Это невозможно

Покровский сидел на кухне и монотонно просматривал документы. Натыкаясь на несостыковки он неосознанно хмурил брови и что-то правил в документах. Павлова нарезала овощи для салата, однако часто бросала взгляды на начальника. Казалось, она физически не могла не смотреть на него, так как все её мысли были обращены к нему и последнему разговору с Кривицким. Она смотрела на его руки, которые просто брали документы один за другим, в которых крутилась синяя тонкая ручка, которую он перебирал между пальцами, когда пытался сосредоточиться на сметах. Сейчас она вдруг ясно осознала то, что не готова, не хочет его потерять. От того она, вспоминая разговор с Кривицким, злилась всё больше и сильнее нажимала на кухонный нож. Покровский тут же заметил напряженность женщины (несмотря на сосредоточенную работу, он тоже бросал взгляды на Павлову). Мужчина внимательно посмотрел на Ирину Алексеевну и отложил документы. В следующий момент он взял её за руку и, не дав ей опомниться, усадил к себе на колени, внимательно вглядевшись в её глаза. — Ир, что-то случилось? — прямо спросил глав врач. — Нет, с чего ты взял? — забегала глазами Павлова, пытаясь не попасться на лжи. — Ты напряжена, — всё так же спокойно и вкрадчиво пояснил Покровский. — Устала просто наверное, — пожала плечами женщина, зарываясь одной рукой в его волосы. — Возьми отпуск, тебе надо развеяться. — Нет, — запротестовала Павлова, — да и потом, ты его не возьмёшь, я тебя знаю, а без тебя мне будет скучно дома. На работе мы хотя бы видеться будем. Покровский нежно улыбнулся и поцеловал женщину в переносицу. — Лёш, я спрошу у тебя кое-что…- разрезала тишину Павлова, — почему Саша долгое время не практиковала? Казалось, мужчина напрягся. Однако это длилось всего несколько секунд. Вскоре Покровский внимательно посмотрел на Павлову и заправил прядь её светлых волос за ухо. — Там не приятная история была. Саша совершила ошибку. Хотя точнее сказать не настояла, когда это было нужно, на госпитализации, из-за того, что её пациентка была её подругой. Из-за этого девушка ребенка потеряла. Это случилось, когда она работала в Израиле, поэтому она после того случая и вернулась обратно в Россию. Павлова смотрела на Покровского и чувствовала каждой клеточкой тела тепло, разливавшееся с каждым его словом. Он доверял ей. Говорил то, что до этого не рассказывал никому. И от этого ей становилось ещё больнее, зная, что всего этого её может лишить Кривицкий. — Спасибо, -вдруг тихо ответила Павлова. — За что? — За доверие, — Павлова зарылась ладонями в волосы Покровского и поцеловала его так нежно как только могла. Покровский с силой обнял женщину за талию одной рукой, а второй сжал её бедро. Поцелуй стал глубже и настойчивее и, в конце концов, Покровский встал, подхватив женщину на руки и усадил её на стол, удобно устроившись между её бедрами. Что ж, этим вечером мясо в духовке полностью сгорело… На следующее утро Павлова вошла в больницу, где сразу по обыкновению встретилась с Ниной. — Доброе утро, Ирина Алексеевна, а Алексей Абрамович вот только что прошёл мимо меня, просил отчёты. Павлова кивнула, расписываясь в журнале. Она несомненно знала, когда Покровский пришёл. Несмотря на то, что Алексей Абрамович считал это необязательным, Павлова каждый день входила в Склиф позже него, чтобы сотрудники не дай Бог не пустили сплетни. Ей казалось, что Брагин улыбается ей каждое утро, когда встречает её стоящей у дверей просто потому что он Брагин. На самом же деле весь коллектив давно уже был в курсе романа главного врача с его заместителем. От того попытки Павловой скрыть его казались ещё более смешными. — Здравствуйте, Нина. Спасибо, я зайду — кивнула на ходу Павлова и направилась к себе в кабинет. — Здравствуйте, Ирина Алексеевна, — нагнал её Кривицкий, — так что? Вы обдумали моё предложение? Женщине сразу отчего-то сделалось дурно. Как могла она любить этого человека? — Обдумала со всей скрупулезностью, — бросила Павлова, открывая свой кабинет. Замок предательски не поддавался ключу, и женщина чуть слышно выругалась. — И что ты решила? — перешёл с официоза Кривицкий, как только закрыл дверь в её кабинет. — Я решила, Ген, что ты последняя скотина. Это всё. — А Покровский? Покровский всё так же идеал для тебя? — Если ты намекаешь на ту историю с его дочерью, то да, он всё ещё идеал для меня, как ты и сказал. Суд оправдал Сашу. — Оправдал… — с хитрыми бликами в глазах тихо согласился мужчина, — только оправдал он её, потому сто я не стал свидетельствовать против неё. — Кривицкий не смеши меня. Если ты тогда не свидетельствовал, значит спасал в первую очередь себя. — Отнюдь, Ирина Алексеевна. Хотите проверить, что будет если я прямо сейчас направлюсь в полицию и предъявлю ей то, что не было предъявлено в первый раз? Анализы, мои рекомендации? — Что ты хочешь? — бросив ручку на стол, которой до этого подписывала какие-то документы, крикнула Павлова. — Ну, Ир, ты и сама знаешь — Боже, Кривицкий, — Павлова нервно рассеялась закрывая лицо руками, — что с тобой? Чего ты пытаешься добиться, — Павлова от переизбытка чувств вскочила из-за стола и подошла к дивану, на котором сидел мужчина, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, — тебе нравится трепать мне нервы?! — Ир, я люблю тебя. Я дурак, слышишь? — Кривицкий вдруг вскочил с дивана. Однако он не возвысился над Ириной Алексеевной, а напротив, упал перед ней на колени и схватил руками за талию. Мужчина приложил лоб в её животу, прижимая её к себе за талию, — ну плохо мне без тебя. Я прошу тебя давай попробуем сначала? Павлова, как только Кривицкий выкинул этот трюк с чертовым покаянием, опешила и не могла пошевелиться. Однако через считанные секунды женщина попыталась вырваться из его рук, но Кривицкий и не думал её отпускать. Он клялся ей в любви, просил прощения, умолял вернуться. — Ирина Алексеевна, я тут документы вам на подпись…- вдруг раздался мужской голос и одновременно с этим кто-то открыл дверь в её кабинет. Павлова повернула голову в сторону двери. Там стоял Покровский. Мужчина смотрел на Павлову, на Кривицкого, стоящего перед ней на коленях и обнимавшего её за хрупкую талию, который что-то твердил о любви к ней.