***
За окном уже стемнело, когда Гарри снял запирающие чары, чтобы выйти по нужде. В коридоре никого не было, слышались голоса из других купе, мимо которых быстро прошел мальчик, желавший как можно скорее вернуться обратно, все-таки оставлять девочек ему было физически трудно. Быстро сделав свое дело, Гарри двинулся в обратный путь, когда его глаз зацепился за девочку, медленно шедшую по коридору. Сероглазая первогодка кого-то искала. Ее взгляд был именно ищущим, она заглядывала в каждое купе, что-то бормоча, а по лицу ребенка струились слезы. Что-то показалось Гарри знакомым в движениях незнакомой девочки, которую бывший Главный Аврор никак не мог вспомнить. Подойдя поближе, мальчик услышал, что бормочет девочка, чувствуя, что волосы стремятся встать дыбом — столько отчаяния было в ее голосе: — Папа… папочка… я же не могла ошибиться… — тихо проговаривал плачущий ребенок. — Ты должен быть здесь, я помню… я же помню твои рассказы… папочка, появись, ты мне так нужен… — Мерлин… — прошептал Гарри, подойдя к поднявшей на него глаза девочке. — Ты не он… но твои глаза… — незнакомка всматривалась в лицо мальчика, будто ища там что-то. — У тебя папины глаза, — наконец произнесла она. — Ты знаешь, где мой папа?! — неожиданно выкрикнула девочка. — Пойдем, маленькая, — ласково произнес все понявший Гарри. Если Хьюго здесь, почему бы не быть Лили? Он увлек сероглазую девочку в их купе, чтобы расспросить ее. Незнакомка послушно пошла за мальчиком, прося его привести ее к папе. Было в ней столько от дочки, что Гарри уже не сомневался. Жесты, движения и эта вот потребность в папе… Стоило им войти в купе и… Удивилась, вскинув глаза, Гермиона. Заулыбался Хьюго, как будто увидев кого-то знакомого, и заговорила сероглазая девочка. — Тетя Гермиона! — воскликнула она, продолжив. — Вы знаете, где папа? Пожалуйста-пожалуйста, отведите меня к папе! Ну пожалуйста! — девочка сделала движение, как будто хотела опуститься на колени, но развернувшийся Гарри не дай ей это сделать. — Лили, не надо! — воскликнул ошарашенный болью дочки мальчик. Теперь он был полностью уверен в том, что это Лили. — Папа? — удивилась сероглазая незнакомка. — Папа! Папочка! — закричала она. Гермиона едва успела наложить заглушающие чары, чтобы никто не услышал этого счастливого вопля. — Папочка! Где же ты был, папа? Мне без тебя так плохо было! — Лили, маленькая… — Гарри не замечал своих слез, а в руках его плакала изменившаяся дочь, рассказывая, как ей плохо без папы. — Не надо, не плачь, малышка… — очень ласково успокаивал девочку мальчик, и столько тепла и нежности было в его голосе, что начала всхлипывать и Гера. Девочка теперь понимала, что ее брат был не просто взрослым, но смыслом жизни двоих детей, умерших, потому что не могли жить без папы. — Ну, теперь вся семья в сборе, — вздохнула Гермиона, утерев свои слезы. — Идем все на один факультет, хорошо, Лили? — Да, ма… тетя Гермиона, — кивнула сероглазая девочка. — Мама, мама, — улыбнулся Гарри. — Мы с Гермионой женаты здесь. — Ура! Значит, ты больше не будешь звать ее ночами? — склонила голову набок Лили, а потом просто улыбнулась Гермионе. — Мы знали, кого папа любит на самом деле… — Вывод: олени мы с тобой оба, — хмыкнула в ответ кудрявая девочка. — Ты генетически, а я за компанию, видимо. — Это все в прошлом, родная, — Гарри все еще не мог поверить. — Значит, ты теперь папа, дядя Гарри? — поинтересовался Рон, и выглядело это так забавно, что от смеха удержаться было невозможно. Лили стала Лайзой Турпин, одиннадцатилетней сиротой, жившей у каких-то родственников, относившихся к девочке «не очень», как она сказала, попытавшись унять дернувшуюся руку. Гермиона взглянула в глаза мужу, понимая, что «родственников» ждет очень нелегкое время. Но теперь они все были вместе, а дома оставались и Роза с Алом, поэтому можно было считать, что вся семья в сборе. — Так… — Гарри долго думать не любил, потому положил руку на голову Лили, быстро проговорив формулу принятия в семью. — Беру тебя в семью мою, плоть от плоти, кровь от крови, магия от магии. Иди по своему пути, Лилия Гриффиндор. Вспышка магии озарила вагон и, кажется, насыпь за окном, но, как ни странно, в купе никто не вошел, а визуально изменившаяся Лайза пыталась понять, что произошло. Тяжело вздохнувшая Гермиона, взглядом пообещав мужу все кары небесные, сотворила зеркало. Лили рассматривала в поверхности свои, снова ставшие зелеными, глаза, и волосы, как у тети Гермионы… ой… как у мамы. Со счастливым визгом девочки едва справились наложенные от всей министерской души заглушающие чары. — Всего, получается, восемь… — проговорила Герания. — Нас семеро и Луна же еще… — Да, Уизли утерлись, — хмыкнул выглядевший Рональдом мальчик. — Гарри! Продолжай, раз уже начал! — потребовала Гермиона, на что зеленоглазый мальчик кивнул. — Беру тебя в семью мою, плоть от плоти, кровь от крови, магия от магии, — проговорил глава семьи, положив руку на голову рыжему. — Иди по своему пути, Хьюго Гриффиндор! И снова будто взрыв — яркие краски магического принятия озарили все вокруг. На семейном артефакте Уизли стрелка Рона даже не отпала, а просто исчезла, как будто не было ее. Примечательно, что все сразу же забыли о том, что мальчик существовал, что было вполне нормально, ибо «воля магии». Поезд приближался к конечной станции, а Гермиона инструктировала детей. Не то, чтобы им это было нужно, но кудрявая девочка считала этот процесс необходимостью, и достаточно хорошо знавшие ее Хью и Лили смирились. — Интересно, — задумчиво проговорила Гермиона, выходя из купе после остановки поезда. — Что Хью сделает с профессором Снейпом, если тот попробует снова… — Если профессор Снейп, — немного ехидно заметил Гарри, следуя за супругой, но контролируя при этом детей, — попробует снова, то магия ему по попе даст, ты же сама правила формулировала! — Ой, точно! — хихикнула девочка, успокоившись. — Профессор Снейп оскорблял маму и папу, — тихо сообщила Лили на ухо Хьюго. — Папа его после смерти зауважал, ну и мы будем… — Только после смерти, — понимающе улыбнулся ставший зеленоглазым мальчик. Слышавшему разговор детей Гарри зельевара стало даже немного жаль. Совсем чуть-чуть, но стало. Однако следовало двигаться к одинокому фонарю, который держал, конечно же, не Хагрид, а мистер Филч, в этот момент смотревший на подходивших первачков с затаенной злостью. Мужчина был, что называется «в образе», поэтому готовился всех пугать. Впрочем, увидев гербы на мантиях, Аргус передумал, ибо аристократические детки могли выдать и выброс, а старого сквиба точно никто жалеть не будет — похоронят в закрытом гробу и забудут. Впереди шли Гермиона и Гарри, за ними — Лили и Хью, следуя точно за «родителями», освещавшими путь беспалочковым Люмосом, ибо для таких простых чар палочка Гриффиндорам нужна не была. Грязная дорожка, озеро с лодочками, из которого поднялся Кальмар, чтобы поприветствовать хозяев этой земли, хотя этого никто и не понял, а Гарри просто кивнул. Наконец, боковой вход в замок, когда-то очень давно использовавшийся для эвакуации учеников, как Гарри уже знал. — Маккошка не изменилась совсем, — прокомментировал мальчик, отметив злой взгляд декана одноименного факультета, брошенный на магглорожденных, легко угадывающихся по навыку ношения мантии. — Скорей, в худшую сторону, — девочка тоже была наблюдательной, взгляд заместителя директора она перехватила и расшифровала моментально. — Что-то тут не так… — Разберемся, — вздохнул Гарри, уже понимая, куда их пошлет Шляпа. Гриффиндор был самым проблемным факультетом, при таком-то декане. Впрочем, так было всегда… Хорошо, что вызывать их обязаны были вдвоем — магический брак накладывал свои ограничения на администрацию школы. — Интересно, Годрик предполагал, что его артефакт будет петь тысячу лет? — задала Гермиона риторический вопрос. Ее муж внимательно следил за призраками, уже понявшими, что прямо сейчас их развеивать никто не будет и успокоившимися. Наконец Шляпа допела свою скрипучую песню, и началось собственно распределение. Было заметно, что МакГонагалл попыталась вызвать одну Гермиону, но ей это не дала сделать сама магия, заперев речь и вызвав предупреждающую боль, отчего женщине, попытавшейся проигнорировать правила, пришлось все же подчиниться. — Гарольд и Гермиона Гриффиндор! — объявила Минерва МакГонагалл, отчего весь зал замер. Носителей фамилии Основателей увидеть никто не ожидал, так как считалось, что семья вымерла в полном составе.Часть 15
28 ноября 2022 г. в 12:20
Отправив старших детей, Кощей спустился в темницы, дабы рассмотреть улов. Чары крепости проинформировали некроманта, что с фениксом не все так просто, вызвав любопытство бессмертного. Освободив птицу из стазиса, Кощей внимательно рассмотрел смирно сидевшую, что было не очень нормально, птицу. У некроманта возникло ощущение, что на него смотрят с надеждой. Ощущение было незнакомым — с надеждой на Кощея давненько не смотрели.
— Это кто же такой затейник-то? — удивился некромант, разглядев, наконец, что не так. — Ну птица чудная, давай облик принимать, тебе при рождении даденный?
— Курлык, — согласно кивнул феникс, что для птиц вообще-то обычным не было.
— Сейчас мы ритуальчик возвращения сути нарисуем, — взялся за мелок Кощей. Работа была нетрудной, но предполагала подготовку, чем очень заинтересованный некромант и занялся.
— Чем занят, душа моя? — Марья, оставив младших в библиотеке, решила присоединиться к мужу. Она чувствовала, что нужна тут, а такие предчувствия женщина игнорировать не умела.
— Да вот, милая, кто-то не очень умный девицу в птицу обратил, да в этом облике и зафиксировал, — объяснил некромант, заканчивая работу. — Учитывая, что Дамблдор умом скорбен, вряд ли бы он ритуал осилил. Ну а мы сначала посмотрим, что за девица это.
Несколько слов, вспышка и… Перед невозмутимым некромантом и его супругой предстала кого-то очень напоминающая молодая женщина в сильно неодетом виде. Вздохнувшая Марья накинула на незнакомку мантию, в которую та благодарно завернулась. Кощей еще раз вгляделся в нее и вдруг понял:
— Гермиону напоминает, бесценная, али я ошибаюсь? — поинтересовался некромант у кивнувшей супруги. — Ну-ка, представься, краса-девица.
— Эмма Маккиннон я, — тихо призналась женщина. — Вы говорили о Гермионе? Но она же умерла!
— Еще чего не хватало! — хмыкнула Марья. — Может, и умерла, но вернулась из своего путешествия с мужем своим, магией подтвержденным, да еще и детей с собой привела.
— Как вернулась? Но Дамблдор… — всхлипнула Эмма. — Он же всех убил… И сестренку мою, Марлин, и Эванс, и… всех! Даже воспоминания мне показывал, чтобы…
— Слезы феникса, — понимающе кивнул Кощей. — Неуч! — припечатал он.
Слезы феникса действовали, только если птица желала помочь, а если она плакала от боли или горя, то слезы даже ингредиентом не были — просто очень горькая вода, не более того. В общем-то Кощея это даже не удивило. Пригласив с собой плачущую женщину, некромант отправился наверх, а жена его в это время рассказывала маме Гермионы новости и последние известия. Даже дала полюбоваться на «Великого Светлого», как он себя называл. Именно Маккиннон дала информацию, в конце концов приведшую к кукловоду, но до той поры было еще далеко.
— Где моя доченька, где? — заламывая руки воскликнула Эмма.
— Известно где — в школе, — пожала плечами Марья. — С мужем и сестрой его отправились… хм… учиться.
— Их там обидят! Отравят! Убьют! — закричала сильно несдержанная женщина, но была успокоена чарами и голосом супруги некроманта.
— Они Певереллы, — проинформировала маму Гермионы Марья. — Певереллы на своей земле. Я сильно сомневаюсь, что в их сторону хотя бы косо посмотреть возможно. Ну, а в крайнем случае, Англии будет нужен другой Хогвартс.