***
Чимин и Юнги были знакомы с детства. Ходили в одну школу, занимались в одной секции по легкой атлетике, ездили до нее на одном автобусе по одному и тому же маршруту. Вот только Чимин сходил на пару остановок раньше, около своего маленького дома и бежал в объятия, встречающей на пороге матери, а Юнги ехал дальше. До конечной. Там выходил и понуро брел в серые стены детского дома, в котором рос с рождения. Он не завидовал. По крайней мере конкретно к Чимину у него не было этого неприятного чувства. Потому что мальчишка, будучи младше на полгода, умудрялся достигать таких больших результатов в учебе и тренировках, что сразу было понятно, с него требуют почти невыполнимого. А он старается, чтобы не подвести ожидания родителей. Это упорство маленького омеги подбадривало всю команду. Все ребята, и альфы и омеги, брали с него пример. Кто из гордости, чтобы не показаться слабее узкоплечего малыша, а кто из любви к этому улыбчивому, заботливому товарищу. Юнги был где-то между этими лагерями. Он был альфой, но никогда ни в чем не чувствовал своего превосходства. Когда они впервые обменялись парой фраз в автобусе, Юнги было пятнадцать. У него в разгаре был переходный период, принёсший с собой изредка появлявшийся альфий запах, кучу неприятностей в приюте и перепады настроения в школе. В общем Юнги был не в лучшем состоянии, когда миниатюрный омега подсел к нему на заднее сиденье и протянул ладошку: — Пак Чимин, — представился он. — Знаю, — буркнул Юнги и отодвинулся к окну. — А ты Мин Юнги, — сообщил младший, придвигаясь ближе. От него мягко пахло мёдом. Юнги никогда не находился еще так близко к этому омеге, чтобы учуять аромат. А теперь, почувствовав, моментально заинтересовался. — И это я тоже знаю, — снова подал голос сирота. — Чего тебе? — Хочешь зайти ко мне в гости? — решительно предложил младший, задрав подбородок, чтобы казаться повыше. — С чего бы? — удивился Юнги. — Ты меня не знаешь. Твои родители тоже. Вдруг я какой-нибудь хулиган. — Я тебя знаю — ты не хулиган, — улыбнулся Чимин. — И у тебя нет друзей. — Не нуждаюсь в подачках, — окрысился старший, — и в дружбе из жалости тоже. — Мне тебя не жалко, — Чимин смело смотрел в глаза юного альфы. — Мне кажется, ты крутой. А когда еще вырастешь — будешь вообще самым крутым в школе. И еще… — он впервые замялся, проявив омежью скромность. — Чего еще? — слова о крутости порадовали эго Юнги, но он точно знал, что никакой он не крутой. Ну разве что в глазах таких маленьких омег. — … еще, ты мне нравишься. Пак слез с сиденья и встал напротив альфы. У того от неожиданного признания внутри опять разыгралась гормональная война, и всю заднюю часть салона автобуса затопил насыщенный запах розмарина. — В смысле «нравлюсь»? — спросил он, стараясь держаться невозмутимым. — У тебя недавно стал проявляться аромат, — опять по-деловому заговорил Чимин, — он мне очень нравится. И сам ты тоже. Когда придет время, я бы хотел родить от тебя много детей. — Что?! — выпалил Юнги на весь автобус. Ребята обернулись, кто-то смеялся, другие привычно закатывали глаза, зная, что этот детдомовский какой-то странный. — Так ты хочешь зайти ко мне в гости? — глядя совершенно невинными карими глазками, вновь предложил Чимин. — Водитель! — прокричал Мин, вскакивая с места, — остановите! Мне нужно здесь выйти. Он выскочил из автобуса, едва дверь приоткрылась, и понесся по улице, словно за ним гналась стая собак. — Ну вот, — грустно промямлил Чимин, садясь на место Юнги, всё еще окруженное душистым розмарином, — сегодня он ко мне не зайдет. Ладно, значит завтра еще раз предложу. Чего-чего, но упорства Чимину было не занимать. В любом деле. Если он хотел чего-то добиться, то мог сделать триста попыток, чтобы достичь результата. А Юнги ему сильно нравился. Омега не верил в истории с истинными и нареченными. Ему просто нравился этот неказистый худенький альфа, который был ненамного выше его самого. Нравился уже несколько лет. Но раньше он воспринимал его просто, как крутого мальчика, который везде и всегда сам по себе. Но не так давно Чимин обрел свой запах, стал меняться внутри и, хоть и медленно но и, внешне тоже. А несколько дней назад впервые уловил потрясающе-приятный аромат розмарина. По-правде говоря, он даже не знал, как называется этот запах, но сразу почувствовал, что его отношение к Юнги меняется. Теперь он видит в нем альфу. Потенциального альфу для себя. Никого другого ему больше было не надо. И каждый вечер, перед сном робкий внутренний голос всё чаще шептал ему слово «влюблён». Но Чимин и не догадывался, сколько придется потрудиться, чтобы добиться хоть каких-то ответных крох от Юнги. На следующий день, на тренировке, омега снова подошел к нему с предложением прийти в гости. Тот снова шарахнулся в сторону, ничего не ответив. Еще через несколько дней Пак нашел его в школе. Потом пару раз дожидался около раздевалки. Через три недели неудач, он решил обратиться за помощью к старшим. Будучи на хорошем счету у тренеров, он попросил одного из них поставить Юнги его партнером в парной эстафете. Тот без колебаний выполнил просьбу талантливого омеги, похвалив за то, что тот заботится о более слабом члене команды. — Пожалуйста, отстань от меня, — взвыл Юнги, увидев на ком была командная повязка того же цвета, что и у него, — я тебе не нравлюсь, не приду к тебе в гости, и детей от меня ты рожать не будешь. Вырастешь, найдёшь себе нормального альфу. А меня оставь в покое! — Нет, — пожал плечами настырный малец, — нравишься, придёшь, и сделаешь мне детей, когда придет время. Вот увидишь. Но пока давай просто дружить? — Зачем мне это? — Всем нужны друзья. — Не мне, — Юнги покосился на остальных участников соревнований, — тем более я уже три года хожу сюда, они и есть мои друзья. — Друзья, которые смеются над тобой и называют фриком? — А мне плевать! — Не правда. Я хоть и омега, но много в чем разбираюсь. И могу быть хорошим другом. Помогать с учебой и вообще. — Ты учишься на год младше, — засмеялся Юнги, — как ты можешь помочь с учебой мне? — Не веришь? Проверь! В следующий раз, когда у тебя возникнут трудности с домашним заданием, обратись ко мне. И увидишь. — Слушай, а ты точно омега? — глупый был вопрос, учитывая изящное телосложение и явный медовый аромат, — такой напористый, что многие альфы позавидовали бы. — Многие альфы будут завидовать тебе, Мин Юнги, когда ты станешь моим мужем и сделаешь пару чудесных ребятишек. — Да что у тебя, заело что ли? Ладно, я понимаю, у тебя переходный возраст, гормоны, вся эта фигня… омежьи дела, — он неопределенно помахал растопыренными пальцами на уровне живота, — ты можешь сейчас мечтать об альфе, истинном или как их там называют. Но, что за хрень про детей? — Просто, я чувствую, что у меня должно быть много детей, — ответил Чимин, — даже не мечтаю об этом. Просто знаю. Хочу большую дружную семью, где каждый любит каждого. — Не рановато ли о таком думать? — скривился Юнги. — Мне скоро пятнадцать. Еще лет пять и можно создавать семью. Но, — Чимин поднял пальчик, — до этого я должен успеть хорошо узнать своего альфу. Не хочу, чтобы какие-то тайные черты его характера всплыли, когда у нас уже будет семья. А на это нужно время. Вот сейчас оно и наступило. — Но почему я? Приставай к кому-нибудь поинтересней, — взмолился Юнги, обхватывая свои худенькие плечи. — Никого интересней я не встречал, — пожал плечами омега, — и ты вкусно пахнешь. Уверен, когда ты научишься управлять своим запахом и этими…как их? феромонами, то будешь просто супер. — Я подойду к тренеру, — хватаясь за голову, сказал Юнги, — пусть он раскидает нас по разным командам. — Нет, — строго отчеканил Чимин и схватил альфу за жилистое запястье, — хватит бегать от меня. Прими меня в качестве друга, а если я в чем-то не оправдаю этого звания — сможешь уйти. — Ох, ну и прилипчивый же ты, капец! — но Юнги уже не сердился и не паниковал. Он решил дать шанс Чимину, а скорее самому себе. У него правда не было друзей. А этот малец — забавный, милый и похоже действительно не против терпеть рядом с собой неказистого сироту, над которым все смеются. Да и запах Чимина был таким уютным и теплым, что любой, кто находился рядом, сразу чувствовал себя лучше. Так они стали каждый раз вместе возвращаться со школы и с тренировок, сидя рядом на заднем сидении автобуса. В пути Чимин иногда помогал Мину разобраться с задачами или с переводами на английский. Пак рассказал о своем друге родителям, и те иногда передавали молодому альфе вкусные гостинцы, мелкие принадлежности для школы, книги. Однажды Чимин, сразу после уроков, подбежал к другу с большим пакетом. — Юнги-я, держи, это тебе от мамы! — он протянул парню пакет и выжидательно уткнул руки в боки. — Что это? — проворчал старший. Он комплексовал из-за подарков, не приученный их принимать. — Открывай и увидишь! — потребовал омега, притопнув ногой. Альфа повиновался и вынул из пакета классную куртку цвета хаки с меховой подкладкой. Она была ему чуть велика. А Чимину и подавно. Значит эта вещь покупалась специально. Если книги, канцтовары и прочие мелочи, Чимин мог сам таскать из дома и дарить под видом «привет от родителей», то такую вещь он нигде, просто так, раздобыть бы не смог. А значит, предки точно в курсе увлеченности их сына. — Я не могу ее принять, — Юнги стал запихивать куртку обратно в пакет, хотя ему ужасно хотелось ее примерить. — Не болтай глупостей! — Если я приду в ней в приют, то ее отнимут или изрежут, — Мин краснел от негодования и стыда, — я там не самый сильный альфа. — Зато, наверное, самый быстрый, — подбодрил его Пак, — я же знаю, как ты бегаешь. — Не настолько, — горько покачал головой тот, — скажи своей матери спасибо, но лучше забери обратно. Оставь себе навырост. — Тогда пойдем со мной, и сам ей это скажешь, — серьезно заявил Чимин. Юнги уже проникся уважением и благодарностью к этому омеге, поэтому согласился. Вот только он стеснялся общаться со взрослыми. Ему всегда казалось, что они слишком жалостливо смотрят на него, как на ущербного. Чимин ликовал. Внутри. А внешне он включил режим самой деловой деловухи и, когда они сошли с автобуса возле его дома, стал показывать на все вокруг, сопровождая это подробными пояснениями, как заправский гид. — А вот это, — сказал он, когда они уже подходили к крыльцу маленького домика и увидели на пороге невысокую женщину, — моя мама, Лиа. — Почему ты не отдал куртку своему другу? — сразу спросила та. — Он отдал, — заступился за омегу Мин, — а я вернул. Потому что там, где я живу не любят красивые вещи на чужих плечах. Но спасибо Вам за заботу! — он поклонился. — Ты заберешь куртку себе! — уверенно сказала женщина и махнула рукой, — проходите. Обед готов. — Но… — начал было Мин. — Идём, покушаешь с нами, а потом я тебя провожу, — улыбнувшись, предложил Чимин, — не спорь с моей мамой, это бесполезно. Поверь мне. После обеда они зашли в его крохотную комнату. У Юнги разбежались глаза от количества разных кубков, грамот и медалей, висевших на стенах. — Ничего особенного, — засмущался хозяин комнаты. — Как это?! Столько наград! Ты побеждаешь во всем, за что бы не брался? — Почти, — пожал плечами Чимин, — но самый важный приз… я еще только начал его добиваться. Он выразительно глянул на друга. Тот сначала не понял, а потом дико засмущался и покраснел. В комнате стал слышен аромат розмарина. — Скажи, Юнги… , — на пороге показалась мать Чимина. Но учуяв, неожиданно появившийся запах, ахнула, прижала руку к горлу и попросила: — ох, полегче дорогой. — Он еще не умеет это контролировать, мам, — сообщил ей сын, — приятно пахнет, правда же? — Очень, да, — женщина несколько секунд изучающе смотрела на гостя, который не знал, куда деть руки и свои длинные пальцы. Ему резко стало казаться, что их стало гораздо больше и все какие-то несуразные. Но потом Лиа вспомнила для чего пришла и спросила: — скажи, как устроено у вас в доме? Ты должен приходить сразу после школы или есть конкретное время, до которого ты обязан вернуться? — В моем среднем блоке все обязаны быть в корпусе до девяти часов вечера. — Может быть, тогда, подольше побудешь у нас? — она перевела взгляд на сына. Тот благодарно кивнул. — Мне неудобно вас стеснять, — покачал головой Мин, — тем более уроки надо делать. — Нас ты не стеснишь, а уроки вместе сделаете. Так ведь, Чимини? — Ага. Ладно мам, мы тут посидим пока, иди, — омега вытолкал мать из комнаты, напоследок тихо шепнув «спасибо». — Ты ее подговорил, да? — понял Юнги. — Неет, что ты? — слишком рьяно замотал головой младший. Они провели весь день, играя в настольные игры, делая уроки и смеясь над детскими фотографиями Чимина. Потом омега познакомил Юнги с отцом, Пак Бомсу, когда тот пришел с работы. Его отец был адвокатом на государственной службе. Звезд с неба не хватал, но трудился честно и любил свое дело. Вокруг него мягко раздавался теплый хвойный аромат. Мужчина, как и его жена, был рад, что сын привел друга домой, и предложил заходить почаще. Когда пришла пора уходить, Юнги всё-таки надел новую куртку, решив, что перед входом в приют, просто накинет свою старую поверх этой. Чимин проводил его до половины пути, рассказывая о людях, чьи дома им попадались по дороге. — Спасибо, — сказал Юнги, когда они остановились чтобы попрощаться, — мне было приятно побывать в нормальном доме. Твои родители очень классные. — Порой они слишком строгие, — пожал плечами омега, — но вообще да, хорошие. Жаль, что я у них один. В нашем доме скучновато. — Ой, я уже чую, куда ты клонишь, — напрягся альфа. — И куда же? — Чимин округлил глаза. — Туда, где у нас с тобой будет куча детей, — Юнги засмеялся. Он никогда и не думал, что способен произнести такую фразу. Пусть даже в шутку. — О, ну раз ты сам напомнил, то да, — обрадовался омега, — но пока об этом рано думать. Просто имей в виду. — Я всё еще уверен, что ты зря себе это напридумывал и можешь найти более …качественную кандидатуру. Я ведь даже не знаю, кем были мои родители. Вдруг они чем-то болели, пили или еще что-то в этом роде… — Ты заботишься о здоровье наших малышей?! — умиление с лица омеги можно было грести лопатой. — Ой всё, я пошел, — Юнги махнул рукой, как бы говоря, что с полоумными спорить бесполезно, и быстро пошагал в сторону приюта. А омега, довольный тем, что его избранник потихоньку смягчается, вприпрыжку направился домой.***
Время шло. Чимину исполнилось пятнадцать, Юнги — шестнадцать. Они всё также продолжали общаться, тренироваться и поддерживать друг друга. Омега уговорил Мина поступить на занятия борьбой. Сам он туда пойти не мог, но альф там брали с распростертыми объятиями. Результаты стали проявляться уже спустя пару месяцев. Мускулатура молодого альфы начала обретать более явную форму, рефлексы ускорились, приемы оттачивались. Теперь Юнги мог отвечать своим обидчикам в приюте равной монетой. Но однажды, ему пришлось использовать новые навыки не в свою защиту. Как-то раз, в середине апреля, альфу задержали на последнем уроке из-за неверно выполненного задания. Пока он его переделывал, постоянно чувствовал, что должен спешить. Его тянуло скорее выйти из школы и встретиться с Чимином. Они, как обычно, должны были вместе ехать домой. Наконец закончив, он быстро бросил лист с заданием на учительский стол и выбежал из школы. Чимина нигде не было. Возле их обычного места у лестницы еще витал слабый запах меда, значит омега только что был тут. Мин покрутил головой, заглянул обратно в школу, за кусты и даже добежал до остановки. Пак пропал. Но потом боковым зрением Юнги заметил какое-то шевеление вдали, между зданием школы и забором, окружавшим школьный двор. Он поспешил туда, нутром чувствуя неладное. Подбежав к этой полутемной подворотне, он увидел троих альф, окруживших его друга. Один держал Чимина сзади, зажав ему рот, второй откровенно лапал мальчика, засовывая руки ему в брюки, приподнимая рубашку. А третий снимал всё это на любительскую видеокамеру, грубо выражая свои мысли о происходящем. Чимин извивался, пытаясь вырваться, брыкался и мотал головой, но ничего не помогало, хватка старшего была слишком крепкой. Ярость затопила сознание Юнги. Он на ходу отшвырнул рюкзак и, как пушечное ядро, врезался между Чимином и лапающим его альфой. Тот не сразу сообразил в чем дело и отшатнулся. Но тут же Мин с размаху врезал ему по носу. Хоть он и был ниже ростом, эффект неожиданности сыграл ему на руку. Пока один, хватаясь за кровоточащий нос, убегал, Юнги с разворота ударил ногой по кистям второму, выбивая камеру. Раздался неприятный хруст суставов и совсем не альфий визг. Третий, державший Чимина, выпустил свою жертву и помчался за товарищами, видимо решив, что здоровье дороже слабого шанса поразвлечься с симпатичным омежкой. Юнги хотел погнаться за ним, дать между глаз, но увидел, что Чимин падает и рванулся к нему. — Что с тобой? — спросил он, приподнимая омегу в объятиях, — они причинили тебе вред? Где-то больно? Ухх, сейчас догоню и поубиваю! — рычал альфа, невольно распространяя густой, острый запах розмарина. — Нигде не болит, — отозвался Чимин, — он… тот что был спереди, он трогал меня. Это было противно, но я не мог вырваться. — Всё, всё уже прошло, Чимини, — успокаивал Мин, прижимая младшего к себе, — он тебя потрогал и получил сломанный нос, если еще хоть раз посмотрит в твою сторону — лишится глаз. — Но он трогал там, — омега метнул брезгливый взгляд на свою расстегнутую ширинку, — своими гадкими руками почти забрался внутрь… грязными, вонючими руками. — Пойдем скорее домой, ты помоешься и всё будет хорошо, — у Юнги бешено колотилось сердце. Он хотел разорвать на куски того, кто посмел так бесцеремонно касаться его омеги. Но сейчас главное — довести младшего до дома и позаботится о нем, чтобы воспоминания о происшедшем поскорее исчезли. — Ты разогнал троих старших. Я же говорил, что ты будешь самым крутым, — слабо улыбнувшись бледными губами, выговорил омега. Дома никого не было. Чимин сразу полез под душ, а Юнги сделал им чай. Он уже хорошо ориентировался на кухне Паков, поэтому с легкостью нашел сладкие припасы и поставил их на стол между двумя чашками горячего напитка. Альфу всё еще немного потряхивало после пережитого, но он старался контролировать себя и впервые почувствовал, что может управлять исходящим от него запахом с помощью воли и концентрации. — Спасибо, что вступился за меня, — раздался за спиной голос омеги. Тот переоделся в чистую домашнюю футболку и просторные штаны. С чистых волос на плечи капала вода. — А как же иначе? — Мин взял его за руку и усадил за стол, — кем бы я был, если бы не заступился? — Разумным человеком. Их же было трое, и все старше и крупнее. — Плевать мне на это, если моего омегу обижают, я не буду стоять в стороне. Будь их хоть пятнадцать, — Юнги потер ободранные костяшки на правой руке. Но увидев, радостное лицо Чимина, забыл о злости и боли, — чего так улыбаешься? — Ты сказал «моего омегу», — сказал Пак и, приподняв плечи, закусил губу. Он выглядел сейчас, как ребенок, получивший самый желанный подарок на день рождения. — Я имел в виду моего друга-омегу, конечно же, — засмеялся Мин. — Конечно, я так и понял, — кивнул Чимин, всё еще жмуря улыбающиеся глаза. Потом оглядел альфу и сказал: — давай подлечим твою руку. Вооружившись ватой и пластырями, он обработал ссадины перекисью. Юнги зашипел и хотел выдернуть руку из заботливых пальцев, но тот вцепился еще крепче. — Терпи, уже почти всё, — и стал тихонько дуть на раненые костяшки. Мин залюбовался сосредоточенным омегой и начисто позабыл о боли. Тот еще немного подул и, быстро поцеловав тыльную сторону альфьей ладони, заклеил ссадины несколькими кусочками пластыря. — Спасибо, — сглотнув комок в горле, выдал Мин. — Это тебе спасибо, — ответил младший. — И за этот приятный аромат, которым ты сейчас меня окутываешь. — Ой, прости, — замялся альфа, — я вроде уже немного научился контролировать себя. Но не всегда получается. — Хочешь потренироваться в этом? Я бы мог чем-нибудь помочь. — Я не знаю, как вообще это можно использовать, — пожал плечами Юнги. — Отец не часто применяет на нас с мамой свои феромоны, но он рассказывал, что ими можно, например внушить страх другим альфам, успокоить омегу, помочь ей облегчить боль или… — он слегка зарделся, — или даже возбудить в ней желание. Только нужно хорошенько сосредоточиться, а твое тело сделает всё остальное. — Ого, — Юнги потёр щеку залеченной рукой, — а твой отец не будет против поговорить со мной об этом? Как думаешь? — Думаю, он будет рад. Ему не хватает еще одного сына — альфы, чтобы передавать свои премудрости. Вот поэтому… — Да-да, у нас будет несколько детей, — засмеялся Юнги. — Вообще-то я хотел сказать: поэтому он так рад, когда ты бываешь у нас, — округлив глаза, сказал Чимин, — но твой вариант мне нравится гораздо больше. — Да я просто уже привык, что ты любую тему сводишь к детям. — Заметь, в последнее время именно ты всё чаще говоришь о них. — А ты что, передумал? — Мин не то чтобы сильно переживал, но мысль о семье уже начинала ему нравиться. — Нет конечно, — удивился Чимин, — просто не хочу давить. У нас впереди еще много времени. Допив остывший чай, они перебрались в комнату. Сделали домашку и устроились на полу перед шахматной доской. У Чимина было несколько наград за первые места в юниорских городских турнирах, а Юнги раньше совсем не умел играть. За время их общения он успел немного разобраться и иногда, очень редко, выигрывал у Чимина. Тот, конечно, незаметно поддавался, но Мин об этом не знал. Он очень радовался каждый раз, когда удавалось провернуть интересную комбинацию и срубить какую-нибудь лакомую фигуру противника. — Ты так и не попробовал использовать свои феромоны, — напомнил ему Пак, ставя коня на F3 перед пешкой, — давай сейчас? — А что мне сделать? — выдвигая крайнюю пешку на А5. — Меня всё еще трясет от воспоминаний об этих придурках, — признался омега, — ты мог бы постараться успокоить меня. — А если что-то сделаю не так? Я ведь могу навредить. — Сосредоточься, и всё получится правильно. Юнги выдвинул королевскую пешку на встречу такому же ходу друга, и опустил руки на колени. Он смотрел на Чимина и вспомнил, как тот извивался в руках обидчиков. Внутри всё снова стало закипать от злости. — Ой, нет-нет, — схватился за горло омега, — подумай о чем-нибудь хорошем. С трудом отбросив неприятное воспоминание, Юнги подумал о том маленьком поцелуе. Мягкое касание Чиминовых губ к тыльной стороне ладони, мурашки по руке, взволнованное сердцебиение… В аромате розмарина стали ярче ощущаться его сладкие нотки. Тонкая острота запаха сглаживались шелковистой волной нежности. Альфа чуть улыбался. Омега, прикрыв глаза, наклонял голову, словно прислушиваясь. — Это тоже не успокаивает, — признался он, — но ощущение совсем другое. — Какое? — Мин боялся что-то сделать неправильно. — Приятное. Такое чувство, как будто ты просишь поцеловать тебя. — Да?! — альфа радостно уставился на друга, — значит сработало! Получилось! Он радовался тому, что освоил метод управления запахом, и не сразу сообразил, какой именно посыл ему так блестяще удался. Поэтому для него стало большой неожиданностью, когда Чимин, раскидывая фигуры, быстро подполз на коленях, потянулся к его губам и порывисто поцеловал. Не ответить на этот порыв было невозможно. Губы младшего были такими теплыми, нежными, медово-ароматными. Чимин неуверенно толкнулся языком, но постеснялся продолжить и они вновь просто аккуратно соприкасались, чуть сминая и прихватывая губы. Омега пробрался ближе и устроился в кольце ног альфы, который до этого сидел в расслабленной позе лотоса. Тот обнял его и они продолжили целоваться, греясь друг об друга. — Так вот, как это работает, — хрипловато проговорил Юнги, когда их первый поцелуй тихонько растаял. Его руки и ноги, всё еще, обнимали омегу, словно оправа-драгоценный камень. Это было ценное мгновение. Они оба это понимали и не спешили прерывать его. — Чимини, я дома! — послышался из прихожей голос матери. Мальчики вскочили, словно преступники, которых застали на месте преступления. Потом омега засмеялся и побежал встречать маму. Юнги чуть помедлил и тоже вышел поздороваться. Женщина почувствовала особенную атмосферу вокруг ребят и не стала долго их задерживать, сразу отправившись на кухню, готовить ужин. Несколько последующих дней при встрече они загадочно улыбались. Каждый вспоминал этот поцелуй, но им не удавалось повторить его. В школе мальчики почти не пересекались, на тренировках-близкий контакт не одобрялся. И в гости зайти Юнги не мог, потому что в день той драки он немного запоздал с возвращением и комендант отругал его, наказав на целую неделю. Мин теперь обязан был возвращаться в приют сразу после занятий и не выходить ни под каким предлогом. Тяжелее всего пришлось в выходные-с утра до ночи он сидел в четырёх стенах общей спальни, которую делил с еще девятью подростками-альфами. Он повторял приемы борьбы, отжимался, приседал и, в конец вымотавшись, развалился на своей бугристой кровати. В голове был только Чимин. Его нещадно тянуло к омеге. Но из-за наказания, он не мог сделать и шага за порог. А еще этот дождь. За окном лило как из ведра. Тоска этих серых дней так и впитывалась в душу. К вечеру воскресенья Юнги совсем отчаялся. Он не мог больше терпеть эту разлуку, даже до завтрашнего утра. Сразу после отбоя, когда дежурный из старшего блока осмотрел комнаты и погасил свет, Мин дождался, пока соседи засопели, тихо выбрался из-под одеяла и вышел в слабо освещенный коридор. Оглядев пустынные горизонты, он пробрался в гардероб, где сотни вешалок были увешаны одеждой подопечных приюта. Он нашел свою куртку, достал обувь из ячейки, подписанной его именем и, плотно прижимая вещи к себе, направился в туалет. Кабинки там были разделены высокими стенами и закрывались на крепкие замки. Последняя находилась у торцевой стены здания, поэтому в ней было окно. Мальчики редко пользовались этой кабинкой по назначению, по понятной причине, но туда частенько бегали курильщики. Юнги не курил, но зашел именно в крайнюю кабинку и повернул замок на оба оборота. Быстро одевшись, он открыл окно, впустив в помещение прохладный ветерок. Дождь прекратился, но по карнизам еще шлепали крупные капли с крыши. Он посмотрел вниз. Второй этаж, не так уж и высоко. Он перелез через подоконник. Крепко держась за него, развернулся к улице спиной и чуть прикрыв окно, свесился на вытянутых руках. Пальцам резко стало холодно от жестяного карниза. Мокрая поверхность скользила под подушечками. Собравшись духом, Юнги ослабил хватку и, менее чем через секунду, оказался на земле. Он смог смягчить удар, согнув колени и сразу перекатившись на бок, но сила, с которой земля притянула его к себе, всё равно была слишком мощной. Вот только та, другая сила, что тянула его к своему омеге, была во много раз сильнее. Ступни гудели еще несколько минут. Пригнувшись, альфа пробежал под окнами, перебрался через неосвещенный участок забора и рванул, что было сил, по дороге в сторону дома Чимина. В окне горел тусклый свет. Опять, наверное, читает допоздна, — подумал Юнги и подкрался ближе, переступая через клумбы под окном. Заглянув внутрь, он увидел, что омега сидит на кровати и что-то размашисто чиркает в альбоме. Больше никого в комнате не было. Чимин вздрогнул, услышав тихий стук в стекло. Вскочил с кровати и, подбежав, увидел помятого, но счастливо улыбающегося Юнги. Темные, влажные волосы прилипли ко лбу, уши покраснели от холода, но эта улыбка кричала о том, что парню совершенно наплевать на эти неудобства. Быстро открыв раму, омега помог ему забраться внутрь. — Ты без шапки! И в пижамных штанах, весь замерз! — обеспокоенно воскликнул Чимин. — Скорее скидывай всё и лезь под одеяло. Мин был рад, что друг не спрашивает, зачем он пришел или что ему тут надо. Послушно стянул обувь, куртку и нырнул под теплое одеяло. В бок ткнулось что-то жесткое. Юнги приподнялся и вытащил из-под себя альбом, который Чимин бросил минуту назад. На раскрытой странице размашистыми штрихами было изображено его, Юнги, широко улыбающееся, лицо. Портрет был не совсем реалистичный, но омега смог передать неуловимое сходство. В каждом штрихе чувствовалось то, насколько хорошо автор изучил свою модель и с какой любовью он относится к каждой черточке этого лица. Тем временем Чимин закрыл окно и присоединился к нему. — У тебя талант, — похвалил Мин, откладывая рисунок на тумбу. — Я очень скучал, — признался тот, согревая в ладонях ледяные пальцы альфы, — а пока рисовал мне казалось, что ты становишься ближе. — И я соскучился, — Юнги перестал дрожать, — не находил себе места целый день. Они немного помолчали. Потом Мин усмехнулся и сказал: — Пока бежал сюда, вспомнил тот день, когда ты подошел ко мне в первый раз и предложил завести детей. Тогда я мчался с такой же скоростью, что и сейчас. Только в противоположном направлении. Они проболтали половину ночи. Целовались, накрывшись одеялом с головой. Смеялись, пряча лица в подушку. Выискивали, где у каждого из них самое щекотное место. Обнимались, прижимались щекой к груди, слушая сердце, и снова целовались, заполняя комнату розмариново-медовым ароматом. Когда за окном стало чуть светлее, Чимин снарядил беглеца теплыми штанами, шапкой и шарфом. Тот напялил куртку и выпрыгнул в окно, чуть не угодив в колючий вечнозеленый кустик. — Будь осторожен, — попросил Чимин, помахав альфе на прощение. — Ага, — кивнул тот, — увидимся через несколько часов. Вернувшись к приюту, Юнги потратил минут пятнадцать на то, чтобы подтащить к приоткрытому окну несколько огромных досок, что валялись на месте разобранного склада. Установив их к стене под наклоном и проверив устойчивость, он стал карабкаться вверх. Заработав десяток заноз, он наконец-то добрался до окна. С трудом перебрался обратно в кабинку туалета и, быстро раздевшись, вернулся в спальню. Лежа в кровати, Юнги выдергивал зубами занозы и чувствовал, как горит лицо, гудят ноги и пульсируют губы от бесчисленных поцелуев этой ночи. Он был счастлив. Утром соседи по комнате вертели носами и клялись, что чувствуют явный запах медового омеги, а Мин лишь поддакивал и делал вид, что не понимает, откуда тот мог здесь взяться. Он поспешил отправиться в школу, чтобы те не успели это выяснить. С тех пор Юнги старался не опаздывать, чтобы больше не получать наказание. Но припрятал самодельную деревянную лестницу в кустах у торца здания. На всякий случай.***
На летних каникулах в приюте у старшего блока, куда перевели Юнги, было много работы. Но он, всё равно, каждый день находил пару часов, чтобы повидаться с Чимином. Иногда тот приезжал на велосипеде к воротам и поджидал, пока Юнги освободится. После этого они шли гулять по улицам или отправлялись на ужин к Пакам. Именно в один из таких вечеров, родители подняли серьезный разговор. — Мы видим, что вы двое стали очень близки, — начала мама, — и уверены — вы ответственные мальчики и не натворите глупостей. — Каких глупостей, мам? — переглянувшись с Юнги, спросил Чимин. — Она имеет в виду, — вмешался, посмеиваясь отец, — что в вашем возрасте многие начинают заниматься сексом и это, порой, приводит к нежелательным последствиям. — Но мы не… — хотел было успокоить их молодой альфа, но Чимин положил ладонь ему на предплечье и заговорщицки улыбнулся. — У нас будет ребенок, — сказал он торжественно. Бомсу опешил, держа вилку у рта, мать схватилась за сердце. Насладившись картиной несколько секунд, омега продолжил: — А точнее несколько. Но только, когда мы закончим учебу, поженимся и найдем себе хорошую работу. А до этого времени мы решили не «творить глупостей», как ты выразилась, мам. Юнги сидел красный как рак, но усердно кивал. — Но вам придется ждать несколько лет, — возразил отец, — Возможно будут моменты, когда станет трудно придерживаться этого плана. — Мы просто хотим попросить вас, — мать быстро оправилась от шутки сына, — будьте внимательны, предохраняйтесь и если возникнут какие-либо трудности — обращайтесь к нам. Хорошо? Молодые люди переглянулись и дружно кивнули. — Спасибо, — поклонился Юнги. Он не мог поверить, что эта семья настолько приняла его. Мало того, что они не запрещали сыну общаться с сиротой без гроша за душой, так еще и поддерживали их желание быть вместе в будущем. И они были вместе. Время летело, а их отношения только крепли. Спустя год занятий борьбой, Юнги заметно изменился, став на вид вполне внушительным альфой, хоть и не самого высокого роста. Чимину уже исполнилось шестнадцать и он тоже менялся — формы его тела стали более омежьими, бёдра чуть округлились, талия обрела изящный изгиб, детские пухлые щечки исчезали, оставляя на своем месте красиво очерченные скулы. Мать научила его пользоваться косметикой. Он не злоупотреблял ею, но иногда, особенно после долгой разлуки с Юнги, он спешил на свидание, чуть подведя глаза и нанеся ароматный блеск на губы. Если Чимин приходил к приюту, то они здоровались за руку, откладывая поцелуи до безопасного расстояния, где любопытные друзья Мина не смогут разглядеть их через окно. Но когда они встречались на нейтральной территории, Чимин с разбегу запрыгивал на руки к альфе и не ослаблял объятий до тех пор, пока не начинал задыхаться от жарких поцелуев. Вот в таких случаях Юнги мог хорошенько распробовать все вкусы омежьей помады. — Мне больше нравится твой собственный вкус, — ворчал он, нехотя выпуская из рук бедра омеги и ставя его на землю. — Ну, хочешь, я больше не буду ее использовать? — предлагал младший, всё еще обвивая руками крепкую шею. — Хочу, чтобы ты делал то, что хочешь сам, — всегда отвечал альфа, целуя пухлые губы любимого, которые были слаще всего на свете без любой косметики. Приближался новый год. Родители Чимина устроили так, чтобы Юнги отпустили из приюта на два праздничных дня под их ответственность. В прошлом году они еще недостаточно хорошо его знали, но в этом-не могли представить себе праздника без нового члена своей семьи. Приготовления начались еще за две недели: елка, венок на двери, золотистые шары, гирлянды, подарки. Всё это они устраивали каждый год. Но в этот раз им хотелось создать особенно праздничную атмосферу. Но одно непредвиденное обстоятельство изменило все планы. Утром тридцатого декабря Чимин проснулся в очень плохом самочувствии. Ломило всё тело, бросало то в жар, то в холод, ныло внизу живота. — Приближается твоя первая течка, милый, — сочувственно сказала мать, выслушав симптомы, — останься сегодня дома. Сейчас тебе опасно находиться в общественных местах, рядом с альфами. Да и боль может прийти в любой момент. — Ты рассказывала, как пережить течку одному… — сказал Чимин, пряча пальцы в рукава пижамы, а глаза в завитушках узора на ковре под ногами, — но теперь у меня есть Юнги. Может он сделать что-то, чтобы этот период прошел более безболезненно и спокойнее для всех? — Вполне возможно, — кивнула Лиа, — но, насколько я знаю, вы не хотели начинать свою половую жизнь до свадьбы. — Да, — подтвердил сын, сгибаясь пополам от очередного спазма, — но может есть что-то еще? — Есть, — из спальни, услышав их разговор, вышел отец, — я сам с ним поговорю и всё объясню. А ты пока иди в комнату и постарайся отдохнуть. — Да, родной, — соглашаясь с мужем, сказала мать, — тебе в ближайшие дни понадобится много сил. Юнги весь день в школе не находил себе места из-за неожиданного отсутствия Чимина. Сбежав с последнего урока, он направился прямиком в дом Паков. Едва приоткрыв дверь, он ощутил густой запах мёда. Тот мучительно горчил, обволакивая собой горло. Альфа, не глядя по сторонам, направился в комнату Чимина, но Лиа, преградила дорогу: — Сначала поговори с отцом. Он в кухне. — Сам разберусь, — гораздо резче, чем планировал, ответил Мин. — Знаю, но не спорь, — мягко, но настойчиво сказала женщина, — Чимини подождет еще минуту, а тебе могут пригодиться советы старшего. — Юнгия… — послышался жалобный голос омеги из-за двери. — Простите, — альфа быстро обошел хозяйку дома и влетел в комнату. Прежде чем закрыть за собой дверь, он обернулся: — мы справимся. Лиа присоединилась к мужу и налила себе успокаивающего чая. — Так тяжело видеть, как страдает твой ребенок, — грея дрожащие пальцы о чашку, сказала она. — Он уже не ребенок, — Бомсу обнял жену, — хоть от этого и не легче. Минут пятнадцать спустя, Юнги вышел из комнаты, тихо прикрыл за собой дверь и прошел к родителям Чимина. — Я успокоил его, — сообщил он вполголоса, — обнимал, гладил и подавлял боль феромонами. Не знаю, как долго продлится этот эффект. Но пока он спит, вы можете рассказать, что еще я могу сделать и как? — Ты всё правильно сделал, успокоив его, — похвалил Пак, — но да, это не на долго. Лиа вышла из кухни, чтобы не смущать Юнги. — Если вы сможете устоять и обойтись без совокупления, — продолжил старший, — то единственное, что ты можешь-это продолжать облегчать боль своим запахом и утолять его желание ласками. Руками, губами…как угодно, кроме непосредственного соития. Это будет тяжело. Ты должен набраться терпения. — А как же метка? — нахмурился Юнги, — я думал ее наличие в разы облегчает страдания омег. — Да, но вы же… — растерялся Пак, — еще так молоды. Метка может оставаться на омеге в течении многих лет, у всех это по разному. А если вы вдруг расстанетесь… Чимин не сможет больше ни с кем быть, пока она не исчезнет. Поэтому альфа оставляет метку только во взрослом возрасте и только той омеге, на которой женится. Юнги хлопал глазами, всё еще ожидая слов о том, почему он не должен сейчас же пойти и пометить шею своего Чимина. Но старший замолчал. — Мм, — наконец-то произнес Мин, — то есть Вы до сих пор думаете, что между нами всё не серьезно и мы можем расстаться в любой момент? Голос повышался. Розмарин угрожающе обострялся негодующими кислыми нотками. — Но вы же подростки… — Вы хоть раз слышали, чтобы мы ссорились? — Нет, но… — Я когда-нибудь подводил Чимина, не выполняя обещания? — Не знаю, — приподняв руки, покачал головой Пак, — я не знаю. Вроде бы, нет. — Так вот, знайте: я пообещал ему, что у нас будет большая семья. Пусть не скоро и не всё сразу, но мы построим общее будущее. — Хорошо, — удовлетворенно кивнул старший. Всё его волнение и напускной испуг мгновенно исчезли, — считай, что ты прошел проверку. А теперь поубавь свой запах и сядь, я объясню, как всё сделать правильно.***
Чимин открыл глаза. Темную комнату слабо освещали золотистые огоньки гирлянды на окне. Тихо играла музыка. Он не сразу вспомнил, как заснул и что с ним было. Потянулся, повернулся на другой бок и уткнулся лицом прямо в плечо Юнги. Тот спал рядом, одетый в пижаму отца. Чимин не хотел его будить, но ему так сильно захотелось прикоснуться и ощутить тепло. Придвинувшись поближе, он положил голову на грудь альфы. — Проснулся? — встрепенулся тот. — Да, не помню, как мы оказались в постели, — признался Чимин, — уже ночь? — Нет, еще только вечер. Твои родители недавно уехали. — Куда? Они вроде никуда не собирались. — Твой отец сказал, что оставляет тебя под мою ответственность. А мать-велела позаботиться. — Но я прекрасно себя чувствую, — все еще не понимал Чимин, — то, что было днем. видимо ложная тревога. Никакая это не течка, а просто что-то… Но в этот момент его тело резко скрутило новым приступом боли. Юнги постарался облегчить состояние омеги, но получалось слабо. — Нам нужно кое-что решить, — сказал он, когда младший немного опомнился и утер слезы. — Что? — всхлипнул он. — Чтобы помочь тебе, я могу поставить метку. — Но это… — он посмотрел альфе в глаза. На ресницах всё еще блестели крохотные капли, — Ты возьмёшь на себя такое обязательство? — Как ты можешь спрашивать?! Конечно! — Не пожалеешь? — Ну если ты сомневаешься, то мы можем просто заниматься любовью пару дней. Это тоже вариант. — Иди ты, — засмеялся Чимин и стукнул того в плечо, — я ведь серьезно. — И я не шучу, — Юнги разглядывал лицо омеги, любуясь его светом и беззащитностью, — про метку. Я же обещал, что у нас будет куча детишек. — Вообще-то, ты такого не говорил! — возмутился Чимин, — это я к тебе всегда приставал с этими разговорами. — Могу сказать сейчас. Пообещать, поклясться, написать расписку в конце концов. — Ладно. — Что? Написать? Давай! Где у тебя бумага? — Нет, оставь на мне метку. Пусть она будет печатью, скрепляющей твое обещание. — Хорошо. Слово повисло в воздухе. Они смотрели друг на друга. Уютный теплый свет, спокойная музыка-ничего не располагало к спешке. Каждый думал примерно об одном и том же: мы всё сделаем правильно. — Юнги, — тихо позвал Чимин. — М? — А ты хочешь меня? Альфа округлил глаза и недоуменно улыбнулся. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что, я сам сейчас больше всего на свете хотел бы… — он немного замялся, не зная, какое слово подобрать, — но это говорит моя природа. Я уже чувствую, как там всё становится сильно мокрым, а внутри просыпается какая-то сущность. Она просит… тебя внутрь. Это странно-так отчетливо слышать свои желания. — Я чувствую, как усилился твой запах, Чимини, — Мин покрепче притянул омегу в объятия, — и он одурманивает меня. Но мы хотели сделать все правильно. И ради этого, я готов держать себя в руках сколько потребуется. — А если я начну соблазнять тебя, приставать или умолять? — Твой отец сказал, что такое возможно, — Юнги чмокнул омегу в щеку, — за тебя это будет делать твоя сущность. Я постараюсь с ней справиться и подожду пока ты сам, в здравом уме, решишь, что мы готовы. Новая порция боли заставила Чимина поджать колени и закусить угол подушки. У альфы сжалось сердце, при виде страдающего друга. Он приподнялся, готовый выполнить обещанное, как только спазм отпустит. — Давай сейчас, — взмолился Чимин, подставляя шею. — Дыши глубже, — Юнги погладил его по спине, успокаивая насыщенным запахом розмарина, — сейчас станет полегче. Через несколько минут омега и правда почувствовал себя лучше. Но на смену боли пришло дикое желание. Его так сильно потянуло к альфе! Хотелось сорвать к чертям всю одежду, раздвинуть ноги и заставить Юнги войти так глубоко и сильно, как только тот сможет. — Не поддавайся, — попросил его Мин, учуяв обострившийся медовый запах, — иди ко мне. Он развернул Чимина к себе спиной, обнял за талию одной рукой, а другой приподнял волосы, кончиками прилипшие к взмокшей шее. — А ты не помнишь, почему мы решили не спать до свадьбы? — спросил омега, когда Юнги уже приблизился к шее, готовый укусить. — Не до свадьбы, а до совершеннолетия, — уточнил тот. — Но мы всё равно будем вместе, — гнул своё Чимин, не подозревая, что он находится под сильным влиянием своей животной сущности. — Да, — альфа целовал плавные бугорки позвонков на шее омеги, — но, не забывай, я мальчик из приюта… и если кто-то сможет уличить нас в сексуальной связи раньше твоего совершеннолетия, мне грозит статья, — спокойным голосом сообщил он неприятную правду. Чимин от этих слов вздрогнул и словно протрезвел. — Да, прости, — сказал он, — я просто всегда думал об этом в более романтичном ключе. И не понимал, что помимо наших желаний, есть что-то еще. Что ж, значит, подождем еще пару лет. — Конечно, — мягко проворковал Мин, потираясь носом по ароматной коже, — готов? Может быть больно. Вместо ответа омега повернул голову и прикрыл глаза. — Я тебе доверяю. И люблю, — сказал он шепотом. Через секунду заостренные альфьи клыки прокусили кожу, вонзаясь в изгиб омежьей шеи. Точечная острая боль перетянула на себя все мучительные ощущения из остального тела, облегчая общее состояние. От этой блаженной легкости по всем конечностям стало растекаться приятное тепло, мурашки и еще одно, самое мощное чувство. — Юнги, — простонал он, когда альфа уже аккуратно зализывал ранку, — пожалуйста, не останавливайся, — дыхание омеги стало таким частым и глубоким, что Мин всё понял. Он покрепче прижался к любимому, повел вперёд бедрами, чтобы тот смог ощутить, сквозь двойной слой одежды, тугую выпуклость его паха между своих ягодиц. Совсем маленькая, практически невинная, манипуляция. Но и ее было достаточно. Чимин выгнулся навстречу с громким стоном, достигая экстаза. Юнги продолжал ласково лизать кровоточащий укус, до тех пор, пока стоны омеги не стихли, а тело блаженно не обмякло в его руках. — Прекрасно, — выдохнул Чимин. — Лучше и быть не могло, — согласился Юнги. Эта ночь была долгой. Они несколько раз засыпали, растворившись в тишине и расслабленности. Но потом Чимина опять будила ноющая боль, смешанная с желанием. И с каждым разом, доля желания становилась всё больше, а боль отступала на второй план. Юнги раздел любимого, целовал везде, где мог, ласкал руками, доставляя удовольствие, заставляя вновь и вновь испытывать оргазм. Насладившись и опять почувствовав, что боль отступила, омега засыпал. Мин приводил постель в порядок, укутывал Чимина и отключался рядом, продолжая, даже во сне, крепко обнимать свое сокровище. Под утро, после очередного такого пробуждения, Чимин виновато уткнулся лбом в грудь альфы. — Это так эгоистично, прости меня. — Что? — не понял тот. Он все ещё был оглушен волной медового аромата после длительного и особенно сильного оргазма омеги. — То, что ты так заботишься обо мне… могу и я сделать то же самое для тебя? Хотя бы один раз? — Боюсь, мы не сможем сдержаться, если оба окажемся во власти желания, — Юнги и правда было тяжело. Многократное неудовлетворенное возбуждение уже мешало трезво мыслить. — Я оденусь, спрячусь под одеяло и даже не буду смотреть, — быстро сыпал вариантами Чимин, — ну разреши! Ну пожалуйста! Мы справимся. — Твой отец сказал, что вы, омеги, очень хитрые в период течки, — хохотнул альфа, — готовы на всё, лишь бы получить желаемое. — За эту ночь я получил своё уже…сколько? Раз восемь? Сейчас твоя очередь. И не спорь! — твердо закончил он, натягивая одеяло себе до подбородка. — Как же я тебя обожаю! — засмеялся Юнги и притянул его в нежный поцелуй. Как Чимин и обещал, они справились. Хоть ему и было нелегко устоять перед искушением, когда альфа в его руках беспомощно извивался, цепляясь за простыни, стонал, всхлипывал и, наконец кончил, оросив семенем руки Чимина и свой живот. Ничего криминального не произошло, как омега и обещал. А вот приятных ощущений было столько, что Мин обессилено распластался на кровати и не мог пошевелиться в течении нескольких минут. — А ведь это могло стать нашими детками, — хохотнув, сказал Чимин, осторожно размазывая кончиками пальцев тёплую лужицу по животу альфы. Родители вернулись к вечеру и тихо вошли в дом, ожидая всего чего угодно. Но застали ребят за самым неожиданным занятием — те накрывали праздничный стол. — Как вкусно пахнет, — обрадовался отец, — мы как раз голодные. — А где вы были? — спросил Чимин, помогая маме снять пальто. — Погостили у твоего дяди за городом, — ответила та и внимательно посмотрела на сына, — как ты себя чувствуешь? Бледный, под глазами круги… но в целом выглядишь бодро. — Всё хорошо, — порадовал ее омега. Он чуть оттянул ворот футболки, гордо показывая метку, — мы всё сделали как надо. Юнги помогал мне всю ночь и весь день. Так что, теперь, мне гораздо легче. Женщина обняла сына, потом притянула Мина за рукав и тоже заключила в объятия. — Молодцы! — А когда сядем за стол? — вмешался старший альфа. После нового года всё пошло своим чередом. Учеба, тренировки, факультативы, сборы, зачеты… Но у этого круговорота была стабильная, устойчивая основа — отношения Юнги и Чимина. Они крепли, обрастали особыми моментами, интересными случаями и подробностями. Медовый запах меченого омеги окрасился нотками душистого розмарина. Многие заметили эти изменения и косо смотрели на Чимина. Омеги с завистью и любопытством, альфы же с разочарованием и досадой, ведь этот лакомый кусочек мёда, только-только начал хорошеть. Многие желающие возлагали на него большие надежды. Но тот детдомовский, как-то успел их всех опередить и присвоить себе. — Ты что, только что рычал? — спросил Чимин, подпрыгнув от неожиданного низкого звука рядом. Они с Юнги ждали автобус после тренировки, когда к остановке приблизились двое высоких альф. Те даже не посмотрели на омегу, но Мин инстинктивно утробно зарычал. — Само так вышло, — оправдался он, поднеся кулак ко рту и делая вид, что кашляет. — Ревнуешь? — Пак прижался к любимому и обвил его шею руками. — Нет, — честно ответил Юнги, обнимая омегу за талию, пытаясь нащупать ее сквозь дутый пуховик, — обозначаю границы. — Мне нравится, — признал тот и быстро поцеловал любимого на виду у всех. Ближе к окончанию учебного года, когда Юнги уже исполнилось семнадцать, он совсем пропал за уроками. Ему предстояло сдать несколько сложнейших экзаменов, чтобы в последнем учебном году его взяли в профильный класс по физике. В течении почти двух недель Чимин видел его только в автобусе по дороге в школу и обратно. Все эти пятнадцать минут пути они прятались на заднем сиденье и…могли бы целоваться, но нет, Чимин помогал другу с подготовкой. Они вместе разбирались с трудными задачами, омега проверял, хорошо ли тот заучил формулы и засыпал каверзными вопросами. — Слушай, а может лучше ты станешь учителем физики? А я пойду на завод-гайки тракторам прикручивать? — расстроился Юнги, когда в очередной раз ошибся с ответом. — Какой из меня учитель? — засмеялся Чимин, — мне нужна такая профессия, чтобы можно было, большую часть времени, работать из дома. — Это еще почему? — По кочану, — омега улыбался, выжидательно глядя на любимого, до которого вот-вот должно было дойти. Но в этот момент автобус остановился около дома Паков. Чимин вышел и, обернувшись, смотрел в след отъезжающему транспорту. И только тут до Юнги дошел ответ. Он вскочил с места, открыл окно и, высунувшись по пояс, громко крикнул, чтобы слова долетели до Чимина: — Я понял! Понял! Чтобы ты мог быть дома со всеми нашими детьми! Пак радостно помахал над головой двумя кулаками с поднятыми вверх большими пальцами. Вернувшись на место, Мин увидел, что все сидящие в автобусе пялятся на него и едва скрывают улыбки. Но на этот раз это было похоже не на: «ох уж этот фрик из приюта», а на что-то вроде: «боже, как это мило». Но ему было некогда радоваться этим изменениям, нужно было готовиться к экзаменам.