Такое чувство — будто один.
Мы незаметно оба грустим.
— Ирина Алексеевна — Нарочинская с едва скрываемой яростью посмотрела на своё новое начальство, — вы просто какой-то уникальный человек. Вы оказались здесь только благодаря мне, вы беззастенчиво меня подсидели. А теперь вы великодушно просите меня остаться? Павлова нервно улыбнулась, стрельнув куда-то в сторону своими зелёными глазами. — Ну во-первых, я вас не подсиживала, а во-вторых, то, что случилось, это закономерно. Каждый должен быть на своём месте- отчеканила Ирина Алексеевна. Марина прищурилась, взглянув на начальницу, будто пытаясь понять, где ошиблась. Когда? В тот момент, когда пригласила её или тогда, когда допустила, что Павлова стала плести против неё интриги? Нарочинская не могла понять, что произошло с Ириной Алексеевной и, что заставило её так резко поменяться до неузнаваемой стервы. Причину знала только сама Павлова. Сейчас она четко знала к чему стремилась и, что ей нужно для этого сделать. А ведь всего пару месяцев назад она унижалась, бросалась любимому мужу вслед, когда тот уходил к молодой любовнице, аспирантке. Как в плохой мелодраме. Тогда. Именно тогда она решила, что теперь и ей стоит стать такой как все вокруг. Властной, сдержанной, эгоистичной. В тот момент, когда муж хлопнул дверью перед ней, Павлова осознала, что больше никогда не скуёт себе руки и сердце привязанностью, а уж тем более любовью. Никогда. Но как известно никогда не говори никогда…* * * * *
— Добрый день…- разрезал шум больничной приемной мужчина, в статном костюме, который пытался отыскать на груди у постовой медсестры бейджик с её именем. — Здравствуйте, Нина, — тут же подхватила Дубровская. — Я со временем всех запомню, — благодарно улыбнулся тот. — Со временем? — не скрывая любопытства переспросила Нина, — а вы что собираетесь к нам на работу выходить? — Да. — А кем, если не секрет? — А не подскажете, Ирина Алексеевна у себя? — посмешил перевести тему разговора мужчина. — Да, но она сейчас за… — Я пройду — властно и в тоже время сдержанно бросил мужчина и прошёл в кабинет и.о. главврача.* * * * *
— Ирина Алексеевна, как это понимать? — звучал возмущённый голос на том конце трубки, — почему вы приостановили программу тромбостаза в вашей больнице? — А как я должна с вами работать? Вы почему-то сами эти лекарства не употребляли, пока лежали у нас, но при этом так отчаянно желаете скормить этот ваш тромбостаз моим пациентам. — Вы скажите спасибо, что я с этим к вам пришёл, а не к Покровскому, — усмехнулся мужчина на том конце трубки. — К какому Покровскому? — брови Павловой взметнулись вверх. — Ну как же, Ирина Алексеевна, Покровский, ведущий кардиохирург страны, вам ли его не знать? — Нет, отчего же. Я прекрасно знаю его, но только причём здесь Покровский? — Я вижу вы там в своём склифе все не в курсе? — Павлова почувствовала, как Кочергин, бывший сокурсник Брагина, хитро улыбается на том конце трубки, — МинЗдрав в своём репертуаре. Вы не убивайте пожалуйста гонца, но дело в том, что вам не дали должность главврача. Вас не хотят на это место, ставят Покровского. Вас не хотят на это место Вас не хотят на это место… Павлова сощурила свои кошачьи глаза, уперев растерянный взгляд в стену своего кабинета. Теперь уже не своего… — Поверьте мне очень жаль — вывел её из прострации голос на том конце трубки. Павлова вдруг повесила телефон и судорожно выдохнула. Опять. Опять её обыграли во всём. Фамилия Покровского крутилась в мыслях женщины. Она ненавидела его сейчас. Он приходил до этого несколько раз в отделение, отчего Ирина Алексеевна знала, что тот явно рассчитывал на место в её отделении. Но она даже не допускала мысли, что тот её подсидит. В следующую секунду Павлова очнулась от нахлынувшего потрясения от стука в дверь. — Войдите — спокойным голосом сказала Павлова, хотя внутри неё была целая буря. В кабинет вошёл он. Покровский. — Добрый день, Ирина Алексеевна. — Добрый ли? Присаживайтесь, Алексей Абрамович. Мужчина сел напротив Ирины Алексеевны. Оба не произнесли ни слова. Павлова сверлила Алексея Абрамовича гневным взглядом, а Покровский молчал от того, что не знал, как подобрать нужные слова, чтобы сообщить неприятную новость Павловой. — Давно вам это предложили? — сверкнув глазами вдруг разрезала тишину Павлова. — Что именно? — Ну я имею ввиду, что вы ходили по отделению, смотрели. Вы уже знали? — Да нет — вздохнул мужчина, — нет, в начале речь вообще шла только о вашей кардиологии. Я просто изучал, как работает неотложка. А три дня назад вот… предложили. Я понимаю, получилось неловко. Павлова усмехнулась, не сводя презрительного взгляда с мужчины. — А мне почему не сказали? — Ждал, когда вам сообщат вышестоящие — пояснил Покровский, — это было бы по крайней мере правильно. А тут получилось, что вы узнали всё это от чужих людей… Поверьте, мне самому вся эта ситуация крайне неприятна. Павловой вдруг показалось, что она испытывает физическое чувство тошноты от правильности Покровского. Элегантно одетый, выдержанный, крайне спокойный и такой вежливый… до мозга костей. — Понимаю — продолжил Алексей Абрамович, — получается, как будто я вам нож в спину воткнул. — Получается — тихо сказала Павлова, — ну что ж, располагайтесь в вашем кабинете, — женщина встала из-за стола и вышла из некогда собственного кабинета. — Ирина Алексеевна — позвал её Покровский, догнав женщину, — и ещё… Зайдите ко мне завтра часиков в девять, мне надо с вами обсудить дальнейшую работу отделения. Павлова поджала губы и лишь кивнула, на просьбу начальства. Покровский смотрел ей вслед и думал, что с ней ему будет ужиться очень не просто. Стервозная, амбициозная, резкая. Однако он понимал, что именно такими качествами нередко должен обладать человек на посту заведующего отделением. Поэтому, как руководитель она была лучшей из всего штата сотрудников, а потому уживаться всё-таки придётся.