Приходи на меня посмотреть…
Приходи на меня просмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: «Довольно!»
Каждый вечер подносят к окну
Моë кресто. Я вижу дороги.
О, тебя ли, тебя ль упрекну
За последнюю горечь тревоги!
Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжëлых бледнея.
Только ночи страшны от того,
Что глаза твои вижу во сне я.
Анна Ахматова
***
«Лис в пуантах» — странное название, не так ли? В этот короткий номер Сергей вложил всë накопленное в душе. Музыку он выбрал под стать: «Formidable — Stromae». Сложные в исполнении комбинации так и распирали номер. Вот, он упал, словно подстреленный, а уже поднят, как кукла за ниточки. Как парень устоял на пуантах — неизвестное мастерство. А, какие эмоции: потерянность, страх, высокомерие… — всë словно в зеркале. Рыжее каре было непорядочно растрëпанно изначально, а потëртый красно-чëрный костюм создавал атмосферу. Это был не классический балет. Что-то новое. Модерн — фр. «moderne» — новый, современный. Танец при просмотре создавал разные ассоциации: детство девяностых, проблемы с поиском себя, не взаимные чувства… У кого что болит. Идея — главное. Танец рассказал о психике. Еë нестабильности, лëгкой гибкости. Так, как видел Сергей себя изнутри. Так же о месте в жизни, предназначении. В детстве он подвергся жесточайшему насилию. Родителей не стало в один момент. Его отдала на балет пьющая тëтка, у которой ничего у самой не получилось. Его насиловали всеми изощрёнными способами, жаловался или протестовал — становилось только хуже. Мировозрение маленького мальчика сломали, растоптали, как и самого мальчика. Не осталось ничего, кроме осколков — острых, едких, ноющих. Его заставили оставить понятия: «я» и «что я сам хочу?», как ненужный хлам. Если в начале парень показывал нечто на подобии крыльев, то к концу из лебедя, хотя, скорее ворона, грубо говоря, сделали чучело. Сергей замер. Неожиданно. Когда в конце уже танец основывался на неощутимой тяжести и делания всë «через себя» — через свою волю и желание.***
Как только это выставила группа театра, посыпались комплименты. Неуместные. —Да, ты у нас звезда… Не знал, что ты на пуантах умеешь. Матвей подошëл к полуспящему на станке другу. —А? И ты туда же? Сергей только начал засыпать. —Умею. С пяти лет. Афтограф ещё попросишь? —Да, на лбу, сильвупле. Он отделался шуткой. —Пошли, эта женщина придëт с минуты на минуту. Волков, странно для себя, долго пересматривал видео. Он следил глазами за каждым движением парня. Даже что-то пытался повторить, но выходило слишком грубо, у Сергея мягче. У Сергея руки тоньше, ноги на автомате вытянуты и профиль на свету живописен. Не может парень быть таким. Он буквально вышел из какого-то слащавого романа, написанного юной девушкой. «Прекрасен» — всë, что шло в голову на протяжении ещё пары дней.***
Не мало было и подколов. —Серëжа так отчаялся, что подался в примы? Зай, не тебе место в главной роли отведено. Не строй пустых надежд — это больно. Алиса как обычно. —Брось, сама так никогда не сможешь. Матвей не стал молчать. —Да. Я до такого уровня спуститься не смогу. В таком рванье и без укладки на мир себя показать… Единственное, ты смелый. Всë. —Завали ебало. Не видишь? Ты всех заебала. — Сергей начал грубо, тихо, — Кого ты из себя строишь? Дочку прокурора? Мы знаем, что ты ей и являешься. Не надо вставать себе же палки в колёса. —Ох, как грубо… Какие палки? Я — само совершенство, этого не отнять скандалами. —А, вот я смогу. Ты и не представляешь, как живëтся без родительских денежек, и не приспособлена к конкуренции. Спорим, что я стану примой или же примьером? Сильное заявление. Они оба берут, что хотят. Только Алиса — деньгами, а Сергей — умением. —Спорим. Если я выйграю, то ты закроешь хлеборезку в мой адрес и будешь выполнять всё мои прихоти. —Без проблем. Если я, то ты подаëшь документы на увольнение. —Ладно. Матвей, ты — свидетель.***
По окончанию дня, Матвей не выдержал. —Серый, ты, хоть, понимаешь, что натворил? Как ты собираешься это сделать? Эта сучка купит, без проблем. —Матвей, меня учили брать своë любым способом. Подсыплю ей чего-нибудь и она в целом на смотр не явится. Не вижу ничего трудного. А на приму я и так сгожусь. Моя мать была чëрным лебедем в большом театре. Если я не буду просиживать штаны, то запросто. Тон Серëжи был ровным и спокойным. Остановка, маршрутка, дом, кровать. Всë шло стабильно. —Ладно. О, моя. Пока. —Пока.***
Одиного, зябко и хочется спать. 132 приедет минут через десять, главное не уснуть. К остановке подошëл и Волков. Дежавю. Разумовский заметил новою тень и, неглядя, спросил. —Сигаретки не найдëтся? В кармане он перекатывал меж пальцев одинокую зажигалку. —Не курю. «Не пью, вредных привычек не имею, умею готовить и идеальный зать…» Олег из последних сил воздержался от смеха. —Жаль. —Не чуждо спортсмену курить. Волков присел на ближайший конец лавочки. —Не ваше дело. —Так уж и быть. Курение сильно ослабляет рабочую силу. Громкая фамилия всë-таки заглохла? Олегу стало смешно уже от ситуации. Его явно не узнали. —Я же сказал, что не вас это касается. Сергей развернулся, чтобы, в идеале, вмазать. Парень был уставший и злой. —А, ты… Что за бред про фамилию? —Вы разве не сын примы Большого театра? К чему этот разговор? —Что с того? Как тебя там… Волков. Завались, пожалуйста. Я могу чуть позже дать полное интервью. Сегодня я устал. —Ладно, не буду тебя удручать своим присутствием. Как раз приехала нужная ему маршрутка. Олег быстро покинул остановку, оставляя парня одного.***
Уже в транспорте телефон Сергея буквально разрывался на части от потока сообщений. «Матвей.» — мысли оказались верны. «—СЕРЫЙ» «—САТРИ, ЧТО НАШËЛ» Ниже была ссылка с переходом в «Instagram». «—Если это опять твои хиханьки» «—ДА, НЕТ» Профиль оказался закрыт. Непонятно, чего добивался. «—Приват.» «—Да, блять» Матвей отправил фото. Алексей Григорьевич выставил фотографию: на фоне сцены театра какая-то открытка, кадр совпал с фоном, а на открытке Алексей в юношеском возрасте и девушка, смахивающая на Маргариту. «—Что тут такого?» «—ОН УЧИЛСЯ В ТЕАТРЕ ТАКОГО ЖЕ ТИПА ПО СЦЕНЕ» «—Иди поспи, у тебя уже бред» «—Вот, ещё» Всë тот же аккаунт, только уже двухгодовалой давности. Алексей, весь из себя изящный, в какой-то полупрозрачной рубашке на фоне Эйфелевой башни. «—Чем тебе не ходящий секс?» «—Ему 30» «—Он женат» «—Ещё причины?» «—Хватит по нему с ума сходить» «—Не хочу.» «—Если он по маленьким мальчикам» «—Может, у меня получится?» «Будь, что будет.» «—Короче, сходи с ума дальше, я домой пошëл» «—Кидалово» «—Вот, встанешь на моë место я тя так же чмырить начну»***
В голове всë смешалось. Матвей со своим балетмейстером, Алиса, Олег… Слишком много. Кофе на ужин? — Почему бы и нет? Хотя, лучше зелëный чай с ромашкой. Сложный выбор. —Ладно, чай, так чай… Пол-литра чая хватило примерно на пару минут. Парень в последнюю очередь записал видео с тем, что он может забыть. А забыть — непростительно для Сергея. Уснул он быстро. Во сне была очередная наркомания, лучше бы ему ничего не снилось. Кажется, во сне он кружил в вальсе с Алисой… или Матвеем… а, может, с этим Олегом? Слишком много разных вариантов, сменяющих друг друга.