***
Впереди было лето. Руководство приюта предложило Юнги, как и остальным подопечным из старшего блока, несколько мест для подработки. Мин выбрал должность кухонного разнорабочего в большом кафе, которое находилось неподалёку от дома Паков. Спустя пару недель мытья посуды, выноса мусора и разгрузки привезенных продуктов, альфа полностью втянулся в рабочий процесс. Он успевал подсматривать за приготовлением пищи, порядком на кухне и сдружился с сотрудниками. Несмотря на то, что он был основательно увлечен своей идеей стать преподавателем физики, его стала привлекать работа связанная с ресторанным бизнесом. — А что, если мы сможем открыть свое небольшое заведение, работать и радовать посетителей, — воодушевленно говорил он, когда как-то раз, после смены, встретился с Чимином. — Но ты так много трудился, чтобы исполнить свою мечту, — возразил тот. — Это была не мечта, — покачал головой Юнги, — физика была тем, что у меня получалось. Но это не то, что зажигает во мне… — он постарался подобрать верное слово, — интерес, любопытство, огонь. — А готовка, значит, зажигает? — хихикнул омега. Его удивляли перемены в интересах и настроении друга, но он чувствовал, что тот сейчас действует по воле сердца. — Не только готовка. Всё. От составления меню и декора интерьера, до мытья и хранения вилок. Это как творчество, приведенное в особый порядок. В этом можно проявить себя. И вполне возможно-неплохо зарабатывать. — Думаешь стоит попробовать? — Да, я попрошу, чтобы меня взяли в помощники по окончании летней подработки. Буду приходить после школы, выполнять поручения, а параллельно учиться всему, что можно. — А в вашем кафе сейчас, случайно, официанты не требуются? — улыбнулся Чимин. Юнги больше ничего не пришлось объяснять. Тот понял самое важное - альфа выбрал свой путь, а значит он последует за ним. Спустя еще некоторое время, Чимина приняли на временное место официанта летнего дворика кафе. Омега быстро разобрался с особенностями работы и с легкостью справлялся даже с наплывами посетителей в часы пик. Юнги работал на кухне. Иногда им удавалось пересечься, когда омега с подносом ждал готовые блюда. Встретившись взглядами, они порой теряли из виду окружающее. — Ээй! — позвал повар, помахав рукой перед лицом Чимина, — дома будете влюбленно пялиться, а сейчас отнеси заказ. И давай живее! Омега вспыхнул и, увидев на своем подносе несколько блюд, поспешил выполнить работу. Юнги очень не понравилось подобное обращение к Чимину, но, сделав над собой усилие, он вернулся к мытью посуды. За видимой грубостью этого повара скрывалась тонкая, чувствительная душа. Мин уже успел в этом убедиться, пока учился у него готовке и оформлению подаваемых блюд.***
Когда закончилось лето, они вернулись в школу. Юнги перешел в обычный выпускной класс, отказавшись от места в профильном, заработанного с таким большим трудом. Чимина ждал предпоследний учебный год. Нагрузка альфы выросла, потому что пять дней в неделю он сразу после школы отправлялся в кафе и работал там до восьми часов вечера. Но, несмотря на это, он лишь больше воодушевлялся, убеждаясь, что сделал верный выбор. Чимину было достаточно посмотреть в горящие азартом глаза любимого, чтобы перестать волноваться о его усталости. Он видел, что альфа добивается своего, и был этому рад. — Скоро твой день рождения, — сказал Юнги, когда одним октябрьским вечером забежал по пути с работы к Чимину. Пак вышел из дома и, как обычно, пошел провожать друга до половины пути, разделяющего их дома. — Да, — кивнул он торжественно, — уже семнадцатый. — Я приготовил тебе небольшой подарок, — альфа заметно волновался. — Не нужно было, — Чимин обнял его, вдыхая такой родной аромат розмарина, — не стоит тратиться на подарки, Юнги. Мы ведь решили откладывать все заработанные деньги на наше будущее, на кафе. — Да, но эту вещь, я всё равно скоро купил бы тебе, — хохотнул Мин и чмокнул омегу в щеку, — так что это предвиденные расходы. — И что же это? — Скоро узнаешь, — альфа погладил любимого по щеке. Потом чуть нахмурился и заметил, — после последней течки, ты немного изменился, Чимини. Не пойму в чем дело. Я что-то сделал не так? Может ты не хочешь меня расстраивать и поэтому не говоришь… — Нет, с чего ты взял?! — удивился омега. Течка была неделю назад. Юнги брал два выходных, чтобы провести эти дни с ним. Родители отпросили альфу в приюте, а сами уехали к брату Лиа за город. Всё было как обычно-замечательно, хоть и болезненно хотелось большего. Когда самый тяжелый период прошел, Мину пора было уходить. И с тех пор они виделись только по несколько минут в день. Юнги отрабатывал за выходные, и оба нагоняли пропущенный материал в школе. — Ты грустный, — пояснил Мин, — что-то случилось дома? Чимин покачал головой и еще крепче сжал руку любимого. — Просто я очень скучаю по тебе. Мне не хватает… нас. — Ох, малыш, — альфа остановился, повернулся к Чимину и заключил его в самые крепкие объятия, на которые только был способен, — еще немного и мы сможем быть больше вместе. — Я всё понимаю, — закивал тот, уткнувшись лбом в ключицу альфы, — но всё равно скучаю. Особенно по твоему запаху…он так быстро выветривается. Юнги погладил плечи омеги и неожиданно сказал: — Раздевайся! — Что? Мы же посреди улицы… — Снимай толстовку, говорю, да побыстрее. Мне пора бежать, иначе ворота закроют и опять получу наказание. Упоминание о наказании заставило Чимина действовать без промедлений. Он быстро стянул с себя толстовку, несмотря на довольно прохладный вечер. Юнги тоже снял свою теплую вязаную кофту, которую полгода назад ему подарила Лиа, и протянул младшему. — А теперь надевай мою. Думаю, до утра запах продержится. А завтра после школы, мы вновь поменяемся, хорошо? Через минуту Чимин в кофте, пропитанной ароматом розмарина, висел на его шее и целовал так, что Мин забыл свое имя, национальность и как дышать. — Ты должен знать, — заявил омега, нехотя выпуская из объятий любимые плечи, — что мы проживем вместе самую потрясающую жизнь. — И не спорить? — Юнги улыбался, поражаясь такой кардинальной перемене в настроении Чимина. — Ни в коем случае! — подтвердил тот и оттолкнул его от себя, — а теперь беги скорее! Буду любить тебя до тех пор, пока не увидимся утром. Мин, уже отошедший на несколько шагов, обернулся на эти слова и непонимающе уставился на Пака. — А утром что? — А утром, полюблю еще сильнее, — засмеялся тот, — беги давай! Осталось семь минут! Вернувшись домой, омега пожелал родителям доброй ночи и сразу отправился спать. Но сон не шёл. В голове крутились воспоминания о сладких губах Юнги, о поцелуе, на котором они сейчас расстались. Он прижимал к себе кофту альфы, а на глаза, почему-то, наворачивались слезы. Хотелось просто быть рядом. Слышать его голос, смех, сонное дыхание. Пить вместе чай, прикасаться и смотреть в любимые глаза. Он заснул уткнувшись лицом в розмариновый аромат. И уже на утро чувствовал себя лучше.***
Наступил день его рождения. Чимин не воспринимал этот день, как что-то особенное. Ведь, по его убеждению, в нем самом тоже не было ничего такого уж выдающегося. Поэтому поздравления от знакомых и родственников каждый год он принимал с огромной благодарностью. Родители поздравили его перед уходом на работу, и пообещали вручить подарок вечером. — С днем рождения! — сказал Юнги, войдя в дом. Он вышел из приюта задолго до приезда автобуса, чтобы пораньше добежать до дома омеги и несколько минут побыть с ним наедине. — Спасибо! — обрадовался тот, — я так рад, что ты пришел. Пойдем, я должен показать тебе кое что. Он повел Юнги в свою комнату, где все горизонтальные поверхности были заполнены разрисованными листами бумаги. — Ого! — присвистнул альфа, пораженный разнообразием цветов и форм на рисунках, — это что, интерьеры… кафе? — Да! — радостный омега по-обезьяньи забрался на спину друга. Тот, обхватив его под бёдра, наклонился и стал рассматривать более пристально ближайшие работы, разложенные на полу. Чимин свесил голову через плечо Юнги и комментировал: — Смотри, вот тут я попробовал вместить десять столиков и зону готовки в маленькое помещение. Получилось не очень, людям будет тесно. Поэтому, если мы сначала арендуем такую площадь, то придется поставить не более семи. А вот здесь, — он пару раз качнул попой, чтобы подвинуть альфу в направлении следующего эскиза, — я сделал набросок того, как можно обыграть витрину. Сзади зеркальное покрытие, а здесь узкие полочки для десертов. Ты ведь научишься печь пирожные и пончики с глазурью? Иначе получится, что я зря их нарисовал. Юнги слушал его щебет и смотрел на эти невероятные работы. Они не были профессиональными, но в них было столько жизни, настоящей искры, что он будто находился внутри этих интерьеров. Конечно же, он научится печь пирожные, пончики и даже австралийский Рокки роуд, если Чимин его нарисует. — У тебя так много крутых идей! Беру всё! — сказал альфа, рассмотрев с десяток работ. А когда они уже выходили из комнаты, добавил: — ты должен попробовать себя в этом направлении. В дизайне и оформлении. — Думаешь? — удивился Чимин и, немного подумав, кивнул, — а ведь можно. Попробую записаться на курсы и во всем разобраться. На том и порешили. А сейчас пора было ехать в школу. День пролетел незаметно. На уроках Чимин витал в облаках, подкинутой альфой, идеи. Взвешивая все за и против, он приходил к выводу, что это — отличная мысль. Разобравшись в дизайне, Чимин смог бы применить эти знания во многих отраслях, даже если именно с интерьерами не заладится. Это будет совсем другая сфера деятельности, которая могла бы продержать на плаву их семью до тех пор, пока кафе не начнет приносить доход. И, самым весомым аргументом, который перевесил все незначительные «против» стало то, что этим, при необходимости, можно будет заниматься дома, не теряя при этом клиентов. За всеми этими думами, Пак совсем позабыл о своем дне рождения. До тех пор, пока не встретился снова с Юнги после уроков. — Ну, что, ты готов? — спросил тот, оставляя крохотный поцелуй на мочке уха омеги. В стенах школы строго запрещалось демонстрировать какую-либо физическую близость. — К чему? — Чимин приподнял брови, пытаясь сообразить, о чем речь. — К своему празднику, — хохотнул Мин. — Аа, — понял младший и махнул рукой, — да какой это праздник. Ты на работе, родители придут под вечер. Я думал поискать ближайшую школу дизайна, чтобы не тратить время зря, пока вы все заняты. — У тебя есть ровно три часа на эти поиски, — отозвался Мин, — меня сегодня отпустят пораньше. Потом встретимся и хорошенько отпразднуем твой день. Хорошо? Они подошли к остановке. Там, как обычно в это время, собралось много народу. Все галдели, смеялись, толкались. Мелькнуло два знакомых лица — те альфы, что тогда приставали к Чимину в темном проходе за школой. Они редко попадались на глаза Юнги после того случая. И сейчас, поймав на себе тяжелый взгляд заметно возмужавшего «детдомыша», оба поспешили ретироваться. В условленное время Чимин собрался, захватил теплый свитер Юнги, с которым провел прошлую ночь, и направился в сторону кафе. Он думал, что альфа попадется навстречу, но пройдя уже почти весь путь, так его и не увидел. На улице почти стемнело, и окна кафе, уже издалека притягивали взгляд теплыми огнями. Подойдя ближе, он увидел у входа фургончик флориста, украшенный нарисованными ромашками, а за ним стояла машина его родителей. Странно, но обычно в это время отец еще на работе, а мама автомобилем не пользовалась. Парень вошел внутрь. — О, Чимин! — радостно поприветствовал его официант по имени Кай, с которым они вместе работали в летний период, — с днем рождения! Меня попросили проводить тебя. Идём. Чимин, крепко прижимая к себе мягкий свитер, последовал за знакомым. Он помнил, что Юнги приготовил какой-то подарок, но не ожидал, что тот решит устроить вечеринку-сюрприз у себя на работе. Подойдя к двери в небольшой банкетный зал, где обычно проходили скромные празднества, Кай обернулся. — Надеюсь, тебе понравится, — сказал он, хитро улыбаясь, — Юнги готовился несколько дней, — парень похлопал Пака по плечу и удалился. — Да что же там?! — нетерпение Чимина было уже на пределе. Он заправил прядку волос за ухо, одернул на себе рубашку и толкнул дверь. Омега ожидал, что, как только он войдет, в зале загорится яркий свет, взорвутся хлопушки и все закричат поздравления. Такого ему еще никто не устраивал. Было бы здорово. Но то, что он увидел, войдя в зал, лишило его дара речи. В центре помещения, погруженного в полутьму, стоял маленький квадратный столик, накрытый белой скатертью. Его освещали высокие свечи. Вокруг всё было уставлено светлыми цветами-в вазах, корзинах, в простых стеклянных банках. Сотни цветов окружали красивый праздничный стол. За ним сидели его родители, наряженные в пух и прах. Юнги, в белой рубашке с закатанными рукавами и светлых джинсах, шел навстречу. — Это еще что такое? — удивленно моргая, спросил омега, принимая протянутую руку. — С днем рождения, — просто ответил Мин и, забрав из рук друга свой свитер, повел его к столу. — А вы всё знали и молчали? — укоризненно спросил он у мамы. — Нам было очень тяжело молчать, — сказала она в свое оправдание. — А я вообще не знал, — поднял руки Бомсу, — ну вот, до сегодняшнего вечера. Юнги придержал стул для Чимина, а потом сам сел рядом. — Это потрясающе, спасибо! — сказал омега, растроганный таким красивым жестом, — но мой день рождения-не такой уж большой праздник, могли просто дома испечь тортик. — Тортик тоже будет, не переживай, — сказала мама, — и всё это не только ради твоего дня рождения… — А пока давайте поднимем бокал именно за это, — прервал жену альфа. У него были четкие инструкции от Юнги. Они выпили вина и приступили к ужину, который был подан, как раз в это время. Спокойно тёк разговор о самых обычных вещах. О школе, работе, недавнем случае в доме дяди за городом. Чимин поделился идеей о профессии дизайнера. Родители сначала возразили, призывая сына одуматься и пойти по стопам отца в юридическую сферу. Но выслушав все доводы-поддержали и пообещали помочь в поиске хорошего учебного заведения. Юнги был взволнован, но старался поддерживать беседу. Он то и дело смотрел на Чимина, который, как обычно в кругу семьи, был расслаблен, много смеялся, чуть не падая от смеха со стула, перебивал и дорассказывал за маму знакомую историю. Юнги любовался им, и сейчас особо ясно понимал, как ему повезло, что этот человек выбрал именно его. «Видимо в прошлой жизни, я отработал все грехи, раз в этой — мне досталось такое счастье» — думал он, глядя, как Чимин смеется, прикрывая рот ладонью. — Простите, что прерываю, — сказал он, не в силах больше ждать. Приготовленный подарок прожигал ему сердце через ткань нагрудного кармана. Он ужасно волновался, поэтому решил не тянуть. Обойдя стол, альфа взял Чимина за руку. Тот встал, доверчиво глядя в любимые глаза. Родители тоже взялись за руки и молча наблюдали за детьми. — Я не знал, какой день лучше всего подойдет для этих слов, — начал Мин, облизав губы, — поэтому обратился за помощью к… маме, — он выразительно посмотрел на Лиа. Та утёрла слезы, лишь отдаленно представляя, что может испытывать мальчик из приюта, впервые произнося это слово, пропуская его через свое сердце. Но Мин почувствовал прилив тепла и силы, словно действительно обрел недостающую часть своей жизни. Ту самую опору, которой так сильно не хватало. — Юнги-я, — тихо сказал Чимин, бережно коснувшись слезы на его щеке, — всё хорошо. — Да, — альфа прочистил горло и продолжил, — мы поговорили, и я понял, что лучшего дня, чем сегодня, мне просто не найти. Родители закивали. Чимин всё еще в недоумении смотрел на любимого. — Ровно через год ты станешь совершеннолетним, — продолжал Юнги, — и будешь волен выбрать любую дорогу, какой захочешь пойти. Весь мир будет открыт перед тобой. И сегодня я хочу спросить тебя, Чимин, согласен ли ты, в этот же самый день, ровно через год, выйти за меня замуж? Согласен ли пройти этими дорогами вместе со мной? С этими словами он достал из кармана кольцо и протянул омеге. — Ты не должен о таком спрашивать! — спустя несколько долгих секунд сказал Чимин, расплываясь в широкой улыбке, — конечно я согласен! Юнги надел тонкое витое колечко на его палец и, судорожно выдохнув, наконец заключил любимого в объятия. Ему весь вечер так сильно не хватало именно этого — физического контакта. — Сын, можно тебя на секунду, — спустя некоторое время, прервал их Бомсу, — подойди к нам. Тот послушно выполнил просьбу. — Я знала, что задумал Юнги, — тихо сказала Лиа, — поэтому мы подобрали соответствующий подарок. Она протянула ему черную бархатистую коробочку. — Ты не готовился, — понимающе шепнул отец, — но постарайся подобрать верные слова. Чимин понял что внутри. И, переполняемый благодарностью к родителям, подошел к своему альфе. Тот стоял, округлив глаза. Он явно не ожидал подобного жеста от Паков. — Так, Мин Юнги, — начал Чимин той своей деловущей интонацией, с которой обратился к нему в их первом разговоре, — помнишь, я обещал тебе, что ты зайдешь ко мне в гости и захочешь со мной дружить… хотя, вроде бы, там было в другом порядке, — он почесал затылок, — но не суть. Главное то, что все обещания исполнились. Кроме одного. — Того, где у нас будет много детей, — понимающе кивнул альфа, криво улыбнувшись, — я помню. — Да, это тоже обязательно сбудется, — уверенно произнес Пак, ощутив, как от одних только слов о детях, его внутри целиком словно заполняет теплое море, — Но сегодня, я хочу дать еще одно обещание. И намереваюсь сдержать его, хоть на это и потребуется вся наша оставшаяся жизнь. Я обещаю, что ты никогда не пожалеешь, о том, что откликнулся на все мои доставучие приставания и дал шанс немного изменить твою жизнь. — Немного? — уточнил Юнги, — ты изменил абсолютно всё. — Простити, — пожал плечами Чимин, виновато приподнимая брови. Он приоткрыл коробочку и достал оттуда такое же тонкое витое колечко, как и то, что красовалось сейчас на его собственном пальце. Оба парня, округлив глаза, посмотрели на родителей. — Но как вы его нашли? — спросил Юнги. Он сам очень долго выбирал кольцо. В итоге нашел его в самой маленькой ювелирной лавчонке в их части города. — Когда ты показал мне его, — ответила женщина, — я просто влюбилась в эту красоту. Поэтому приложила много усилий. И, судя по вашей реакции, всё было не зря. Чимин надел украшение на палец альфы, и они оба набросились на Лиа с объятиями и благодарностями. В завершении вечера и правда был именинный торт со свечами. Загадывая желание, Чимин не мог придумать, чего бы еще ему хотелось, и в итоге просто мысленно сказал «спасибо» и задул три дрожащих огонька. — А откуда столько цветов? Они прекрасны, но зачем такие расходы? — спросил Чимин, когда они уже собирались уходить. Кай убирал со стола и, услышав вопрос, сказал, опередив Мина: — Завтра здесь будет проходить свадебное торжество. Юнги сдружился с организатором и попросил, чтобы цветы привезли заранее. — Ах ты, хитрый розмариновый… — но договорить омега не успел, потому что его губы захватил, нежным поцелуем, тот самый хитрый розмариновый и безумно счастливый альфа. Кай, проходя мимо с подносом пустой посуды лишь улыбнулся, радуясь за друзей. — Значит, ровно через год? — шепнул Пак в самые губы любимого, после долгого поцелуя. — Через год, — подтвердил тот, — я не смогу ждать ни секундой дольше.***
Хотелось бы сейчас сказать, что этот год пролетел незаметно, но всё было не совсем так. После новогоднего сезона повышенной нагрузки на работе, Юнги сильно заболел. На утро он просто не мог встать с кровати из-за высокой температуры и ужасной головной боли. Когда он не пришел, как обещал в дом Паков, чтобы провести с ними долгожданный выходной, Чимин не на шутку забеспокоился. Он чувствовал, что с его альфой что-то не так. Метку саднило, в сердце покалывало. Он уговорил отца съездить в приют и выяснить в чем дело. Комендант сообщил о состоянии Юнги и сказал, что тот лежит под присмотром в больничном крыле. На все просьбы забрать больного к себе или хотя бы повидаться-был дан твердый отказ. Пришлось Пакам уйти ни с чем. Бомсу успокаивал сына, говоря, что его друг обязательно поправится, раз за ним уже ухаживают. Всё будет хорошо и не стоит так сильно переживать. Но омега чувствовал, что не в силах уйти отсюда, не увидев Юнги хотя бы на пару секунд. — Я не могу, — сказал он, когда они уже садились в машину. Захлопнув дверь, он побежал обратно ко входу в большой серый дом. Отец что-то крикнул ему в след, но останавливать не стал. Влетев в невзрачный вестибюль, он пронесся мимо дежурного, с которым они только что разговаривали и побежал по коридору, крутя головой в поисках хоть какого-то указателя. Но вдруг сзади раздался повелительный альфий голос. Чимин застыл на месте. Он не мог пошевелиться, под влиянием прямого приказа доминанта. Это был директор приюта-крепкий, невысокий мужчина с седеющей бородой и мудрыми глазами. — Кто ты и куда мчишься? — спросил он, обходя омегу, чтобы рассмотреть его лицо, — ты понимаешь, что ворвался в закрытое учреждение, полное одиноких альф-подростков, которые только и ждут такой медовый подарочек? — Понимаю, — кивнул Чимин. Его уже освободили от управляющего воздействия, — но мне нужно увидеться с Мин Юнги. Он мой… друг. Сейчас он заболел, и я должен его увидеть. Хотя бы на минутку. Пожалуйста! — Его тон был скорее требовательным, чем просительным. — А ты напористый, — оценил директор, — другой бы уже поклонился и ушел. — Я поклонюсь Вам в пол, — пообещал Чимин, — только дайте увидеть Юнги! — Иди за мной, — покачав головой, велел мужчина. Они прошли до конца коридора, повернули налево и оказались перед большой двустворчатой стеклянной дверью. — Не подходить ближе чем на полтора метра, ничего не передавать и не брать, — инструктировал директор, — не трогать оборудование и… — он усмехнулся, — и не вздумай разводить сопли. Твой друг и так в тяжелом состоянии, нервное расстройство на пользу ему не пойдет. Всё понял? — Понял, — твердо ответил Чимин, готовый сию же секунду войти в отделение. — Если нарушишь хоть одно правило-он будет наказан после выздоровления на две недели. Если ты не выйдешь ровно через пять минут - он также, будет наказан. Мужчина толкнул дверь, пропуская омегу в небольшое, освещенное холодным светом, помещение с десятью койками в два ряда. Только три из них были заняты. Юнги лежал на самой дальней, возле высокого окна. — Что ты здесь делаешь? прохрипел он пересохшим горлом, когда Чимин подошел на минимальное дозволенное расстояние. — Я волновался. Как ты? — Нормально, — попытался улыбнуться альфа, — сказали, что это какой-то вирус и ослабленный организм. Кололи антибиотики и давали какую-то гадость, — он кивнул на столик, где стояли две мутных баночки с таблетками. — Постарайся поправиться поскорее, ладно? — изо всех сил сдерживая слезы, попросил Чимин. Вид бледного, ослабевшего альфы пугал его. Еле различимый аромат розмарина-горчил и щипал ноздри. Хотелось кинуться к нему, защитить, спасти от всего… но «он будет наказан» хорошо отпечаталось в сознании омеги, поэтому он держал дистанцию и слезы. — Угу, — кивнул Юнги, — знаешь, мне сейчас кажется, что ты-моя галлюцинация. Врач сказал, что при температуре выше сорока, такое иногда бывает, — его хриплый, свистящий голос резал слух и душу Чимина ржавым ножом, но он внимал каждому драгоценному слову, — можешь доказать, что это и правда ты, а не моё воображение? — Могу, — улыбнулся омега, глотая горький ком в горле, — вот только не хотелось бы, чтобы твои друзья это слышали, — он оглянулся на двух любопытных альф, лежащих через несколько кроватей от Юнги. Один из них был с гипсом на обеих ногах, а второй покрыт жуткими фурункулами. — Пофиг, — отозвался Мин, чувствуя подтекст чиминовых слов. Как же он сейчас обожал эту галлюцинацию. — Ладно, — пожал плечами омега, — на днях у меня начнется течка, а так как тебя рядом не будет, мне придется кутаться в твои вещи и справляться самостоятельно вот этими руками, — он поднял кисти перед лицом и помахал пальчиками. Парни на соседних койках присвистнули. Бледные сухие губы Юнги растянулись в широкой улыбке. — Звучит заманчиво. Но… Все мои вещи на дезинфекции, прости Чимини, — сказал он, по настоящему сожалея. — Хорошо, что у меня остался твой свитер с нашего последнего обмена, — омега правда старался не показывать отчаяния, которое овладевало им при виде любимого в таком состоянии. Но тот всё понимал и беззвучно проговорил одними губами: — Люблю тебя, — а потом в слух, — будь сильным и не волнуйся обо мне. — Буду любить тебя до самой нашей следующей встречи… — ответил Чимин и, увидев, что Юнги понял, чем бы продолжилась эта фраза, искренне улыбнулся, — мне пора. — Привет родителям. — Хорошо. Выйдя в коридор в точно назначенную минуту, Чимин встретил не директора, а рассерженного коменданта. Он подтолкнул омегу к выходу и всю дорогу до дверей, бубнил что-то об избалованных детках из города. Оказавшись на холодном январском воздухе за стенами приюта, Чимин оглянулся и увидел в окне второго этажа бородатое лицо директора. Тот листал книгу и, заметив гостя, провожал его глазами. Омега остановился, повернулся прямо лицом к мужчине и, опустившись коленями на снег, сделал самый глубокий поклон в знак благодарности. За всё время болезни Юнги, Чимин смог еще лишь дважды прийти к нему. Но каждый визит заканчивался так же быстро, как и первый. Когда он был в палате в последний раз, туда принесли сверток с, громко кричащим, новорожденным ребенком. Друзья сразу умолкли, глядя, как крошку вынимают из грязных пеленок и укладывают на пеленальный столик для осмотра. — Опять подкинули, — покачал головой Мин. Все обитатели этого дома привыкли к таким вещам. Как минимум, раз в полгода, кого-то находили под дверью или приносили из роддомов. Эти малыши, как и сам Юнги в свое время, росли на чужих руках с самых первых дней жизни. Чимин же видел такое впервые. Его, обогретая родительской любовью, душа не могла понять такого. Как можно бросить своего ребенка? Как решиться на то, чтобы положить его на ледяные ступени и уйти? Но понимай-не понимай, ребенок был. И он громко плакал требуя тепла, еды и сухости. Голосок был сильный, уверенный в своей важности, почти рычащий. Из этого свёрточка вырастет настоящий альфа. Вдруг омежья сущность, что томилась внутри Чимина, взяла голос и сказала губами своего носителя: — Мы усыновим этого мальчика, Юнги. — Тон был твердый, безапелляционный, — как только поженимся и получим разрешение, мы возьмем его к себе. Присмотри за ним, пока тебя не заставили покинуть это место. Спорить альфа не стал. Прошло еще почти три недели, прежде чем Юнги было позволено выходить на улицу. Болезнь отступила, но силы к нему вернулись еще не полностью. Поэтому он не мог посещать школу или работу. Но, как только врач сообщил, что он перестал быть заразным и может по немногу гулять, Юнги сразу же напялил на себя всю теплую одежду и отправился к Пакам. — Почему ты не предупредил? — всплеснула руками Лиа, — я бы приготовила что-нибудь особенное. Как ты себя чувствуешь? Молодец, что так тепло оделся, — но заметив, что оглушила альфу своей активной радостью, поубавила пыл и, впустив парня в дом, сказала, — Чимин в своей комнате. Работает. Не пугайся. Они не виделись много дней. За это время Мин перенес болезнь, Чимин — течку в одиночестве, а их отношения — проверку на прочность. Он постучал и приоткрыл дверь. — Мам, я еще не закончил, — стальным голосом сказал омега, не оборачиваясь. Но вдруг, видимо почуяв знакомый аромат, резко отбросил карандаш и развернулся. Юнги крепко вцепился в косяк, чтобы не упасть. Перед ним был призрак. Копия, лишь отдаленно напоминающая того Чимина, которого он видел еще три недели назад. Вокруг глаз залегли темные круги, бледные щеки провалились, домашняя футболка свисала с острых плеч. — Что с тобой? — Мин кинулся к другу и, упав на колени, обнял исхудалую грудь. Чимин, не веря своим глазам и обонянию, боялся прикоснуться к нему. Потом робко потрогал плечи и, убедившись, что Юнги-реален, обнял в ответ. — Всё хорошо, — отозвался омега, — сейчас уже всё хорошо. — Но твоё тело, твои руки… — альфа взял тонкое запястье, окунул лицо в холодную ладонь и расцеловал все линии на ней. Колечко едва держалось на пальце. — Ты тоже заболел? Почему ты так сильно похудел? Расскажи что случилось. — Во время течки у меня не получилось заменить тебя, — он слабо улыбнулся, — в общем я не справился и три дня пролежал с жуткими болями. С тех пор я не могу заставить себя есть, а если маме это удается, то все тут же выходит обратно. — Но после этого прошло уже… сколько?.. две недели! А ты до сих пор не восстановился, — Юнги раздирала тревога, вина и злость. Он сердился на природу, за то что та наделила омег этими ужасными страданиями. — Да, доктор сказал, что это от тоски. Моя омежья сущность скучает по тебе и вводит в такое депрессивное состояние. Я умом понимаю, что должен сделать, но тело само отказывается. Представляешь, оказывается можно не есть и не спать трое суток к ряду. — Ох, Чимиин, — взвыл Юнги, опуская лицо на его колени, — ну почему ты не пришел? — Я приходил. Сразу после течки, — покачал головой омега, — но меня строго развернули. И отругали за то, что взбудоражил ваше альфье гнездо своим запахом. — Прости меня, — Мин готов был биться головой о стену, — прости, что так долго болел, что оставил тебя одного. — Ты ни в чем не виноват, — Чимин отчаянно замотал головой, гладя темные волосы альфы, — ты ведь не мог ничего поделать. А теперь ты здесь, и всё обязательно наладится. — Пойдем, — Юнги помог ему встать, — ты попробуешь поесть. Я никуда не уйду до тех пор, пока не буду уверен, что ты идешь на поправку. Они пришли на кухню. Лиа как раз приготовила легкий бульон и потушила мясо с овощами. Юнги усадил омегу рядом с собой и кормил с ложки, нахваливая за каждый проглоченный кусочек. — Как там наш сын? — спросил Чимин, сыто икнув, после третьей ложки еды. — О, Чонгуки просто зверь! — восторженно произнес Мин. — Чонгуки? — уточнил младший, — кто ему дал имя? — Я, — ответил альфа и стал рассказывать, — с твоего последнего визита, ребенка каждый день привозили в общую палату, и я, как только перестал быть заразным и смог вставать. Сидел рядом с ним, потому что остальные не могли. Ну ты их видел. Мне поручали его кормить и пеленать, — он усмехнулся, — ты можешь себе представить, чтобы я, своими то граблями, — он растопырил свои крепкие длинные пальцы, — пеленал такую мелкую жопку. Но на третий или четвертый раз я научился справляться так, чтобы он даже не пикнул в моих руках. Что такое? Почему ты плачешь? Глаза Чимина и правда наполнились слезами. Он видел, с каким восторгом его друг рассказывает о малыше, и просто не мог сдержать счастливых слёз. — Я не плачу. Это радость, что ты здесь, — он порывисто утер глаза, — а как так получилось с именем? — Когда на малявку оформляли документы, там пришла целая толпа всяких бюрократов. Это у нас обычное дело. Так вот, директор хотел забрать его у меня из рук. А тот только наелся и заснул. Поэтому я шикнул на директора, — Юнги засмеялся, — хаха, шикнул. На нашего директора. При всех. Видел бы ты его лицо! Тут он с такой насмешкой спросил, чего это я так проникся сироткой. Но когда я упомянул тебя и сказал, что мы собираемся усыновить мальчика в конце года-он так уважительно закивал. Видимо ты произвел на него хорошее впечатление. Потом я сказал, что готов следить за мелким в любое время дня и ночи. Делегация зашумела, кто-то засмеялся, кто-то покрутил у виска. Но потом они посовещались, директор протянул мне бланки и велел заполнить своей рукой строчки с именем и фамилией. — Ты выбрал милое имя, мне нравится, — улыбка Чимина сейчас была теплой и такой светлой, что на сердце у Юнги немного полегчало. — Наконец-то он улыбается, — в кухню вошла Лиа и облегченно вздохнула, глядя на сына. — Мама, — всё еще тихо, но торжественно, сказал омега, — твоего первого внука зовут Чонгук. Он голосистый альфа и ему четыре недели от роду. — Аа? — женщина осела на стул, — давайте-ка сначала. Юнги рассказал, как они с Чимином присутствовали при появлении новорожденного в приюте. О том, как омега заявил о желании усыновить его, как он сам заботился о нем последнюю неделю, и что взял ответственность дать свою фамилию. — Но через месяц ты покинешь приют, дорогой, — резонно заметила женщина, — уже в марте тебе исполнится восемнадцать, и ты не сможешь заботится о ребенке. — По закону, я имею право оставаться там еще полгода, пока не найду официальную работу. А моя служба в кафе пока нигде не числится. — Ты правда останешься там? — округлил всё еще блеклые глаза Чимин, — я надеялся, что ты сразу же переедешь к нам. — Останусь, — уверенно сказал альфа. — Всё это здорово… Но ведь вы так молоды, — тихо, словно боясь своих слов, произнесла женщина, — после свадьбы вы могли бы пожить немного для себя. — Но этот ребенок уже есть, мам, — возразил омега, — разве он должен ждать, пока мы поживем в свое удовольствие? — Это не ваш ребенок, сынок! Вы не обязаны брать за него ответственность. Тем более в таком юном возрасте. — Ты переживаешь, что мы не справимся? — Уверена, что справитесь, — покачала головой Лиа, — и у вас есть мы, на случай если нужна будет помощь. Но к чему такая спешка? И почему именно этот мальчик? — Потому что я его выбрал. - Чимини замялся, но продолжил, — что-то во мне само так решило. — Значит тут уже ничего не поделаешь, — Лиа развела руками, — ты уже знаешь, что бывает, когда тобой руководит омежья сущность. И раз она выбрала Чон… скажи еще раз имя малыша, — обратилась она к Юнги. — Чонгук. — Спасибо. Раз она выбрала Чонгука, значит ему от нее уже никуда не деться. — И от меня, — добавил Мин, улыбнувшись, — я не оставлю его в приюте ни на минуту дольше, чем это необходимо. — А расскажи, какой он, — женщина стала хлопотать над чаем. — Ну он беззубый, — ответил Юнги, почесав затылок, — щекастый, громкий, здоровый. У него зверский аппетит и крошечная родинка под нижней губой. Волосы черные, глазищи… я не шучу, у него реально глазищи, темно-карие, на толстых коленках и локтях — ямочки. Санитар сказал, что это, вроде бы, нормально для таких малявок. Омега и его мама были окончательно сражены умилением после такого описания. — Мам, можно мне еще порцию, — попросил Чимин, как только смог собрать свои щеки в пределах лица, — хочу поскорее поправиться и пойти познакомиться с сыном. Настроение в доме Паков, с приходом Юнги, заметно улучшилось. Чимин много говорил, хорошо поел и вообще весь вечер радовал родителей своей активностью. — Пойдём, я покажу тебе, над чем работал всё это время, — предложил он Мину и повел в свою комнату. На его столе возвышалась стопка альбомов, исчерченных листов и черновиков с расчетами. — На курсе мне задали разработать проект дома, — он раскрыл увесистый альбом, — преподаватель считает, что мне не стоит ограничиваться интерьерами и решил проверить, как я справлюсь с таким проектом. — Архитектура?! — поразился Юнги, вглядываясь в детали, — это же огромный труд! Ты изучаешь все эти вещи: материалы, конструкции… — Да, — скромно кивнул Чимин, — но пока только поверхностно. Если работа пройдет отбор, то меня возьмут в группу с углубленным изучением технологий. Это, конечно, не вписывается в наши планы… — Что-нибудь придумаем. Если это тебя интересует и получается лучше всего — то действуй, — сказал альфа, всё еще обалдело рассматривая бесчисленные линии на листах. Он не видел работы любимого в течении месяца, но прогресс был такой, словно прошел год. — Нам нужно многое продумать, Юнги, — серьезно сказал омега, — мы берем на себя слишком большую ответственность: свадьба, Чонгуки, учеба, кафе… Нужно будет хорошо постараться, чтобы никого не подвести. — У нас еще будет время всё обдумать и подготовиться. А пока ты должен поспать, пандочка моя. — Чего-чего? — от упоминания сна, Чимин зевнул и почувствовал, что и правда хочет спать. — У тебя круги под глазами, точь в точь как у панды, — добродушно поведал альфа и уложил друга в кровать. — Не уходи, пока я не усну, — попросил тот, — и пожалуйста, оставь что-то из одежды. Юнги снял с себя всё, что было выше пояса и сложил в пухлую стопку. Оставшись в одних штанах, он забрался к омеге под одеяло и просунул руку ему под голову. Чимин удобно устроился на широкой груди, все еще не до конца веря, что это реальность. Что этот, сгущающийся, розмариновый аромат взаправду витает в его комнате. От присутствия альфы приходило ощущение безопасности, покоя и наполненности. — Засыпай, — приговаривал тот, поглаживая младшего по голове, — я побуду рядом. А когда проснешься, уже наступит новый день и я снова приду. — А ты сегодня еще увидишь Гуки? — не открывая глаз, спросил Чимин. — Конечно, мне разрешили ночевать с ним в одной палате, пока там никого нет. Похоже врач и все санитары считают меня психом. — Почему? — Потому что от младенцев все стараются держаться подальше, а я сам прошусь к нему. — Я же говорил…- совсем уже засыпая проворковал омега. — Что? — спросил Юнги и поцеловал волосы на макушке. — Что ты… — перерывы между словами были такими долгими, что казалось, окончание фразы он сегодня не произнесет, — самый… крутой. И, наконец-то, впервые за три недели полной разлуки и потери контроля над собой, он заснул глубоким здоровым сном. Полежав так еще немного, Мин посмотрел на время. Пора было идти, выполнять свои лечебные процедуры и позаботиться о ребенке. Наверняка ему за полдня не разу не сменили подгузник. Надев первые попавшиеся вещи Чимина, Юнги поцеловал его в, чуть порозовевшую, щеку и вышел из комнаты. Отец семейства остановил его у порога. — Я довезу тебя, — сказал он. — Нужно поговорить? — уточнил молодой альфа. Бомсу кивнул. Еще за ужином Юнги понял, что мужчина хочет что-то ему сказать, но не может из-за присутствия остальных членов семьи. — Дорогая, я отвезу сына и вернусь, — крикнул он через плечо, — по пути заскочу за пирожными, поставь чайник. — Хорошо, — раздалось из кухни, — пока Юнги-я, до завтра. — Спокойной ночи, — отозвался Мин. Он был слегка парализован этими, так легко произнесенными, словами Пака: отвезу сына. Сына! В машине было холодно. Бомсу включил обогрев и выкатил свой старенький серебристый Хёндай с подъездной дорожки. — Слушаю Вас, — сказал Юнги. — Для начала, хочу сказать, что мое предложение можно обсуждать, корректировать, либо вообще от него отказаться. И я хорошо восприму любое твое решение. — Вы меня пугаете, — хохотнул Юнги, кутая пальцы в чиминовы варежки. — Дело в следующем, — начал Пак, — сейчас я защищаю одного клиента, чье имущество скоро пойдет с молотка. Он объявил себя банкротом, но за большие долги перед вкладчиками, ему грозит срок. Я стараюсь уменьшить его наказание… ах, я увлекся. Не в этом дело, — хлопнул себя по лбу старший альфа, — а в том, что его довольно неплохой дом, в нашем районе, скоро будет продан за себестоимость. А это в десятки раз меньше той суммы, которую за нее запросит агентство, когда приберет к рукам. — Понимаю, — кивнул Юнги, — и какая у Вас идея? — Мы с Лиа всё обсудили и подумали, что стоит переехать туда. Там есть небольшой дворик, мансардный этаж и комнаты не такие маленькие, как у нас дома. — Прекрасная мысль! — одобрил Мин, — когда вы планируете всё устроить? Чимин успеет восстановиться? — Ты не понял, — прервал старший, останавливая машину у ворот приюта, — Чимин останется в нашем нынешнем доме. А мы съезжаем. — Но… Вы можете приобрести тот дом, не продавая нынешнего? — Не совсем, — покачал головой Пак, — накоплений хватит, чтобы покрыть чуть больше половины стоимости, на остальное возьмем ссуду. — И в чем заключается предложение ко мне? — Мин слегка напрягся. — Я хотел, чтобы домик, где мы сейчас живем стал нашим подарком вам на свадьбу, — Бомсу повернулся и внимательно смотрел в глаза будущего зятя, — но Лиа сказала, что ты скорее всего будешь против. — Она права, — согласился Юнги, — это слишком большой подарок. Я не готов так начинать самостоятельную жизнь. — Вот и она так же сказала. Но тогда расскажи, как вы планировали жить после свадьбы? — Думали снимать квартиру. Я бы работал, Чимин — учился и ухаживал за ребенком. По возможности он брал бы заказы на дом. Пока наметили примерно так. — Хорошо. Мы с мамой так и предполагали. Поэтому у нас есть такой вариант: вы живете в нашем доме, но выплачиваете нам сумму равную той, которую планировали тратить на съемное жилье. Мы прибавляем к ней недостающую часть и рассчитываемся за наш новый дом. Чимин останется в привычном месте. Дети живут в комфортных условиях Как тебе такой план? — Вы должны обсудить это с сыном, — ответил Юнги. — Во-первых; тебя я уже давно тоже считаю сыном. А во-вторых: ты-альфа. И должен привыкать самостоятельно принимать решения за свою семью. — Не обижайтесь, — изогнув брови, ответил Мин, — но Вы это говорите, как альфа, который каждый вопрос обсуждает со своей женой? — Подловил, — усмехнулся Пак, — ладно. Когда Чимин восстановится, мы еще поговорим об этом. — Спасибо! — младший поклонился и вышел из машины.***
— Твоя козявка надрывается уже полчаса, — сообщил дежурный, когда Юнги вошел в приют. — А где санитар? — Все ушли, сегодня же суббота. Больных нет, а про твоего сказали, что ты и сам справишься. Юнги скрипнул зубами. Привлечь бы их всех к ответственности, да пока нельзя. Они еще были ему нужны. Он побежал прямиком в больничное отделение, где на всё помещение громко плакал одинокий Чонгук. — Сейчас маленький, — ласково зоговорил Юнги, поднимая ребенка на руки. Незнакомый сладкий запах, исходящий от одежды знакомого взрослого, заинтересовал крошечного альфу. Он затих, принюхиваясь и вертя головкой. Юнги уложил его на пеленальный столик и, почти без запинки, проделал все необходимые манипуляции. — Тебе нравится запах, да? — спросил он у малыша. И сам же за него и ответил, — нравится, конечно. Так пахнет твой папа. Вы скоро встретитесь, а пока предлагаю немного прогуляться и напиться молочка. Нет-нет, мне не наливай, — в полголоса поясничал старший, — я решил до свадьбы не пить. Завязал знаешь ли. Продолжая что-то приговаривать, Юнги носил Чонгука на руках, придерживая бутылочку со смесью, которую предварительно подогрел. Через некоторое время мальчик закрыл, припухшие от долгого плача, глаза и стал похрапывать, надувая губками слюнявые пузыри. — Ну и противное же ты создание, — ласково проворчал Юнги, поглаживая кончиками пальцев тёплую пухлую щёчку, — папка, от умиления, съест тебя в первую же минуту, точно тебе говорю. Он подкатил старую люльку -временное пристанище Чонгука, к своей кровати, постелил туда чистых пеленок и подложил мягкую водолазку Чимина-пусть малец привыкает к запаху. Нехотя расставшись с младшим Мином, Юнги прилег на свою кровать и мгновенно заснул. Этот день окончательно вымотал его.***
В течение нескольких дней режим Юнги был таким же: утром процедуры, забота о ребенке, потом прогулка до дома Паков. Там он проводил пару часов, а затем, скорее возвращался в приют, чтобы снова посвятить себя Чонгуку. — Завтра я сам приду к вам, — заявил Чимин спустя несколько дней. Он уже почти восстановился и был полон сил. Парни сидели на полу в его комнате. Вокруг были разложены листы проекта, но сейчас им было не до него. Альфа лежал на спине, положив голову другу на колени. — Вам придется знакомиться на улице, — предупредил он, — тебя вряд ли пустят внутрь. — Посмотрим. — Прозвучало угрожающе, — хмыкнул альфа, — ты так сильно меняешься, когда речь заходит о Чонгуке. — Наверное это как-то связано с инстинктами, — пожал плечами Чимин, а потом усмехнулся и добавил, — а представляешь, что будет, когда у нас родится свой ребенок?! — Окружающим придется не сладко, — понимающе кивнул Мин. Он смотрел снизу вверх на своего омегу. Красивые черты после всего перенесенного, обострились, но смотрелись уже не болезненно, а привлекательно. Волосы немного отросли. Темная челка падала на глаза, образовывая на лбу форму сердечка. Гладкая кожа и полные губы вновь налились здоровым цветом. Они молча смотрели друг на друга. В таких моментах всегда было что-то особенное-взаимное притяжение или понимание. Они просто чувствовали друг друга насквозь. — Ты невероятно красивый, Чимин, — сказал Юнги, не в силах оторвать взгляда. — Только что, хотел сказать то же самое о тебе, — ответил Пак, удивленно подняв брови. — Повторюшка, — засмеялся альфа. — Вообще-то я первый подумал! — Нет, я! И не спорь! Чимин открыл было рот, чтобы поспорить. Но потом покачал головой и смеясь сказал: — Ты слишком много общаешься с моей мамой. — С нашей мамой, — поправил его Юнги, — вчера она велела называть ее так и никак иначе. — Оо, — радостно удивился Чимин, — но раз ты стал моим братом, то мы не сможем сделать то, что я сейчас хотел предложить. — Что? — Ничего-ничего, — засмеялся омега, — братья такими вещами не занимаются. Юнги поднялся с пола и сгрёб любимого в охапку. Тот всё еще смеялся. — А ну, колись, что ты придумал? — потребовал альфа. Он, разумеется, понял намек. Омега окреп за эти дни и в его запахе всё чаще проскальзывали возбуждающие нотки. Но Мин хотел услышать, как именно Чимин сформулирует свое предложение. Раньше он всегда юлил, подбирал скромные слова, чтобы описать всё, что связано с постелью и их взаимными ласками. Мин сам не знал, как ему не хватало этих румяных, стыдливых щек и стеснительных фраз. Но, как оказалось, в омеге изменилась не только внешность. — Хочу закрыть дверь на замок, раздеться и раздеть тебя, уложить на кровать, — стал перечислять Чимин, загибая пальцы, — забраться сверху, приблизить промежность к твоему лицу, а самому поглубже взять ртом твой член. Хочу, чтобы мы кончили одновременно. Чтобы ты перепачкал своим семенем мои лицо и шею. Хочу чувствовать твой запах повсюду, — пальцы закончились. Чимин показал два сжатых кулачка и чуть покрутил ими, — но, увы, раз теперь мы братья, то ничего из этого сделать не получится. Но Юнги был под таким впечатлением от преобразившегося омеги, что у них всё получилось именно так, как тот и предлагал. Единственным изменением в плане, что альфа внес от себя, стало то, что они не отделались единственным оргазмом. После такого длительного перерыва, их голодные тела долго не могли насытиться друг другом. Было очень тяжело не плюнуть на их намерение сохранить девственность до совершеннолетия и не перейти к полноценному соитию. Они были уже очень близки к этому, когда в коридоре послышались голоса-родители вернулись домой. — Не вздумай прерваться из-за них, — с тихим стоном, прошептал Чимин, — доведи до конца. И меня. и себя… — дальше слышались только стоны. Наверняка родители тоже уловили их, так как почти сразу громко включили телевизор на кухне. Юнги сидел, прижавшись спиной к стене. Чимин устроился на нем верхом, чуть откинув корпус назад. Он с удовольствием двигал бедрами, помогая пальцам альфы глубже ласкать себя. Вторая рука Юнги была занята собственной плотью и двигалась с той же скоростью. — Мы должны быть потише, — сказал он, едва сдерживаясь, чтобы не подхватить своего медового братика и не насадить на себя в предверии самой грандиозной развязки. — Нет, — отозвался тот, тоже борясь с искушением из последних сих, — когда вкусно, ты громко ешь. Когда горько, ты громко плачешь, — с каждым словом, он поднимался и опускался, плотно потирая их гениталии друг о друга, — а если любишь, то тоже должен делать это громко. Это правильно. Это естественно. Это честно. С последними словами, тело омеги судорожно напряглось и началось то самое «громко». Юнги кончил от первого же высокого стона Чимина, залив семенем весь его живот. На самом деле всё было достаточно тихо. Особенно если вы закрылись в кухне, на другой стороне дома, включили футбольный матч на всю громкость и у вас как раз засвистел чайник. Хотя «тихо» — это ведь не значит «не слышно», так ведь?