***
Перед глазами выросли каменные пещеры, раскалённые добела и вспыхивающие синим пламенем под ногами ступени. Верхний круг совсем другой: там грязь, холод и низшие демоны во главе с Вельзевулом строят свои «гениальные» планы, вся суть которых заключается в том, чтобы напакостить ангелам побольше, да и всё. Здесь же, на нижнем кругу, так жарко, что воздух с трудом проходит сквозь лёгкие, сухой и лишённый любых газов, кроме окиси углерода и частичек серы. Здесь Гарри чувствует себя хорошо. Дом, каким он его помнил с того момента, как начал своё существование. — Отец, — улыбнулся Гарри, едва различая сквозь яркое пламя силуэт на троне. Люцифер, могущественный настолько, что мог бы ладонями разорвать земную кору напополам, но мудрый достаточно, чтобы этого не делать. — Гарри, — шипел фумаролой, стекал лавой по склону неземной голос. — Я недоволен тобой, — он упал на одно колено, не смея больше поднять глаза. Неужели отец узнал?.. — Ты пробыл долго среди людей и стал слишком человечным. Почему ты отпустил его? Почему Гарри отпустил того ангела? Какой сложный вопрос, даже сам демон не знает на него ответа. Может, потому что тот был расстроен и обманывать его казалось кощунством. Может, потому что глаза его, наполненные слезами были так наивны, словно у ребёнка, что впервые увидел раздавленную под колёсами кошку? Склонить его во грех казалось просто: лишь претворить грусть и страх в отчаяние и гнев, вложить в голову мысль, что неплохо бы и отомстить за низвергнутого наставника. Гарри поднял руку: достаточно лишь коснуться взмокшего лба, отвести светлую чёлку и посмотреть в глаза своим проклятым взглядом, внушить… Пальцы коснулись лба. Узкие зрачки впились в серые глаза напротив. Губы прошептали: «Забудь», и Гарри исчез в тёмном вихре, с надеждой, что об этой встрече никто не узнает. И ошибся… Он сильно просчитался и теперь жестоко за это заплатит. Люцифер не страдает пониманием и добродетелью. Он родитель для каждого в преисподней: рождённого или низвергнутого с небес, но родитель строгий, не прощающий ошибок. — Молчишь? И правильно: твой проступок загубил всё, к чему столетиями стремился твой род, твои товарищи. Это был бесценный шанс заполучить ангела в свои ряды, но ты не справился, предал, — Гарри съёжился ещё больше, вжимая голову в плечи, чувствуя давление чужой воли. Он не чувствовал себя виноватым, ведь поступил так, как хотел, но и ослушаться прямого приказа не смог бы никогда. — Ты искупишь вину свою, чего бы это не стоило. — Да, отец. — Вернёшься на поверхность, как демон-хранитель в пару с ангелом, — Гарри удивлённо вскинулся, на секунду поднимая ядовито-изумрудные глаза, — и исправишь свою ошибку, закончишь начатое. Принудишь колеблющееся звено прийти на нашу сторону, добровольно. Любым способом. Ты понял? — Да… отец… — внутри всё обмерло, а раздвоенный язык нервно облизал сухие от жара губы.***
Деревья расступились, открывая вид на безмятежную водную гладь. Где-то неподалёку шуршал клубок неядовитых пресноводных ужей, что готовились к холодной ночи, и Гарри чувствовал их, как и они ощущали необъяснимое родство с демоном. Оживились, пробуя на вкус его взбудораженное, возбуждённо-злое состояние, но он успокоил их, шепча на парселтанге — языке змей: «Не беспокойтесь, мне не нужна помощь», и те затихли, вновь сворачиваясь в подвижный клубок. Ноги сами привели сюда, к подопечному и его подозрительному другу, в котором тьмы побольше, чем в некоторых демонятах, хоть он и умело это скрывал. Хотел ли Гарри воспрепятствовать его влиянию на Альбуса? Нисколько. В этом и заключалась его задача, как демона-хранителя: тлетворно влиять и развращать благочестивые души, оберегая на тёмном пути. Хотел ли он пойти по такому пути нарочно? Ни капельки. Но дорога к озеру все равно привлекла его бессознательную часть. Здесь, под сенью низкой, блестящей красными ягодами, черёмухи творилось то, что порадовало бы любого демона: классический разврат. Наблюдая за неопытными ласками двух подростков, демон не чувствовал смущения. Бурлящая внутри энергия вязкая от собственного возбуждения, опасная, и совсем не склонная к таким глупостям как стыд. Требовалось срочно сбросить её, пока концентрация не вернула ему истинное обличье, и если для ангела её поглощение может быть болезненным, излишне ярким, сложным то для человека — вполне себе удобоваримо. Конечно, это всё же грозило некоторыми последствиями, но выхода нет. Пришлось подкрасться ближе в своей человеческой форме, концентрируя комок возбуждения, как тот самый клубок змей, не позволяя ему вырваться наружу, чтобы не затмил разум. До ушей доносились тихие, будто даже несмелые, вздохи. И выглядели они со стороны так же: неопытно. Демону было почти жалко подгонять их интерес, пока не зашедший дальше поцелуев… но справиться с этой энергией самостоятельно у него не получилось бы никак. Приблизившись на достаточное расстояние, Гарри выдохнул горячо, едва не поджигая, истлевшие рыжими угольками, листья перед собой. Держать себя в руках становилось всё сложнее, но он всё тянул, расслабляя тугой комок и по крупицам освобождая его через кровь и далее, к лёгким, к порам в коже. Воздух вокруг него раскалился добела, но подростки не заметили этого, увлечённые собственной «беседой», или же его достаточно скрыл искрящий костёр. Когда он уже был готов отпустить энергию к новому источнику, на его плечо вдруг упала рука и также быстро отдёрнулась. Демон обернулся резко, с удивлением разглядывая шокированное выражение лица Драко, зажимающего себе рот, чтобы не закричать. Этот идиот… Изо всех сил сдерживая мутацию, Гарри жестом приказал перевернуть пострадавшую ладонь и увидел уродливый, вспухающий красными волдырями, ожог. Ну конечно… и что теперь с ним делать? Контролируя себя до каждого вставшего волоска на коже, Гарри приложил палец к губам, приказывая молчать. Драко кивнул отрывисто, показывая, что понял. Только тогда демон решился пустить часть энергии на трансформацию отдельной части тела. Его язык разбух, удлинился, едва помещаясь во рту и вывалился наружу, вызывая у Драко неконтролируемый приступ икоты. Гарри и рад бы, хотя бы шёпотом, посетовать на это недоразумение, но мог лишь красноречиво закатить глаза. Он приблизил лицо к пострадавшей конечности и сосредоточился на действии, подпитывая её, как собственным нереализованным желанием, так и частичками витающей вокруг скверны. Вообще-то демоны не созданы чтобы лечить, да и сущность Гарри, его родство со змеями скорее предполагали его ядовитость, но у рождённых в бездне демонов есть некоторое преимущество и доступные только им уловки. Он мог бы менять свой яд в зависимости от собственных желаний: убить ли, причинить ли адскую боль или же доставить неземное, почти наркотическое удовольствие… Драко икнул пару раз, во все глаза глядя на вылизывающего его ладонь демона и затих. Когда от ожогов осталось лишь небольшое покраснение, он забрал свою руку и наконец нашёл слова, чтобы скзаать: — Не трогай их, давай вернёмся. Гарри помотал головой, и Драко вдруг заметил, что рога его тоже слегка удлинились, что смотрелось совсем уж странно в сочетании с деформацией языка. Как будто Гарри сошёл с тех уморительных японских фресок, изображающих демонов именно такими «языкатыми». Впрочем, взгляд его хоть напряжённый, но достаточно осмысленный, чтобы можно было поверить в его адекватность. — Ты уверен? — также шёпотом продолжил допрос ангел. — Это может навредить им? Гарри лишь стрельнул глазами, мол: «Просто смотри», и отвернулся туда, где всё это время слышались, смущающие до самой глубины души, вздохи. Ангел невольно вспомнил, что совсем недавно такие же издавал сам, и кожа до самых корней волос приобрела малиновый оттенок. За размышлениями он даже пропустил тот момент, когда облако скверны достигло юношей. Он не хотел смотреть и всё же не мог оторвать взгляда от происходящего. Ласки Геллерта стали более настойчивыми: он уверенно перехватил инициативу, срывая с губ Альбуса почти отчаянный стон. Ранее Драко ушёл именно поэтому: он не хотел стать невольным наблюдателем грехопадения Альбуса, его неверного поступка, его осквернения чистой платонической любви. Он всё ждал, когда ему станет противно от невольно подсмотренной картины. Забывая о смущении, проводил взглядом жилистые руки Гриндевальда, крепко сжимающие упругое тело любовника, стягивающие с мягких, податливых бёдер остатки одежды. Любовался игрой света на влажных телах, переплетённых, словно причудливое греческое изваяние. Бросил быстрые, неловкие взгляды туда, где тела юношей прижались крепче всего, где слилось воедино их возбуждение. Вздрагивал сам каждый раз, стоило Альбусу провести жёстко по чужой спине, оставляя красные полосы, вырывая музыкальные, синхронные стоны. Почему это называют грехом? Почему от этого должно быть противно? Понимание, что это лишь одно из естественных, великолепных, красивых проявлений любви медленно заполнило его до краёв. Словно день влился в ночь, и миг этот, называемый закатом, настолько сокровенный и яркий, что назвать его хотя бы некрасивым, не повернулся бы язык. Драко не знал, что чувствует его подопечный, мог лишь предполагать, но и того, что проникло в его мысли, оказалось достаточно, чтобы органично доламать оставшиеся представления о грехе. И он лишь продолжал молча смотреть, хотя демон и закончил давно, вернув себе привычное обличье. Отмер, лишь когда Альбус достиг пика, бормоча ласково имя любовника, прижимаясь так крепко, будто всё время только и мечтал о том, как пустить Геллерта себе под кожу, заполнить им свои мысли. — Пойдём, — шепнул Драко, поднимаясь. По всему выходило, что Альбус останется здесь на всю ночь, а им следовало многое обсудить и обдумать. Гарри покорно пошёл следом, бросая последний взгляд на залитую танцующим огненным светом поляну. В последнее мгновение соединения с Гриндевальдом он почувствовал что-то необычное. Словно крошечная искорка света загорелась внутри тёмной души. Гадать о её происхождении, как и о последствиях появления было бессмысленно, поэтому он отпустил это знание, сосредотачиваясь на насущном.***
— Обычные демоны не владеют трансформацией, — припечатал Драко, едва двое в тёплых, вечерних одеждах, опустились на знакомые места у окна, в пустынной таверне Берти. Сам хозяин не был слишком доволен поздним визитом, но днём дела видимо шли ещё хуже, поэтому он без обиняков согласился приготовить поздний ужин. Гарри застыл неловко и в тот же миг понял, что выдал себя этим, потому что Драко понятливо кивнул: — Мне сразу показалось странным, что для такого дела отправили неопытного демона, этого просто не могло быть, — он постучал по столу длинными пальцами, отбивая какой-то беспорядочный ритм и добавил. — Ты из высших? Демон выдохнул обречённо: — Ты и сам обо всём догадался, зачем эти вопросы? — Ты прав, но одно остаётся для меня загадкой. Зачем? Гарри беспокойно стукнул пару раз подошвой блестящих туфель и встал, выглядывая в тёмное окно, из которого едва ли можно что-то увидеть. — Есть кое-что, что ты должен знать, — начал демон свой рассказ, застывая подобно статуе, и тёплая летняя ночь вдруг стала совсем неприветливой. — Но я не могу рассказать… понимаешь? — Драко не понимал. Сложно даже пытаться понять существо, природа которого противоположна твоей, но… он правда старался. — Нет, так не пойдёт, — вдруг всплеснул Гарри руками, заставляя вздрогнуть. Около ладоней сама собой собралась сила, и ангел заставил её рассеяться, укоряя себя за несдержанность. Ему казалось, что страх прошёл, но возможно случай в лесу сыграл с ним злую шутку. — Что именно не так? — нахмурился Драко, стараясь притупить странное волнение. — Я не смогу сказать этого, но возможно, я могу показать. — Опять? — Нет, не переживай, — помотал он лохматой головой, — ничего связанного с… реакцией, — как окрестили они негласно взаимное опьянение. — Ты должен познакомиться с одним демоном. — Другой демон?.. — удивление было такое сильное, что ангел вжался в неудобный стул, готовый избежать этой встречи любым способом. Если он с одним-то справлялся с трудом, то уж два… тем более, демоны и ангелы не любят пересекаться друг с другом, скрывая своё присутствие. — Он гораздо… сдержаннее, чем можно предположить с первого взгляда. А ещё — он бывший ангел. — Что?.. — внутренности скрутило в странном спазме, подступающем к горлу. — Нет, я не… не могу. — Послушай… — Нет, ты не понимаешь! — вдруг зашипел ангел, подскакивая. — Мне кажется, это плохая идея! Я чувствую, что плохая! — он рванул к выходу, чувствуя, что ещё немного и страх просто вырвется наружу. Ещё никогда он не испытывал столько всего от одной только мысли о встрече с незнакомым демоном. Но едва он приблизился к двери, чужие руки перехватили его, прижимая. Громко всхлипнув прямо в чужую грудь, обтянутую мягким шерстяным кардиганом, он почувствовал, как в стянутый изнутри узел понемногу проникло что-то тёплое и ласковое… спокойствие. Драко не удержался, вдохнув снова, поглубже, но привычного возбуждения не последовало. Лишь тихое, какое-то уютное тепло, и он расслабился, прижался к демону сам. — Вот так, — шептал Гарри, поглаживая между лопаток. У ангела появилось множество вопросов: почему не сработало как обычно? Почему Гарри обнял его так ласково, хотя Драко и не давал на подобное разрешение? Зачем ему видеться с другим демоном? Но говорить совсем не было желания. Положив голову на плечо, безбожно испортив безупречную причёску, ангел не мог пошевелиться, впервые за долгое время чувствуя подобный уют. Демон сам прервал затянувшееся мгновение. Погладил бережно затылок, щекоча ласковыми пальцами кромку волос и потянул легонько за плечи. — Драко, я понимаю твои чувства. Но если ты хочешь знать, почему я здесь, только он может объяснить тебе. — Хорошо, — легко согласился ангел, уже совершенно спокойно разглядывая лицо демона вблизи, сверкая туманно серыми глазами из-под длинных, белоснежных ресниц. — Почему ты такой? — спросил он неожиданно, приближаясь чуть, как будто в попытке разглядеть нечто в зелени пугающих радужек, таких удивительно-глубоких сейчас, как океан в соприкосновении тёплых и холодных течений. — Какой? — любопытно склонил демон голову. — Заботливый. Двуличный, и с тем… заставляешь думать, что ты на моей стороне. Почему ты такой? — повторил ангел, и брови его страдальчески изогнулись. — Я не понимаю. — Потому что я правда на твоей стороне, — хрипло ответил Гарри, облизывая пересохшие вдруг губы. Он мог бы почувствовать страх быть раскрытым, но по правде, сам ведь приближал этот миг. Такое чистое, невинное существо, абсолютно не догадывающееся о собственной привлекательности для его грязных помыслов не должно страдать лишь потому, что оказалось не в том месте и не в то время. Он заметил невольный взгляд ангела на собственные губы и улыбнулся грустно. Даже если Драко сам не догадывался, какие чувства испытывает, всё написано на его лице: доверие. Чёртово иррациональное доверие, он добился его, будь оно не ладно. Лучше бы Драко продолжал бояться его и бежал куда подальше, на свои отвратительные правильностью небеса. — Пойдём, — прервал он тишину, усилием воли заставляя себя отвернуться. — Времени почти не осталось. — Хорошо, — покорно кивнул ангел, в который раз вызывая болезненный укол совести. Он сжал бледную ладонь своей рукой, позволяя себе раствориться, соткать дым из своей сути. В этом состоянии ангел чувствовался иначе, словно мягкий солнечный луч, греющий не кожу, а самое сердце. Он потянулся вперёд, до конца не уверенный, что получится, но луч последовал за ним, сначала к кромке тихого, сонного городка, а потом и дальше, преодолевая многие километры, минуя самые большие скопления серых огоньков-людей, сквозь Манчестер и Эдинбург, в самую глубокую Шотландскую глушь. На крыше одного из низких домов, хлипких лачуг, построенных после шторма пару лет назад, соткались две фигуры: одна из тьмы ночной, вторая из лунного света. Здесь было гораздо холоднее, чем на юге, и Драко поёжился, трансфигурируя из камзола тёплую весеннюю мантию. Гарри прикусил изнутри щёку, заметив тревожную складочку между светлых бровей. Чувствовал ли ангел что-то знакомое? Или просто переживал? — Сюда, — указал он на один из домиков, гораздо беднее, чем остальные даже на первый взгляд. Хлам, брошенный посреди двора, высился уродливой кучей. Резиновые, стёртые покрышки, брошенные то тут, то там, как будто так и приглашали о них споткнуться, как и торчащие во все стороны железные штыри, явно спиленные с какого-то забора. — Здесь живёт ребёнок? — спросил Драко, внутренне содрогаясь. — Верно. — Боже, здесь даже вместо газона грязь, хотя сейчас лето… — выдохнул ангел неприязненно. — Как будто тут совсем не бывает солнца. — Это не совсем так, но климат здесь и правда бывает чересчур влажный, — усмехнулся демон криво, отпуская руку, которую незаметно для себя удерживал всё время. Ангел кажется и не заметил этого даже, увлечённый разглядыванием окрестностей. Домики здесь не стояли вплотную, не имели ухоженный сад или красивые резные калитки, к которым он успел привыкнуть. Всё больше похожие на фермерский сарай, впрочем, и это добро тоже имелось. Драко чувствовал пару десятков животных в пристройках около домов. — Пойдём? — наконец предложил он, оглядываясь. Гарри не удержался и вновь мягко подхватил чужую ладонь, сам не понимая, откуда в нём такая сентиментальность. Но ангел казалось не против, лишь вновь странно нахмурился, будто в ночном уханьи птиц услышал что-то тревожное. Приблизившись к дому, Гарри позвал: тихо, едва заметно для человеческого уха, наполняя свой зов чистой скверной. — Северус. Драко вздрогнул, едва не вырывая руку из хватки. Глаза его испуганные вобрали лунный свет, и Гарри снова увидел в них страх. Настолько сильный, что стрелы-ресницы увлажнились слезами, потемнели. В десятке метров от них сгустилась тень, выпуская из своего нутра высокую фигуру с длинными чёрными волосами, словно крыло ворона. Его одеждой оказалась безупречно-чёрная мантия, до самого пола, скрывающая даже носки обуви и кончики пальцев. Во тьме ночи казалось, что лишь бледное, острое лицо парит в двух метрах от земли, сверкая жуткими глазами-провалами. — Зачем ты позвал меня? — недовольно пробасил демон, замечая через мгновение необычную компанию своего гостя. Прищурившись недоверчиво, он вдруг выдохнул, словно от боли и прохрипел. — Драко?.. Не может быть… — Прости, — искренне попросил Гарри. — Я помню, что обещал тебе не делать этого, но обстоятельства требуют сложных решений.