Путь к алтарю

      В одну из последних недель отпуска Зоя, сидя на пляже вместе с Асей, сказала:       — Вот посмотреть на всю эту толпу — куда лучше снова как нигилистке поступить. Скажите мне, Агнесса, одну простую вещь: почему, значит, здесь, среди остальных людей, находиться в купальном костюме можно. Хотя за пределами пляжа есть любители поподглядывать за барышнями в подобном виде. А там, где я купалась в сорочке, подобное недопустимо?       — Недопустимо, Зоя, там купаться в сорочке, — ответила Ася. — А в купальном костюме можно. Но там же потом переодеться будет негде, а идти в мокром платье домой — я к такому не готова.       — Да, не лучший выход, — вздохнула Зоя. — А здесь народу слишком много.       — В столь приятные поздние утренние часы многие хотят побаловать себя морскими купаниями, — произнесла Ася.       Молодая женщина немного помолчала и добавила:       — Зойка, ты уж прости, что так прямо говорю, но не могу не сказать, все наш разговор о Геллер вспоминаю… Зойка, ты слишком оторвана от реальности, живешь в каком-то своем мирочке, который сама создала. Это неплохо, но не надо вылазить за пределы этого мирка. Как вспомню: ты, значит, наряженная по всем нормам этикета, разве что без перчаток, зовешь меня за хорошо накрытый стол. Да, еды ровно на двоих, но там не картошка с квасом стояли. А потом начинаешь рассуждать что-то о рабочих, крестьянах и революции. Причем все это — не твои выводы, не твое мнение, а сказанное кем-то и переделанное, зачастую, слишком замысловатым образом в твоем мирочке. Мнения Владимира, мнения не Владимира, но это так резко контрастировало с тем, что виделось со стороны… Поверь, Зойка, быть начальницей гимназии тебе подходит больше, чем рассуждать о революции. Ну или максимум — осторожно намекать гимназисткам, что не все так идеально, как может показаться на первый взгляд.       — Агнесса! — с жаром начала Зоя, пропустив мимо ушей первую часть фразы — молодая женщина посчитала, что подруга вполне обоснованно подумала, что для столь простых посиделок можно было так не наряжаться. — У меня же, по сути, уже почти выпускницы будут, шестой класс! Им надо какой-то спецкурс ввести. Как раз на подобную тему, я тоже об этом думала!       — Моя наивная головка, — вздохнула Ася. — Не о том думаете. Кто будет классной дамой у первоклассниц? Или, что меня больше интересует, за что выгнали из прежней гимназии Надежду Евгеньевну, а ты согласилась ее взять к себе?       — Надежду Евгеньевну выперли за замужество, — ответила Зоя. — Потому что посчитали, что замужней женщине не положено служить классной дамой. Я такими предрассудками не страдаю и как вспомнила, что есть такой человек и он хотел служить и замужним — сразу предложила работу. Надежда Евгеньевна согласилась.       — Она не скрывала свое замужество? — уточнила Ася.       — Не скрывала, сразу обо всем рассказала, — подтвердила Зоя. — Что касается классной дамы у первоклассниц, то кандидатка уже найдена. В общем, одну семью военного перевели из другого города и Елене Филипповне пришлось оставить службу.       — Замужняя? — спросила Ася.       — Нет, старая дева, живущая с братом — родители уже умерли, — ответила Зоя. — На вид ей лет сорок.       — Ma chère amie, вы не умеете определять на глаз возраст, — уточнила Ася. — Поэтому не удивлюсь, если Елене Филипповне будет лет двадцать пять, но просто она с большим опытом службы и держится на все пятьдесят.       Зоя немного помолчала и сказала:       — Я не понимаю таких людей. Да, выходить замуж в слишком юном возрасте без любви не хочется. Но потом, когда уже начинают подходить сроки, нужно как-то на горло себе, что ли, наступить. Выйти замуж хотя бы для того, чтобы детей родить — не каждая же сможет и захочет, как Машунька, вот так взять и наплевать на общественное мнение. Да и делать ребенка принадлежащим податному сословию тоже не лучший выход. У меня в голове не укладывается, как такое возможно — сознательно себя обрекать на жизнь без детей? Или она хочет всю жизнь прожить, как душе угодно, а потом, ближе к старости, взять сироту из приюта, чтобы та в благодарность за то, что взяла, в старости за своей благодетельницей приглядывала? Так не знаешь же, сколько жизни отмерено, возьмешь в пятьдесят лет маленького ребенка и воспитать не успеешь. То сперва сиротой родился, а потом опять сиротой стал… Или думает, что дети брата за ней будут приглядывать?       — Слишком неожиданные размышления для нигилистки, Зоя, — ответила Ася. — То ты хотела специально зачать без брака, чтобы «от хорошего человека осталось продолжение», то говоришь о том, что нужно наступать себе на горло и выходить замуж. А если ей тоже не хочется, как тебе сейчас?       — У меня дети, и я храню верность покойному мужу, — уточнила Зоя. — А ее, верно, каждый встречный и поперечный тыкает в бездетность и незамужество.       — Прямо как ты, — рассмеялась Ася.       — Я не спорю, мужчины разные есть, — продолжила Зоя. — Есть и старики, охочие до молодого тела. Но ведь можно найти вдовца с выросшими детьми или кого-нибудь уже в достаточном возрасте, договориться, что жить будут под одной крышей, но по сути раздельно, и все.       — Какой разговор не начинай — любой сведется к Геллер, — вдруг ответила Ася. — Так вот, Зойка, одна уже вышла замуж за вдовца с выросшей дочерью. И, конечно, первые месяцы их жизни были такими радостными, что не передать!       — Хорошо, Агнесса, я уточню: с детьми, которые уже создали свои семьи, — произнесла Зоя. — Да и Татьяну я бы не стала называть выросшей, она еще в гимназии училась.       — Зойка, — Ася вдруг резко перевела тему и сказала то, что хотела сделать еще раньше. — Ты продумай линию защиты заранее. Тебя же явно в жандармерию вызовут и начнут допрашивать.       — За что? — донельзя удивилась Зоя. — И кто сказал? Севастьян?       — Нет, Севастьян тоже может только думать, предполагать, — ответила Ася. — Но и я сердцем чувствую… Слухи пойдут о твоем высказывании об алтаре революции, дойдут до жандармерии. И все, вызовут тебя и начнут пытаться сшить какую-нибудь 274-ю. Ты же публично Власть Верховную обругала… Четыре-шесть лет каторги.       — Предлагаешь с юга не возвращаться? — спросила Зоя.       — Нет, Зойка, надо будет — и здесь тебя найдут, даже еще хуже будет — подумают, что ты решила скрываться, прятаться, — вздохнула Ася. — Так что продумай, как можешь отвечать на возможные вопросы. Все же может быть в нашей жизни…       — Отвечу чистейшую правду, что мой жених в случае женитьбы не смог бы служить дипломатом, поэтому я и расторгла помолвку, — ответила Зоя. — К чему темнить?       — Подумай, Зойка, что ответишь, когда тебе будут уголовное дело создавать, — сказала Ася.       О словах подруги Зоя забыла уже вечером: дома произошло слишком неожиданное событие.       — Мама, — сказала Саша. — Пожалуйста, разрешите нам с Соней покататься по перилам лестницы.       — Вы же благовоспитанные барышни, не хулиганки, — удивилась Зоя.       — Мама, мы не могли позволить себе кататься без вашего разрешения, потому что вы были бы недовольны, но сейчас очень просим вас разрешить нам такое, — повторила Саша.       — Хорошо, Саша, разрешаю по одному разу каждой, — согласилась Зоя, порадовавшись тому, что дочери настолько честны, что не хотят кататься без разрешения. — Буду стоять внизу и постараюсь вас поймать. Но не обещаю.       Девочка взобралась на перила и почувствовала, что боится.       — Не хочется — слазь, — почувствовала страх дочери Зоя.       — Нет, мама, не боюсь, — ответила Саша и осторожно, придерживаясь руками, покатилась вниз.       Зоя видела, что дочь, по-видимому, уже пожалела о своей просьбе. Не акцентируя на этом внимания, молодая женщина помогла притормозить Саше, когда она подъехала к самому низу перил, и придержала ее, когда та осторожно спрыгнула на пол.       Соня поехала вниз с еще меньше охотой и, как показалось Зое, была бескрайне счастлива, что удачно доехала, не свалилась никуда по дороге и не разбила себе голову.       — И больше такого вам не разрешу, — подытожила Зоя. — Разочек прокатились — и хватит.       — Спасибо вам, мама, — искренне обрадовалась Саша.       — Спасибо, — больше за компанию, нежели потому, что ей понравилось развлечение, повторила Соня.