Говорить нельзя молчать

      Первые шаги дались с трудом. Отяжелевшие, словно на них повесили по бетонному блоку, стопы отрывать от пола было не только сложно, но и больно, равновесие удерживалось почти непомерными усилиями, так что Рейна катила рядом собой стойку капельницы к выходу из палаты, с каждым новым шагом все надеясь, что вот-вот разойдется и станет легче.       Не становилось. Точнее, совсем не так быстро, как хотелось. Кажется, от резкого усилия, швы на ноге начали расходиться — в кроссовке стало тепло и мокро. Как бы кровь не просочилась наружу — единственное, о чем подумала Рейна, понимая, что кровавый след в больничных переходах ей точно ни к чему.       Открыв дверь палаты, она обнаружила, что коридор пуст. Видимо, в соседних лежат такие же, как она, отключенцы от мира, и персонал проверяет их периодически, не дежуря рядом постоянно. Следуя табличкам со стрелками, Рейна направилась к пожарному выходу. Там всяко должно быть открыто и меньше вероятность наткнуться на медицинский патруль.       Очень-очень хотелось верить, что слова Фернандеса о приезде детективов подразумевали не ближайшие пару часов, а хотя бы следующий день… Кстати, день сейчас или ночь? Окон в коридоре не было, свет ламп был ровным и бесцветным. В окно палаты выглянуть она не догадалась, а возвращаться — напрасно тратить силы. Впрочем, время суток — это блажь. Вот выберется из здания — узнает.       На улицу со стойкой выходить не стоит. Найти бы трость… Но пока на глаза ничего подходящего не попадалось, даром что больница.       Коридор раздваивался. Вправо — эвакуационный указатель. Влево — слышился приглушенный шелест включенного телевизора. Дежурный пост. Подойдя к развилке, Рейна осторожно выглянула. Около стола никого не было. Удача вернулась к ней окончательно? Привлеченная милосердием Седого-Бергмана…       Глянув под ноги и убедившись, что пока кровь из кеды не начала просачиваться наружу, Рейна заставила себя шагнуть в правый рукав коридора. Стойка от капельницы перекатилась через едва заметный порожек, звякнув колесами. Перед глазами замаячила заветная дверь. Сердце участило толчки, в душе разгорелась надежда, что удастся спастись и затеряться. Спастись. Затеряться. Вернуться домой к Джонни. Рейна, не сводя глаз с пожарного выхода — интересно, какой тут этаж, — продвигалась все ближе к двери и, наконец, толкнув ее локтем свободной руки, обнаружила, что вела та на лестницу. За окном темнели сумерки, время вечернее — это на руку. Но со стойкой по лестнице — Рейна глянула вниз в проем, очерчиваемый периллами по центру — спускаться не вариант. С четвертого-то этажа…       На счастье, бандуру с крючками для капельниц удалось развинтить, оставив навершие и половину сборной жерди. Вот это уже больше походило на трость, если сильно не приглядываться. Интересно, куда выведет дверь наружу? Не узнать, пока не окажешься внизу… И начался спуск — никак не меньше, чем в преисподнюю. Рейна держалась ближе к перилам, не глядя никуда, кроме как под ноги. Шаг. Передых. Еще шаг. И еще отдых. Страшно было, что импровизированная трость поедет по бетону ступеней. Удержит ли она равновесие в этом случае — Рейна не знала. Ей все еще везло.       На лбу выступила испарина, во рту пересохло. Руки дрожали, а колени норовили подогнуться. Но Рейна упорно двигалась со ступеньки на ступеньку, не думая дальше следующего шага.       Спуск оказался невыносимо длинным, ступеней в сто! Наконец Рейна ступила на самую нижнюю площадку, с которой выходило две двери — внутрь больничного корпуса и наружу. Эта была заметного красного цвета с небольшим окошком в верхней части.       Рейна приблизилась так же медленно, как и шла до этого, толкнула дверь локтем — та не поддалась. Мгновенная паника затмила разум, едва не вынуждая ругнуться в голос, но этот порыв Рейна задавила. Не хватало еще привлечь внимание своими воплями. Дверь должна быть открыта, это, черт подери, пожарный выход.       Вдруг нос уловил едва заметный запах сигареты. Кто-то из медперсонала курит в рабочую смену? Это плохо, ведь придется объяснять, что она тут делает. Но хуже был озноб, внезапно охвативший тело. За дверью послышались голоса, курило как минимум двое, они направлялись обратно в здание. Рейна собрала все силы в кулак и притаилась за углом стены, молясь, чтоб увлеченные беседой медики ее не заметили.       Замок двери лязгнул, как будто был поставлен на стопор, дверь отворилась с протяжным скрипом. Действительно на лестницу вошли двое в халатах, медсестра и врач, очень похожий на Фернандеса, но, к счастью, не он. Эти двое определенно питали друг к другу влажные чувства, так что даже не обратили внимание на безмолвную тень, едва держащуюся на ногах, опершись на кривоватую жердь от капельницы. Дверь за ними не захлопнулась, и они сразу проследовали в чрево больницы, так и не обернувшись к выходу ни разу. Ей продолжало везти.       Близился вечер, хотя солнце еще не село. Горячий воздух напитан запахами цветов, бензина и асфальта. Перед больницей раскинулась довольно большая площадка — парковка, место ожидания для родственников или еще что-то. В двух местах — островки с цветущими кустами. Пара десятков хаотично припаркованных машин. Дальше виднелись жилые дома. Следовало найти… такси.       Брести по парковке оказалось проще. Шершавый асфальт лучше удерживал кончик «трости». И проще было сделать вид, что она не при чем и вообще просто гуляет. Именно так наверняка и подумали несколько попавшихся навстречу местных, которые скользнули взглядом по ее фигуре и как ни в чем не бывало пошли дальше, к больнице. А Рейна — прочь от нее.       Угонять машину было бы неверным решением. Ловить такси — долго. Вызывать — у нее был вбит в память телефона номер местной службы. Но… запустить сейчас телефон казалось чем-то неправильным. Не из страха слежки, отнюдь. Просто, открыв вызовы, она снова увидит звонки от Джонни. Снова ощутит укол совести, что не перезванивает. Испытает соблазн набрать номер и успокоить. Но… всё еще не время. Она не имеет права отвлечься сейчас. Она должна выбраться отсюда и только потом звонить и обнадеживать. Будучи в относительной безопасности. За закрытыми дверями хоть какого убежища. Подавив порыв, Рейна все же разблокировала телефон и, сдвинув оповещения о непринятых вызовах, набрала такси. Табличку с названием улицы удалось, прищурившись, рассмотреть на противоположном доме. И вот диспетчер уже принимал вызов.       Хорошо, что Боливия — не самая передовая страна. Объяснить автоматизированному помощнику, что нужна только машина, а конечный пункт маршрута неизвестен, оказалось бы куда сложнее, чем просто заявить диспетчеру, что поездка будет оплачиваться по часовому тарифу.       Рейна села на бетонный блок, явно заменявший скамейку, и стала ждать. Вскоре видавший виды желтый форд притормозил на той улице, куда Рейна его вызвала. Она не без труда преодолела расстояние в двадцать шагов и, наконец, припав плечом к борту, с усилием отворила дверь. — Вы в порядке, сеньора? — обеспокоенно спросил сидевший за рулем молодой парнишка. — Все хорошо, — проскрежетала Рейна по-испански и, показав парню двадцать долларов, добавила: — Мне нужен отель, где принимают наличные.       Парень сначала посмотрел на деньги, потом на Рейну, а потом обрел подозрительное выражение лица: — Это же вы. Вы из новостей, сеньора! — с этим возгласом он резко повернулся к рулю и забарабанил по обтянутому кожей кольцу. Хорошо, хоть не газанул прочь.       Черт, черт, черт… Спокойно. Без паники. — Из новостей? — переспросила она как можно непринужденнее. — О чем ты? Я не работаю на телевидении. — Я влип, — начал причитать парень. — Я по уши в дерьме! — Подожди-ка, почему влип? — спросила Рейна, пытаясь сделать вид, что и вправду не понимает, о чем твердит этот испуганный юноша. — Если они узнают…       Кажется, пацан перетрусил до смерти… Его надо успокоить, но сначала выяснить, чего же он так боится. — Успокойся, — тихо, но с нажимом проговорила Рейна. — Я ничего не понимаю. Ты явно меня с кем-то перепутал. Я просто выписалась из больницы и хочу переночевать где-то под нормальной крышей, без запаха хлорки и дезинфекторов. Ты же знаешь тут где-нибудь спокойное местечко? — Не-ет, сеньора, я не перепутал! — прошипел парень, снова затравленно глянув на Рейну. — Про вас в новостях говорили. Сказали, что вы очередная жертва картеля, но вас удалось спасти. И бандиты придут за вами. А теперь еще и за мной! О, святая Мария, моя семья без меня умрет с голоду…       Стало быть, новости… И слова Фернандеса, и разговоры про полицию — все сложилось один к одному. Ее нашли где-то. Привезли в больницу. Без документов, голышом, со следами всех забав и… вразумлений. Про это прослышали журналисты — они любят подобные сюжеты. И раздули грандиозную сенсацию про зверства картелей. Полиция прислушалась и собралась взять показания. Славно. Вовремя… — Никто за тобой не придет, приятель, — Рейна вытащила из кошелька еще одну купюру. — Никто даже не узнает, что ты меня вез. У бандитов не везде уши и глаза. Здесь их точно нет. Оглянись. Все спокойно. Никому неизвестно, что я вышла из больницы. Бандитам делать больше нечего, кроме как у дверей приемного покоя караулить. Поехали, я просто устала и хочу спать. Твоей семье ничего не грозит, клянусь.       Кажется, эти слова подействовали на парня успокаивающе. Он покосился на нее еще раз, пока она садилась, пристраивая рядом «трость» и, мигнув габаритами, начал движение, хотя все еще дергался и озирался по сторонам, будто что-то украл. Но они ехали, и Рейна надеялась, туда, куда нужно.       Машин оказалось немного, даже удивительно для столицы. Хотя это было как раз на руку. Чем меньше окажется случайных свидетелей ее лица в такси, чем меньше будут таращиться по сторонам на светофорах, тем лучше. — Мало машин. Сегодня выходной? — спросила Рейна, чтобы разрядить обстановку. — Нет, просто митинги… — с досадой ответил парень. — По какому поводу возмущаются? — поддерживая разговор, продолжала Рейна, посматривая на быстро скользящие мимо вывески, редкие фонари и группы людей на тротуарах. — Так все ж как всегда. Нет денег, нечего есть… правительством недовольны.       Парень, кажется, не разделял точку зрения «активных граждан». — А ты чего ж не там? — А мне моя жизнь дороже, чем какие-то протесты, — выпалил парень. — Свергнем этих, придут другие, и похуже будут!       С такой логикой трудно было не согласиться. — Молодец, здраво рассуждаешь, — Рейна ободряюще улыбнулась. — Я бы тоже не пошла ни на какие митинги.       За окном мелькнула особенно большая группа. В некоторых руках Рейна успела рассмотреть биты. Потом на перекрестке наперерез потоку, на красный свет, в наглую проехал джип камуфляжного окраса. На крыше недвусмысленно щерился пулемет. Стало быть, спецназ уже в деле. Неважно, на чьей стороне, хотя некоторые догадки на этот счет имелись. Важно, что ситуация накаляется всерьез. — Долго еще ехать? — Пару кварталов, сеньора, — ответил парень, — вы просили поспокойнее. Более тихого отеля вы в Ла-Пасе не найдете.       Он немного ускорился, очевидно, ощущая ту же тревогу, что и его пассажирка, и вскоре свернул в переулок, которая для вышедших на улицы граждан интереса не представляла. Рейна опустила взгляд в кошелек, прикидывая, сколько дать мальчишке на чай, чтобы он не слишком трясся и не взялся болтать на каждом шагу про внезапную встречу с героиней новостной ленты. Впрочем, возможно, страх перед картелем удержит его от болтовни.       Машина наконец начала притормаживать. За окном показалось простое крыльцо с парой фонарей по бокам и полукруглой вывеской «Горизонт». У дверей не было швейцара, перед отелем даже не наблюдалось парковки. То, что надо. Неброско, тихо, незаметно. — Держи, — глянув на цифры счетчика, Рейна накинула еще десять процентов сверху и протянула водителю деньги. — И не переживай по пустякам.       Увидев деньги, парень просветлел лицом и заулыбался. Наверное, переданная сумма показалась ему очень щедрым гонораром. — Вот, сеньора, — он протянул клочок самодельно вырезанной бумаги с надписью от руки, — это моя визитка, — голос наполнился гордостью, — звоните в любое время, если понадобится помощь.       Неужто он успел проникнуться к пассажирке не только доверием, но и симпатией? Или питал симпатию к набитому долларами кошельку? Рейна аккуратно передвинулась к краю сидения, чтобы открыть дверь, но парень, вдруг спохватившись, выбежал с водительского места и распахнул дверцу перед своей медлительной гостьей. Рейна благодарно улыбнулась ему, крепко ухватилась за поданную руку и, выставив заодно свою импровизированную трость, выбралась из машины. Успело совсем стемнеть. — Спасибо, — совершенно искренне проговорила она и отпустила его ладонь. Боль в ногах снова обожгла нервы, но она не позволила себе измениться в лице.       Парень заулыбался еще шире, хотел сказать что-то, но Рейна уже шагала к дверям отеля, небыстро, но не позволяя себе сгорбиться.       За спиной хлопнула дверца машины и звук мотора начал удаляться. Отель пахнул из холла каким-то простым ароматизатором помещений, вроде сандалового, и прохладой кондиционера. Рейна невесело ухмыльнулась, преодолевая пару ступенек. Такой кондиционер ей больше по душе, чем в клетке у Бергмана.       Портье, пожилой мужчина с явной примесью индейской крови, встретил ее дежурной улыбкой. — Привет. Нужна комната, — бодрясь, проговорила Рейна, ощущая себя на самом деле на грани обморока. — Лучше бы на первом этаже.       Подъем и прогулка после относительного покоя в такси оказались непосильной сложностью. Не факт, что тут найдется лифт. — Свободные номера остались только на первом и третьем этаже, сеньора, — отозвался портье и сразу назвал сумму за ночь. — Доллары принимаете? — Рейна приладила трость у стойки, чтобы дотянуться рукой, а сама грузно облокотилась на столешницу, иначе бы просто свалилась на пол. — Принимаем, сеньора, — портье перевел сумму в доллары и обеспокоенно поинтересовался. — Вы хорошо себя чувствуете, сеньора? Может, вызвать вам скорую?       Она не сомневалась, что он заметил синяки и ссадины. Но ему хватило тактичности не акцентировать на них внимание — во всяком случае, пока. — Нет, благодарю, не стоит, — ровным тоном ответила она. — Я просто устала. Высплюсь — и никаких проблем.       Деньги перекочевали в ящик под кассовым аппаратом. Рейна вписала в листок регистрации фамилию Смит. Раз здесь не спрашивают паспорт — зачем светиться. Не больница все-таки. Ключ оказался старомодным, металлическим, без всяких магнитных карт и лент. На деревянной бляхе смутно угадывалась полустертая цифра 11. Первый этаж… слава Богу. Лестницу она бы не одолела точно. Силы улетучивались на глазах.       Рейна вопросительно глянула на портье в ожидании ориентиров, и он широким жестом указал на коридор налево от стойки, а там прямо и до упора. Интересно, он ведь не сможет не смотреть ей в след. Значит, увидит, что трость сделана из стойки для капельницы? Заметит хромоту? Или просто примет странную посетительницу как данность?       Чтобы все же исключить риски, Рейна вынула из бумажника еще десятку и аккуратно, собирая волю в кулак, разровняла по стойке. — Давайте сделаем вид, что одиннадцатый номер закрыт на ремонт, ладно? — с вымученной улыбкой намекнула она. — И… где у вас тут можно раздобыть воды? — В комнате есть минибар, но если вы пожелаете… — начал портье. — Я позвоню, — договорила за него Рейна и, развернувшись, поковыляла к номеру.