Праймс

Понедельник       — Как думаешь, он навернется? — Сокджин кивком головы указал на какого-то первокурсника, который пытался тащить сразу два груженных едой подноса.       Они все повернулись и уставились на отчаянного первака.       Тэхен поморщился, когда увидел, что эти подносы тот тащил за стол к местным звездам ебланам. Как только он поставил перед ними еду, послышались смешки, видимо, подколки и подъебы, первак покраснел и испарился.       — Почему люди делают это? — пробормотал он.       Они своей обычной компанией (теперь плюс Чимин) сидели за своим привычным столом, в неспешной манере пережевывая пищу.       Тэхен ковырялся в салате фунчоза, Джин, читая что-то в своем iPad, выбрал на обед морепродукты, Джинки потихоньку воровал у Тэ его салат, а тот у него в отместку — токпокки, Намджун был на своей протеиновой диете, поэтому его обед составляла запеченная семга с ломтиком лимона и зеленым салатом, а Чимину принесли какой-то особый заказ.       — Что именно? Буллят или ведутся на это? — задал вопрос Джун, который услышал невнятное бормотание своего младшего брата.       Тэ пожал плечами.       — Да всё вместе.       — Слабаки, — жестко и бескомпромиссно припечатал Намджун, возвращаясь к своей семге. — И те и другие.       У них было правило — они никогда и ни в какие разборки не влезали. Никому не помогали, но и сами никого не притесняли. Братья Ким были вне всего этого студенческого хаоса и сложившейся веками иерархии. Им хватало того, что их и Джинки никто не трогал. Теперь, соответственно, еще и Чимина, присутствие которого за столом Кимов стало для него лучшим оберегом буквально от всего в стенах всех трех кампусов.       «Интересно, — подумал Тэхен, — новенького Чон Чонгука тоже будут прессовать? Или он способен постоять за себя?»       Наметанный глаз Тэ уже давно выцепил из бурлящей толпы Чонгука, который сначала долго стоял в длинной и шумной очереди, потом с каким-то белобрысым парнем быстро поглощал пищу всё за тем же столом, занятым цветноволосыми раскумаренными неформалами.       — Как тебе твой новый выгульщик? — Тэхен вновь повернулся к Намджуну.       — Не знаю, ещё посмотрим. Вчера был только его первый день, так что делать выводы пока очень рано. Но, кажется, Бану и Тану он понравился.       — Когда он вернулся с прогулки, у него были разодраны ладони, — помедлив, заметил Тэхен.       Вообще-то он предложил Чонгуку аптечку, чтобы тот обработал свои раны. Вот только строптивый выгульщик лишь высокомерно и неопределенно качнул головой, закончил свою работу и, не прощаясь, ушел.       Упрямый.       Так забавно. Тэхен сам себе усмехнулся.       Интересно, как быстро тот окончательно осознает, что из него гетеро, как из Тэхена — натурал? И перестанет придерживаться своего нелепого демарша?       — Только ладони? Он точно им понравился, — заключил Намджун, стараясь не вспоминать, как позапрошлого выгульщика его крошки в первый же день в прямом смысле загнали на дерево.       — Чимин, — обратился Джинки к их молчаливому сотрапезнику, — как тебе учеба в Ёнсе? Всё получается?       Намджун тут же сверкнул в лучшего друга своего младшего брата недовольным взглядом.       — Тебя не учили этикету? — резко бросил он. — Или может… — Джун прищурился, подавшись вперед, так, что между их с Джинки лицами теперь было не более сантиметров двадцати. — Мне научить тебя уважать старших?       — Нет! — Чим не на шутку испугался, увидев, насколько жестко среагировал Джун. — Я сам разрешил называть меня по имени! — он умоляюще взглянул на явно распаляющегося Намджуна, а затем перевел свой паникующий взгляд на побледневшего Джинки, который, тем не менее, глаз от Джуна не отвел.       — Тебе вместо рыбы озверин дали? — сухо поинтересовался у брата Тэ, находя под столом похолодевшую ладонь Джинки и легонько ее сжимая. Его глаза становились всё ледянее и ледянее. Он отложил палочки и иронично добавил: — Хен.       — Хватит, — негромко проговорил Сокджин, не понимая, что нашло на среднего брата. Все в их семье отлично знали, что Тэхен-и за Джинки любого на части разорвет — у Джинки стабильно был статус неприкосновенного.       Чимин внутренне ругал себя из-за развернувшейся перед ним сцены, осознавая, что ссора началась именно из-за него и его неумения внятно объяснить, что он не против, чтобы к нему обращались неформально.       Джин с силой зарядил своим ботинком по голени Намджуна, тот еще немного попыхтел, но расслабился, и в итоге напряжение понемногу стало спадать.       Тэ выдохнул и перевел взгляд в зал, чтобы увидеть, что Чонгук смотрит прямо на их с Джинки сцепленные под столом руки. Вторник       — Я подошел к холодильнику за сладеньким, но… Тебя там не было!       Ок, мрачное выражение на лице Чона, может, не то, что Тэхен хотел бы узреть (в идеале выгульщик должен был бы тут же стянуть и отшвырнуть подальше свою облегающую белую футболку и показать себя, сладкого, во всей красе), но всё равно было смешно.       В этот день адские псы своим рычанием напугали болонку, и в отместку бабулька отметелила Чонгука своим ридикюлем прямо по башке. Поэтому Чон был абсолютно без настроения. И Ким Тэхен, нагло глядящий на него и делающий свои нелепые подкаты, безнадежно рухнувшего настроения поднять не помогал.       Но, видимо, цель у Кима была другая — сделать всё, чтобы раздразнить Чонгука еще крепче.       — Хочешь, я докажу тебе, что ты — гей? — легонько ухмыляясь, проговорил Тэ и даже почти коснулся Чона, протянув к его лицу свою руку. Но на полпути наглая рука изменила свою траекторию и подхватила большое зеленое яблоко из миски, стоявшей на столе прямо за спиной Чонгука.       Ким Тэхен его дразнил, насмехался над ним, неуловимо, хотя и целенаправленно и с нахальной усмешкой не упускал случая, чтобы напомнить о том, что между ними случилось несколькими днями ранее в туалете ночного клуба. Если бы Чонгук только знал, к чему приведет его поход в туалет, лучше бы потерпел до общаги. Он до сих пор не мог понять, что на него нашло, и почему глаза так сладко закатывались, когда чужие руки дразняще шарились по его телу, а горячий язык увлеченно исследовал его рот.       Хотел бы Чонгук списать всё на алкоголь. Вот только он не был настолько пьян, чтобы не понимать, что происходило. И такого раньше с ним не было — чтобы с парнем… такое делать.       Поэтому, да, Ким Тэхен — это опасность для него. Нахрен Ким Тэхена. И следует от этого змея-искусителя держаться подальше. От него, его нелепых подкатов и нагловатых ухмылок.       Чонгук против геев ничего не имеет. Но он — не гей. Среда       — В университете, на самом деле, много возможностей подзаработать, — рассказывал Чону Хоши. — Работа в библиотеке, ассистент преподавателя, продавец в магазине или официант/кассир/бариста в кофейнях и дешевеньких общепитах… На крайняк можно улицы подметать или полы мыть. У меня у самого здесь четыре работы.       — Четыре?.. — офигел Чонгук. — Нахрена тебе так много?       — Ну… — замялся Хоши, который, словно белка в колесе, вертелся в постоянных поисках заработка, но ему вечно на что-то не хватало. Оплатит жилье — надо купить учебники или что-то для универа. Купит для универа — закончится шампунь. Купит шампунь — разлезутся на отдельные части его столетние кроссы. И так постоянно. Взрослая жизнь очень переоценена… Конечно, господа мудрецы, как скажете — деньги не имеют никакого значения. Важно только их иметь. — Полной занятости нигде нет, — принялся объяснять Хоши. — А так могу регулировать свой график. Иногда даже на пары попадаю, — похвалился он.       — Круто… — пробормотал Чонгук. «Иногда» — это, конечно, воодушевляет.       — Мои родители ничем не могут мне помочь — я старший, кроме меня еще трое. Живем в небольшом городке. Отец сказал, чтобы я сам разбирался со всеми своими проблемами и расходами, раз такой умный, что сумел получить стипендию Ёнсе, а не пошел, как все остальные, работать… А ты? — погрустив немного, поинтересовался Хоши у Чона. — Твои родители тебе помогают?       Чонгук, мгновенно помрачнев, ничего не ответил. А Хоши, будучи вовсе неглупым, решил не напирать.       Не хочет рассказывать — пусть не рассказывает. Захочет — расскажет.       Возможно, этот день мог бы оказаться даже сносным — в конце концов, погода была замечательной, Хоши — забавным. А еще они купили себе по рожку мороженого и, жмурясь на солнце, быстренько их слопали.       Вот только позже из-за вредины Бана Чонгук получил от хорошенькой девушки апперкот в ухо с безапелляционным заверением, что он — извращенец. А взглянув на ухмыляющегося пса, Чонгук уже не сомневался — тот прекрасно осознавал, что творит. Судя по всему, нахальные псины вышли на тропу войны. Четверг       Каждый день Чонгуку казалось, что хуже себя вести доберманы уже не могут, но с каждым днем с некоторым охуеванием убеждался: а, нет, оказывается, могут.       Как вот сегодня — когда он по прихоти Тана оказался измазанным в собачьем дерьме.       Ким Тэхен, едва сдерживая смех, предложил ему свою одежду, чтобы тот мог переодеться, и даже указал на стоящую без дела стиралку. Но Чонгук на оба предложения ответил молчаливым отказом, лишь отрицательно качнув головой.       И, конечно, логика твердила, что отказываться от возможности не добираться в студгородок в одежде, пропахшей отборным дерьмом (Чонгук сам его отбирал) — не самое разумное в мире решение, но брать что-либо из рук Ким Тэхена он не собирался. Потом еще окажется, что таким образом он намекает, что не против повторить. Лучше вообще держаться от него и всего, что предлагают насмешливые глаза младшего Кима, подальше.       — Хен всегда хотел доберманов, — проговорил Тэхен, минут десять молча наблюдая за попытками выгульщика вытереть лапы псам, поменять ошейники на домашние и привести Бана и Тана в порядок после веселой прогулки. — Сколько себя помню, он постоянно ныл родителям о том, что хочет собак. И именно доберов. Родители, в итоге, разрешили ему только после окончания школы, и то, если он наберет не менее 90 баллов на финальном оценивании по каждому из предметов. И он набрал. До сих пор думаю, что только потому, что хотел собак. Знаешь, почему Намджун выбрал именно эту породу?       Чонгук помедлил — он старался не вступать в диалоги с Ким Тэхеном. Но всё же ответил, вспомнив слова Намджуна на их первой прогулке:       — Потому что они обладают силой, отсутствием страха, стремительностью и интеллектом. А еще они способны понимать разницу между хорошим и плохим.       — Потому что они наиболее точно отражают самого Намджуна, — усмехнулся Тэ. — Они — его идеальное зеркало. Сильный, жесткий, бесстрашный и умный. Это серьезная комбинация. И, как и в случае с доберманами, неправильное воспитание способно создать… жесткого человека. Но правильное делает его великим. Могущественным, если хочешь. Джуна воспитали правильно. И он — хороший человек. Я знаю, что о нем ходит много всяких слухов и сплетен. И, наверное, тебе о них уже доложили. Не верь всему, что говорят. Он никогда не нападет без причины. Но за близких способен горло перегрызть. Возможно, его сила, жесткость и бесстрашие иногда могут давать ему увидеть неправильную картинку мира. Но если он ошибается и понимает это, он никогда не прячет голову в песок. Это качество в моем брате мне нравится больше всего. Он способен отвечать за свои ошибки.       Чонгук поднял голову. Возможно впервые Тэхен говорил с ним серьезно, без своих ухмылок и подколок.       — Почему ты обо всём этом мне рассказываешь?       — Ты теперь работаешь на него. И должен понимать, с кем имеешь дело. И я не хочу, чтобы ты воспринимал его так, как воспринимает большинство в Ёнсе.       И уже почти когда Чонгук собирался тоже в ответ сказать что-то нормальное, Тэхен, закусив губу и глядя ему прямо в глаза, понизив голос добавил:       — Хочешь, я докажу тебе, что ты — гей? Пятница       Большой ярко-желтый ломтик лимона, полукругом посыпанный мелкомолотым кофе, сахарной пудрой и шоколадной крошкой задорно и беззаботно улыбался Тэхену с большой тарелки. Рядом стояла стопка коньяка. И хотя Тэ не любил коньяк, он всё же попробовал и нелюбимый крепкий напиток, и не самую любимую закуску к нему. Казалось, это должно было либо расслабить его, либо прочистить мозги — но не получилось ни то, ни другое.       — Мне нравится смотреть, как ты морщишься, когда пьешь коньяк, — его собеседник с улыбкой наблюдал за кончиком розового языка, быстро слизавшего с губ коньячную крепость и кислый лимонный сок.       — Не люблю коньяк, — ответил Тэхен и откинулся на спинку кресла.       — Тогда зачем его пьешь?       — Потому что наша сегодняшняя встреча не должна мне доставить ни в чем хотя бы каплю удовольствия.       Его собеседник понимающе ухмыльнулся.       — Раньше тебе нравилось, когда я доставлял тебе удовольствие, — тем не менее совершенно не обидевшись, заметил он.       — Ключевое слово — «раньше», — без улыбки парировал Тэхен. — Потому что… Нормально относиться к человеку, который меня шантажирует, я не могу. Из категории швали ты перешел в категорию мрази.       — Ты сам принудил меня к этому, — улыбка с лица его визави стекла так же стремительно, как и быстро выпил свой напиток Тэ. — Тебе не стоило меня бросать.       Тэхен нахмурился.       — Это нормальное состояние. Люди сходятся, люди расходятся. Да и сказать, что мы были вместе — разве это не преувеличение? Тебе так не кажется? Три или четыре недели вдвоем, и теперь ты…       — Да, — перебил его собеседник. — Теперь я.       Сегодня Чонгук вернулся с прогулки без настроения и с большим пятном от кофе на своей футболке. Почему-то сейчас Тэхен об этом вспомнил, и на губы снова попросилась улыбка. Его бывший, увидев это и приняв на свой счет, мгновенно довольно подобрался.       — Между нами больше ничего быть не может, — тут же отчеканил Тэ, правильно интерпретировав его поведение. — И честно, я действительно не понимаю, как те три или четыре недели, которые мы время от времени виделись, привели тебя к мысли, что ты можешь так поступить со мной.       — Ты меня бросил, — голос бывшего отливал недовольством и сталью. Ну и уязвленным самолюбием — не без этого. — Я недополучил всего, что планировал получить. И либо ты добровольно отдашь мне это, либо… Я даю тебе выбор. И решение за тобой. Как по мне — всё честно.       — Не делай этого, — Тэхен проследил за насмешкой на его лице. — Хотя, о чём это я вообще? — презрительно добавил. — Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.       — Ты злишься, — спокойно прокомментировал его слова собеседник, — потому что на вершине сейчас я.       — Вершина — это последняя точка перед спуском. Будешь лететь вниз — не забудь вспомнить, из-за кого.       Тэ быстро поднялся на ноги, бросив белоснежную накрахмаленную салфетку на стол, кивнул официанту, который как раз подошел, чтобы забрать его пустой бокал, и направился к выходу. Зря он пришел. Только время потратил впустую. Только еще раз показал этому уроду, что тот выбрал правильную тактику, и Тэхен у него полностью на крючке. Суббота       — Хенним…       Тэ нашел Сокджина в его кабинете. Да, находчивый старший брат сумел себе отвоевать очень даже приличное пространство в их доме под собственное рабочее место. Здесь были и два мощнейших компьютера, и очень даже неплохая оргтехника, небольшой микроскоп, какие-то фиговины в пробирках, дубовый стол, пара загруженных книгами и папками полок и возможность вздремнуть на небольшом диванчике.       — Хенним… — повторил Тэхен, отвлекая Джина от каких-то его исследований. — Извини, что мешаю. Можно тебя кое о чем спросить?       — Ребенок, ты никогда мне не мешаешь, — мгновенно возразил старший брат, стаскивая свои рабочие очки и отлипая от микроскопа.       Тэ благодарно улыбнулся. Хен называл его «мелким», хенним — «ребенком». Но оба его любили и берегли.       — Я смотрел какой-то фильм… Размышлял о чем-то. И подумал, что ты скажешь самое мудрое. В этой ситуации.       — И о чем же? — заинтересовался Сокджин, ничуть не смутившись путанному объяснению брата.       — Я думал о том, что может пора… Рассказать родителям. Как думаешь?       — О чем именно, ребенок? — не совсем понял Джин, усаживаясь на кушетку и закидывая свои длинные ноги одна на другую, пока Тэ остановился у залитого солнцем окна.       — О моей ориентации.       Сокджин уставился на него, а Тэхен ощутил, что сейчас его рассматривают под микроскопом — как эти листики или букашки… Или что там изучает хенным.                    — Зачем? — только и спросил Сокджин.       Тэ удрученно выдохнул, взял в руки фигурку слона с большими острыми бивнями, которую его хенним когда-то привез из своего африканского путешествия, и принялся отрешенно ее вертеть.       — Да как-то думал об этом… Родители постоянно давят, всё о каких-то девушках, отношениях спрашивают. И я вдруг подумал: может раскрыть все карты, чтобы они всё знали и меня не доставали? И никаких проблем больше не будет.       — Ты так думаешь?.. — осторожно поинтересовался Сокджин. — Что проблем больше не будет? Я почему-то считаю, что тогда они, собственно, у тебя и начнутся.       Тэхен помедлил.       — Мне всё равно рано или поздно нужно будет сказать им об этом. Я не собираюсь всю жизнь скрываться и лгать. Я не буду тем, кто вынужденно женится и вечно прячет свою ориентацию. Кто боится выйти в свет с тем, кого любит. Этот путь не для меня.       — Я знаю, Тэхен-и, — очень мягко проговорил Джин. — Ты свободолюбивый. И ты не можешь быть обычным — это не о тебе. И мне очень нравится эта твоя черта — то, что ты не любишь быть в рамках и что не собираешься жертвовать своей жизнью и своими чувствами ради безобразной прихоти общества. Только потому, что кто-то когда-то решил, что должно быть именно так, а не по-другому. Но мы всё же живем в этом абсолютно несовершенном обществе. Не хотим, но живем. И тебе надо для своего признания хотя бы выбрать правильный момент. А сейчас любой момент — неправильный. Прости, но я не верю в хороший итог твоей беседы с родителями.       — Но почему?.. — воскликнул в мучительном непонимании Тэ.       — Даже, и я повторяю это: даже если они без проблем выслушают тебя и не будет какого-то дикого скандала, они решат, что это — всего лишь прихоть. Шалость. Будни студента. Что ты просто развлекаешься. И тогда они сделают так, как сделали супруги Кан. Помнишь ту историю?       Тэхен помнил ту историю. Все ее помнили.       Пару лет назад один парень из их круга рассказал своим родителям о том, что ему нравятся вообще-то не девочки, а мальчики. Конечно, наверняка подобных историй было намного больше, но это та, которая стала публичной.       Так вот, родители выслушали парня и осознали, что сынка-то срочно надо спасать. Нет, не так. «Спасать» (в кавычках). Эти «прихоть и блажь» надо было немедленно выкорчевать. Чтобы мальчику жизнь не портили.       Эта история стала даже в чём-то нарицательной, потому что ее любят рассказывать с приставкой: «Какие же родители молодцы и как быстро сориентировались!»              Ну как, «молодцы»… Парень и моргнуть не успел, как они его женили, нарекли гетеро и на этом история завершилась. Счастлив ли сын, рада ли его жена — это всё никого из «взрослых» не интересует. Проблема была — проблема решена.       — Я уже вижу как здесь нескончаемым караваном день и ночь будет проходить парад твоих потенциальных невест, — негромко проговорил Сокджин, не отводя от помрачневшего брата сочувственного взгляда. — Конечно же, пока ты студент, да еще и всего лишь на втором курсе, они вряд ли тебя так быстро женят. Но невесту найдут. И заставят быть активным в своих действиях женихом. Ну и кто-то в обязательном порядке будет присматривать за тобой в стенах Ёнсе. Сейчас ты свободен. После того, как признаешься — будешь жить в клетке.       — И что ты мне предлагаешь? — бросил Тэ. — Всегда молчать?       — Молчать. Но не всегда. Подожди окончания университета. Закрепись на работе. Достигни своего собственного значимого социального статуса. Когда ты будешь самостоятельной единицей, личностью, которая сама зарабатывает, у которой своя жизнь, своя репутация, свой путь, свой собственный дом — тогда они ничего не смогут сделать. И, скрепя сердце, примут всё. Ты же знаешь, наши родители — не монстры. Но они живут и воспитаны в среде, где это не считается нормой.       Конечно, хенним был прав: сообщить о своей ориентации сейчас — это самому себе подгадить всю дальнейшую жизнь. Его вручат, будто мешок со сладким бататом, какой-нибудь состоятельной невесте, и заставят вести «правильную» по их мнению жизнь. Будут каждую секунду каждого дня наблюдать за ним, выискивать потенциальных дружков и постоянно ждать подвоха. Для свободолюбивого Тэхена его жизнь превратится в самый настоящий ад.       Тэхену повезло с братьями — они все принимают его таким, какой он есть. И Тэхену повезло с отцом и матерью — они действительно хорошие родители. Но это не отменяет того факта, что сообщение о его не совсем традиционной ориентации запустит цепочку далеко не самых лучших для Тэ последствий. Воскресенье       Что-то красивое, блюзовое и безмерно тоскливое мягкой неспешной рекой лилось ему в уши. Тэхен почти не прислушивался к словам, бездумно пялясь в окно. Вокруг него сновали люди, били тяжелые басы, но он лежал на честно занятом диване с капельками аирподсов в ушах и меланхолично глядел в окно.       Они с Джинки посетили небольшую вечеринку друзей. Джинки куда-то утянули, а Тэхена не трогали — и Тэ был этому рад — когда люди проявляли подобный такт и не трогали того, кто не хочет, чтобы его трогали.       Между его указательным и средним пальцем была зажата сигарета, медленно, но неумолимо догорающая, оставляя после себя только сыплющийся серебристый пепел. Догорает так же, как и выделенное ему на раздумья время.       Пальцы уже жгло, так что Тэ сделал еще одну глубокую затяжку и потушил окурок в бокале с какой-то бурдой, которую ему здесь подсунули.       Официально он не курил — об этом не знали ни его старшие братья, ни простигосподи родители. Но иногда Тэхен стрелял у кого-то парочку крепких сигарет (обязательно без ароматизаторов), когда нужно было о чем-то подумать. Вот, как сейчас.       Это же надо было так вляпаться… Несколько встреч, неплохой секс. Потом, когда его временный парень (или кем он на самом деле ему был?) стал слишком прилипчивым и наглым, Тэ разорвал всё к чертям нахрен — потому что кому надо подобное, когда ты — молодой, свободный и никаких особых чувств не питаешь, и пока просто наслаждаешься жизнью? А потом пару месяцев спустя тот появляется и, нахально ухмыляясь, демонстрирует снятую ранее втихаря клубничку. На которой только Тэхена и видно. И говорит, что сделает видео публичным, отправит его в свободное плаванье по сети. Но хуже всего — перешлет копии записи родителям и братьям.       От одной только мысли, что кто-нибудь из его близких откроет сообщение и увидит ЭТО… Вздернуться хотелось.       Тэхен вдруг подумал о том, что Чонгук бы никогда так не поступил — не шантажировал бы без разрешения снятым видео их секса.       Сейчас, глядя на такого красивого, уверенного и, без сомнения, хорошего парня Чон Чонгука, Тэ не понимал, каким образом он вообще мог обратить внимание на того урода? Как мог допустить, чтобы тот заснял их? А потом совершенно цинично и безнаказанно заставлял его за уничтожение записи заняться с ним «прощальным» сексом. На его условиях.       И ведь самое обидное — он сам виноват во всём. И выгребать последствия только ему.       Тэхен, измученный своими тяжкими думами, даже не заметил, как провалился в сон. И уже не слышал, как Джинки укрыл его теплым пледом. Но Тэ даже во сне ощутил этот уют и зарылся носом в мягкую ткань.       И Тэхену снилось, что Чонгук ему совершенно искренне улыбался, очень теплой и нежной улыбкой. А потом Чон сам к нему подошел и сам его поцеловал. Понедельник       В начале следующей недели Чонгук очень удивился, когда к нему в университете, как раз в разгар их с Хоши обсуждения возможных подсобных работ — здесь, на территории кампуса, подошел Ким Намджун (раньше он подобного не делал), и безразлично кивнув застывшему в праведном ужасе Хоши, попросил Чона отойти на два слова.       Недоумевая и размышляя о том, что он мог сделать не так, Чонгук поднялся с парапета, где они с Хоши и проводили перерыв между первым и вторым занятием, и последовал за своим работодателем.       Чонгук знал, что сейчас многие за ними наблюдают, так как не понимают, что может связывать какого-то новичка-второгодку с Ким Намджуном.       И да, Чонгук прекрасно осознавал, что если вдруг Намджун его ударит или поведет себя с ним агрессивно/неуважительно (нужное подчеркнуть), Чону можно смело паковать свои вещички и потихоньку сваливать отсюда. Потому что этим Ким даст старт, и на Чонгуке теперь навечно будет клеймо того, кого можно (и нужно) безбожно прессовать на всех возможных уровнях.       Но Джун удивил не только самого Чонгука, но и всех вокруг, когда приобнял его за плечи и доверительно сообщил офигевшему Чону:       — Ты прошел испытание и теперь ты официально мой лучший выгульщик.       — Лучший?.. — это типа… шутка?..       Намджун утвердительно кивнул.       — Лучший. Ты — первый, кто продержался целую неделю и не уволился!       Целую… Неделю?.. Так это — рекорд?       — А сколько обычно выгульщики выдерживали? — озадачено поинтересовался Чонгук, ловя на себе не один удивленный взгляд (Намджун всё еще продолжал его обнимать).       — До тебя рекорд был пять дней… Но тот тип потом еще и написал на меня и моих крошек заяву в полицию…       — Я так понимаю, у тебя дикая текучка кадров, — пробормотал Чон. — А кто занимается выгулом Бана и Тана между постоянно приходящими и уходящими работниками?        — Тэхен. Паршивец берет наличкой. Мелкий — единственный, ну, кроме меня, кого слушаются мои красавцы. Сокджин — так тот вообще к ним не подходит.       Чонгук с некоторым удивлением отметил для себя, что Намджун разговаривал с ним так, будто они знакомы тысячу лет, и он должен знать, кто такие Тэхен и Сокджин.       — Кстати, ты ведь знаком с моим младшим братом — Тэхен-и?       Переход был каким-то уж слишком резким, а то, что рука на его плече сжала Чонгука сильнее, оптимизма как-то не вселило.       — Да… Мы виделись пару раз, когда я приводил после прогулки Бана и Тана, — почти беспалевно ответил Чонгук. «Почти» — потому что рука на его плече расслабилась, но только для того, чтобы сжать еще сильнее.       — Мне показалось необычным, что он уже несколько раз спрашивал о тебе.       — Серьезно?..       Вот же ж!              Судя по всему, Ким Тэхен и проблемы — это для Чонгука теперь одно и то же.       — А здесь, в Ёнсе, вы видитесь? — задал Намджун еще один вопрос, а Чонгук еще раз напрягся.       — Да не то, чтобы…       — Я хочу, чтобы вы виделись чаще, — бескомпромиссно прервал его Джун.       Чего?..       — Чего?..       — Мне кажется, он хочет с тобой подружиться, — задумчиво проговорил Ким. — Ты мне нравишься, Чон Чонгук. И ты понравился моим крошкам. А ты же понимаешь, для меня их мнение — ценнее всего. Ты — парень скромный, в гущу событий не лезешь, в друзья никому не набиваешься. Мне это нравится. Мне нужен одногодка Тэхен-и, кто-то, с кем ему было бы комфортно общаться, и которому я бы мог доверять.       Чонгук всё еще не понимал, чего хочет от него Ким Намджун.       — Зачем? — задал он абсолютно логичный вопрос на абсолютно нелогичную тираду Намджуна.       — Чтобы наблюдать за ним и рассказывать мне, если что-то не так.       Здрасьте, приплыли.       Стукачом он еще не был.       — Намджун-ши…       — Не отказывайся так быстро.        — Намджун-ши, я говорю вам сразу: мне это не подходит. И насколько я понял, у вашего младшего брата уже есть друг.       Джун фыркнул.       К Джинки Намджун раньше никак не относился — ну, был и был, Тэхен-и нравится, пусть будет, в конце концов, никому не мешает. Но теперь тот его откровенно раздражал.       — Тэхен-и в последнее время напряженный, с ним что-то происходит, но я не могу понять что, — сказал он, будто и не слышал решительного отказа Чона. — Даже если спрошу — он всё равно не ответит. Но я знаю, что какой-то бессмертный назвал моего брата… Хм… Педиком, — он едва не запнулся на этом слове, потому что, как бы, такое говорить постороннему человеку — в высшей степени неприятно. Но он уже выбрал Чон Чонгука в новые друзья Тэхен-и, так что… — Кто знает, но подавленность мелкого может быть связана именно с ним. Так что я хочу оторвать голову этому уроду. И можешь называть меня на «ты».       — Ты недооцениваешь своего брата, — проворчал Чонгук. — Мне кажется, он сам за себя может постоять, — вон как зарядил ему в солнечное сплетение тогда, в туалете…       — Конечно, может, — согласился Джун, наконец-то забрав свою руку с его плеча и перестав так крепко на потеху публике всего кампуса Синчхон обнимать. — Оба моих брата способны постоять за себя. Но это не отменяет того, что ни у кого даже мысли не должно возникнуть, что кто-то так просто может их задеть или оскорбить.       — Ты их слишком опекаешь, — пробормотал Чон, отлично понимая, кто именно этот «бессмертный». Он даже номер комнаты его общаги знает.              — Он назвал моего брата педиком! Так что он не жилец. И ты выяснишь его имя и сообщишь мне! — с нажимом закончил Джун их разговор.       «Прелестно, — думал Чонгук, когда плелся на следующую пару. — Связаться с Кимами — было самым тупым моим решением».       Прогулка с доберами только укрепила эту его мысль — в тот самый момент, когда Бан подошел к нему, поднял заднюю лапу и обоссал новенькие кроссовки охуевшего Чона. Обратно в студгородок измученному Чонгуку пришлось возвращаться в хлюпающей от собачьей мочи обуви. Вторник       — Хочешь, я докажу тебе, что ты — гей? — Тэхен, прислонившись к дверному косяку, с легкой полуулыбкой лениво наблюдал, как Чонгук пытался вытереть измазанные в грязи лапы упирающимся псам. — Я не гей. — Гей. — Нет. — Ну, хорошо, — поправился Тэхен, — бисексуальная цыпа. — Я не цыпа. — Значит, к бисексуальности у тебя претензий нет?       Ким Тэхену нравится потешаться над Чонгуком. Чонгуку даже кажется, что тот весь день ждет этого мгновения — когда сможет вдоволь постебать пошатнувшуюся гетеросексуальность Чона. У него даже заготовки подколок имеются — Чонгук в этом ни капли не сомневался.       Но Чона это всё уже порядком достало. Он постарался как можно незаметнее поправить разодранную доберами свою единственную футболку и поднялся на ноги, потому что, слава всем богам и всем без исключения адским созданиям, на сегодня он закончил свою работу.       — Я повторял это не раз, и повторю еще: ты мне не нравишься ни в каком виде. И когда я вспоминаю то, что было там… Меня мутит от отвращения.       Он показательно поморщился и, окинув Кима брезгливым взглядом, не прощаясь вышел, громко хлопнув входной дверью.       Чонгук ушел, пока в горле Тэхена царапал застрявший там колючий шар обиды.       «Тик-так. Время заканчивается. Что решил?»       Тэхен выдохнул и обессиленно прислонился к косяку двери. Он вдруг ощутил такую усталость, одним махом навалившуюся на него, что ничего больше не хотелось, и барахтаться больше не хотелось.       Говорят, что выход есть всегда. Вот только не уточняют, что этот выход может быть хуже самого худшего сценария.       И если так разобраться, то по сути, выбора-то у него никакого никогда и не было, ведь так?       На мгновение прикрыв веки, он нажал на «Ответить». А затем, не давая себе времени передумать, напечатал:       «Да»       Задеревеневшими пальцами сунул телефон обратно в карман брюк.       Это же просто секс, ведь так?.. Зато потом он будет полностью свободен.       Просто секс.       Секс, которого он не хочет.