих не попросил, потому что одежда их все равно была не годна — не тот размер. Но стоило ритуалу начаться, и в крепости появилась та, которую Кощей называл «тетушкой», впрочем, совсем против этого не возражавшая.
— Хорошее решение, племянничек, — хмыкнула Смерть. — Даже очень, потому что история станет интереснее. Советую обратить внимание на феникса этого бородатого мальчишки, что очень меня страшится.
— Что, и этот душу разорвал? — удивился некромант, сказку про Волдеморта уже выслушавший. Не смеяться было очень тяжело, но Кощей справился, даже дослушав до конца.
— Нет, что ты… — покачала головой женщина, чему-то улыбнувшись. — На философском камне живет и очень боится.
— На своем? — задал очень правильный вопрос некромант и по превратившейся в оскал улыбке тетушки все понял. — Ой, дура-а-ак! — протянул Кощей. — Элементарных вещей не знает…
— Родных девочки можешь не искать, — вздохнула Смерть. — Все-таки, она умерла по-честному, так что получили они от щедрот сестры… А вот у пацана не все так просто.
— Ну мне же легче, — хмыкнул Кощей, наблюдая за двумя стремительно уменьшавшимися людьми. — Кажется, ты их младше сделала, — задумчиво произнес он.
— Всему есть своя причина, — загадочно улыбнулась женщина в черном, исчезая, а некромант палочкой создал одежду двоим не стеснявшимся друг друга детям, повел их к более уже старшим, как оказалось. Восьмилетние девочка и мальчик крепко держались за руки и молчали, идя вслед за Кощеем.
Так их и увидела Марья. Всплеснув руками, женщина переложила Геру, поднявшись, чтобы затянуть в круг общения еще двоих, но Ал потянулся к папе, а Роза к маме. Это было сильнее их желаний, потому что знакомая с детства магия и жесты просто притянули двоих, на что Марья смотрела с улыбкой. У Коши все получилось, потому можно было двигаться дальше.
— У девочки, тетушка сказала, — заговорил Кощей. — Уже все, потому можно не искать, а вот родственниками потомка я займусь, так что не скучайте тут.
— Мы сейчас отправимся отдыхать, — сообщила детям ничуть не удивленная женщина. — А потом начнем заниматься.
— А можно… — жалобно начала Герания, глядя виноватыми глазами на Марью.
— Вот сейчас всех уложим и поговорим, — улыбнулась ей женщина, уже представлявшая, о чем хочет поговорить ребенок, судя по очень виноватому взгляду.
Оказавшись в постели, Гермиона задумалась о том, почему, во-первых, не смущается, а во-вторых, не истерит. По мнению девочки, давно должна была. Пребывая в глубоких раздумьях, Гермиона как-то очень быстро и почти для себя незаметно уснула. Розе и Алу было и проще и сложнее. Девочка-то пыталась смутиться, вспомнив, что вроде положено, но мальчик ее пощекотал, так что далее они занимались тем, что обнимались.
Гера, оказавшись переодетой в постели, смотрела на новую маму. Марья гладила девочку по голове, думая о причинах того, что Смерть решила провести девочку через подобные испытания. Все-таки, по мнению женщины, это было слишком жестоко по отношению к маленькой еще девочке, но, видимо, тут были свои резоны, поэтому Марья решила провентилировать этот вопрос с Кошей попозже.
— Мама… Я была очень плохой девочкой, — сообщила Герания. — Я с братиком плохо обращалась и делала так, чтобы ему было плохо.
— Ну ты же не просто так это делала? — проницательно заглянула ей в глаза женщина.
— Ну и что! — воскликнула девочка, даже не попытавшаяся отпустить прошлое. — Все равно за это надо наказать… или отомстить…
— Тебе этого очень хочется? — спросила Марья, уже понимая ответ. Психика девочки просто не выдержала новостей и того, что с ней случилось.
— Очень… — сильно покраснела Гера. — Просто очень-очень…
— Тогда давай сделаем так… — задумчиво протянула женщина. — Я поговорю с Кошей, и мы что-нибудь придумаем.
— Спасибо, мамочка! — солнечно заулыбалась девочка, послушно закрывая глаза.
Марья понимала, что говорить об этой ситуации надо даже не с Кощеем, а, скорее, с Гарри, потому что методы решения таких вопросов у некроманта, в основном, относились к категории «клин клином», то есть, в данном случае, это было неправильно. Оставалось дождаться, когда проснутся дети…