Каждая душа будет взвешена

Все закончилось скорее, чем он предполагал, а сон, в который погрузила его Нахида, теперь ощущался не более, чем обычным воспоминанием, хоть и чрезмерно подробным и реалистичным, а оттого некомфортным. Аль-Хайтам приподнялся на ложе, прижав прохладную ладонь ко лбу, сел. В мыслях царил досадный беспорядок, с которым нужно было поскорее справиться. Сделать еще предстояло так много, а уже сделанное ощущалось не более чем каплей в море. Срок завершался. И если бы не это, ошибок, несомненно, было бы гораздо меньше. Короткого взгляда на Нахиду хватило, чтобы сделать выводы о ее оценке. Она все приняла, увидела по-своему, словно пропустила через фильтр морали, который был обязателен для нее как для архонта — и в то же время как для друга. На аль-Хайтама она посмотрела серьезно, но не как на врага. И без жалости — этого он ей бы не простил. — Я поняла тебя, — тихо прошелестел ее голос. Наверняка она стала бы это отрицать, но аль-Хайтам видел, что с обязательствами своими Нахида справляется отменно. Просто противник в этот раз ей попался очень сильный и, увы, нежеланный. Это был его долг, его обязательство — защищать Дендро-Архонта. До сих пор эта цель важна, и до сих пор он ее выполняет — насколько это теперь возможно. И Нахида не могла этого не видеть, ровно как и не могла придавать этому факту слишком большое значение. Она поднялась, сделала несколько шагов по библиотеке, сложив на груди руки. Тот факт, что размышления ее сейчас касались судьбы аль-Хайтама, вызывал попеременно нетерпение и неприязнь, словно кто-то щекотливо вел пальцем по ступне. — Как много ты успел сделать из того, о чем я еще не знаю? — она наконец повернулась к нему. — Есть ли что тебе еще рассказать? Это звучало уже как реальный план, потому аль-Хайтам беззвучно вздохнул. — Тебе удалось узнать почти все. О мелочах я расскажу, но не для матр. В лицо его она смотрела несколько долгих секунд. Возможно, оценивала, как соотносится то, о чем удалось узнать пару минут назад, с той картиной, которую она видела раньше и принимала за истину. Однако с мыслью о его отступничестве Нахида, похоже, уже смирилась. — Хорошо, — она кивнула и вернулась на диван, — однако ты должен понимать главное. Суда избежать ты не сможешь, какими ни были бы твои мотивы. Ты нарушил закон, и сделал это неоднократно. По твоей вине пострадали люди. — Суда генерала махаматры? Она молчала. Это сближало их еще больше — оба скорбели. Вот только разница их разделяла — аль-Хайтам не смирился. — Да, — голос ее впервые прозвучал жестко. Перед собой она теперь смотрела, не проявляя ни единой эмоции, — и покинуть эту библиотеку ты уже не сможешь. Я не позволю тебе совершить еще больше ошибок. — Я не совершал ошибок, — аль-Хайтам опустил веки и потер пальцем переносицу, — кроме одной. Но я не более чем обычный человек, следовательно делать все идеально не способен. Брови ее сошлись на переносице, и впервые Нахида позволила себе эмоции. — Ты подверг опасности ученых Академии! — голос ее звучал по-настоящему строго и жестко, выдавая ее переживания. — Ты поступился тем основным правилом, которым должны руководствоваться не только мои последователи, но и те, кто давал обет в Академии. Ты лгал и саботировал работу тех, кому обязан был помогать. Тебя ждет суровый и беспристрастный суд, и с этим ты уже ничего не сможешь поделать. Последние слова ее звучали уже, скорее, печально. Аль-Хайтам молча смотрел на нее, такую хрупкую и сильную одновременно, и в мыслях вдруг мелькнуло нечто странное. Как же похожа она этим на Сайно. Тот тоже разрывался между долгом и личными желаниями, и первое всегда ожидаемо брало верх. Они легко нашли общий язык, и это неудивительно. У Сайно всегда хватало секретов, которые он не готов был поведать даже аль-Хайтаму. Но теперь он видел, что такие же секреты хранила и Нахида. Что-то она не договаривала, скрывала и сомневалась, и теперь аль-Хайтам получил доказательство, что этот ход был лучшим — довериться ей. — Суд должен меня испугать? Но он не причинит мне особого вреда, — честно признался аль-Хайтам, — ведь если свои обязательства я не исполню, заточение будет недолгим. А казнь окажется лишней тратой времени. Поберегите лучше силы матр Нахида недовольно нахмурилась. Казалось, тот факт, что скоро наступит пора расплаты, просто ускользал из ее внимания, но это вряд ли могло быть так. Архонт мудрости учитывала очень многое, и нередко это сперва не выглядело очевидным. — Твоя сделка не освободит тебя от причитающейся платы за ошибки. Но в самом деле усугубит твою ситуацию. — Нынешний генерал махаматра… я думаю, его весьма порадует такая перспектива — избавиться от того, кто давно мешает, — заявил аль-Хайтам, глядя ей прямо в глаза. — Несомненно, — спокойно подтвердила она, — так и будет. Больше Нахида не сказала ни слова. Полная грусти, скорби и негодования, она поднялась и направилась к выходу. То, что успело мелькнуть в ее глазах, смутно позволяло догадаться о ее намерениях. Нахида была настроена решительно действовать. От аль-Хайтама больше не зависело ничего. Он мог лишь ждать, пока уходят последние отмеренные ему дни. И, по крайней мере, стоило поблагодарить Нахиду за то, что она позволила ему провести из в библиотеке. Просторная величественная комната, уставленная полками с редкими книгами, и даже с удобными мягкими диванами. Здесь ему всяко найдется, чем заняться. *** От правды тянуло безнадежной, лишенной милости болью, и Нахида вдоволь искупалась в чужих эмоциях, захваченная ими врасплох, брошенная в их водоворот. Считала, что готова — а оказалось, что боль ощущается куда сильнее, когда речь идет о тех, кто близок. Она помнила те дни, когда секретарь Академии и прошлый генерал махаматра сблизились. Когда их можно было встретить поздним вечером в библиотеке, спокойно обсуждающих что-то у полки с книгами, или прогуливающихся по саду в компании друг друга. Когда при упоминании аль-Хайтама или при его виде Сайно источал непривычные для него эмоции — легкий эйфорический восторг и недовольное смирение с этим фактом. Когда колкости аль-Хайтама становились особенно личными и едкими, если были направлены на Сайно, и с каким запалом тот отвечал тем же. Эти чувства прекрасны, когда взаимны, и Нахида всячески способствовала их развитию. Вплоть до того, что пару раз подсуетилась, чтобы их выходные совпали. Как она и ожидали, эти двое тут же куда-то исчезли из города. Забавно было наблюдать, как оба меняются под воздействием друг друга. Подобные чувства — все еще сложная, многогранная область, однако именно они делали любого из них человеком. Когда Сайно был убит, Нахида ожидала глубокой скорби от аль-Хайтама. Все, кто терял близких, тяжело переживали и порой следовали за ними. Но аль-Хайтам силен духом и наделен чувством справедливости. Он мог пожелать и мести и, вероятно, осуществил бы ее. Однако он и здесь удивил Нахиду. Прошло совсем немного времени, и он попросту исчез, оставив записку о том, что отравился в пустыню на неопределенный срок. Что ж, о задуманном им Нахида могла только догадываться. В Академии активно велось расследование, ведь преступление было вопиющим. Однако матры действовали лишь с показным рвением. Нахида неоднократно вмешивалась в расследование, но так и не смогла ничего сделать. А вскоре был назначен новый генерал махаматра. И он спустя полгода завел расследование в тупик. До сих пор оно значилось нераскрытым. Нахида знала, что в это дело пытался вмешаться аль-Хайтам. Первой мыслью и вовсе было, что это лишь форма его мести. Однако предположение оказалось несостоятельным — вред причинялся не только матрам. Скорее, просто матрам в том числе. Все в ней противостояло необходимости отдать аль-Хайтама под суд. Однако сколь значимы личные желания по сравнению с долгом и обязательствами Архонта? Эти люди верят ей, они вручили ей право решать их судьбы и ждут соответствующих действий. Нахида не лгала, суд над аль-Хайтамом в любом случае состоится. Но пока Рашад не узнал то, что удалось разведать ей, она также сделает несколько шагов как та, кто являлся не менее пристрастным лицом, нежели аль-Хайтам. Проникнуть в подземный мир сложно, даже будучи Архонтом. Удивительно, что это удалось сделать аль-Хайтаму, но он уже совершил целый ряд невозможных поступков. Сколько вообще живых людей способны были пересечь грань и вернуться? Существовали ли такие ранее? Какую цену они платили? Нахида не была уверена, что у нее все получится, что ей хватит сил, в конце концов, что владыка подземного мира позволит ей это. Но когда мир вокруг потемнел и исчез, а под ногами заструились черные воды, Нахида поняла, что все получилось. Огляделась по сторонам — пространство было безграничным и не походило ни на что, ранее ею виденное. Никогда не доводилось ей еще переступать порог этого мира. Он, хоть и был доступен в некотором роде каждому из Архонтов, но в то же время и находился за пределами влияния любого из них. Нахида отвечала за сны. Быть может, это совсем немного приблизило ее к тому, кто собирает души за гранью. Чернота в черноте, беззвездное небо, ртутная вода, обволакивающая тишина. Нахида тихо плыла по воздуху, не касаясь бескрайней реки ногами, и ждала, пока он ее примет. Божество без имени, Владыка подземного мира, тот, кто слабее и вместе с тем сильнее любого из Архонтов — то, что она знала. Однако это не имеет никакой разницы, ведь сфера его влияния ограничивается лишь этим миром. На поверхность, к живым, ему нет хода. И именно этот факт позволял Нахиде догадаться о его целях. Когда-то Царь Дешрет, утопленный в горе по погибшей возлюбленной, начал работать с теми, кто подчинялся Владыке подземного мира. Именно он выпустил на поверхность джиннов — сильнейших богоподобных существ, которые и поныне скрываются в песках. С некоторыми из них могли работать его личные жрецы. Заключался контракт длиной во всю жизнь, и жрец обязался служить своему царю до последнего вздоха. Однако о посмертной плате речи никогда не шло. Так же было и с матрами — теми, кем теперь стали потомки славных жрецов аль-Ахмара. Один из них, генерал махаматра, всегда заключал подобную сделку, чтобы иметь преимущество над тем, кого потребуется покарать. Они несли благородную и очень важную для Сумеру службу. Сайно должен был стать таким же. Но как так вышло, что контракт заключил он не с джинном, а с самим божеством? Этого Нахиде не было известно, и именно это могло сыграть теперь ключевую роль в ее планах. Его присутствие наконец удалось почувствовать. Легкой рябью по воздуху, мурашками по коже, запахом холода и молний там, где запахов никаких быть не могло. Но как ни вглядывайся во тьму, ничего, кроме нее, не разглядеть. Он покажется лишь когда пожелает того сам. Это еще не его покои — лишь коридор, ведущий к ним. — Я пришла обсудить твою сделку, — честно призналась Нахида, опустив веки. Долго ждать не пришлось. Кожи едва коснулся легкий ветерок, а ушей — тихий перезвон погребальных колокольчиков. Что-то бесшумно приблизилось, и когда Нахида наконец открыла глаза, он стоял перед ней. Черная тень, облеченная в знакомую фигуру, с горящими пурпуром глазами. А под ногами появилась лодка. Нахида благодарно опустилась на твердую поверхность. Где-то вокруг начали показываться очертания берегов. Из черноты выплывали обломки скал, величественные руины и упирающиеся в темное небо зубцы башен. — Нет. Ты пришла забрать его обратно, Архонт, — прошелестел ответ. — Я польщен таким вниманием. Сперва тот человек, теперь ты. Нахида молчала, не сводя взгляда с его лица. Он красовался, он жаждал внимания, он хотел сразу копнуть в самую суть и поиграть по своим правилам. Но это означало — проиграть сразу, а Нахида не могла себе такого позволить. Страх — человеческая эмоция, и сейчас как никогда лишняя. Все, что могла испытывать Нахида, воплощая задуманное — твердая решимость и трезвый ум. Разделить сознание надвое сложно, подобного она пока не делала, но и ситуация такая, где требуются уникальные способности и решения. Можно дорого заплатить, если не проявить особую осторожность с таким противником. Оставаться здесь, но отыскать единственную душу где-то там, в целом мире, крайней сложно. Мысленно Нахида пронеслась уже по десяткам, сотням отрезков мира, заглянула в отдельные его участки, подчас закрытые и запечатанные. Ей не нужно было видеть, достаточно оказаться поблизости и почувствовать. И когда наконец удалось, все сомнения оказались подтверждены. Аль-Хайтам — всего лишь человек. Разумеется, он не видел то, что доступно Архонту и не мог говорить с божеством на его уровне. Не мог понять главное, что полностью переворачивала саму суть сделки и позволяло надеяться на невозможное. — Человек, с которым ты заключил контракт, — начала она, — зачем он был тебе нужен? Божество хмыкнуло, а мир вокруг начал меняться. Беспросветная чернота уступила место густому туману, и в нем начали формироваться картинки. Нахида легко узнала помещение Академии. — Ты вот так сразу задаешь такой вопрос? Ты не станешь опускаться до просьб? — Я не думаю, что сильнее или слабее тебя, — честно ответила Нахида, — но наше противостояние невыгодно ни тебе, ни мне. Оно грозит гибелью любому из нас. Разве станешь ты так рисковать ради одной души? — Ради двух душ, — покачал он головой. — Мужчина, что пришел за ним, обязался выполнить условия. Но пока ему этого не удалось. Времени же у него осталось мало. Он также будет моим. Спорить Нахида не стала. Вместо этого повторила первый свой вопрос. Божеству это не понравилось, и туман вокруг сгустился еще сильнее. Академия исчезла, теперь не разглядеть было даже очертания берегов. В воду ударили первые черные молнии. — О своих планах рассказывать я не обязан. И ты не объявишь мне войну лишь по такой причине. Этого повода для тебя недостаточно, упрямый Архонт, — раздраженно прошипел он. — Ты прав, — кивнула Нахида. — Тогда что ты от меня ждешь? Станешь просить? Опустишься до мольбы? Ха-ха, неужели Архонты ныне пошли такие? Отвечать Нахида не стала, лишь смерила его спокойный взглядом и сосредоточилась на другом. Она вытянула перед собой руку, и в воздухе появилось нечто вроде проекции карты. Она охватывала невероятно по объему пространство, потому показать его все не была способна. И Нахида, поднося к карте палец, листала ее в сторону, словно разыскивая определенный участок. Горы, море, бескрайние поля и речки, руины, везде руины… и всюду мерцали черные точки — крохотные неживые звезды, бесценные рассыпанные всюду звезды. Души людей, которые оставались в этом мире и пока не нашли новое воплощение среди живых. — У тебя великая власть, — оценила Нахида, — и великое дело. Твои владения безграничны, как и твоя сила в их пределах. Карта застыла на одном месте, Что-то очень выбивалось в ее виде, и Нахида взмахом руки ее приблизила. Черные звезды все так же величественно мерцали, но одна заметно от них отличалась. Не черная, но ярко-фиолетовая, словно напитанная той энергией, которая принадлежала ей при жизни. Но каждая душа после смерти лишается такого следа и очищается. Она не может быть наполнена ничем, ведь связь с другим миром уже разорвана. По лицу Владыки подземного мира Нахида уже поняла, как не нравится ему то, он видит. Но чем будут полезны метания, когда истина уже раскрыта? — Тот, кого ты забрал в мир мертвых, это ведь он? Нахида приблизила карту еще сильнее, и теперь можно было разглядеть очертания местности. Безрадостная пустошь с каменными валунами и пожухлыми деревьями, оплетающими овраг. На развалинах чего-то, отдаленно напоминающего старый дом, сидел Сайно. И, словно почувствовав, что за ним следят, он резко обернулся. Куда смотреть, разумеется, он не знал, взгляд его блуждал беспорядочно. Ничего не забыл, не утратил себя. Даже одежды его не отличались от тех, что носил при жизни. Печати смерти на нем тоже не было. Но и живым он не являлся, раз мог здесь находиться. Как такое возможно, Нахида не понимала, но больше не сомневалась. — Но ведь он не мертв. Какое же ты имеешь на него право? — прямо спросила Нахида. Ее соперник молчал. Черный туман, что его окутывал, поредел и словно истощился, открывая черты лица. Они полностью дублировали Сайно, только заметно его кривили — такого выражения никогда у него не было, и рост был куда крупнее. — Ты умна, Архонт. Ах да, ты ведь божество мудрости. Могу похвалить твою проницательность, но то, как мне удается совершать некоторые вещи, тебе знать не нужно. Он здесь потому, что и без того принадлежит мне. — Он может покинуть это место, пока не является мертвым, — ответила Нахида, — как может и оставаться здесь. — Ты права, — кивнул он, — но вот что это меняет? Человек, который пожелал забрать его, уже заключил со мной сделку. И если не исполнит условия, он точно погибнет. Более того, тогда я проглочу их обоих. Ты ведь это понимаешь? — Да, — спокойно отозвалась Нахида, отодвигая в сторону проекцию карты, — вот только время его еще не вышло. — Верно. Но какой в этом прок? Нахида опустила веки. Это был решающий момент, и пришлось задать вопрос, действительно ли она к нему готова. Но ей уже доводилось заключать сделки с теми, кто способен был повлиять на ее жизнь. — Ты ведь любишь играть с людьми? Иначе не пошел бы на торги с человеком. Но что насчет игры с Архонтом? — спросила она. Лицо его не изменилось, но глаза заполыхали ярче. Как она и думала. — Что ж, — помолчав, отозвался повелитель подземного мира, — это предложение мне интересно. Если вы разгадаете эту загадку и скажете мне к концу сделки, как такое возможно, что этот юноша еще жив, то я верну обе души. Если же нет… ты, Архонт, построишь мне огромный храм на территории своего региона. Ты вознесешь мое имя до уровня собственного. Плата была высокой — собственный храм, несомненно, подпитывал бы силы того, кому они вовсе не требуются. И неясно, как бы это отразилось на будущем. И все же Нахида ответила, не сомневаясь: — Я согласна. В темноте блеснула улыбка. — Что ж. Постарайся хорошо, Архонт. Времени осталось не так много, для меня — всего один вздох. Отвечать ему уже не было надобности. Протянув руку к карте, Нахида притянула в свою ладонь крохотное блестящее зернышко, живую душу, и тотчас покинула мир