Огранка моих чувств

      Я сидел на лекции и размышлял над словами Лёши. Он предлагал использовать одиночество во благо, отвлечься на что-то другое. У меня были увлечения, например, я любил фотоискусство, часто посещал выставки или смотрел интервью с популярными фотографами, изобразительное искусство тоже откликалось в душе, но особое место занимали мелодрамы. О, их я мог смотреть часами.       Однако всё это было неотъемлемой частью меня, тем, что не принесёт сильных новых впечатлений. А чтобы отвлечься по-настоящему, я должен был попробовать что-то новое.       — Пойдём в буфет? — слегка толкнув меня локтём в бок, спросил Эрик.       Я рассеяно огляделся и заметил, что лекция подошла к концу.       — Я вчера, наконец, прошёл ту миссию, — рассказывал он, пока мы стояли в очереди.       Эрик обожал РПГ. Если бы Катя не встречалась с Денисом, я бы давно свёл их вместе, потому что союз двух одержимых видеоиграми был бы счастливым. Для меня. Они бы часами болтали о своём увлечении друг с другом, а не со мной.       На самом деле жаловался я лишь для виду. Во-первых, слушать Эрика было не в тягость и даже интересно, поскольку сюжеты у современных игр были захватывающими, а приправленные эмоциями приятеля они и вовсе становились неповторимой историей. Во-вторых, это было платой за то, что он спокойно переносил мою порой излишнюю манерность. Всё же, принцем меня звали не только из-за милого личика, но и множества привычек. Например, я никогда не держал булочку голыми руками, мне непременно нужна была салфетка, чистая, а не пропитавшаяся жиром из-за того, что несчастная ватрушка лежала на ней лекции две, не меньше. На первом курсе мне нередко приходилось стопорить очередь, чтобы добиться от буфетчицы несчастного клочка чистой бумаги. Почему-то у неё вечно был дефицит салфеток. Был, потому что после моего поступления в университет проблема довольно быстро решилась.       Что ещё важнее, Эрик был из тех немногих людей, которых интересовал именно я, а не мой кошелёк.       Но был один весьма существенный недостаток.       — Чёрт, еле выбил эту справку! Почему ради какой-то бумажки надо пройти несколько кругов ада? Ещё чуть-чуть, и готов был на всю поликлинику заорать: «Кому тут отсосать, чтобы получить освобождение от физры?»       Его звали Миша. Он нагло вклинился между мной и Эриком, оттеснил меня чуть в сторону, взял у друга стаканчик кофе и отпил немного, чтобы восстановить дыхание.       — Но сказочным принцам не понять, — Миша снисходительно посмотрел в мою сторону. — Песенку спел, птички прилетели и всё порешали.       — Да, — неожиданно для него согласился я. — Как раз разучиваю песенку для того, чтобы призвать голодных коршунов, которые помогли бы избавиться от одного неуместного второстепенного персонажа.       Всегда найдётся человек, при взгляде на которого сразу станет ясно: о, нет, мы не подружимся. Миша был как раз из таких. Нас связывала удивительная, волшебная, ни с чем несравнимая взаимная неприязнь.       Его раздражал каждый мой жест, а меня любое, даже безобидное слово. Предлог. Звук. Его пружинистые тёмно-русые волосы, которые формировали на голове целую шапку, потёртый напульсник, мозоливший мне глаза ещё с прошлого курса. Ни в том, ни в другом не было ничего нервирующего, но когда дело касалось Миши, бесило даже то, что он дышит.       Лучше для всех нам было бы не пересекаться, даже не смотреть в сторону друг друга, однако Миша был другом Эрика. Насколько я знал, они приехали из одного города и там же проучились в одном классе. Если кому и стоило подвинуться, так это мне, вот только я не собирался терять компанию хорошего человека из-за каких-то там Миш.       Мы могли бы прийти пусть не к приятельским, но ровным отношениям. Я не был конфликтным человеком и готов был пойти на это ради Эрика. Вот только с самого начала знакомства Миша начал проявлять пассивную агрессию. Стоило мне что-то сказать, неважно что, как он с негромким цоканьем и чуть закатывая глаза вставлял: «Удивительно». В какой-то момент я не выдержал и едко заметил, что Миша, должно быть, всё это время прожил в ограниченном мирке и не слишком развил интеллект, раз всё теперь кажется ему удивительным. В тот решающий момент холодная война перешла в открытую.       — А почему так сложно? — спросил Эрик. — В школе же тебе легко её давали.       — Мне пришлось объяснять терапевту, что травма коленной чашечки никак не связана с переходным возрастом и со временем там не становится всё как прежде.       Миша два раза рассказывал историю о том, как в детстве они с Эриком катались на велосипедах в каком-то селе, потом Миша неудачно упал, повредил ногу, и (на этом моменте он всегда делал особый акцент) верный друг на себе дотащил его до ближайшего дома, откуда можно было позвонить дедушке и бабушке.       — Зато ты теперь на целый год свободен, — ободряюще сказал Эрик и переключился на свою любимую тему: — Я как раз рассказывал Артёму про вчерашнюю миссию. И хотел вам кое-что показать.       Мы склонились над его смартфоном и принялись рассматривать скрин компьютерного экрана, на котором была запечатлена красноволосая пухленькая девушка в искусной броне.       — Она похожа на… — удивлённо начал я, но Эрик радостно перебил:       — Похоже же?! Мне ведь не кажется?!       Его густые аккуратные чёрные брови, которыми он всегда выразительно двигал, когда говорил, восторженно взметнулись вверх.       — Эй, погоди, я звал тебя вчера выпить, а ты сказал, что занят! — обижено воскликнул Миша.       — И я был занят, — Эрик красноречиво указал на телефон.       Я вновь глянул на NPC. У девушки был нереалистичный цвет волос, а кожа слишком гладкой и идеальной, но в целом её типаж очень напоминал одну нашу одногруппницу, будто разработчики именно с неё и списывали образ.       — Просто подойди уже к Диане и хотя бы предложи прогуляться, — сказал Миша.       Взгляд Эрика вмиг похолодел. Он сжал губы в тонкую линию, сунул телефон в карман и сурово произнёс:       — Миша, не лезь в мои дела.       На Диану заглядывались многие парни, и Эрик не стал исключением, что не утаилось от меня и Миши. Но, несмотря на неподдельный интерес, друг не спешил предпринимать каких-то действий, и как мне казалось, дело было вовсе не в смущении или неуверенности.       Обычно ожидаешь, что интерес парней будет подогревать стройная подтянутая девушка современной модельной внешности или же маленькая, худенькая и милая особа, какими были многие корейские айдолы. Диана не была похожа ни на кого из них. Она была пухлой девушкой среднего роста. И в этом заключалось её невероятное очарование.       У Дианы ясно прослеживался силуэт песочных часов, кожа была упругой, и, несмотря на комплекцию, выглядела она невероятно лёгкой, будто чистое облако или воздушный бисквит. Натуралы бы расстроились, если бы Диана вдруг похудела. Да что там, даже мне взгрустнулось бы.       Хмурый тёмно-зелёный взгляд и чёткие слова о том, что надо заканчивать этот разговор, на Мишу не подействовали. Он скрестил руки на груди и показательно закатил глаза.       — Ну, может, хоть так ты, наконец, решишь свои дела, — он облокотился о высокий буфетный стол и продолжил более спокойно, насколько для Миши такое вообще было возможным: — Ладно, если не хочешь по какой-то причине с ней, то давай с другими. Тебе нужно развеяться и прекратить сидеть в четырёх стенах. Друзья Артёма по-любому смогут познакомить нас с парой классных девчонок.       Эрик продолжал мрачно взирать на друга, кажется, даже про кофе забыл, а мне не понравилось, что Миша решил втянуть меня в какую-то авантюру, и я снисходительно произнёс:       — Прости, Миша, мои друзья не предоставляют такие услуги. Но если тебе это необходимо, моя бабуля знает хорошую сваху.       Эрик не удержался и прыснул со смеху, а я и Миша до самого звонка обменивались уничтожающими колючими взглядами и на следующей паре демонстративно расселись по разным концам аудитории.       Препод по «Теории и практике рекламы» был с причудами, и, к сожалению, не с теми, что можно было считать забавными. Порой он позволял себе лишнего, иногда было невозможно понять, на что же он вдруг обозлился, и время от времени ему в голову приходили странные идеи. Нынешняя была безобидной, но не менее проблематичной.       Первую в этом семестре курсовую нужно было выполнить вдвоём, вот только подобрать пару самим строжайше запрещалось. Якобы выберем мы своего друга, а нам неплохо бы поучиться работать с самыми разными людьми. Логика в этом была, вот только я больше думал не о ней, а о том, чтобы мне не достался какой-нибудь недалёкий одногруппник, которого пришлось бы тащить на себе и делать задание одному. Ну, или пусть это будет хотя бы не Миша.       В итоге половина из нас просто тянула листочки. Вот к столу преподавателя подошла Диана, задумчиво поводила рукой в коробке, будто силой мысли пыталась вложить в ладонь нужный листок, затем поглядела на него и удовлетворённо выдохнула. Девушка показала его преподу, чтобы он смог записать имя в журнал, а потом повернулась ко мне и махнула рукой.       Что ж, всё сложилось удачно.       

***

      Я кидал дротики в мишень для дартс. Сосредоточено, старательно, будто участвовал в соревнованиях. Если выиграю, получу толпу поклонников. Но я промазал, так и не попал в яблочко, и разочаровано вздохнул. В моём воображении, чтобы выиграть надо было набрать минимум сто очков, при этом один раз обязательно метнуть дротик в центр.       — По-моему результат неплохой, — послышалось рядом.       Я повернулся на голос и увидел за столиком неподалёку смуглого улыбающегося парня. Судя по бронзовому загару, всё лето он провёл, греясь на солнышке. Я попытался припомнить его круглое лицо и тёмную бороду бальбо (из-за которой в голову лезли ассоциации с Тони Старком, хотя кроме этого у них больше сходств и не было) и быстро понял, что вижу этого парня впервые.       — Я хотел набрать сто очков, — сказал я.       — Ну, если бы твоим противником был я, ты бы и так выиграл.       Я чуть приподнял брови, выражая сомнение в том, что кто-то играет в дартс хуже меня.       — Не веришь? — парень поднялся с места, прошёл мимо и выдернул из мишени дротики. — Гляди.       — Ладно, — я чуть отошёл, чтобы не мешать ему, скрестил руки на груди и серьёзно добавил: — Только не вздумай поддаваться.       — Я буду стараться, — пообещал он, и его лицо вмиг стало серьёзным.       Он старался, это было видно, вот только дротики, как назло, попадали в самые низкие по очкам мишени. Никакого удвоения, утроения и уж тем более яблочка, в результате чего незнакомец набрал ещё меньше очков, чем я.       — Ну что, я тебя приободрил? — довольно спросил он. Надо же, наверное, впервые на моей памяти кто-то так радовался проигрышу.       — К твоему сожалению, я не из тех, кого радуют чужие неудачи.       — Так ты, выходит, добряк?       — Как сказать… — я пожал плечами.       Он явно не просто так завязал разговор. В баре Лёши со мной редко кто пытался познакомиться, завсегдатаи либо уже были с парой, либо знали, что я дружу с барменом и с его сильным парнем, который обладает вспыльчивым характером. Однажды к Лёше повадился ходить один мужчина, который выучил его расписание наизусть и буквально поджидал у бара. Тогда Стас сильно припугнул сталкера. До драки дело не дошло, но друг как-то обмолвился, что постоянные клиенты до сих пор помнят оскал Золотко и то, как он на полном серьёзе готов был вцепиться мужчине в глотку.       За всё время ко мне если и подходили, то так, просто перекинуться парой слов или сыграть в дартс. Видимо, думали, что Стасу не лень будет и за меня на кого-то накинуться, вот и не стремились заводить интрижку.       Но этот парень не знал ни Лёшу, ни тем более Стаса, и я чувствовал его заинтересованный взгляд, как он скользил по лицу, шее, одежде, задержался на пальцах с кольцами. Сегодня я надел своё любимое, с бриллиантом в три карата, и, заметив его, парень чуть нахмурился. Видимо, понял, что даже если угостит меня самыми дорогими коктейлями, то не удивит.       Я позволял ему разглядывать себя, размышляя, что же делать? Наступать на те же грабли дважды желания не было, но он и не приставал ко мне. Как и не вызывал особого интереса.       А, может, мне просто расслабиться и поплыть по течению? В конце концов, я имею полное право выкинуть всё из головы, отдохнуть, провести время за ничего не обязывающим разговором и просто свернуть его в том случае, если мне что-то не понравится.       И стоило поступить подобным образом, как настроение сразу улучшилось. Я ничего не ждал от Вадима, как он представился, ничего не придумывал, и поэтому каждая новая подробность о нём казалась неожиданной. Как выяснилось, он вовсе не валялся под солнцем днями напролёт, а поехал на подработку на Чёрное море, вот и загорел. Хотя его работа всё равно выглядела как развлечение, ведь он катал людей на гидроцикле.       — Я уверен, тебе было весело. Море, солнце, рассекаешь волны, — воодушевленно сказал я.       — Только первую неделю. Если ты будешь каждый день есть любимое блюдо, то, в конце концов, тебя начнёт тошнить. У меня уже задница болела от них, а от криков я оглох. День за днём находилась девчонка, которая убивала мои перепонки. Я каждый раз думал: что ты верещишь, мы же просто поворачиваем?! — жаловался Вадим.       — Конечно, ты-то привык, тебе не страшно, — заметил я и взял шпажку канапе. — А они, наверное, впервые на гидроцикле катались.       Как только я согласился сесть за его столик, мы заказали пару закусок, которых ещё оставалось прилично: за разговором мы почти не дотрагивались до них или коктейлей. Я счёл это хорошим знаком.       — Пожалуй, ты прав, — Вадим воспользовался паузой и тоже ухватился за канапе. Прожевав, он сказал: — В целом, это было неплохо, я видел дельфинов. Пару раз даже дельфиненка.       — Как в дельфинарии?       — Знаешь, они как будто даже больше были, чем там. Хотя, может, мне так кажется из-за того, что я был к ним настолько близко. Представь, прям вот здесь, — Вадим повертел рукой рядом с ножкой своего стула, — опускаешь голову, а тебе приветливая мордашка улыбается. Я думал, что в двадцать два уже не смогу испытать детский восторг, но эти милахи совершили невозможное.       Вадим так ясно заулыбался, что я невольно загляделся. Делясь со мной впечатлениями, он будто светился изнутри и стал намного лет младше, совсем мальчишкой. Видимо, ему нравились животные. Хотя, любой испытал бы целую массу чувств, если бы к нему вдруг подплыл дельфин.       Помню, в детстве, когда мы с Катей ходили в дельфинарий, то всегда садились на первые ряды, чтобы нас непременно окатило водой из бассейна. От этого мы, как и все остальные дети, испытывали небывалый восторг. А если увидеть дельфина вот так близко, разумеется, даже во взрослом сердце что-то всколыхнётся.       Мы поболтали ещё немного, я допил коктейль и собирался уходить, уже накинул на шею хлопковый шарф, как Вадим разочаровано сказал:       — О, уже уходишь?       — Да, мне рано вставать.       — А что насчёт завтрашнего вечера? Может, увидимся ещё?       Я растерялся, но не столько от вопросов, сколько от пристального взгляда светло-зелёных глаз, что на фоне смуглой кожи будто светились изнутри. Вадим улыбался мне, но глядел почти не моргая, будто говоря, что не отпустит без чёткого ответа.       — Я сам не знаю, приду ли сюда завтра, — уклончиво ответил я.       — А если не сюда? — Вадим подпёр щёку рукой и лукаво посмотрел на меня. — Давай сходим куда-нибудь.       Я хмыкнул.       — На свидание меня зовёшь?       — Ну, если так хочешь, будет свидание.       И что мне ответить? Я ещё раз оглядел Вадима, даже не пытаясь скрыть, что разглядываю его. Откровенно говоря, он был не в моём вкусе: мне нравились высокие парни, чтобы приходилось голову задирать, и без растительности на лице. Вадим был со мной примерно одного роста, подкаченный, но такой прямоугольненький, не скажешь, что плечи заметно шире бёдер. С другой стороны, внешность ведь не главное, да? Поговорить с ним было интересно. В отличие от Влада, мы с ним в принципе разговаривали, это уже успех. Я неплохо провёл время, может, и в следующий раз будет так же? А там, посмотрим.       — Сразу скажу, что спать с тобой я не намерен, — на всякий случай решил предупредить я.       Вадим на долю секунды опешил, а потом примирительно выставил руки ладонями вперёд.       — Воу-воу, я тебе в штаны и не лезу. Уж не на первом свидании точно.       — Просто предупреждаю.       — Ну, так что, дашь номер? — ни капли не обидевшись моим словам, задорно спросил Вадим.       И я сдался.       Следующий день прошёл без лишних волнений, мне понравилось не переживать насчёт предстоящей встречи, просто надеть то, для чего было настроение, не думать об одеколоне и о том, хорошо ли лежат волосы.       Я встретился с Вадимом в центре города у входа в парк, огоньки которого уже начинали загораться в сумерках. Вечер был прохладный, поэтому мы купили тёплого чаю и принялись бессмысленно бродить по тропинкам, болтая о том, о сём.       Как экстраверту мне нравилась возможность поразвлечься, провести время вне дома. И ещё прекрасней было от того, что ничего особенного я не ждал, просто лениво отдался потоку и, пока он нёс меня куда-то, любовался уличными гирляндами, замысловатыми ларьками фуд-корта, плиточкой на парковых дорожках, клумбами с осенними цветами. Но, несмотря на расслабленный настрой, заинтересованный взгляд Вадима ощущался каждой клеточкой тела. Кажется, я и вправду интересовал его гораздо сильнее, чем он меня. Ну, пусть.       Плитка сменилась гравием, тропинки стали уже, а деревья — выше. Мы значительно отошли от центральной аллеи и теперь были почти в лесу, разве что уличные фонари на тонких столбах выдавали иллюзию. Вадим вдруг ухватил меня чуть ниже плеча, приложил палец к губам, а затем указал куда-то в сторону.       Я проследил за его пальцем, заметил что-то рыжее и пушистое и восторженно прошептал:       — Вау, белка!       Они не были редкостью, порой встречались в особенно тихом дворе или парке вроде этого, и то тут, то там на деревьях в городе стояли домики для них. Но всё равно каждый раз при встрече с белками казалось, будто произошло какое-то волшебство.       Замерев, мы наблюдали за юрким зверьком, а он, найдя что-то в листве, вскоре быстро забрался на дерево. Я задрал голову и проследил за тем, как тёмный силуэт проскакал с дерева на дерево и затерялся где-то среди веток, а потом переглянулся с Вадимом.       Он был доволен внезапной встрече так же, как и я, а ещё по-прежнему держал меня за руку. Но что удивило больше, так это то, что Вадим потянулся ко мне и вдруг оказался слишком близко к лицу.       — Что ты делаешь? — спросил я, вовремя сделав шаг назад. Чужие пальцы по-прежнему смыкались ниже плеча.       — Тут никого нет, — Вадим расценил вопрос по-своему.       — Я знаю, — мой голос стал жёстче. — Я спрашиваю: зачем ты это делаешь?       — А почему нет?       Это напоминало разговор слепого с глухим. Но мне пока хватало терпения, чтобы его продолжать.       — О таком обычно спрашивают.       — Тогда бы момент испортился.       Я не выдержал и вырвал руку.       — Не было никакого момента! Мы знакомы второй день.       Моё раздражение передалось и Вадиму, он положил руки на пояс, покачал головой и произнёс:       — Ты такой неженка. Я же не заваливаю тебя прямо под деревом, это всего лишь поцелуй.       Я сжал кулаки и тяжело задышал. Мы могли бы обсудить эту ситуацию, прояснить, что и поцелуи для меня нечто весомое, и, если бы он понял, то, возможно, могли бы встретиться снова. Но эти слова лишили его даже малейшей возможности на второй шанс.       — Оставляю тебя наедине с белками.       Я широкими шагами прошёл мимо, гравий разлетался под ногами, но ничего не могло заставить меня остановиться, сменить вектор, даже громкое:       — Артём!       Ну, всё, хватит с меня! Отныне моё невинное сердечко под замком, спрятано в пуленепробиваемой шкатулке, которая находится на вершине башни, и её непременно охраняет кровожадный, не евший уже сотню лет, дракон. И пусть кто-то сначала пройдёт все эти испытания, прежде чем я соглашусь хотя бы поужинать с ним!       Однако, несмотря на столь решительные мысли и то, что от этого вечера у меня действительно не было никаких ожиданий, настроение было испорчено. Держать в себе, быстро оправляться, не зацикливаться я мог над чем угодно, кроме вот таких ситуаций. Мне очень хотелось выговориться. Поэтому по возвращению домой я первым делом направился в комнату сестры.       В детстве разговаривать с ней о любви было невозможно. Она упорно не понимала, почему во всех историях герои взрослеют и женятся, а я отчаянно пытался ей объяснить, как это прекрасно. В результате всё заканчивалось очередным спором. Но был в этом один весомый плюс: в наших детских играх неизменно Катя была воительницей, а я тем самым несчастным принцем, которого надо было спасти. И пока она скакала с дивана на кресло, я сидел под столом, в роскошном папином пиджаке вдвое больше меня (он заменял королевскую мантию) и обвешанный мамиными украшениями, ждал спасения. Поскольку мы были родственниками, ни о какой свадьбе после эпической битвы речи не шло, игра могла продолжаться вечно. Поэтому мы возвращались в наше «королевство», где меня довольно скоро вновь похищали. Потому что вот такой я очаровательный, мечта всех драконов, Кощеев и прочих колдунов.       Видимо, детские игры незаметно перешли в реальную жизнь, в которой мне то и дело попадались не самые положительные персонажи.       Повзрослев, Катя стала фанатеть от Джареда Лето, в чём я её полностью поддерживал, но хоть в её комнате и висел огромный плакат кумира с оголённым торсом, это была исключительно фанатская любовь. И даже сейчас, имея довольно тёплые и нежные отношения с Денисом, дела сердечные не были любимой темой Кати. Но в этот раз она хотя бы могла спокойно меня выслушать.       — Что я делаю не так?       — Артём, если бы я могла тебе ответить. Вряд ли ты делаешь что-то не то.       — А, может, они ко мне так, потому что я сразу соглашаюсь на свидание? Может, это и есть какой-то такой сигнал?       Катя задумалась.       — Это похоже на игру, в которую ты вынужден играть, не зная правил. Более того, они у каждого свои, — она потянулась к упаковке мармелада и вытащила оттуда яркого полупрозрачного мишку. — Я человек прямой, не люблю лишнего придумывать. Если бы меня куда-то позвали, сказав: «Пошли в кино», то я бы и решила, что мы идём в кино смотреть кино. И всё. Это не гарантирует, что мы продолжим общение или начнём встречаться, и уж тем более не значит, что мы окажемся в одной постели. — Она закинула мармелад в рот и, жуя, задумалась. — Конечно, стоит учитывать атмосферу, настроение, всё может обернуться совершенно неожиданно, но такое, как правило, происходит с уже немного знакомыми людьми, с которыми есть хоть какая-то связь. Но если незнакомец сказал, что идём смотреть фильм, какого чёрта мне ждать и думать о чём-то ещё? И уж тем более я ничего не должна!       Катя разгорячилась не на шутку, выхватила из пачки сразу несколько мишек и кровожадно сунула их в рот. Мне нравилось, что она так сопереживала мне. Если бы сестра ещё не чавкала.       — Но это мои правила, — продолжила Катя. — А для кого-то, может, и вправду согласие пойти на свидание значит автоматическое согласие на всё остальное.       Я уставился на золотую ножку журнального столика, что стоял напротив дивана в комнате Кати. Глубоко задумался, так, что сестра не выдержала, толкнула меня в бок и громко сказала:       — Лови!       Яркий мишка полетел вверх, сделал дугу и стремительно начал падать, но я обеспечил ему мягкое падение своим языком.       — Странно, я ведь неплохо разбираюсь в людях. Мой гейдар тому подтверждение, — сказал я, прожевав. — Но уже второй раз попадаюсь на нечто подобное.       — Знаешь, это ведь не врождённая способность, а социальный навык. Ты общался с разными людьми, был внимателен к деталям, запомнил их и теперь легко замечаешь. Благодаря этому ты можешь определить, кто будет тебе хорошим другом, кто просто приятелем, а с кем лучше вообще не связываться. Но в любви, в отличие от дружбы, у тебя навыков нет. Вот ты и не можешь понять, чего ждать.       Я согласился с Катей. Правда, выводы были неутешительные. Что же мне теперь, подставлять себя под пули, чтобы разобраться, с кем можно построить серьёзные отношения, а с кем время не тратить? Моё ментальное здоровье таких экспериментов точно не выдержит. Лучше я послушаю Лёшу, оставлю это на время и найду себе новое занятие.