***
По плану у нас было заехать в супермаркет, закупиться продуктами и выпивкой, а потом отправиться к Денису, отец которого в очередной раз куда-то уехал. За время хождения по магазину Настя успела обсудить с Катей все бренды косметики, дружелюбно поболтать с Денисом, посмеяться с глупой шутки Стаса и два раза отшить Гришу. Друг очень воодушевился от новой, а главное — свободной женской особы в нашей компании. Настя прямо посоветовала не тратить зря время, но Гриша не сдавался. В какой-то момент, после очередного отказа, гогочущий Стас повёл друга к детскому шампанскому. — М-м-м, с грушей. Газированное, — с притворным восторгом говорил Золотко. — Вот это да. То, что надо, чтобы запить горе. Возьмёшь в упаковке с Микки Маусом или принцессами? — Да тебе хоть сейчас в комики, — съязвил Гриша, нервно поправив бейсболку. Как и ожидалось, он даже зимой с ней не расстался, не стал сменять на шапку и предусмотрительно ходил в куртке с капюшоном. — А если серьёзно, что ты будешь пить? — спросил я. Гриша с лета боролся с наркозависимостью и теперь не пил, не принимал и не курил ничего, кроме табака. Пара сигарет в день — вот всё, что он себе позволял. И с диеты слезать не спешил. Чтобы поддержать его, мы обычно не пили при Грише, но сегодня он сказал, что пора переходить на новый уровень. «Если я всё же соблазнюсь, глядя на ваши бокалы, просто вдарьте мне по башке и отвезите домой, когда вырублюсь», — сказал Гриша. Стас с Денисом до сих пор спорили, кому из них лучше бить. «У тебя рука тяжёлая», — говорил Стас. «А у тебя удар точный», — парировал Денис. «А можно больше веры в меня?» — спрашивал Гриша. К выбору он подошёл серьёзно. Стас уже по второму кругу возил Гришу, усевшегося в тележку, по отделу с соками и газировкой. — Был бы Лёша с нами, мы бы вам детский стол устроили, — продолжал подшучивать Стас. — Ага, ещё спать в десять отправьте, — ответил Гриша, поправляя очки. Лёша не пил из-за гастрита. Не рисковал даже тогда, когда он находился в ремиссии. А в этот раз ещё и не смог к нам присоединиться из-за работы на банкете, коих в праздники было немало. Летом его заприметила команда выездных барменов, так что порой он мешал коктейли не только в баре. У меня с Катей всё было проще — нас ничего не сдерживало, и мы всегда останавливались на виски. Правда, каждый раз долго размышляли, какой именно брать. Сначала я принимал активное участие в обсуждении, но с каждой минутой всё сильнее ощущал неприятное, давящее чувство в груди. Мы слишком долго бродили по этому супермаркету. Супермаркету, к вечеру наполнившемуся людьми. Надо было следить за тем, не мешаем ли мы кому-то, шарить взглядом по многочисленным полкам в поисках необходимого товара, наматывать круги в тяжёлом пальто, от которого в помещении становилось жарко. Мне хотелось поскорее убраться отсюда. Не в силах думать о чём-то другом, я сказал Кате, чтобы сама выбирала виски. — А вы пьёте отвёртку? — спросила Настя, нарушая рассуждения сестры. Мы с Катей переглянулись. Нет, не пили, но раз так, то самое время начать. Набитая тележка гремела от бутылок, шуршала упаковками чипсов, арахиса, копчёных колбасок и прочего. Среди всего этого многообразия сидел довольный Гриша. Он был тонкокостным, жилистым и невысоким, поэтому отлично умещался в тележке, которую легко катил Стас. — Такого я у нас не припомню. И где штрихкод этого товара? — шутливо спросила кассирша, когда мы остановились возле ленты. — Он шёл вместе с безалкогольным пивом, — весело ответил Денис. Это было смешно. Вот только я не мог смеяться. Паника внутри продолжала нарастать даже тогда, когда я с девочками отошёл от кассы, предоставляя всё друзьям. Мне было нехорошо, но это только часть беды. Я боялся грохнуться в обморок. Прямо здесь. В набитом людьми супермаркете. После того, как я свалился в сугроб и был чудом спасён бабулями, такое развитие событий не казалось чем-то невозможным. — Дай ключи от машины, — тихо, но твёрдо сказал я Кате. Она удивлённо взглянула на меня, однако спорить не стала. Среди металлических стен автомобиля, в мягком сидении мне стало заметно лучше. Даже если всё пойдёт по плохому сценарию, этого никто не увидит, а мягкое кресло примет в объятия и не даст набить синяки. Вот бы поскорее выпить и успокоиться. Отвёртка — это просто сок с водкой. Мне даже бокала не понадобится, чтобы прийти в себя. Противоположная дверца машины открылась, впуская холодный зимний воздух. Ох, как хорошо. А я и не додумался открыть окно, когда садился. Опустившаяся на водительское кресло Катя, будто прочитав мои мысли, не стала закрывать дверь. — Ты в порядке? — спросила она. — Да, мне уже лучше. Сестра задумалась, внимательно глядя на меня. Серые миндалевидные глаза, так похожие на мои, казалось, могли видеть насквозь. От этого впервые стало неуютно. Может, Катя была взбалмошна и выращена волками, но отнюдь не дурой. Она могла заметить перемены во мне, найти то, что я боялся признать или о чём даже не подозревал. — Хочешь, отвезу тебя домой? — предложила Катя. — Нет, всё уже нормально. Я очень давно не виделся с друзьями, постоянно что-то мешало. Иногда я сам. Так что мне не хотелось упускать случая хоть немного повеселиться. Послышался хлопок — Денис закрыл багажник своей машины, припаркованной неподалёку от нас, и сквозь покрытое снежинками стекло я увидел, как ребята садятся в его кроссовер. Настя присоединилась к нам, быстро юркнув на заднее сидение, и Катя завела машину. — Артём, ну ты как? — спросила она, чуть высунувшись вперёд. Я постарался улыбнуться. — Уже неплохо. — Знаешь, я теперь иногда побаиваюсь, как бы ты снова в обморок не упал, — призналась Настя. — Снова? — Катя оторвала взгляд от дороги и мельком посмотрела на меня. Секунды ей хватило, чтобы обо всём догадаться. — Тебе было плохо в приюте? — Один раз, — нехотя ответил я. — Но это уже неважно. Давайте включим музыку. Я ткнул в сенсорную панель магнитолы и сделал вид, что мне настолько нравится заигравшая песня, что отвлекать меня вопросами бесполезно.***
Открыв один из верхних шкафчиков на кухне и по-свойски поводив по полочке рукой, Катя достала две красивые многоразовые коктейльные трубочки. У одной был загиб в виде спирали, а у другой — сердечка. Обе эти трубочки Катя опустила в свой бокал с отвёрткой. — Дай и мне одну, — попросил я. Катя зыркнула на меня и отодвинула бокал подальше. — У тебя лучший друг — бармен, а ты до сих пор не в курсе, что в коктейли кладут по две трубочки. — Мы не в баре, — заметил я и упёр руки в бока. — Так нечестно. У тебя две, а у меня — ни одной. — А тебе и не надо, если у тебя Иисус есть рядом. — Рядом с тобой он тоже есть. — Не, мой краш — святой дух. А ты сам говорил, что из всей тройки тебе Иисус больше всего нравится. — Вы говорите так, как будто это рок-группа какая-то, — сказал Денис, доставая пару мисок для чипсов. Остальные ребята крутились около стола и обсуждали, кому ещё что налить. — Джаред Лето или Иисус? — внезапно спросила Катя, и я аж остолбенел. Сестра задорно выгнула светлую бровь, что отличалась по цвету от выкрашенных в рыжий волос. — Перед сложным выбором я тебя ставлю, да? Я так и не нашёлся с ответом. Зато уговорил Катю дать мне одну из трубочек. В знакомом доме, рядом с близкими людьми мне сразу стало заметно лучше, а отвёртка, делающая петлю через пластиковое сердечко, прежде чем попасть в рот, успокаивала стук моего собственного сердца. В какой-то момент наших посиделок Гриша, даже будучи стопроцентно трезвым, умудрился предложить безумную тему для обсуждения. Она называлась «Неудачный секс». И первым, на кого пала участь высказаться, стал Денис. — Я без ума от Кати, так что любое наше занятие любовью — вершина блаженства. А то, что было до неё, напрочь забыто. Послышались размеренные аплодисменты и слова Стаса: — Браво. Внезапная амнезия. — Не знал, что медведи так изворотливы, — прокомментировал Гриша и переключился на Катю. — А ты что скажешь? — Я солидарна, — ответила сестра. — С чем солидарна? — спросил Стас. — С тем, что секс с тобой — вершина блаженства? — С — скромность, — сквозь смех выдавил Гриша. Когда наш хохот за столом утих, друг махнул рукой в сторону Кати и Дениса, сказав, что чего-то интересного от сладкой парочки ждать бесполезно, меня пропустил со словами «Артём живёт по законам божьим, секс до брака не приемлет», и попросил Стаса поделиться историями из своей практики. Золотко задумался. — Мой рассказ испортит вам аппетит. Он не столько ужасный, сколько мерзкий. Связан с блевотиной. — Я почти ежедневно убираю кошачьи лотки и комки шерсти, побывавшие в желудке. Меня этим не напугать, — сказала Настя, жуя колбаску. Обведя остальных взглядом, Стас решил продолжить: — Рассказывать особо нечего. Я подцепил девчонку на очередной тусовке, мы много выпили, а потом, в разгар процесса, она оттолкнула меня ногой, свесилась с кровати и заблевала ковёр. Был случай, когда я сам еле успел добежать до раковины. Обычно всё заканчивалось не оргазмом, а совместным поиском воды и чего-то вроде активированного угля или «Энтеросгеля». Меня внутренне передёрнуло. Я знал, что раньше Стас был не особо разборчив в связях, а его состояние не являлось помехой для секса. Он был раскрепощён и пошл, но всё это скрывалось за дверьми чужих спален на вечеринках. Мне не приходилось туда заглядывать, но вот она приоткрылась и явила собой не самую красивую картину. Это натолкнуло на мысль, что как бы хорошо мы не знали человека, его интимная часть может быть непредсказуема, непонятна или нелицеприятна. Что если люди не распространяются о таком налево и направо не только потому, что это считается неприличным? Может, они просто не хотят раскрывать эту свою часть? С другой стороны, Стас говорил спокойно, да и Денис не выглядел скованным. Мне всё сильнее казалось, что только я придаю этому столько значения. Что если и с поцелуем Максима так же? — Теперь твоя очередь. — Денис щёлкнул по скатанной в маленький комок бумажке, и она прокатилась по столу до руки Гриши. — Ты же не думаешь, что инициатор идеи сможет отмолчаться? — Конечно, нет. У меня был случай, где я вышел таким дебилом, — Гриша провёл рукой по лицу и сделал глоток фанты. — Думаю, это случилось около года назад. Не помню, что я тогда принял, но приход оказался ого-го. — Принял? — переспросила Настя, покосившись на Гришу. — Ну-у-у, — смущённо протянул он. — Раньше я сидел на запрещённых веществах. Но теперь я чист! — поспешно добавил Гриша и резво вернулся к истории: — Мы тоже тогда пошли к кому-то домой на тусовку. Я поболтал с первокурсницей, потом мы нашли свободную комнату. Всё шло хорошо и чудесно, а потом раз — щелчок — и я в комнате один! — Ты уснул, а она ушла? — предположила Катя. — Нет! — с чувством воскликнул Гриша. — Я ебал воздух! Стас подавился пивом, и его смех смешался с кашлем, я пытался помочь ему, постучать по спине, но сам то и дело сгибался пополам. Рядом била ладонью по столу Катя, истерически хохоча, Денис вытирал выступившие слёзы, а Настя хлопала Гришу по плечу и хвалила его фантазию. — Всё было таким реальным. Я прям чувствовал её кожу!.. До сих пор не знаю, отшила ли меня эта первокурсница, а дальше я додумал всё сам, или её вообще не существовало? Отсмеявшись, мы все перевели взгляд на Настю. Поскольку она впервые была в нашей компании, я поддержал бы её, реши подруга воздержаться от откровений, но она лишь пожала плечами и сказала: — Мой первый раз был ради мести. Тишина на пару секунд поглотила нас. Каждый думал, как на это реагировать и стоит ли ждать продолжения. — После такой затравки ты не можешь не продолжить, — как можно мягче заметил Стас. — Это долгая история. — А мы куда-то торопимся? — поддержала Катя. Чуть отодвинув бокал в сторону, Настя приступила к неторопливому рассказу. Чтобы мы поняли суть, ей пришлось начать издалека. С сына маминой подруги. — Ты переспала с сыном маминой подруги или мстила ему? — перебил Гриша. Настя внимательно посмотрела на него и спросила: — Ты детективы случаем не с последней страницы читаешь, чтобы сразу узнать, кто убийца? Гриша одобрительно засмеялся и больше перебивать не стал. Её парня звали Лев и, как заметила сама Настя, только имя с внешностью и были впечатляющими. Он был сыном маминой коллеги, и, собственно, через родителей они и познакомились. — Знаете матерей, готовых свести дочерей с первым встречным? Если не знаете, то имейте в виду, что моя как раз из таких. В пятнадцать лет сложно противиться родителям, а я ещё такой терпилой была… — сказала Настя и сделала глоток отвёртки. Она, как и Катя, стойко переносила спиртное: шёл уже третий бокал, а подруга лишь немного захмелела. — Это ты-то? — спросил Гриша. Я тоже удивился. — Зубы я со временем отрастила, уже после школы, — сказала Настя. — А ещё в десятом классе проходила с ужасным рыжим, как апельсин, цветом волос, просто потому что парикмахерша что-то напортачила, а мне духу не хватило заставить её переделывать. К слову, шла я краситься совсем не в рыжий. Еле успела к выпускному отрастить свой цвет. — Мне недавно попался неадекватный таксист, — заговорила Катя. — Он ехал и одновременно с кем-то ругался по телефону, таким взвинченным был. В параллельной вселенной я бы велела ему остановиться, сказала бы много «ласковых» слов и вышла бы из машины. Но в здешней реальности просто сидела и надеялась, что мы не попадём в аварию, и это не мой последний день. Хорошо, что сейчас можно поставить одну звезду в приложении и пожаловаться оператору. Настя активно закивала и вернулась к рассказу: — Идея знакомства мне не понравилась. У некоторых моих подруг были парни, но их пример не впечатлил, так что комп и сериалы меня как-то больше привлекали. Из-за этого мама думала, что я не умею общаться с мальчиками и мне нужна помощь, — Настя демонстративно закатила глаза, а затем вдруг нахмурилась и недовольно вытянула губы. — До меня сейчас дошло, что мама, по сути, готова была свести меня с первым встречным хером, просто потому что в пятнадцать лет, пятнадцать! — громче повторила Настя. — У меня не было парня. Пиздец. Настя уставилась в одну точку и отпила отвёртку. Ей явно требовалось время, чтобы прийти в себя, и Катя решила занять паузу своими воспоминаниями: — Ни меня, ни Артёма никогда ни с кем не сводили, но я помню, как к моей подруге подкатывал наш одноклассник. У нас неожиданно сформировалась новая компания, мы начали общаться с теми, с кем прежде не общались, и вот он к ней воспылал. Спросил в телеге, не хочет ли она с ним встречаться. — М-м-м, как по-мужски, — с презрением прокомментировал Гриша. — Ой, знаешь, — махнула в его сторону Катя, — так даже лучше. Моей подруге не пришлось отказывать ему с глазу на глаз. Согласитесь, это так неловко — отшивать тех, к кому ничего не испытываешь, и понимать, что вы в одних кругах крутитесь. — Типа: «Ну, ты чего? Нормально же общались», — подхватил Стас. — Да, да, — Катя закивала. — Но его это не остановило, и однажды он пришёл к ней домой с гитарой… — сестра откинула голову назад и провела ладонями по лицу, будто эта нелепая ситуация случилась не с подругой, а с ней самой. — Жаль, в то время ещё не употребляли слово «кринж», ибо это он и был. Одноклассник звонит в дверь, подружка знает, что это он, не открывает, и тут! Что вы думаете? Его в комнату заводит мама! Я почувствовал всеобщую неловкость, будто эта ситуация разворачивалась прямо сейчас у нас на глазах. — Мама подруги, красноречиво улыбаясь, вывела из комнаты её младшего брата, чтобы «влюблённые» остались наедине. И бедняжка была вынуждена минут двадцать слушать его бренчание. — Зачем она его впустила? Она не знала, что дочь не хочет с ним встречаться? — спросил я. — Да всё она знала! — воскликнула Катя. — Они думают, что мы стесняемся, поэтому и отказываем, — объяснила Настя. — Что мы тупые, ничего не понимаем, что раз к нам кто-то подкатил, то кипятком надо писаться. Мнение детей априори херня, мнение дочерей, когда дело касается парней, для некоторых матерей херня вдвойне. — Так, а что там в итоге с сыном маминой подруги? — напомнил Гриша. — О, — опомнилась Настя. — Ну, в моём случае гитарой всё не ограничилось. Лев был на год старше и очень симпатичным. Да. Не только вы любите глазами, и мы на внешность падки, — добавила Настя, поймав выразительный взгляд Дениса. — Я ему тоже приглянулась, семьи стали больше времени вместе проводить, нас наедине специально оставляли. — И так вы стали встречаться? — спросила Катя. — Я не знаю. За два года мы ни разу это не обсудили. Но семьи в какой-то момент решили, что всё, мы пара. И каждый просто согласился. Пара, так пара, терять всё равно нечего. И мы вели себя соответствующе, но не потому что хотели, а просто… — Настя пожала плечами, — не знаю, почему. Она устало потёрла лоб и призналась, что ненавидит ту себя за слабость и трусость. Лев был старше и поэтому считал, что умнее, вечно ставил мнение Насти и интересы под сомнение, выставлял дурочкой. А она не находила силы на что-то большее, кроме как одобрительно что-то пискнуть. — Мне оставалось лишь лежать перед сном и воображать, как ловко бы я ему ответила, как приструнила бы. Было необычно слышать такое от Насти. От двадцатидвухлетней Насти с подвешенным языком, чьи предпочтения и принципы уже были сформированы, а впереди виднелся более-менее ясный путь. Но кто бы мог подумать, какой она была в прошлом и через сколько проб и ошибок ей пришлось пройти, чтобы отполировать себя до нынешнего состояния. — Когда мне стукнуло семнадцать, маме нравилось вдалбливать, что раз мы со Львом так давно вместе, то, должно быть, я и замуж за него выйду. Я не могла решить, что хочу на завтрак, а мне предлагали подумать о замужестве! Но, как и два года назад, мы поплыли по течению. Точнее, я. Что творилось в голове у Льва — до сих пор не знаю и знать не хочу. Близились летние каникулы, и он стал намекать на секс. Я спросила, есть ли у него опыт. Просто, чтобы поддержать разговор, потому что думала, что он скажет: «Нет». А Лев ответил: «Да». — У него был кто-то до тебя? — спросил Стас. — Я тоже так решила. Лев был симпатичным и наглым, он мог уломать какую-нибудь девушку ещё до нашего знакомства. Но он сказал, что это случилось год назад, на дне рождения друга его старшего брата. Год назад. А я напоминаю, что нас считали парой уже два года. То, что я тогда почувствовала, не было ревностью. Это было… как будто он нарушил закон. Нас считали парой, мне казалось естественным, что мы не можем иметь дел ни с кем, кроме друг друга, но вот он будто вырвался вперёд. Мне захотелось его проучить. Я представляла, что вот мы какое-то время уже женаты, и тут я говорю: «Знаешь, вот — допустим — Виталик в постели делал вот так, мне понравилось, может, и ты попробуешь?» А когда он спросит: «Какой Виталик?!», я небрежно махну рукой и скажу: «Да, парень, с которым я спала ещё до нашей свадьбы. На дне рождения подруги». — И ты, правда, нашла, — Гриша показал руками кавычки, — Виталика? — Да я была одержима этой идеей и поисками! Мне нужен был не просто парень, — Настя важно подняла указательный палец. — Это должен был быть какой-то статусный человек, неважно в какой сфере, главное, чтобы я могла посильнее ковырнуть Льва. С кем он там спал? Рандомной пьяной девчонкой? А вот я, — Настя похлопала себя по груди, — я склеила адвоката, накаченного пожарного, спортсмена, студента престижного ВУЗа! — То есть ты на полном серьёзе искала? — спросил я, всё не понимая одной вещи. — Ты же могла просто выдумать. — Мне было этого мало. Я хотела упиться победой, настоящей, а не выдуманной. Удачно, что когда тебе семнадцать-восемнадцать, парни постарше лезут сами. В общем, я нашла студента меда. Мне показалось это достаточно солидным, потому что одноклассники, поступавшие туда, любили показательно вздыхать, мол, какой тяжёлый путь они выбрали. Не знаю, понравилось тому парню или нет, но я прикола не поняла. — Настя развела руками. — Как видите, замуж я не то что за Льва, вообще ни за кого не вышла, и холодную месть подать случая не представилось.***
Ребята были поглощены «FIFA», сжимали джойстики так, будто чемпионат мира по футболу зависел лично от них. Настя и Катя, спустив декоративные подушки на пол, уселись на них и о чём-то перешёптывались, жуя недавно доставленные роллы. Я сидел в кресле, сжимая бокал, и не мог выкинуть из головы недавнюю историю. Рассказ Насти меня впечатлил. С многих сторон. Не знаю, во мне ли причина, или так случилось бы, даже родись я натуралом, но мы с Катей были воспитаны вне стереотипов. Конечно, её опекали чуть сильнее, чем меня. Если мы куда-то отправлялись поздними вечерами, я должен был приглядывать за сестрой, но причина была не в Кате, а в опасностях нынешнего мира. Нас никогда не стремились с кем-то свести, хотя родителям, особенно папе, было интересно знать, есть ли у нас кто. Поэтому мне было не по себе от того, что чьи-то семьи так нагло лезли в личную жизнь детей. Особенно в столь юном возрасте, когда ты сам ещё не знаешь, как правильно, а как — нет. Но что поразило меня сильнее, так это месть Насти. Я был растерян и не понимал, как на это реагировать. Знал наверняка лишь то, что никогда бы не пошёл на такое. Я хотел сделать глоток, но бокал оказался пуст. Ступая нетвёрдой походкой, я направился на кухню, затормозив на полпути перед девочками. — Вам налить? — Да, пожалуйста, — Настя протянула мне бокал. — У меня есть, — сказала Катя и спросила с прищуром: — А ты не слишком много пьёшь? — Нет. — Ты хоть закусывай! — крикнула она мне вслед, когда я почти скрылся на кухне. Смешав несложный коктейль, я задумался. Может, и вправду что-то съесть? Я подошёл к столу и взял чипсинку. Нет, не то. Впрочем, они мне и в обычное время особо не нравились. С сыром было уже лучше. Наткнувшись взглядом на маленькие итальянские колбаски, я подцепил одну из них и откусил небольшой кусочек, который долго пережёвывал. Но в целом это было неплохо. Яркие специи пробуждали еле уловимое желание доесть несчастную колбаску. Сделав это, я присел за стол и принялся за вторую. Упаковка ушла незаметно, а сонные веки слипались всё сильнее и сильнее. Опустив голову на столешницу, я уставился на огромный хромированный холодильник. Свет гирлянды, подвешенной под потолком, плясал на серебре, убаюкивал. Сквозь плотную темноту я расслышал голоса: — Погоди, он же несмываемый! — Да тихо вы, а то разбудите. Я медленно открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Катю, в руках которой был крепко зажат фломастер. Мне хватило всего секунды, чтобы понять, к чему шло дело, ей — чтобы сорваться с места и ретироваться с кухни. Я резко поднялся, стул упал на пол, перед глазами заплясали цветные пятна, но мне было плевать. Ей не уйти! Почти наощупь я вылетел из кухни, заставив Стаса и Настю отпрянуть в сторону, догнал Катю, которая как раз перепрыгивала через диван, словно великая паркурщица, и крепко вцепился в кашемировый свитер. Мы упали сначала на сидение дивана, а потом скатились на пол. Я тянул Катю за волосы, не давая ей возможности укусить меня, она в отместку больно пиналась. Катаясь туда-сюда по ковру гостиной, мы старались наставить друг другу как можно больше синяков. Параллельно я пытался заглянуть на журнальный столик, чтобы отыскать там ручку или что-то, чем можно было бы подправить макияж Кати. Желательно на ближайшие несколько дней. Но кроме роллов там ничего не оказалось. — Новый сезон семейных боёв объявляю открытым! — где-то за спиной воскликнул Гриша. — Дамы и господа, делаем ставки, — послышался голос Стаса. — Лично я сегодня поставлю на Артёма. — Кажется, в прошлый раз он победил, — вновь заговорил Гриша, пока мы с Катей пытались сунуть друг другу в нос измазанный в васаби палец. — Но не удача ли это была? Впрочем, для разнообразия… — Я проявлю женскую солидарность и буду болеть за Катю. — Да что вы творите?! — крикнул Денис и в следующую секунду оказался около нас. Тщетно пытался остановить бой. — Помогите мне их разнять! — Дениска, не лезь! — велела Катя. — Это личное, — прохрипел я, отводя руку сестры в сторону. Меньше чем на секунду в её защите образовалась брешь, и я смог атаковать. Послышался вопль: — Господи Иисусе, жжётся! — Я знал, что интуиция меня не подведёт, — раздался довольный голос Стаса.***
В доме укоренилась тишина. Или же просто была качественная звукоизоляция. Катя и Денис заняли родительскую спальню, Стас и Гриша устроились в комнате друга, а мы с Настей лежали на кроватях в гостевой комнате. — Спасибо, что позвал. Было весело, — сказала она. — Даже несмотря на неугомонного Гришу? Настя беззлобно усмехнулась. Гриша, конечно же, не сдавался до самого конца и в полушутку предлагал Насте лично показать спальню для гостей. Подруга ловко давала от ворот поворот, а оставшись со мной наедине, спросила: «Если в этом доме действительно столько же комнат, сколько я думаю, можно мне ту, что будет подальше от Гриши?» Я ответил, что комнат чуть меньше, чем она предполагает, и предложил вместе занять гостевую спальню. Слова вырвались до того, как мозг успел понять их возможную неловкость. Но Настя спокойно пожала плечами и согласилась. — Можно спросить кое-что о твоей истории? — поинтересовался я. — Валяй. — Кроме Льва и того «Виталика» ты с кем-то ещё встречалась? — Да, было ещё несколько парней. — И в итоге никто не подошёл, — понял я. — Не все они были плохим вариантом, — призналась Настя. — Просто они не могли принять мой главный принцип. Не потому что не хотели, просто… не могли. Это было выше их сил. Это противоречило их важным желаниям, которые тоже нельзя было игнорировать. — Тебя это расстраивает? — Ты задумывался, что значит это слово? Настроенный — нас трое. Тело, ум, душа. Когда ты расстроенный, эти вещи не могут работать вместе, как надо. — Это как любовь — люди Бога ведают. — О, я и не знала. Но да, из той же оперы. — Настя перевернулась на бок, и в темноте чуть блеснули её глаза, устремлённые в мою сторону. — Думаю, я достигла устойчивого баланса. Так что неудачи меня не расстраивают. Плюс я открыта к отношениям. Меня не раздражают подкаты. Даже Гриша… он забавный. Знаешь, мне нравятся такие — с ебанцой. С ними весело. — Тогда почему ты ему отказываешь? — спросил я. Мне на секунду подумалось, вдруг это такой способ подогреть интерес. Набить себе цену. Своеобразная игра. — Потому что он не сможет принять моё главное требование в отношениях. Я это уже хорошо вижу. Глаз намётан, так сказать. Настя мыслила так трезво и по-взрослому, что я невольно восхитился. И одновременно с этим мне становилось ужасно грустно. Ведь она не одна такая. Есть множество людей, которые точно знают, чего хотят, что им подходит, а что нет. Я сам из таких. И Максим. И наши главные принципы никак не сойдутся. Только в отличие от Насти, я не мог спокойно закрыть эту дверь и забыть, что за ней. Не мог стереть из памяти те поцелуи. Боже, я такой наивный ребёнок. Кто-то другой давно выбросил бы это из головы и жил спокойно, а я уже больше недели ставил на перемотку один и тот же момент. День был насыщенным и весёлым. Но от его сладкого радостного шлейфа не осталось ни следа. Как обычно: всё было хорошо и чудесно. А потом я трезвел.