Путь к алтарю

      Александр Васильевич отодвинул в сторону стакан компота, чтобы ничто не загораживало собеседницу, и спросил:       — Зоя Михайловна, а что вы думаете на тему царя и царской власти?       Зоя опешила от такого вопроса. Предыдущая реплика Александра Васильевича намекала на то, что ее будут спрашивать о гимназии, детях или любимых занятиях в свободное время.       — Александр Васильевич… — Зоя растерялась. — О таком с прокурором не откровенничают. Но для вас открою маленький секрет: я монархистка, верна Александру Александровичу и желаю ему долгих лет жизни и славного правления.       — Зоя Михайловна, вы хоть немного, но пробовали себя в качестве гражданской представительницы, — произнес Александр Васильевич. — Понимаете, что разговор наедине без свидетелей — это разговор наедине без свидетелей. Кто подтвердит слова собеседника? Никто. А, может, он все взял и выдумал. От злобы, например.       — А к чему затрагивать сокровенное? — удивилась Зоя.       — Кто знает, Зоя Михайловна, вдруг судьба нас сводит вместе? — ответил мужчина. — Я хочу знать правду о той, с которой, быть может, суждено прожить всю жизнь.       — Моя личная карточка или как там правильнее сказать, досье, лежит в жандармерии, — сказала Зоя. — Думаю, вы можете без особых проблем прочитать то, что там написано. А написано там что-нибудь, вроде: «Дура, которая сочувствовала мужу, а потом пыталась что-то изобразить и после его смерти». Во всяком случае, со слов брата я сделала именно такой вывод. Ах, да, совершенно забыла сказать, что там еще вполне могут быть такие строки: «Административным порядком не ссылать, потому что все равно ни на что не решится, а если и решится, здесь она под приглядом, а в ссылке могут и просмотреть ненароком». Ну или не строки, быть может, это просто незаписанное, но существующее мнение.       — Зоя Михайловна, какая разница, что о вас думает жандармерия! — с жаром произнес Александр Васильевич. — Я очень хочу услышать ответ из ваших уст. Честное слово, что все это останется между нами.       Зоя на всякий случай оглянулась. Соседние столики были свободны, за спиной никто не стоял.       — Александр Васильевич, я полагаю, что нынешняя власть преступна, — произнесла Зоя. — Она основана на крови невинных жертв первого марта и подкреплена кровью жертв второго первого марта и не только. Если так подумать, в самой царской власти нет чего-то плохого, однако проблема кроется в ее якобы божественной природе и невозможности лишить возможности управлять страной того человека, которому уже определенно пора заняться другими делами. Нынешний тиран должен быть осужден за все свои преступления против народа, на который он не обращает ни капли внимания, и отправиться в Забайкалье в каторжные работы. Страной должен управлять поистине достойный человек.       — И кто же это? — спросил мужчина.       — Если бы я еще знала ответ на этот вопрос! — воскликнула Зоя. — Это должен быть образованный человек, с хорошим опытом службы на благо государства, причем именно службы на благо государства, а не получения денег просто так. Ошибка Владимира Герхардовича заключалась в том, что он полагал, что вот он, обычный начинающий дипломат, сможет стать президентом. Согласитесь, это тоже звучит как-то наивно. Быть может, нужно создать какую-нибудь думу, помните, как раньше были боярские думы. Только они должны быть не боярские, а из крестьян, рабочих, мещан, купцов маленько туда тоже добавить надо. В общем, чтобы интересы всех рассмотреть! И в принятии любого решения половину оставить за царем и половину за этой самой думой. И принимать решения только если обе половинки совпадут. Ну и, быть может, стоит менять состав этой думы, если она постоянно будет кивать головой, поддерживая царя. Хотя, конечно, состав думы и без того нужно постоянно менять, чтобы одни и те же люди не засиживались, приходили те, кто все эти проблемы видит. И да, совершенно забыла сказать, мужчин и женщин там должно быть примерно поровну, чтобы не забывать ничьи интересы!       — Какая у вас интересная позиция, — искренне удивился Александр Васильевич. — Тогда пару слов и обо мне. В целом, я четко вижу все недостатки нынешней власти. Но менять что-то — я не могу сходу предложить достойный вариант. Ваша версия, Зоя Михайловна, в пух и прах разобьется при попытке ее воплотить в жизнь, даже если забыть об Уложении и том, что ограничить права власти верховной в принципе невозможно. Поэтому я просто живу, наблюдаю за ситуацией, чуть сочувствую тем, кто как вы или Владимир Герхардович пытается сделать лучше такими странными методами… Вот и все.       Зоя внимательно слушала собеседника и почувствовала, что сознание будто куда-то поплыло. Перед ней будто сидел Владимир, изменивший свои взгляды, но не отказавшийся от мысли, что нужно что-то делать, и нашедший себе достойное место службы.       — Зоя Михайловна, вам нехорошо? — Александр Васильевич заметил как будто пустые глаза собеседницы, а потом увидел, что его руки были обхвачены ладонями спутницы.       Зоя резко пришла в себя, увидела, что невольно взяла руки мужчины в свои, и спешно убрала их.       — Прошу прощения, Александр Васильевич, задумалась, — ответила Зоя.       Больше всего Зое хотелось прямо сейчас отправиться домой к собеседнику или пригласить его к себе в гости, чтобы предаться воспоминаниям о супружеской жизни с любимым мужем, однако в голове сразу пронеслись возможные слова Аси о разврате и порочных женщинах.       «Я не развратная женщина», — подумала Зоя.       «Но ведь кто знает, будет ли еще одна возможность?» — сознание будто бы возразило Зое.       «Я выгляжу со стороны как обычная развратница», — сказала сама себе Зоя.       «Как сказала бы Геллер, в твоем возрасте можно думать о мужчинах», — это возражение казалось вполне логичным.       «Геллер выросла среди мещан, а ты живешь в дворянской среде», — подумала Зоя.       «Нашлась мне тут светская дама!» — против этого аргумента пойти было трудно.       — Александр Васильевич, — произнесла Зоя. — Я очень благодарна судьбе за то, что встретила вас. Общение с вами доставляет мне неимовернейшее удовольствие!       Александр Васильевич увидел заинтересованность в глазах Зои. Противиться желанию еще раз приятно провести время без каких-то обязательств на будущее — что он, зря только что говорил, что не будет обещать жениться — с той, которая явно была не против этого, мужчина не хотел.       «В тот раз она просто обозначила, что приличная женщина, а сейчас не будет отказываться», — подумал Александр Васильевич.       — Быть может, Зоя Михайловна, мы пойдем ко мне, поговорим там, — произнес мужчина.       — Пойдемте, Александр Васильевич, — ответила Зоя.       Все было примерно так, как предполагала Зоя: практически сразу, едва переступив порог, Александр Васильевич поцеловал ее в губы. Зоя с жаром ответила на этот поцелуй, позволила себя поцеловать в шею, прикоснуться губами к декольте.       — Александр Васильевич, прошу вас, помогите мне снять платье и корсет, — произнесла Зоя, вспоминая, что с этими деталями гардероба ей будет не слишком удобно.       Александр Васильевич расстегнул Зое платье, расшнуровал, а потом и окончательно снял корсет. В одной сорочке сразу стало находиться куда удобнее.       Небрежно сброшенное на пол покрывало, чистейшее постельное белье…       «А ведь это могли быть и мы с Володечкой…» — подумала Зоя.       Последующие минуты молодая женщина провела как будто в беспамятстве, думая только о том, что Владимир как будто вернулся к ней, а потом, когда все закончилось, бессовестным образом обняв Александра Васильевича, заплакав, произнесла:       — Володечка, милый мой, да как же я скучала без тебя!       Александр Васильевич ничего не ответил и, как показалось Зое, даже не расслышал ее слов. Через некоторое время молодая женщина освободила объятия, встала с кровати и, взяв корсет, чуть стесняясь своего полуобнаженного вида, произнесла:       — Александр Васильевич, вы не будете столь любезны помочь мне затянуть ленты?       Мужчина, по-видимому, оторвавшись уже от своих грез, кивнул. Не очень умело затягивая корсет, Александр Васильевич прозинес:       — Мари, не туго?       Зоя сперва не поняла, причем здесь Мари, и, только смекнув, что ее тоже назвали неправильным именем, ответила:       — Благодарю, все хорошо.       Молодая женщина быстро надела платье, поправила прическу и, взглянув на уже одевшегося спутника, сказала:       — То, кого вы мне напоминаете, даже дураку понятно. А я чем на Мари похожа?       — Со спины не отличить было, — честно признался Александр Васильевич. — Зоя Михайловна, вы хотели вернуться в прошлое?       — А кто бы не хотел? — вздохнула Зоя. — Ненадолго, на пару дней или даже часов…       — Быть может, обвенчаемся? — предложил мужчина.       — И будем жить прошлым? — спросила Зоя. — Это не выход.       — А в настоящем я вам не нужен? — чуть удивился Александр Васильевич.       — Об этом нужно думать, — вздохнула Зоя. — Долго думать, много… У меня же дети, вы будете готовы стать отцом сразу троих детей? У меня гимназия, я не буду сидеть дома и ждать вас со службы.       — Давайте не будем торопить события, пусть жизнь сама нам подскажет, — ответил мужчина.       — Конечно, — согласилась Зоя.       Молодая женщина вышла на улицу. В целом, она была полностью довольна сложившейся ситуацией. Однако один момент, о котором она только что подумала, напугал ее: она не проверила, что Александр Васильевич использовал мануфактуру, а спросить или проследить не догадалась.       «Пойти к Геллер? — подумала Зоя. — Она же что-то говорила, что можно потом, кажется, чем-то помыться и все будет хорошо. Или вернуться да спросить?»       Однако это возвращение казалось чем-то слишком странным, кроме того, на ум пришла обертка, лежавшая на полу и случайно попавшая в поле зрения Зои.       «Все равно, если что, уже ничего не изменить, — подумала молодая женщина. — Да что там говорить, с тем же Анатолием Георгиевичем одного раза было недостаточно, с Володей сколько раз были вместе, а детей только трое… А здесь, вроде, все правильно было, как положено».