Но ведь и Луна не одна. И ведь у Луны есть на небе звезды…
Ирина Алексеевна вставила ключ в замочную скважину. Она с трудом повернула его, открыв дверь домой. Домой ли она пришла? Пустая квартира встретила её холодным сквозняком. От паркета уныло отражался лунный свет, нагоняя мысли об одиночестве. Женщина бросила связку ключей на комод у стенки в прихожей, однако те с грохотом упали на пол. Павлова прижалась к двери и ноги её будто подкосились. Она сползла вниз и, опустившись на колени, закрыла лицо руками. Сейчас в квартире можно было услышать лишь тихие всхлипы. Ведь на самом деле она не такая, какой казалась всем на работе, какой увидел её сегодня Покровский. Она такая, какой её бросил муж.* * * * *
— Даш, ты понимаешь, что я только что вступил в должность? Я не могу сейчас всё бросить и поехать с тобой в эту Грецию, — раздраженно твердил Покровский своей молодой жене по телефону. Вскоре мужчина сбросил трубку, и устало потёр переносицу, отвернувшись к окну в своём кабинете. — Пап, ты сам ещё не устал от этой Даши? — спросила девушка, сидевшая всё это время на диване в кабинете отца. — Саш, давай не будем об этом. Ты мне лучше скажи, ты согласна? Покровская младшая тяжело вздохнула, уткнувшись взглядом в пол. — Не знаю, пап. Тот случай… — Так — оборвал Покровский свою дочь, — ты ни в чём не виновата, и суд это подтвердил. Так что возражения более не принимаются, с завтрашнего дня, ты работаешь у нас гинекологом. Александра горько усмехнулась и благодарно посмотрела на отца. — Саш, ты тогда иди сейчас домой, вечером созвонимся, ко мне скоро должны прийти. — Хорошо — ответила девушка и соскочила с дивана. — И завтра на работу ровно к 9. — Хорошо, пап — засмеялась девушка и вышла из кабинета главврача. Через несколько минут послышался стук в дверь. Покровский взглянул на наручные часы, было ровно девять. Мужчина открыл дверь в кабинет и встретился взглядом с Павловой. Сегодня она казалась какой-то потерянной, однако Покровский решил, что ему показалось. — Добрый день, Ирина Алексеевна, проходите. Павлова села напротив Покровского и посмотрела на главврача с тем же выражением зелёных глаз, с которым она встретила его в этом кабинете к вчера. — Ирина Алексеевна — все так же сдержанно предложил Покровский, — я хотел рассказать вам об изменениях, которые я планирую внести в порядок оказания экстренной помощи пациентам. — Какие же изменения? — едко усмехнулась Павлова. Она управляла этим отделением будучи заместителем главврача, и будучи этим самым главврачом, и вовсе не считала, что сложённая ею система требует каких-либо поправок. — В первую очередь, я планирую в приказном порядке установить, чтобы абсолютно каждый пациент перед операцией проходил обследование, хотя бы минимальное. Павлова вскинула брови, удивлённо взглянув на Покровского. — Алексей Абрамович, вы же понимаете, что иногда это просто невозможно? У нас тут экстренная медицина и иногда времени на обследования просто нет. — Ирина Алексеевна, я вызвал вас не за тем, чтобы обсуждать мои приказы, а чтобы вы, как зав отделением подготовили коллектив к этим самым изменениям. — Нет, извините конечно… — Ирина Алексеевна — оборвал своего заместиля главврач, — давайте не будем ссорится с вами. Павлова лишь метнула в него взгляд, в котором читались гнев, раздражение и упорство. Глаза её в этот момент казались такими выразительными, что Покровский отчего-то засмотрелся на Павлову. На её светлые волосы, ресницы, губы, идеально накрашенные неяркой помадой. Однако вскоре он опомнился, когда Ирина Алексеевна резко разрезала тишину вопросом: — Это все? — Пока да — ответил Покровский, не узнав своего голоса. Через несколько секунд Алексей Абрамович сидел в кабинете один. Мужчина ослабил галстук, пытаясь успокоиться и избавиться от раздражения. Ещё никто из его подчиненных не пререкался с ним подобным образом, только одной Павловой это удалось. И Покровский не мог понять почему. Однако от этого вопроса мужчину отвлёк очередной звонок. — Алексей Абрамович, добрый день, рад вас слышать. Это Державин вас беспокоит, как вы устроились на новом месте? — послышалось из телефонной трубки. — Здравствуйте, Захар Альбертович, всё хорошо, спасибо. — Ну и прекрасно. Алексей Абрамович, я ведь вот по какому вопросу звоню вам, в Питере через неделю конференция намечается. Надо представить так сказать учреждение, где вы теперь главенствуете. — Захар Альбертович — пытаясь отмахнуться от этой инициативы сказал Покровский, я ведь сегодня первый день, сам ещё толком ничего не знаю… — Ну вот и отлично, у вас теперь есть повод хорошенько ознакомиться с больницей за неделю. Алексей Абрамович, вы поймите приказы мне отдают люди сверху. Вам отдали должность и требуют сразу же результата, причём результата на публику. Так что вы уж извините, но поехать придётся. — Я вас понял — устало вздохнул Покровский. — Да и ещё там должна присутствовать Павлова. — Зачем? — искренне удивился главврач. — Ну как ваш зам, да ещё и управляющий отделением небезызвестной экстренной хирургии ей тоже есть, что рассказать. По крайней мере, так считает руководство. — Хорошо, — стиснув зубы ответил Алексей Абрамович. Мужчина повесил трубку и закрыл глаза, пытаясь обдумать всю сложившуюся ситуацию. Однако его раздумия прервал очередной стук. Он устало вздохнул, так как не любил, когда в дверь постоянно кто-то стучал и предпочитал, чтобы к нему заходили каких-либо формальностей. — Войдите. — Алексей Абрамович — запыхавшись, затараторила Таня, — там у нас ЧП. Недалеко от нас в торговом центре взрыв был, всех к нам привезли, из хирургов никого не осталось. А мне Ирина Алексеевна поручила ассистента найти. — Я вас понял, через пять минут приду. Покровский тут же накинул халат и вышел в приемное отделение, которое трудно было узнать. Кругом бегали медсестры, бесконечное количество людей столпилось у списков пострадавших и погибших. Люди в окровавленной одежде пытались докричаться до постовой медсестры, которая не успевала отвечать на звонки и отбиваться от журналистов.* * * * *
— Что вы собираетесь делать? — спросил Покровский, стоя перед операционным столом. Он смотрел прямо на Павлову, глаза которой на фоне маски и хирургической формы казались ещё ярче. — Торакотомию — уверенно ответила женщина. — Это ошибка. У пациента воздух в клетчатке средостения. Мы потеряем время — уверенно ответил Покровский. Ирина Алексеевна тут же бросила взгляд на коллегу. Алексей Абрамович был намного выше Павловой, она это поняла лишь сейчас, стоя напротив него. На секунду ей показалось, что Покровский выглядит сейчас как бог. Невозмутимый, чёткий, возвышающийся над операционным столом. Однако Павлова быстро отогнала от себя эту странную мысль и посмешила возразить начальнику. — Это лишь следствие, а причина в том, что на пациента упал шкаф, весом восемьдесят килограмм, и сейчас у него ушиб внутренних органов, сломаны ребра и кровотечение. Поэтому я бы обеспечила доступ, а там походу разбиралась бы — отчеканила Ирина Алексеевна. — У пациента прослеживается пневмомедиастинум. Необходимо дренировать переднее средостение и плевральную полость. И вот когда мы облегчим состояние пациента, можно будет действовать дальше. Сначала я поставлю дренаж. — Подождите, но генодинамика нестабильная — запротестовала Павлова, — его надо сначала стабилизировать. Вы не боитесь, что он у нас умрёт сейчас?! — Нет, не боюсь. Скальпель — сосредоточенно ответил Алексей Абрамович и, сделав надрез, вставил дренаж, — сейчас сердце заработает. — Ритм восстановился — вставил анастезиолог, отчего к Павловой снова пришла мысль о том, Покровский в этой операционной выглядит, как кто-то нереальный, слишком холодный, отстранённый и при этом невероятно искусный. — И только теперь, Ирина Алексеевна, мы с вами приступим к торакотомии. — Давайте приступим, — опустив глаза к пациенту, ответила Павлова. Операция длилась уже больше часа. За это время ни Покровский, ни Павлова не произнесли ни слова. Оба лишь изредка поглядывали друг на друга. Покровский раздражал Павлову и вместе с тем, после его манёвра вначале она будто восторгалась им, хоть и не признавала этого для себя. — Давление не могу поднять — вставил анастезиолог, — мне кажется он у вас где-то кровит. — Но я не вижу — озадаченно ответил главврач. — Это живот, Лида, готовьте живот, будем делать лапоротомию. Вы же не против, Алексей Абрамович? — Ирина Алексеевна, как вы можете делать лапоротомию без обследования, даже без узи? — А мы вот как раз так и можем — ответила Павлова. — Даже при открытом сердце? — А это мне всё равно, для меня главное — внутреннее кровотечение. Покровский снова посмотрел на Павлову. — Ладно, давайте.* * * * *
— Пожалуй, вы были правы, Ирина Алексеевна, — стиснув зубы сказал Алексей Абрамович, выходя из операционной, — не всегда есть возможность сделать обследование пациента. — А вы я так понимаю всю жизнь проводили плановые операции? — поддержала разговор женщина, приняв слова начальника. — Я десять лет отработал на скорой, прежде чем стал специализироваться на хирургии, так что я понимаю о чём речь. Ирина Алексеевна, я с вами хотел обсудить ещё один вопрос, пройдемте в мой кабинет? — Ну хорошо — пожала плечам женщина. Покровский открыл дверь для коллеги и зашёл следом. — Ирина Алексеевна, через неделю нам с вами необходимо будет поехать в командировку. — Как в командировку? Алексей Абрамович, я не могу, у меня дом, муж — соврала Павлова. — Ну, Ирина Алексеевна, у меня тоже дом и жена — на этой фразе Павлова едва заметно усмехнулась, вспомнив слухи, о молодой жене Покровского, — но ничего не поделаешь. Приказ сверху. — Приказ — тихо повторила Павлова, нервно рассмеявшись. Она не могла понять, как людям из министерства удаётся так искусно портить ей жизнь, причём за очень короткий срок, — и как долго будет длится эта конференция? — Неделю, может чуть меньше. — Неделю?! — Ирина Алексеевна глотала воздух от возмущения, — нет, ну это уже вообще ни в какие ворота. — И всё же, Ирина Алексеевна. Да и ещё, завтра моя дочь выходит на работу в ваше отделение гинекологом, включите её в график пожалуйста. — Хорошо — ответила Павлова поджав губы. «Пришёл, установил тут свои порядки, дочь позвал. Уверенна она ничего из себя не представляет, как врач, пришёл сюда за папочкой. Да может быть Покровский гениальный хирург, он мастерски ведёт операции, и очень элегантно держит скальпель. Он умён, этого не отнять…» Покровская вдруг оборвала свой поток мыслей. Она и не заметила, как пришла домой. Всю дорогу она отчего-то думала о новом начальстве и ей это не нравилось. Не хватало ещё работу домой тащить, а уж тем более Покровского.