Прошлым вечером Майк с Генри договорились, что Шмидту нужно отдохнуть после пережитого в банке. В конце концов, у них есть целая неделя, чтобы подумать и сделать так, чтобы не попасться в ловушку. Майк ворочался в постели пол ночи и не мог уснуть. Ему почему-то казалось, что они с Генри уже в ловушке. Майк заснул только к четырем утра и проснулся в восемь. Он слабой рукой отключил будильник и почувствовал, что у него совсем нет сил встать.
Всему виной вся эта беготня в последнее время
Но Майк
обязан был проснуться. У него сегодня суд, а потом он точно возьмёт отпуск. Проведёт время с Генри, может, они куда-нибудь съездят. Но Майк снова вспомнил про Спрингтрапа и все настроение улетучилось.
Майкл нашёл в себе усилия подняться с кровати. Дверь спальни была приоткрыта, и он услышал как на кухне говорит телевизор. От понимания, что рядом Генри внутри стало тепло. Он чувствовал к нему то, что обычно чувствует сын к отцу. Пусть это и было немного неправильно.
Майк открыл дверь комнаты и прошёл на кухню. Генри, видимо, тоже проснулся не так давно и стоял у плиты, наливая в кружку кипяток. По телевизору тихо шла реклама на новостном канале. Майк огляделся, но не увидел пульт.
— Доброе утро, Генри, а где пульт от телевизора?
Генри закончил наливать воду и сонно улыбнулся:
— Доброе. Пульт на столе.
Майк удивился своей невнимательности. Пульт лежал прямо на видном месте. Майк взял его, но, когда обернулся на телевизор, чуть не выронил. На телевизоре была фотография Fazbear's Fright.
— Генри! — Воскликнул Майк, делая звук погромче.
Генри удивленно уставился в телевизор, оттуда молодая ведущая серьёзно говорила:
— Загадочная смерть произошла сегодня ночью в хоррор аттракционе Fazbear's Fright. Погиб охранник ночной смены при совершенно непонятных полиции обстоятельствах. Аттракцион был закрыт всю ночь, внутри никого не было. Изуродованное тело было найдено в охранном в офисе.
Майка вдруг будто бы ударило молнией:
— Фритц! — С испугом вырвалось у Майка и он быстро побежал в свою комнату. Телефон заряжался, лёжа на комоде. Шмидт быстро схватил телефон и набрал номер Фритца. Он ответил почти сразу.
— Фритц! Фритц, ты живой?
— Да лучше бы это был я! — Закричал в трубку Фритц. Судя по голосу, он сильно плакал. — Спрингтрап сказал, что он будет убивать через неделю! Но не сейчас! Черт! Я хочу сдохнуть, это все из-за меня!
— Так, Фритц, не надо совершать ошибок, пожалуйста, — успокаивающе говорил Майк. — Ты ни в чем не виноват. Спрингтрап обманул тебя. И не только обманул. Он тебя обработал. Психологически. Сказал тебе, что все это будет на твоей совести, но это не так. Если тебе сейчас так плохо, я могу приехать или могу попросить Джереми приехать. Только не надо себя убивать, хорошо?
Фритц громко всхлипывал, его дыхание было очень сбитым, но голос стал спокойнее.
— Д-да, Майк, мне с-сейчас очень тяжело быть одному. Я…я позвоню Джереми. Но… Стой! Не бросай трубку!
— Да, я тебя слушаю, Фритц.
— Прошу тебя, сделай что-нибудь! Я не переживу, если ещё хоть кто-нибудь умрёт! И ещё… Я сам хотел тебе позвонить, если бы не новости. Наверное, ты скажешь, это все из-за нервов, но это было!
— Фритц, не тяни.
— Ночью я проснулся от детских голосов и, когда открыл глаза, увидел таких… Прозрачных детей! Я испугался и закрылся в ванной, но они и там меня достали. Они хором говорили разные вещи, они говорили, что их поработила душа
чудовища и, пока он жив, они не могут уйти на небо, — торопливо сказал Фритц и разрыдался. — Я не хочу! Не хочу, чтобы люди умирали! Я схожу с ума!
— Тише, Фритц,
никто больше не умрет, я тебе обещаю. Спасибо, что рассказал про детей — это очень ценно, — спокойно отвечал Майк, хотя внутри все просто разрывалось. — Сейчас, выпей воды, дыши глубже и позвони Джереми. И помни: ты ни в чем не виноват.
— Д-да, спасибо, до связи, Майк.
— До связи. — Майк повесил трубку и обернулся на Генри, стоящего в проходе.
— Генри, я знаю, что Уильям только на это и рассчитывает, но, мне кажется, будет лучше разрубить Спрингтрапа на части и устроить поджег, свалив все на провода во влаге или типа того.
Генри немного подумал и отрицательно помотал головой, сказав:
— Сейчас аттракционом правит Глорис. Я знал ее много лет, она достаточно понимающий человек, возможно, с ней можно будет договориться о замене аниматроника?
— И как ты себе это представляешь? Типа: привет, Глорис, в твоём аниматронике душа моего конченого отца, давай заменим робота, а то он всех замочит. Так что ли?
Генри вздохнул и ненадолго ушел в себя, но потом его взгляд прояснился, и он сказал:
— Да. Именно так. Я знаю Глорис, она поверит, если грамотно объяснить. Во всяком случае попытка — не пытка.
Майк глянул на часы и ответил:
— У меня суд через два часа — это раз, где мне найти Глорис — это два.
— У меня есть ее номер. Думаю, она его не меняла. Позвони ей и скажи, что разговор серьёзный.
— Хм, ладно, диктуй, — решительно сказал Майк и открыл набор номера на телефоне.
Генри продиктовал и Майк позвонил. Ответа не было. И во второй раз тоже.
— Черт, я сквозь землю хочу провалиться от бессилия! — Вырвалось у Шмидта. — И вообще, это бред какой-то! Я для Глорис - человек с улицы!
— Не совсем. Когда ты был совсем маленьким, твоя мама приносила тебя к нам с Глорис домой. Не помню, сколько тебе было лет, но она считала тебя очаровашкой.
Майк смутился, но цель уже не казалась такой недостижимой.
— Генри, слушай, может, тебе с ней поговорить?
— Боюсь, что у нее может быть не лучшая реакция на то, что я ее так жестоко бросил.
— И то верно. — Пауза. — Ладно, мне нужно собираться. После суда позвоню Глорис еще раз.
— Удачи на работе, — Генри грустно улыбнулся.
— Я чувствую, что проваливаю это дело. Не люблю расстраивать своих клиентов, но се ля ви.
В голове Майка пронеслось, что рабочие дела по сравнению с личными — цветочки.
***
На суде Майк проиграл. Да и чувствовал себя поршиво не только из-за проблем, а просто
Почему-то?
Я не болен как отец
Я не болен как отец
Я не болен как отец
Нет, нет, нет
И вообще очень глупо при малейших симптомах подозревать у себя психическое расстройство.
Так думал Майк. Еще он подумал, что хорошо было бы выпить с Генри в пабе, пожевать картошку фри с томатным соусом и проговорить о жизни. Но это все лишь далекая мечта. Майку даже захотелось заплакать от досады, но он сдержался. По дороге домой юноша снова набрал Глорис. Ответа не последовало. И во второй раз тоже. Майк совсем расстроился и не видел в будущем ничего светлого. Он открыл дверь подъезда, но вдруг замер.
Телефон. Майку кто-то звонил.
Майк отпустил дверь и с большим волнением достал из кармана телефон.
Глорис. Ее номер.
Майк моментально ответил:
— Добрый день, это Глорис?
Но ему ответил чей-то баритон, достаточно веселый:
— Не-а, мистер. Вы кто?
Последняя надежда Майка испепелилась и он печально ответил:
— Извините, я ошибся номером.
Но мужчина остановил Шмидта:
— Нет-нет, вы туда. Просто я хочу знать, кто звонит моей жене.
— Вы муж Глорис?
— Именно так, а теперь скажите мне, кто вы? — Его голос стал чуть более агрессивным. Майк полагал, что его принимают за любовника и принялся исправлять ситуацию:
— Глорис знает меня ещё ребёнком, но мы не виделись долгое время и сейчас я бы просто хотел узнать, как она.
Мужчина на другом конце провода замолчал, и Майк услышал, как он позвал Глорис:
— Тебя тут к телефону какой-то парень, говорит твой знакомый, — последнее, что услышал Майк от этого парня, потом телефон передали Глорис.
— Да? Я слушаю.
— Глорис, добрый день, это Майк вас беспокоит, вы, наверное, уже не помните меня.
— Нет, не помню. Молодой человек, вы меня с кем-то путае…
Майк не сдержался и перебил:
— Я сын Уильяма.
Сначала повисло недолгое молчание, но потом Глорис изумлённо сказала на пару тонов тише:
— Майки? Малыш, неужели это ты! Господи, как ты меня нашел?
— Тот кто ищет — всегда найдёт, — с улыбкой произнес Майк. — Но сейчас не об этом, мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить. Желательно сегодня.
Глорис явно не приняла эти слова серьёзно и просто посмеялась, пригласив Майка в квартиру этим вечером, в восемь. Майк боялся выглядеть подозрительно. Получалось так, что он возник из не откуда еще и серьёзно поговорить хочет. Но вроде бы Глорис этого не замечала.
Майк поднялся в свою квартиру. Генри как обычно сидел на кухне, попивая чай и читая какой-то журнал. Шмидт немного завидовал ему. От решения Генри не зависили жизни десятков людей. От решения Генри не зависела его жизнь.
Эмили заметил Майка только когда тот вошел на кухню. Генри вопросительно посмотрел на него, ожидая новостей. Майк начал:
— Я проиграл суд, но связался с Глорис! Мы встречаемся у нее в квартире в восемь. Мне нужно как-то придумать, как аккуратно сообщить ей о призраках, чтобы она поверила. Предоставить доказательства, например.
— Майк, — сказал Генри задумчиво. — Не забывай про свое клеймо.
— Какое?
— Ты сын сумасшедшего. Глорис может посчитать, что ты такой же, так что действовать надо хитростью. Можно сказать ей, что все смерти из-за аниматроников, но почему — загадка. Глорис очень суеверная, на самом деле, и это нам важно. Нужно как-то доказать, что аниматроники — плохой знак. Короче, главное, Майк, ни слова о призраках, понял?
— Понял, Генри. Я очень постараюсь, но сильно переживаю.
— Не стоит. — Генри глянул на часы на стене, вынул из кармана таблебницу, достал пару вытянутых таблеток и проглотил их, запив чаем.
— Что это ты принимаешь? — Спросил Майк, полагая, что это что-то от давления.
— Это антидепрессанты, — ответил Генри.
