Праймс

      Весь холл был украшен праздничными гирляндами, в ряд стояли большие вазы с роскошными белыми, розовыми и красными цветами и корзинки с крохотными свечами и ароматическими палочками. Так что Чимин, зайдя внутрь дома, сразу же окунулся в праздничную атмосферу. Он только не знал, что за праздник.       Поэтому быстренько принялся перебирать в памяти все возможные даты празднований — и государственных, и международных, и религиозных, и дни рождения всех членов семьи Ким… Тщетно.       — Всё норм, — с усмешкой произнес Тэхен, зайдя в дом следом за ним. Джинки, который подвез их из универа, уже уехал. — Сегодня, насколько мне известно, никакого праздника в календаре нет. Он есть только в головах у моих родителей.       — На самом деле, это праздник в честь дня рождения Тэхен-и, вернее в честь того, что мама подарила отцу третьего сына, — поправил брата подошедший Сокджин.       — Согласись, странная традиция, — Тэ ухмыльнулся, — праздновать это почти через полгода после моего дня рождения. — За этим точно что-то кроется.       — Но это очень красиво! — не согласился Чимин. — И так романтично!       — Подожди, вечером во дворе еще зажгут праздничную иллюминацию, почему-то рождественскую, — продолжил рассказывать Тэхен, понижая свой голос до зловещего шепота, — а родители на брудершафт будут пить шампанское и вспоминать лихие былые времена. Могут даже танцевать. Это всё совсем не для слабонервных.       Чимин на это только улыбнулся — всё равно очень романтично.       Чета Ким была знакома друг с другом уже почти двадцать пять лет, и столько же они были женаты, но Чимин не мог не отметить, что даже по прошествии такого увесистого периода времени, они продолжали относиться друг к другу если не с трепетом, то с нежностью и уважением — так точно.       И Чимину доставляло истинное удовольствие наблюдать за этой парочкой.       Господин Ким выглядел очень импозантно, хотя был до невозможного худым, словно тощая, хотя и гибкая жердь. Он был высоким (все сыновья ростом пошли в него), и этим он сделал им отличный подарок — Чимин только недавно вычитал, готовя реферат по этнографии, что средний рост южнокорейского мужчины — 172,5 см, и это при том, что за последние годы этот показатель увеличился (раньше вообще было на шесть сантиметров ниже!). А все сыновья семьи Ким были под 180 см, а то и выше.       Мама Ким, наоборот, была кокетливого и приличного для корейской женщины невысокого роста (сантиметров 155, не больше), и очень красивой — если не в росте, то во внешности сыновья точно пошли в нее.       Чимин вздохнул и одним глотком допил из стакана свой сок — ну что он за человек? Сидит и людей воображаемой линейкой меряет. Интересно, что бы о нем подумали присутствующие, если бы сумели прочитать его мысли? Иногда Чиму казалось, что он очень странный, потому что любит науку, любит исследования, исчисления, с первого взгляда начинает формировать людей в выборки и группы, мысленно определяя их в только ему одному понятные категории.       Удивительно, как они в этом смысле сошлись с Сокджином. Тот тоже любит науку и тоже мыслит научными категориями. Кто знает, возможно они и подружатся (по крайней мере, он на это очень надеялся).       Сокджин в это время искоса поглядывал на Чимина, который разместился за праздничным столом между Тэхен-и и Джинки и размышлял о том, что если сбросить с него очередной светло-бежевый балахон, то Джина там точно ждет очень красивое и изящное тело потрясающего молочного цвета. Интересно, насколько оно отзывчиво? Сокджин даже улыбнулся своим возбуждающим и воодушевляющим мыслям. Он проследил за Джинки, который наливал Чимину вишневый сок в стакан и подумал, что друг Тэхен-и явно тоже заинтересовался их привлекательным гостем.       Джинки, приехав к самому застолью, притащил целую охапку алых гиацинтов — настолько большую, что за ней даже не было видно блондинистой макушки друга Тэ, а еще передал подарок от своих родителей.       Намджун как-то раньше очень мало внимания уделял Джинки, но теперь он вдруг осознал, что тот всю жизнь вертится здесь, будто у пацана своего дома и своей жизни нет. И это стало Джуна нехило так раздражать.       Он наблюдал, как мама обняла Джинки, благодаря за цветы, а отец пожал ему руку. У Намджуна стало формироваться ясное понимание, что прилипчивого Джинки надо потихоньку искоренять из их жизни — как оказалось, его было слишком много в их семье.       Джинки же затылком и своими горящими ушами чувствовал, насколько нехорошим взглядом смотрит на него средний брат, буквально просверливает его им навылет.       Ким Намджун обладал сильной доминантной аурой, и если ему кто-то не нравился, бедолага физически ощущал на себе его мрачный и темный взгляд. Видимо, пришло время уже и Джинки, знавшего Намджуна лет десять, так точно, быть удостоенным этой сомнительной чести.       Тэхен, будучи далеко не дураком, тоже заметил изменение в поведении брата по отношению к его лучшему другу, и быстро, чтобы никто не увидел, ободряюще подмигнул Джинки.       Сам же он размышлял о своей очередной стычке с Чонгуком — сегодня тот, как обычно, привел псов с прогулки, и Тэхен уже было решил его не трогать и дать отдохнуть от своего неугасающего сарказма. Но увидел, что на Чоне была футболка с логотипом их университета — такие за пару вон в сувенирных лавках Ёнсе продаются. Он обожал дразнить Чонгука, поэтому немного простебал его вид, тот в очередной раз фыркнул, и на вопрос, хочет ли он, чтобы Тэхен доказал ему, что он — гей, буквально пулей вылетел из дома. И Тэхен не мог сдержать улыбку, вспоминая об этом. Так странно, но он не помнит, чтобы кто-то улучшал его настроение даже своей обиженной моськой или откровенным игнором. Вообще всё, что касается Чон Чонгука, для Тэхена странно. Начиная с той сцены, которая развернулась тогда в туалете. Он, как бы, тоже на людей в общественных туалетах не набрасывается, даже прилично так захмелев. А Тэ был просто захмелевший, без «прилично».       Он наклонился к сидящему рядом брату.       — Хен, не забудь выдать своему выгульщику премию, — негромко проговорил он, чтобы не привлекать к ним лишнего внимания, — Бан и Тан испортили его одежду и обувь. И выдавай ему зарплату каждую неделю, а не помесячно.       — Без мелких разберусь, — проворчал Намджун, неотрывно наблюдая за тем, как Сокджин, проходя мимо стула, где разместился Чимин, как бы невзначай коснулся кончиками пальцев его затылка и легонько провел ими по шее. Чимин вздрогнул, а Джун куснул свою щеку изнутри.       Потом было веселое празднество, избежать которого было нельзя, как бы братья и ни хотели смыться. Но эта дата — уже годами созданная традиция.       — В этот день двадцать лет назад, — шепнул Тэ Чимину, — отец подарил маме ее дело — небольшой магазин одежды. В благодарность за трех сыновей. И она сумела развить его, и теперь у нее целая сеть бутиков.       — Я знаю, это довольно знаменитая сеть, — так же тихо прошептал в ответ Чим. — Был там несколько раз. Твоя мама крутая, если с тремя детьми смогла столько всего достичь.       Тэ благодарно улыбнулся за такой искренний комплимент своей родительнице.       — Спасибо. Обязательно скажи ей это — ей будет приятно.       Но Чим только покачал головой.              — Чимин, — громко обратился к нему Намджун. — Ты живешь у нас уже больше недели, но мы так о тебе ничего толком и не знаем.       — А что бы ты хотел знать? — тут же вступил в разговор отец.       — Да… Всё, — Джун улыбнулся, не отводя пытливых глаз от побледневшего гостя. — Расскажи о своей семье. Кто твои родители? Мы их знаем? Папа сказал, что ты — сын его друзей. Я, вроде, со многими из них, если не со всеми, знаком. Так чей именно ты сын?       Чимин что-то невразумительное выдал, а отец вдруг решил разрушить этот разговор и завернул длинный и витиеватый тост, непонятно с чего начавшийся, и непонятно, чем закончившийся. Так как отец обычно был немногословным и тосты толкать не любил, выглядело всё, конечно, странно. Но Джун сделал вид, что не уловил этой ситуации, хотя и скользнул по их гостю подозрительным взглядом. Чтобы снова упереться в мрачные глаза Джинки, который даже придвинул свой стул ближе к стулу Чимина, будто таким образом пытаясь его прикрыть от Намджуна.       Уже после окончания застолья, в перерыве между определенно позорными для детей песнями и танцами их родителей, во время которых каждый из троих попытался максимально абстрагироваться от происходящего, Тэхен отвел маму в сторону.       — Можно порыться в твоей подсобке?       У мамы был выделен целый цокольный этаж в качестве склада товара из ее магазинов.       — Золотце, что тебе надо? — тут же участливо поинтересовалась она.       — Футболку и кроссы, — объяснил Тэхен. — Мужские.       — Должны быть. Поищи в ящиках с фиолетовой маркировкой.       Конечно, Тэ только на глаз мог определить размер ноги Чонгука, но лучше взять на размер больше, чем чтобы потом Чонгуку в них было тесно — благоразумно решил он.       Так что новая белая футболка и такие же белоснежные кроссы с черными полосками он поместил в крафтовый бумажный пакет и отнес в небольшое помещение возле входной двери, где Чон обычно после прогулки приводил доберов в порядок и менял им ошейники.

***

      — Самый глупый заяц тот, который думает, что если хорошо себя вести, то волки не посмеют его съесть, — негромко заметил Чонгук, но преподаватель его всё же услышал. И тут же, будто коршун, почуявший добычу, повернулся в сторону Чона. А тот уже громче продолжил: — Я не согласен с вами, профессор. В центре мироздания находится человек. Не страна, не система, не социум, а человек. И система не спорит с условностями, как вы сказали, — она их создает.       — А кролик-то рисковый, — пробормотал Тэхен.       Это было впервые, когда они попали на общую лекцию. И Чонгуку не понравились рассуждения преподавателя по политологии о том, что каждый человек должен делать для бесперебойной работы системы, которая может поглотить, если ее законам и правилам не подчиняться.       Вообще этот старый, даже древний хрыч препод был еще тем имперцем, постоянно вспоминающий времена эпохи Трех Царств, а также могущества давно почивших государств эпох Силлы, Корё и Чосон. Студенты на его длинные и бесконечно пафосные тирады, состоящие сплошь из давно устаревших, не прошедших проверку временем мировоззрений, чаще всего отмалчивались, так как знали, что лучше с ним не спорить — себе же и своим зачетам хуже сделаешь. Но Чонгук, будучи абсолютно новеньким здесь, подобного не знал. Поэтому Тэ после занятия выловил его в коридоре, чтобы сообщить:       — Лучше не заводись с ним. Иначе зачет в жизни не сдашь. Будь тем зайцем, который хорошо себя ведет, и тогда есть шанс, что этот старый волчара тебя не слопает.       Чон, который, конечно же, сразу увидел на паре Ким Тэхена и его неразлучного друга (с которым они за руки под столом держатся… WTF?), упорно на протяжении всего занятия делал вид, что не замечает насмешливых и заинтересованных взглядов в свою сторону. И после окончания пары тихонько смыться не удалось — тот всё же перекрыл ему дорогу.       Был бы это кто-то другой, с подобным предупреждением, Чонгук, возможно, и по другому среагировал бы, а так…       — Я сам решу, что именно мне говорить. И что делать. Свали, — бросил он, едва не отпихнув Кима плечом, и прошел мимо.       — Ну, в этот раз без «неудачник»… Это, наверное, прогресс, — пробормотал Тэ, наблюдая за удаляющейся спиной.       Видимо, если в стенах дома Кимов Чонгук, хотел он этого или нет, но придерживался каких-то правил уважения и субординации, то вне их предпочитал игнорить Тэхена и то, о чем он ему упорно одним своим существованием продолжал напоминать.       Уже дома, когда Чонгук вернулся с доберманами с прогулки, Тэхен сунул ему в руки бумажный пакет.       — Что это? — недовольно поинтересовался Чон.       — Не знаю, — Тэ постарался выдать это максимально безразличным тоном. — Его тебе Джун передал.       Когда Чонгук, заглянув внутрь, сунул пакет обратно Тэхену в руки, тот его не взял.       — Разве это не часть обязанностей работодателя — оплачивать или замещать личные вещи, испорченные в рабочее время? Я хоть и не юрист, как Джун, а международник, но даже я такое знаю. Так что… — Тэ хотел сказать «не выебывайся», но благоразумно решив, что после этого пакет окажется у него на голове, а Чонгук так и не возьмет нужные ему вещи, только буркнул: — Так что бери, — а чтобы тот не вступил в ненужную никому полемику, тут же с придыханием добавил: — Хочешь, я докажу тебе, что ты — гей?       Безотказный метод. Потому что через пару минут Чонгука с пакетом уже и след простыл.       Тэхен ухмыльнулся. Хотя, конечно, было грустно, что он настолько не нравился их новому выгульщику…

***

      На следующий день за обедом Чонгук время от времени бросал задумчивые взгляды на стол Кимов — наверное, надо было бы лично пообщаться с Намджуном насчет вещей, которые тот ему днем ранее передал. Вот только взгляд Чона постоянно застревал на бесячем Ким Тэхене, который воспользовался достаточно прохладной погодой, чтобы надеть черные кожаные (!) штаны, черные остроконечные лакированные боты и красную кожанку. Своим видом тот выделялся не только за своим столом, а вообще во всем Ёнсе. Он случайно не перепутал их универскую столовку с каким-то гламурным и мажорным афтепати?       Это была настоящая засада: Чонгук хотел игнорировать Кима, но тот постоянно попадался на его пути. Хотел не замечать его, но эта миссия изначально была обречена на провал. Потому что не замечать Кима было невозможно.       Чон был знаком с Ким Тэхеном уже почти две недели, но уже знал, что тот любит одеваться ярко — так, чтобы взгляд каждого без исключения в обязательном порядке застревал в нем.       Было очевидно, что Тэхен любил красный цвет. А красный цвет любил его. Они друг другу нереально, буквально дьявольски шли.       Красный, бесспорно, один из самых ярких и самых привлекающих взгляд цветов. Цвет смелости, силы, целеустремленности, страсти, энергии, секса и любви. А еще это цвет опасности — он и привлекает, и предупреждает. Наверное, всё же это и есть портрет самого Ким Тэхена. Или, по крайне мере, весомая его часть.       — Интересно, — задумчиво проговорил Хоши, — трусы у него тоже красные?       Чонгук перевел офигевший взгляд на своего сотрапезника. Он не собирался обедая, обсуждать трусы Ким Тэхена!       — Тебе какая разница? — фыркнул он. — Ты что, влюблен в него?       — Ну… Да. А что здесь такого? В него все влюблены — независимо от пола и возраста… Ким Тэхен — это «Мистер Краш Ёнсе». Ему этот титул официально в начале года выдали… Он же офигенно красивый! Ему бы моделью быть… По подиумам ходить и всё такое… А ты что же, значит, не запал на него? — Хо несколько удивленно уставился на Чонгука.       — Я — натурал, — гордо заявил Чон.       Хоши хихикнул.       — Многие до того, как увидели Ким Тэхена, были натуралами. А потом увидели и… Их натуральность больше не такая уж и натуральная. Ничего в этом мире нет стопроцентного. И ориентация уж точно не исключение.       Чонгук на это фыркнул, но промолчал.       Как ни крути, а Хоши, сам того не ведая, попал в десятку. Чонгук был натуральнее самой натуральной натуральности. А потом на свою голову сходил в туалет.       — Поэтому братья его так и берегут — до фига желающих, — немного помедлив, добавил Хоши. Он нахмурился, явно размышляя о чем-то неприятном, затем бросил взгляд на стол Кимов, но быстро отвел глаза — чтобы его не запалили. — Он упрямый. Знаешь это?       Чонгук лишь пожал плечами. У него не было никакого желания обсуждать Ким Тэхена — ему на все сто хватало его ежедневных насмешек и подколок.       — А ты типа с его братом закорешился? — продолжил допытываться Хоши, вспоминая недавнюю сцену, когда Намджун его обнимал на удивление всему Синчхону.       Чон снова пожал плечами — непонятно, зачем его новому знакомому нужна эта информация? Но рассказывать, что он работает на Ким Намджуна Чонгук точно никому не собирался.       — Я почему спрашиваю… — не унимался Хо. — Сам я к нему не подойду… Да что там Ким Намджун… Я даже к Джинки не рискну подойти! Но мне кажется… Они должны знать.       — О чем? — всё же сдался Чонгук, с тяжелым вздохом задавая наводящий вопрос, и Хоши очень обрадовался, что теперь он говорил не сам с собой.       — О том, что Тэхена вроде как… Шантажируют?       Сокджин только взглянул на него, и Тэ сразу же сообщил, сбрасывая свою красную кожанку и оставаясь в облегающей черной футболке:       — Сегодня мы с Джинки после пар идем тусить.       Джин пожал плечами, как бы говоря: «Да мне, в принципе, похер». Его больше интересовали темные круги под глазами младшего брата.       Тэхен, незаметно скосив свой взгляд на место, застолбленное неформалами, не без удовольствия констатировал, что Чонгук свои обновки всё же надел.       — Я сегодня — варенная вермишелька, — Джинки, садясь, бросил сумку на пол, а затем уложил голову на стол, сразу возле своей тарелки с пастой. — Мои мысли с трудом думаются.       — У меня есть энергетические витаминки, хочешь? — Чимин быстро порылся в своей сумке, а Джинки благодарно улыбнулся, поднимая голову от стола и беря из его рук упаковку. При этом, он, как бы невзначай, коснулся запястья Чимина, а тот потрепал его по волосам и попросил сделать за витаминки эгьё. Джинки с воодушевлением погримасничал, а Чимин звонко рассмеялся.       Сокджин и Намджун, не сговариваясь, переглянулись. Создавалось такое ощущение, что они в своем споре не учли один важный момент. Что Чимину может понравиться кто-то третий.       Тэхен, наблюдая за Джинки и Чимом, тоже улыбнулся, пока его телефон не оповестил о новом сообщении. Улыбка тут же сползла с лица Тэ, едва он его открыл.       «Алё, долго будешь прятаться? Сегодня, сладкий. Или завтра о твоих шалостях узнает каждая собака в Сеуле»       Тэхен сунул телефон в карман и принялся за свой обед.       Конечно, тактика не лучшая, но Тэ решил пока избегать Лиёна, своего омерзительного бывшего. Потому что обналичить свою угрозу — это последнее, что он сделает. Так как после этого у него не останется больше никакой власти, а вот Тэхен в прямом смысле натравит на него свою семью. Да, сам Тэ будет облит помоями, его жизнь полетит к чертям собачьим, и всё изменится в худшую сторону навсегда. Но это ничего, по сути, хорошего не принесет и Лиёну. Но в то же время это не значит, что он не исполнит свою угрозу — исполнит, когда поймет, что от Тэхена ничего не дождется.       Две недели назад, когда Лиён неожиданно вышел с ним на связь, Тэ даже не собирался ему отвечать — их разрыв был не самым приятным делом. Лиён оказался конкретным самовлюбленным засранцем с откровенными замашками абьюзера. Возможно, если бы они встречались дольше, Тэ бы так просто не пошел на разрыв. Но Лиён, видимо, недолго сумел скрывать свою истинную сущность. И как только она выползла наружу, показав свое крайне уродливое лицо, Тэхен тут же поставил в их отношениях точку.       И когда Тэ не ответил ему на сообщение с предложением встретиться и пропустить по стаканчику в память об их совместном прошлом, вдогонку к первому сообщению тут же пришло и второе. Это было двадцатисекундное видео, так сказать, демоверсия, на которой было видно только Тэ.       Так что Тэхену пришлось встретиться с ним — в том же баре, где Лиён и озвучил ему свои требования.       Одно то, что помойный бывший не отпустил ситуацию, а целых два месяца дрочил на эту запись и на саму идею того, как круто он сумеет отомстить Тэхену и насколько низко он его нагнет, говорило о том, что Лиён всё крайне тщательно просчитал. И так просто от своего плана не откажется.       Конечно же, Тэхен был в шоке. Он никогда и никому не давал разрешения снимать с ним клубничку. Такое можно проворачивать только с постоянным партнером, с кем-то, с кем ты давно и кому доверяешь. И даже в этом случае нельзя ни в чем быть уверенным.       Является ли скрытая съемка секса — противозаконной? Тэ подозревал, что да. Но даже гуглить этого не хотелось. Можно было бы спросить у Джуна, который в будущем станет крутым и жестким юристом, но, конечно, тот обо всём сразу же догадается.       И да, Тэхен не знал, как поступить. Перед братьями было стыдно. Несмотря на то, что они прекрасно знали, что младший брат далеко не девственник, и не все его ночевки у Джинки действительно проходят у Джинки, они всё равно относились к нему как к милому и забавному ребенку. Разве что, повзрослевшему. Тем более, с Лиёном оба были знакомы, и от этого Тэхену было неудобно вдвойне. А о том, что родители своими глазами увидят, что может вытворять их сын, Тэхен вообще старался не думать.       Очень хотелось поделиться с Джинки. В конце концов, у них никогда не было секретов друг от друга. И Джинки бы точно его и утешил, и поддержал, и какие-то дельные мысли высказал. Вот только было одно «но». Если Лиён конкретно его прижмет, и Тэхен дойдет до того состояния, когда вынужден будет на всё это согласиться, Джинки это поймет. И от одной только мысли о том, что тот догадается, НА ЧТО ИМЕННО пошел Тэ, чтобы запись исчезла, становилось мерзко. Ему было бы просто нереально стыдно перед Джинки. Так что Тэхен варился в своих сложных мыслях и сомнениях один.       Угрозы были серьезными. И, наверное, Тэхену надо было бы испугаться. Но страх — плохой советчик. И Тэ не собирался бояться.       В итоге пока что он принял решение тянуть время — столько, сколько получится. Вот только Тэхен никак не ожидал, что Лиён окажется более решительным, чем он думал.       Когда Тэ, гордо вздернув подбородок (на него всегда все смотрят), уверенным шагом направлялся в другой корпус, путь ему неожиданно преградил его тошнотворный бывший.       Он схватил Тэхена за запястье и здорово его дернул, так, что Тэ едва не грохнулся на выложенную брусчаткой дорожку.       На них, конечно же, стали обращать внимание (в конце концов, Ким Тэхен в стенах Ёнсе — личность далеко не последняя, его здесь каждый первокурсник знает). Поэтому Тэ, сжав руку в кулак, злобно прошипел:       — Не смей касаться меня! Отпусти, иначе убью нахрен!       Тот хмыкнул, давая понять, как именно он относится к угрозам Тэ, но чужую руку всё же отпустил.       Они прошли на парковку, где как раз никого не было — четвертая пара только началась. Лиён был абсолютно спокойным, пока Тэхен кипел от злости и возмущения.       — Ты дал мне сладостное, шоколадное обещание, — слегка улыбаясь, укоризненно произнес Лиён, — а потом исчез. Не отвечаешь на звонки, на сообщения… Мне пришлось ехать за тобой самому. Некрасиво как-то… Я ведь могу и ужесточить наш договор. Ты не думаешь, что это нечестно?       — А заставлять меня заняться с тобой сексом за уничтожение той записи — это по-твоему честно? — едко поинтересовался Тэ.       — Ты сам виноват.       — Да, виноват. Что связался с уродом.       Лиён ухмыльнулся. Судя по всему, происходящее его только забавляло. И это действительно было так — чем больше Тэ распалялся, тем более твердело и приятно зудело у его бывшего между ног.       «Как же ты меня заебал…» — подумал Тэ, в гневе стискивая зубы до противного скрежета, и не забыл этого озвучить вслух:       — Как же ты меня, блять, заебал!       — Еще нет, — невозмутимо ответил тот, видимо, подготовившись к любым вспышкам злости у своего сладкого, сексуального и настолько ласкающего взгляд яркого Ким Тэхена. Он, как будто знал и готовился, одевшись так, что Лиёну хотелось как можно скорее разложить Тэхена на любой поверхности. — Но планирую сегодня выебать тебя по полной. Тогда и расскажешь мне всё, что только захочешь. Это если говорить еще сможешь. А ты что думал? — тон Лиёна стал более жестким. — Что получится меня обмануть? Маленькая мышка, загнанная в ловушку, до последнего не понимает, что из ловушки нет выхода. Я благородно дал тебе время, а глупый мышонок вдруг поверил в иллюзию, что успеет набраться сил, мозгов и храбрости и выбраться из нее. Но ведь это не так, мой милый ангел.       Больше не собираясь тянуть время и радуясь, что Тэхен настолько беспечно согласился пойти с ним на парковку, он снова схватил его за руку, но в этот раз уже с твердым намерением его не отпускать, пока не заставит сесть в свою машину.       — Если не сядешь, я сейчас же отправлю транслировать видео на все университетские экраны и табло! — громко прошипел он Тэхену в самое ухо, прижимая его всем корпусом к своей машине и попутно доставая из кармана смартфон, чтобы доказать, что он выполнит свою угрозу.       Офигевший происходящим, не ожидавший подобной подставы Тэ дернулся, А Лиён прижал его еще сильнее, пока вторая его рука забралась под красную куртку Кима и больно ущипнула его под ребрами.       — Эй, чепушила, свалил! — и Тэхен, и его омерзительный бывший в ахуе повернулись, чтобы увидеть в паре метров от них разъяренного Чонгука. А тот, отбрасывая свой рюкзак в сторону, продолжил: — Ты чего грабли распускаешь, мудила?!       — Иди своей дорогой, придурок! — отрывисто бросил Лиён, который почему-то в своих планах не учел появление еще кого-то третьего.       — Чувак, ты меня нереально раздражаешь, — с угрозой произнес Чон, в два шага вплотную приближаясь к ним. — И тебе лучше этого не делать!       Тэхен еще крепче стиснул зубы — он не сомневался, что и сам отлично в состоянии постоять за себя.       — Уезжай, Лиён, — негромко проговорил, прикладывая силу и отпихивая от себя этого ублюдка. — Твой план провалился. И если ты сейчас не уедешь, никакое университетское табло тебе не поможет.       — Ну почему же, — не согласился Чонгук. — Если приложить его об университетское табло — очень даже поможет.       — Мы еще не закончили! — бросил Лиён, прежде чем пылая оскорбленной яростью, забраться в машину и вырулить со стоянки.       — Секс-запись? Серьезно? — Чонгук удивленно поднял бровь, когда машина Лиёна скрылась за поворотом.       Тэхен нахмурился, до предела уязвленный фактом, что тот стал свидетелем настолько унизительной для него сцены.       — Слушай, исчезни по-хорошему, — сквозь зубы процедил он. — И не лезь не в свои дела, выгульщик.       — Да мне на самом деле пох, — фыркнул Чонгук. — Это твоя жизнь — порть ее как хочешь. Но тебя понесло конкретно не по тому пути. Твои братья за тебя глотки перегрызут. А ты ведешься на какие-то бредни того уёбка!       — Это не бредни! — Тэ с силой выдохнул, чтобы окончательно не взорваться. — Знаешь, почему люди ведутся на шантажистов? Потому что у них только два пути: заплатить или огласка. Намджун может переломать ему ноги, но это не помешает Лиёну залить видео в сеть. Можно забрать у него и стереть сто копий этой хуйни, но у него где-то есть и сто первая. Можно в итоге вынудить его отказаться от плана, но у него это видео стопроцентно где-то стоит на автоматической публикации. И через месяц, даже если он сам забудет обо всём, оно всё равно появится везде. В наше время такое не стереть.       — И какого хера ты согласился на ту съемку?              — Как будто я знал о ней… — практически на грани слышимости пробормотал Тэ. Вот же ж вляпался! Пара по международному праву давно началась, Джинки наверняка его ищет, а Чон Чонгук теперь точно отыграется на нем за все его прошлые подколки.       Чонгук помолчал, сверля его недовольным взглядом.       — И ты так уверен, что если пойдешь на его условия, он будет играть честно?       Тэ пожал плечами.       — Скорее всего, да. Дело ведь не в том, что он хочет унизить меня публично. Он хочет отомстить мне — за то, что я разорвал наши отношения. Даже больше — я уверен, что он не зальет видео в сеть, если я соглашусь. Он из тех, кто любит свое держать при себе. И делиться своим не собирается.       — Неужели ты действительно готов поддаться этому уроду?       — Я согласился на его условия, — медленно проговорил Тэхен. — Но это не значит, что я это сделаю. Мне нужно было выиграть время. Он слишком давил и мог сорваться. Теперь у меня есть еще немного времени, и я точно найду выход.       — Расскажи своим братьям, — после паузы посоветовал Чонгук.       Тэхен вспыхнул.       — Я не буду проходить через подобное унижение перед моими близкими! Это моя проблема, и разбираться с ней только мне!       — Твой план хуевый!       Тэхен мрачно взглянул на Чона.       — Я очень надеюсь, что ты больше не будешь вмешиваться в мои дела. И никому не расскажешь об этом. Занимайся своей жизнью, выгульщик, и не лезь в чужую.       Тэ развернулся, спецом задев своим остроносым ботинком валяющийся рюкзак Чона, и ушел.

***

      Придя в дом Кимов, Чонгук надел на Бана и Тана ошейники, и они задорной кавалькадой направились в парк.       Чон всё думал о Тэхене и его ситуации. О том, насколько расстроенным и потерянным выглядел обычно бесконечно самоуверенный и наглый красавчик Ким Тэхен.       Тот оказался в ловушке. Но помощи не хотел, пытаясь выбраться из нее только лишь своими силами. Интересное качество, необычное для, казалось, разбалованного наследника.       Чонгук знал это состояние — когда ты не хочешь быть зависимым, когда разбираешься со своими проблемами и косяками сам. А не вешаешь их на тех, кто рядом.       Оказалось, Ким Тэхен далеко не настолько поверхностный и беспечный мажор, как он демонстрировал всем подряд. На самом деле он гордый и, как и сказал Хоши — упрямый. Только он не понимал, что это — как раз та ситуация, когда нужно наступить себе на горло и попросить о помощи, а не вывозить всё самому.       Чонгук запустил пальцы в волосы, безнадежно их разворошив. Настроение было хуёвым.       Уже когда он собирался заканчивать игры доберманов в огражденной для этого парковой зоне, и планировал подозвать проказников к себе, неожиданно рядом с ним вырос Ким Намджун.              — Закончил сегодня раньше, — пояснил он. — Соскучился по своим крошкам.       Чонгук кивнул и некоторое время они вдвоем стояли и наблюдали за резвящимися псами, которые с приходом своего хозяина фонтанировали безудержной энергией и счастьем.       Мысли нестройным и толпящимся хороводом бродили по его голове. И в какой-то момент Чонгук, не поворачиваясь к Джуну, заговорил:              — Намджун-ши, можно задать вопрос?       — Валяй.       — У меня есть др… — хотя, какой Ким Тэхен ему друг?.. — Хм… У меня есть знакомый, который конкретно вляпался в дерьмо. И я хотел спросить у тебя совет.       — Рассказывай.       — Его бывший или просто дружок… Не суть. Он заснял их на камеру, без спросу… А теперь грозится сделать запись публичной. Если тот не… Хм. Не даст ему еще раз. Как можно приструнить шантажиста? Чтобы он точно не сделал этого?       — Твой знакомый еще тот идиот.       Чонгук хмыкнул.       — Запомните эту мысль, Намджун-ши.       — Тебе надо сделать так, чтобы тот урод сам не захотел огласки своего видео.       — И… Как это сделать? — не понял Чонгук.       — Найди на него хороший компромат. Баш на баш, так сказать.       — Окей… — протянул Чон. За кого тот его принимает? За чувака, у которого полный чемодан секретных материалов? — А если у меня нет на него компромата?       — Ну так сделай его. Запиши видео с ним, которое появится публично сразу же, как он только лишь подумает о том, чтобы запостить видео с твоим другом или кто он там тебе.       Чонгук задумался. А какое такое видео он должен записать?..       — Унизительное, — проговорил Намджун, словно прочитав его мысли. — Не порнуху, нет. Если он играет по-крупному, то догадывается, что кто-то мог снять похожее видео и с ним. Но его это не пугает. Поэтому ты должен снять максимально унизительное для него видео. И тогда он засунет свой язык в свою поганую бесчестную задницу и будет молчать.       Мда… План, конечно, хороший, но Чонгук с трудом представлял, как бы он такое провернул.       — А если… Если я так поступить с кем-то не могу? Ну, унижать кого-то, снимать что-то подобное… Что тогда?       — Тогда тебе нужен человек, для которого не существует правил. Сильный, бесстрашный, с крепкой волей. Который не поддастся на мольбы о пощаде. И сделает всё за тебя.       Чонгук повернулся всем корпусом к Намджуну и некоторое время совершенно безэмоционально его разглядывал. Хм. Человек, для которого не существует правил. Который не поддастся на мольбы урода о пощаде. Сильный. Бесстрашный. С крепкой волей.       Конечно, Ким Тэхен просил ничего никому не рассказывать, но…       — Это Тэхен.       Джун не пошевелился и даже не повернулся к нему. И всё, что Чонгук мог видеть — только его четкий профиль.       Который с каждой секундой становился еще более очерченным и еще более заостренным. Но даже так Чонгук ощутил леденящий холод, который совершенно без предупреждения прошелся по его коже.       Вытянувшиеся в одну резкую полоску побелевшие губы разомкнулись только для того, чтобы не то сказать, не то выдохнуть:              — Где мне найти того урода?