***
Компьютер мерно гудел. Монитор был выключен, но системный блок пахал вовсю, обрабатывая рендеры. Стоило бы уже засыпать, накопить сил для завтрашней работы, но мне хотелось провести с Артёмом ещё немного времени. — Так какое созвездие ты искал? — спросил он в темноте. Свет с улицы, проникающий через щёлку между штор, позволял разглядеть комок одеяла рядом. Когда Артём мёрз во сне, он забирал и мою часть. Отвоевать её обратно было очень непростой задачей. Но о том, чтобы спать под разными одеялами, речи тоже не шло. Да и не было у меня двух односпальных, только одно, для Адель. — Весы, — ответил я. — Оно на плече было, — недовольно сказал Артём. — Я сидел, ты стоял, вот и не заметил, — непринуждённо пояснил я. Артём фыркнул. Учитывая его взгляды и рассказы о прошлых ухажёрах, за мои поползновения мне могло здорово влететь. Но Артём только ворчал и смущался. Я старался не искать в такой реакции второго дна. Компьютер зашумел сильнее, Артём посмотрел на него через плечо и сказал: — Старается. — Ты тоже. — Я провёл по мягким волосам, зарылся в них пальцами. — Спасибо, что помог. — Я ничего особого не сделал. — Неправда. Хочу как-нибудь отблагодарить тебя. — Ты мне пижамку подарил, — довольно заметил Артём. Я хмыкнул. — Это не считается. — Тогда расскажи что-нибудь о себе. Как просто и в то же время сложно. Продолжая гладить Артёма по голове, я спросил: — И что ты хочешь услышать? — Ну, например, почему именно 3D-визуализация? — Она показалась мне интересной и это то, на чём при должных условиях действительно можно заработать денег. — Фу, как меркантильно, — недовольно прокомментировал Артём. Я потрепал его по волосам, превращая их в сумасшедший вихрь. — А ты ожидал сказки? Артём, приглаживая волосы, поделился мнением, что такая интересная работа должна подразумевать под собой и интересную историю. История была, но она строилась из таких же невзрачных кирпичиков. Фундамент её заключался в том, что бухгалтерию я ненавидел всем сердцем и доучился лишь чудом. Чисто ради корочки. — Я люблю рисовать, — признался я, решив, что такое объяснение устроит Зефирного принца. — Ты так быстро и похоже сделал тех кроликов, — заметил он. — Хорошо рисуешь? — Сносно. — Сдаётся мне, ты скромничаешь. Мне было сложно оценить свои навыки. Эта та сфера, где всё шло в сравнении. На фоне обывателей у меня был талант, на фоне тех, кто отправился в академию художеств, я делал жалкие попытки. — Ну, я закончил художку. И моя мама — самоучка, так что в детстве она заложила мне некоторые основы. — А татуировки ты случайно не сам придумал? — Да. Артём замолчал, принялся задумчиво вертеть в руках крестик. Я предчувствовал сложный вопрос и угадал. — Если тебе всегда нравились такие вещи, зачем ты тогда пошёл на бухгалтера? Я тяжело выдохнул. Артём был волен выбирать всё, что угодно. Перед ним не стояло ограничений. У меня их был целый вагон. — Между образованием и жильём мы с мамой приняли решение вкладываться во второе. Это значило, что мне однозначно нужно было направление, где много бюджетных мест. И учиться, чтобы потом получить работу, а не для общего развития. Я был растерян, не знал, что же мне выбрать. И тогда мама сказала: «Иди на бухгалтера. Они всегда нужны». Я пошёл, а потом понял, что в тот момент мама тоже была без понятия, как лучше поступить. Она просто сама выучилась на бухгалтера и работала им. — Но если ты не стал менять профиль, то как тогда выучился 3D? — Для этого не нужна вышка, можно курс купить. И в инете много уроков. Главное кроме этого иметь художественное чутьё и понимать чертежи. Одно у меня было, другое я быстро освоил опять же благодаря имевшемуся навыку. Я не помнил, когда в последний раз рассказывал эту историю, и рассказывал ли вообще? Меня окружали старые знакомые: парочка бывших одноклассников, гораздо больше одногруппников и родственники. Все они знали, что, как и почему. Мне это нравилось, потому что я не любил долго что-то объяснять. Но делиться личным с Артёмом становилось всё приятней и приятней. Мне нравилось, что с каждым днём он узнавал меня лучше, что его в целом это искренне интересовало. Пусть в самых важных вещах я ему по-прежнему не признался. И не уверен, что скажу когда-то. — Ты рад? Тебе нравится? Даже несмотря на то, что это отнимает много сил? — спросил Артём. — Я думаю, что лёгкая, но ненавистная работа отнимает гораздо больше сил, чем сложная, но та, которая кажется тебе интересной. — О, вот это уже звучит романтично! — Я делаю успехи, да? — спросил я, проведя пальцем по милому аккуратному носику и пару раз постучал по его кончику. — Вы зачтёте мне это на экзамене? — Если погладишь меня по волосам ещё немного. И я вновь принялся гладить его, потому что сам от этого балдел. — Максим. — М? — Ты всё ещё считаешь отношения проблемой? Игры в намёки. Я в них всегда был ужасно плох. Поэтому, скрепя сердце, просто ответил: — Да. — Почему? — Потому что я — весы. И я всё взвешиваю. Артём не стал продолжать эту тему. А вскоре, убаюканный лаской, уснул. Я надел маску и тоже довольно быстро вырубился. Мне снилась работа. Так часто случалось, что напряжённый за день мозг продолжал расставлять диваны и настраивать текстуры даже во сне. Но вдруг щёлканье мышки и клавиш было нарушено тяжёлым вдохом, смешанным с испуганным стоном. Я сдёрнул маску с лица, и в тот же миг в меня вцепились с такой силой, будто изголодавшийся зверь, наконец, нашёл добычу. «Зверь» всхлипывал и беспомощно впивался пальцами в плечо и кожу на лопатке. — Что такое? — хрипло спросил я, прижимая Артёма ближе. Хотя, куда уж ближе? Он и так намеревался со мной срастись. Так уже было пару раз. Мой дом всё хуже и хуже справлялся с кошмарами Артёма. Но обычно я просыпался от его всхлипов в подушку и сам тянул к себе, чтобы успокоить. Никогда прежде он не сжимал меня в объятиях с таким отчаянием и силой. — Мне приснилось, что ты умер, — сквозь слёзы сказал Артём. И тогда я с ужасом понял, что назад пути нет. Уж точно не для него. Гладя его по спине и повторяя, что всё со мной в порядке, я размышлял, как же теперь быть? Готов ли я к серьёзным отношениям? Это был не тот случай, когда можно было ограничиться парой перепихонов или махнуть рукой со словами: ну, попробуем, а там как карта ляжет. Только не с ним. Артём уже не раз успел показать своё к этому отношение. А мне не хотелось делать ему больно. Но рано или поздно нам придётся или перейти на другой уровень отношений, или разойтись. Мы уже привязались друг к другу, и хоть геи, разумеется, могли просто дружить, это было явно не про нас.Глава 22
6 октября 2023 г. в 18:01
В юном возрасте думаешь, что к двадцати пяти годам тебе откроются все тайны мироздания. Нет. Не знаю, что насчёт других тайн, но вот ответ на вопрос «почему и откуда перед важным днём накапливается столько работы» найти никому не под силу.
У меня был график. Я ему следовал, а если в один день что-то не успевал, то восполнял это на следующий. И что в итоге? Как говорил один мой друг: «Ёбанное ничего».
Двадцать восьмое декабря, мне надо было забрать пришедшие подарки, упаковать их, готовиться к празднику, но я отрывал задницу от компьютерного кресла только чтобы поссать. И то лишь в том случае, когда было совсем невмоготу.
«Заказчик хочет понять, как будут выглядеть его магнитики из Сочи на холодильнике», — писал дизайнер.
«Ебал я ваши магнитики, — хотелось ответить мне, но вместо этого набирал: — Да, конечно».
Эта фраза печаталась уже на автомате, потому что по договору у дизайнеров ещё оставалась возможность вносить правки в 3D. Только непонятно, почему они решили внести столько изменений именно перед Новым годом?
От такой нагрузки я даже не успевал уследить, с чем именно соглашаюсь. Дошло до того, что я в Pure на вопрос одного чувака: «Отсосешь мне?» ответил: «Да, конечно». А потом опомнился и написал: «Отбой, много дел». Будь я на его месте, не упустил бы случая пошутить, мол, что, целая очередь на отсос накопилась?
«Мы решили заменить обои и перенести кондиционер», — высветилось новое сообщение.
Даже проститку за день столько не ебут, как меня.
На самом деле я мог бы их всех послать и сказать, что они сами виноваты в том, что столько переделок оставили на последний момент. Но на новогодних праздниках мне хотелось отдыхать, а перед этим получить свои кровно заработанные бабки.
Зазвонил телефон, и я подумал, что зря они это, очень зря. В переписке ещё возможно было оставаться вежливым, но вот по телефону риск не сдержаться велик. Но это оказался не заказчик, а Артём.
Ему хватило обычного «алё», в которое я старался вложить максимум дружелюбия и непринуждённости, чтобы понять, насколько скверное у меня настроение. Иногда казалось, что Артём видит меня насквозь. От этого было и страшно, и волнительно. Я не хотел, чтобы он нашёл то, что так тщательно пряталось, и в то же время желал, чтобы он вскрыл меня и рассмотрел ещё более внимательно. Может, найдет что-то, чего я не видел, или взглянет на привычное по-новому. Артём смог бы.
— Давай я приду и помогу тебе, чем смогу, — предложил он.
— У тебя разве не зачётная неделя?
— Сегодня был последний.
Артём пришёл часа через два и, увидев меня, тут же горестно свёл брови.
— Ох, тебе даже вздохнуть некогда, да?
Мы стояли в прихожей, Артём сжимал моё плечо, а другой рукой гладил по растрёпанным волосам. Он даже пальто не снял, сразу шагнул ко мне.
Я не вникал в то, как выгляжу, у меня не было времени смотреться в зеркало, но надо сказать, что Артём тоже был измотанным. Не стоило соглашаться на его помощь. И в то же время я был рад ему. Дни выдались сумасшедшими, вместо должного праздничного настроения я ощущал желание убивать, и всё в моих глазах выглядело мрачным, бесполезным и тупым. Но вот Артём искренне мне сочувствовал, проникся моим несчастьем, и от этого было чуточку легче. И стало ещё лучше, когда я обнял его исхудавшее тельце.
Он велел не отвлекаться и возвращаться к работе, а сам переоделся в мою жёлтую футболку, которая давно перешла в личное пользование Артёма, и домашние штаны, которые он как-то принёс взамен моим шортам. Не столько ради удобства, сколько чтобы я над ним не посмеивался.
На кухне долго шумела вода, что неудивительно: я успел перевести всю посуду, а затем Артём принялся собирать армию кружек, скопившуюся вокруг компьютера.
— Это… это кролики? — смущение смешалось с недоумением. Артём, удерживая по две кружки в каждой руке, уставился в монитор.
— Ага, — сказал я, продолжая моделить лаконичную статуэтку, состоящую из двух кроликов. В углу экрана было закреплено фото, присланное дизайнерами, с которого, я уверен, они ржали всей студией.
— А они… а что… А что происходит?! — не выдержал Артём.
— Они совокупляются, — хмыкнув, сказал я. — И заказчики хотят видеть их на 3D гостиной.
Кролики были как два кусочка пазла: один ставился на другого во всем известной позе. Казалось, после магнитиков из Сочи больше ничего не удивит, но заказчики этой дизайнерской студии вышли на новый уровень.
— Это у кого-то в гостиной стоит? — изумился Артём. — Боюсь представить, что у них тогда в спальне.
— Зеркало во всю стену напротив кровати.
Артём какое-то время молчал, а потом обречённо произнёс:
— Я пошёл домывать посуду.
Работая над кроликами, я не успел заметить, как шум на кухне стих. Прошло ещё какое-то время, но в доме по-прежнему стояла тишина. Забеспокоившись, я решил проверить, всё ли хорошо, и обнаружил Артёма на диване. Он лежал с закрытыми глазами, то ли спал, то ли просто отдыхал. Я не стал ему мешать и вернулся к работе.
Спустя примерно час он зашёл ко мне и спросил:
— А где пылесос?
— На балконе.
Раньше я брался за него максимум раз в неделю, но с появлением Золушки, которая то тут, то там разбрасывала колтуны, пылесосить приходилось гораздо чаще. Мерное гудение разносилось по дому, приближалось, а потом край штанины моих спортивных домашних штанов засосало в трубу.
— Эй! — воскликнул я.
— Ням, ням, ням, — шевеля ручкой, приговаривал Артём, делая вид, что это слова пылесоса.
— Он должен есть пыль!
— Тут с одного деда она как раз сыплется.
Когда удалось вырвать штанину, я подорвался с места и угрожающе направился к Артёму.
— Сейчас дед покажет тебе, что в его время делали с теми, кто не уважал старших, — предупредил я, выключая по пути пылесос.
Артём не стал задавать вопросы. Вместо этого он ринулся бежать, сокращая путь через кровать, но я успел схватить его за щиколотку. Упругий матрас содрогнулся, Артём распластался поверх пледа, а я взобрался на его ноги, предупреждая побег, и принялся щекотать. Учитывая то, что у него был низкий болевой порог, щекотка тоже вызывала у Зефирного принца в сто крат больше ощущений, так что он тут же принялся извиваться и хохотать. Разумеется, Артём не был бы Артёмом, если бы сдался так просто. Ему удалось перевернуться на спину и легонько укусить меня за плечо, но я по-прежнему восседал сверху и не позволял воспользоваться ногами.
— Хватит! Пожалуйста, я больше не могу! — молил он, прижимая руки к телу и защищая рёбрышки. — Ладно, ты не дед! Ты как вино — с возрастом только лучше!
— То есть, всё ещё стар, — я смог протиснутся через оборону и продолжал щекотать Артёма.
Он смеялся, запрокинув голову. И я понял, что уже очень давно не видел его таким весёлым.
— Не старый, а матёрый, — Артём продолжил использовать дипломатические навыки.
Такой вариант мне понравился. Я слез с его ног, объявляя перемирие, присел рядом и принялся наблюдать за тем, как Артём восстанавливает дыхание. Аккуратные пухленькие губы ловили воздух, а некогда бледные щёки чуть покраснели. Мягкие волосы с удивительным перламутровым оттенком растрепались. Я отвернулся, чувствуя, как теряю контроль, и наткнулся на следы от зубов на плече.
— Эй, смотри, что ты наделал! — я ткнул пальцем в «отпечаток».
— Это — метка, — глупо захихикал Артём. — Теперь я твой альфа.
И в голос засмеялся от собственной шутки. Я покачал головой.
— Спасибо, мне этого и от Лизы хватает.
— Так она мне про современные жанры и поведала.
Окончательно отдышавшись, Артём сел на кровати и, свесив ноги вниз, сказал:
— Ладно, я отвлёк тебя. Закончу и пойду.
Но прежде, чем он успел подняться, я взял его за запястье, останавливая, и предложил вместе поужинать. И забыть про пылесос, и так уже достаточно чисто.
Конечно же, есть Артём не хотел, но от какао не отказался. Я надеялся, что с него он потом перейдёт на что-то более существенное.
— Я купил тебе маршмеллоу, — сказал я по пути на кухню.
— Мне?
— Ага. Надеюсь, ваша зефирная религия не запрещает их есть.
Вместо ответа Артём недовольно фыркнул и толкнул меня в спину. Вреда как от котёнка, я даже не запнулся.
Предлагать ему конкретные блюда — заведомо проигрышный вариант. Не сразу, но в какой-то момент мне удалось заметить, сколько усилий Артём прилагает, чтобы впихнуть в себя еду. Так что вместо этого я молча поставил перед ним орехи и, пока в кастрюле варился пакетик гречки, наблюдал за тем, как он хватает пальцами то их, то маршмеллоу, горкой айсберга плавающие в кружке. Он сказал насыпать ему жменьку, ну вот я и насыпал. Кто ж знал, что он имел в виду свою жменю, а не мою.
— Расскажи мне что-нибудь, — попросил я.
— Что?
Я пожал плечами.
— Что-нибудь. — Мне и вправду было всё равно. Я просто любил слушать Артёма. — Как зачеты? Я думал, они у тебя до тридцатого числа.
— Двадцать девятое и тридцатое выпали на выходные. Так что у нас немного сместилось расписание.
— Всё хорошо? — спросил я. Не знаю, насколько сложная у Артёма специальность, но в его состоянии вряд ли можно нормально подготовиться даже к простому зачёту.
— Да. Я зарядил, — коротко ответил он.
Мне стало немного спокойней от того, что у него теперь на одну заботу меньше.
Чуть позже я нарезал Артёму яблоко и почистил мандарин. Что-то маленькое и лёгкое он ел спокойно, как будто даже не замечая, просто на автомате.
После ужина я отправился работать, а Артём лёг перед телевизором и смотрел фильм, звуки которого смутно долетали до меня. Потом они смешались с всхлипами, я вздрогнул, сердце сжалось от беспокойства, но волнение было развеяно словами за стеной:
— О, Золушка, правда любовь прекрасна?
И я понял, что Артём заливался слезами над какой-то мелодрамой. Он смотрел их одну за другой, до полуночи, пока мы, наконец, не засобирались спать.
— Погоди, — сказал я. Артём остановился на пороге в ванную. — Держи, это тебе.
Я кинул ему пакет, упакованный в яркую подарочную бумагу, и облокотился о косяк спальни. Миловидное лицо излучало недоумение вперемешку с предвкушением, что заставило меня улыбнуться.
— Это подарок? Не рано ли?
— Считай, что у Дед Мороза появилась функция экспресс-доставки.
Артём ещё раз повертел подарок, прошёл мимо меня и сел на кровать, чтобы было удобнее вскрыть упаковку. Услышав шорох, в комнату влетела Золушка и горящими светло-зелёными глазами уставилась на яркую бумагу. У меня вырвался смешок.
— Конечно, и тебе подарок, — сказал Артём, сминая кусочек упаковки. Бросок. Пепельная стрела пронеслась мимо меня, в коридоре раздался топот. — Как мало ей для счастья надо, — с мягкой улыбкой заметил Артём и продолжил аккуратно распаковывать подарок.
Я обычно просто рвал бумагу, он же отгибал уголок за уголком, бережно разъединял края, и если бы не кусочек, оторванный для Золушки, упаковку можно было бы использовать повторно, и никто бы не догадался.
Добравшись до сердцевины, Артём на пару секунд замер, а потом принялся действовать более нетерпеливо. Прозрачная упаковка от продавца была безжалостно вскрыта и отложена в сторону.
— Ого! — Серые глаза с восторгом глядели на пижамную рубашку. — Вау, — выдохнул Артём и приложил её к себе. — А откуда Дед Мороз знает мой размер?
— Измерил прошлую, — пожав плечами, ответил я и скрестил руки на груди.
Выдать это за подарок к Новому году, а не вручить со словами «сорян, что испоганил прошлую пижаму», было явно лучше, но я ощущал непреодолимое смущение. Куда более сильное, чем когда штурмовал сайты и искал идеальную пижаму. «Какая разница, в чём спать?» — думал мозг, а ноги несли меня к магазину, потому что я вдруг забеспокоился, а не будет ли вышивка из золотых блестящих ниток колоться с внутренней стороны?
Не кололась. И Артём явно был счастлив. А я чувствовал жар, хотелось открыть окно и глотнуть холодного воздуха. Но лучше просто стоять на месте.
— Она очень красивая, — сказал он, обводя вышитые на чёрной ткани созвездия. Не те, что изображали в гороскопе, а которые можно было увидеть, подняв голову к небу.
— Рад, что ты так думаешь.
Я хотел сказать это равнодушно или, на худой конец, прикрыться ворчанием, но слова вышли на выдохе. Тут даже не нужно было быть проницательным Артёмом, чтобы услышать в них: «Я рад, потому что так долго искал, столько отзывов перечитал, ходил в магазин, чтобы увидеть воочию, и жутко переживал, понравится ли тебе».
Не то чтобы я никогда не дарил подарков, Адель и маме так регулярно, но эта ситуация кардинально отличалась.
— Я в ванную, а потом надену, — сказал проскакавший мимо Артём.
— А стирать не будем? — обернувшись, спросил я. Артём замер и задумался.
— Ну, думаю, можно сделать исключение? — Он с неуверенной улыбкой посмотрел на меня. В глазах читалось нетерпение использовать подарок по назначению.
Я был из тех, кто предпочитал стирать одежду после покупки. Артём тоже. Но мне ужасно хотелось поглядеть на него в обновке.
— Думаю, да, — согласился я. И довольный Артём прошмыгнул в ванную.
Обычно он плескался там довольно долго, но в этот раз побил все рекорды и через пару минут предстал передо мной в новой пижаме. Всё, как Артём любил: мягкая рубашка и штаны. Хлопок глубокого, тёмно-синего цвета, а поверх него пришит чёрный воздушный фатин с золотой вышивкой: Малая и Большая Медведицы, Кассиопея, Андромеда, множество других созвездий и все разные. Сначала я поразился тому, что пижама может столько стоить, но теперь готов был заплатить за неё и втридорога, потому что многослойность и искусная вышивка превращали её в произведение искусства. И, конечно же, ни на ком она не смогла бы смотреться так роскошно, как на Артёме с его выправкой.
— Смотри, я как космос! — довольно сказал он, чуть разведя руки. Идеальная осанка, плечи расправлены, взгляд лучится.
Да, детка, ты космос, спорить глупо.
— Я нашёл себя.
Артём подошёл ко мне, опёрся рукой о спинку компьютерного кресла и поднял колено, показывая вышитое на нём созвездие. Я вгляделся, но ничего не понял.
— Кто это?
— Рыбы. А себя найдёшь?
Артём широко развёл руки, а я принялся искать и, не упуская случая, порой задумчиво водил руками по телу. В невинных местах, но светлые брови всё равно с каждой минутой хмурились всё сильнее.
— А ты глазами искать не можешь? — не выдержал он.
— Да что-то вижу плохо, — даже не пытаясь скрыть ложь, ответил я, водя руками по исхудавшей, но всё равно соблазнительной груди.
— Старикашка.
Я нагло развернул Артёма со словами «тут нет» и принялся искать созвездие на спине.
— Где же, где же? Может, тут? — ладонь легла на ягодицу, Артём пискнул и отпрыгнул в сторону.
— Грубиян!
Я смеялся, наслаждаясь покрасневшим лицом и широко распахнутыми глазами. Боже, как же он невинен.
— Иди сюда, я ещё не нашёл.
Я оттолкнулся от пола и подкатился к Артёму на кресле, но он поставил ногу на сидение и оттолкнул меня обратно.
— Нет уж, катись отсюда!