***
Через несколько дней после свадьбы состояние омеги и правда улучшилось. Он стал хорошо питаться и гораздо лучше спать. По окончании отпуска Юнги вернулся к работе, Чимин-к учебе и всё пошло своим чередом. В ноябре Чонгук почувствовал вкус ходьбы и сводил с ума родителей постоянными просьбами подержать его за руку. В связи с, непонятно откуда взявшейся, неуклюжестью папы, чаще всего эта обязанность возлагалась на Юнги. Тот водил маленького энерджайзера из комнаты в комнату, по дорожке возле дома, по тротуару до соседнего квартала, по торговому центру, когда они все вместе ходили за покупками. К своему первому дню рождения Чонгук намотал уже немалый километраж, как собственно и его отец. Но в скором времени держаться за руку он уже не хотел. Ходил и бегал сам, наводя ужас на впечатлительного папу. Тот старался держаться рядом, но из-за подросшего живота с запозданием реагировал на резкие зигзаги сына. Еще не родившийся член семьи уже начал проявлять признаки боксирующего футболиста. Особенно по ночам. Как-то раз, на сроке чуть больше пяти месяцев, Чимин среди ночи разбудил Юнги тихими всхлипами. — Что случилось? — сонно спросил тот, предполагая сразу всякое страшное. — Он не дает мне лежать, — пожаловался Чимин, указав на живот, — пинается и ругается. Сидеть тоже не могу-давит вниз, а вставать и ходить у меня уже нет сил. — Погоди, — не понял Юнги, — он ругается? — Да, — омега шмыгнул и повернулся к мужу, широко раскрыв глаза, — матом! Представляешь?! — Так, Чимини, давай-ка я заварю тебе ромашковый чай с ложечкой меда, и ты успокоишься. — Ему этот чай наливай, а я спать хочу, — пуще прежнего заплакал Чимин. — Хорошо, налью ему, — согласился с беременным альфа. Он знал, что перечить тут бесполезно, — но тебе придется передать. Хорошо? — Куда же я денусь, — недовольно проворчал омега, чуть унимаясь. Ему была приятна забота мужа, хотя еще минуту назад он надеялся, что не разбудит его. Юнги сходил на кухню и поставил греть воду. — А ну, приляг на минутку, — велел он, вернувшись в спальню, — потерпи чуть-чуть, даже если будет хулиганить. — Ладно. А что ты хочешь сделать? — У нас с ним назрел серьезный разговор, — ответил Юнги, приближаясь лицом к животу, — и похоже, я слишком долго его откладывал. — Только уж не ругай его, ладно? — попросил омега. — Матом не буду, обещаю. Чимин опустился на подушку, повернувшись полубоком к Юнги. Тот присел на пол у кровати и поцеловал упругий толстенький живот. Потом тихонько о чем-то с ним заговорил, поглаживая и иногда потираясь щекой. Омега разобрал только несколько отдельных слов, но не смог вникнуть и просто расслабился. Он покрывался мурашками от тёплого дыхания альфы на своей коже и испытывал настоящее блаженство от звучания его низкого голоса. Ребенок внутри успокоился, будто и правда прислушался к наставлениям отца. Пару раз тягуче повернувшись, малыш наконец-то нашел удобную позу и больше не брыкался. — Он передал, что больше не будет, — сказал альфа, спустя несколько минут. Но, посмотрев на любимого, лишь улыбнулся. Тот крепко спал. — Что ж, чай отменяется. Еще раз сходив на кухню, он заглянул в комнату сопящего бегуна, и убедившись, что с ним всё в порядке, вернулся в постель. — Что бы я делал без тебя, — сквозь сон пробормотал Чимин. — Учился бы в школе и не знал забот, — тихо хохотнув, ответил тот и, придвинувшись к спине мужа, ласково прижал его к себе. На следующий день, вернувшись с работы, Юнги с порога учуял аромат еды. Помимо этого из кухни доносились мужские голоса, активно говорящие что-то на английском языке. Рэп? Что происходит? — Ты посмотри кто пришел! — навстречу к альфе в коридор выбежал Чонгук в крохотном фартучке и с ног до головы в муке, а за ним Чимин в огромной свободной футболке доходящей до середины бедра. Он помешивал что-то венчиком в глубокой миске. — Что это у вас тут за концерт? — спросил Юнги, целуя омегу и поднимая на руки мелкого поваренка. — Случайно услышал сегодня у одного студента эту музыку, — стал пояснять Чимин, — и почувствовал, как малыш в животе притих, будто заслушался. И вот, когда пришел, проводил маму и дай-ка, думаю, проверю. Включил и вот уже целый час мы в полном восторге. — И ты тоже? — спросил альфа у Гука. Тот активно закивал. Настоящие слова ему давались еще с трудом, но он уже многое понимал и мог поддержать разговор на свой манер. — Так что? Значит — рэп? — Недоумение на лице Юнги, постепенно сменилось принятием. — Ну ладно. — Я прям ощущаю, как ему нравится, — добавил Чимин, легонько похлопав низ живота. Они вернулись на кухню, и он продолжил готовку, — хоть и шевелится, но так мягко и даже приятно. Обычно, ты ведь знаешь, он скорее дерётся. — Знаю да, — альфа усадил Гука за стол и присел рядом, — а что готовите? — Ням-ням, — отозвался малыш, шлепнул по горстке муки на столе перед собой и взял комочек теста, которому до этого уже видимо досталось, — моё. — Коротко и ясно, спасибо, — отозвался отец, потрепав его по макушке. — Завтра утром у меня зачет, — сказал Чимин, выливая содержимое миски в сковороду, — а потом весь день свободен. — И чем думаешь заняться? — Пара заказов висит. Доделаю их, а потом с Гуки погуляем куда-нибудь. — Хотел бы и я с вами пойти, — с сожалением сказал Юнги, — но завтра вечером банкет, надо приготовить по три блюда на сорок пять гостей. — Ого, — воскликнул Чимин, — как ты только справляешься? Я тут с одной запеканкой и пучком сосисок вожусь битый час и то не уверен, что получится что-то съедобное. — Кстати, там ничего не подгорает? — спросил Юнги, скривившись. — Ах, блин! — омега поскреб лопаткой по сковородке и с грохотом отодвинул ее в сторону. — Всё нормально, — альфа подошел сзади и извлек лопатку из руки любимого, — давай я закончу, а ты присядь. — Нет, ты и так целый день этим занимаешься, — запротивился тот, — не хватало еще дома готовить, как какая-нибудь омега-домохозяюшка. — Гуки, — погромче сказал Юнги, обернувшись к сыну через плечо, — ты можешь отвлечь папу на минутку? Он не слушается. — Папа ня, — кивнул тот и сильно захлопал ладошками по муке, разбрызгивая белую пыль на половину кухни. — Ладно-ладно, — сдался беременный, — альфий заговор! Я буду жаловаться! Он присел рядом с сыном и помог тому месить многострадальный кусочек теста. — Вот родится омежка, — мечтательно проговорил Юнги, натирая сыр на омлет, — тоже будете устраивать заговоры и перевороты. — Еще как будем, — грозно глянув на мужа, пообещал Чимин.***
Следующим утром, пока Юнги еще был дома, Чимин съездил на учебу и первым сдал зачет по материаловедению. Вернувшись, он успел перекинуться с мужем лишь парой слов, а потом тот умчался на работу, готовить тот грандиозный банкет, о котором говорил. — Принеси и нам что-нибудь вкусненькое, — попросил омега, поцеловав его на прощанье. — Постараюсь не забыть, — отозвался тот и поспешил в кафе. Когда по дому и по заказам все дела были окончены, Чонгук как раз проснулся после первого дневного сна и запрыгал в кроватке, стараясь выбраться из нее любой ценой. — А ну, спокойно, — строго сказал Чимин, — выпрыгнешь-не поймаю. Мальчик остановился и только нетерпеливо покачивал попкой, желая ускорить процесс опускания стенки кроватки. Когда свобода наконец-то была дана, он побежал было в коридор, но потом вернулся и обнял омегу сзади за колени. — Па па, — по слогам пролепетал он и в следующую секунду уже умчался в кухню, сверкая круглыми босыми пятками. Такие проявления любви были не частыми. Обычно Чонгук обращался к Чимину только за лаской для себя. Любил, когда омега его щекотал, играл с ним в разные активные или развивающие игры, поглаживал перед сном по спинке. А вот так, чтобы бескорыстно и спонтанно выказать свою любовь — это случалось редко. В такие моменты внутренняя омега умильно пускала слезу и записывала дату, время и свои эмоции в специальный блокнотик под названием: доказательства того, что быть родителем-лучшее на свете. — Пойдем гулять? — спросил Чимин, когда маленький альфа умял свою порцию каши. Мог бы и не спрашивать, ведь ребенок обожал прогулки. Хоть и не любил одеваться. А так как на дворе в разгаре был февраль месяц, им предстояло влезть в кучу одёжек. Прогулявшись по дорожкам в своем районе, они сели в первый попавшийся автобус и доехали до первого попавшегося большого торгового центра. Не преследуя никаких конкретных целей, они вошли внутрь и на просторном первом этаже здания наткнулись на выставку художественных работ. А дальше, как говорится, всё как тумане. — Чимини, я дома, — позвал Юнги, переступая порог и отряхивая пушистые снежинки с воротника своей куртки, — даже не забыл принести еды, как ты и про… — Он оторопело уставился на огромную картину, которая была прислонена к стене у входа. — А это еще что?! — Красиво, правда?! — восторженно осведомился омега, выходя из детской. Чонгук выбежал следом и, по привычке, взлетел на руки к отцу. — Красиво… ну да, — но альфа не видел ничего красивого в этих угловатых сереневых и бордовых пятнах. Их обои с ромбиками и те больше походили на произведение искусства, чем это. — Ты не поверишь, — взахлеб стал рассказывать Чимин, — мы гуляли и набрели на выставку. И пока я рассматривал эти работы, внутри чувствовал такое спокойствие. Рядом с ними ребенок в животе словно мурлыкал, ему было очень хорошо и мне тоже. — Мурлыкал? — переспросил альфа, недоверчиво глядя на мужа, — может это икота? Помнишь, он одно время стал часто икать. — Ой, да иди ты, — обиделся Чимин, — что же я икоту не распознаю?! — Ладно-ладно, не обижайся, — Юнги обнял омегу свободной рукой, и они все втроем посмотрели на картину, — и как этот шедевр попал к нам домой? — Автор-совсем молодой художник, — продолжил свой рассказ Чимин. — Он жутко волновался, представляя свои работы. А когда я сказал, что хотел бы ее приобрести, то он чуть в обморок не грохнулся. — Ну это и понятно, — ввернул Юнги, но получив легкий тычок локтем под ребра, стал слушать дальше. — А мне ну прямо до жути понравилось! Не могу объяснить, что именно… есть в этой картине что-то. Смотри, как будто поля на закате, а эти отдельные крапинки - люди, которые возвращаются домой. И фактура… только присмотрись. Подойдя поближе к холсту, альфа прищурился. Чонгук протянул ручку и бесцеремонно пощупал те самые крапинки. — Тёпые юди, — заключил он и, потеряв всякий интерес, сполз на пол. — Ну да, прикольно, — заключил Юнги, наконец увидев то, о чем твердил ему муж. — Пожалуй и стоило прилично? — А вот и нет, у меня с собой была сумма за последний заказ, и ее хватило. Даже на такси осталось. — Чудеса, — заключил альфа, — показывай, куда гвоздь забивать? Они повесили картину в гостиной на видном месте напротив окна. Каждый день Чимин подолгу рассматривал ее и чувствовал, как ребенок в животе ощущает то же спокойствие. — Видимо, искусство — это твоя тема, дружочек, — погладив живот, проговорил омега.***
Наступил март. День рождения Юнги они отметили небольшим застольем в семейном кругу. — Уже поздно, — взглянув на часы, сказал Бомсу, — мы пойдем. — Сввами! Сввами! — Звонко отозвался Чонгук. С недавнего времени это стало его любимым словом. Юнги с Чимином уходят утром — он голосит: сввами! Дедушка вечером забирает бабушку — сввами! Альфы выходят на задний двор Паков, чтобы почистить дорожки от снега — опять с вами! Он хотел быть везде и со всеми. — Пойдешь к нам ночевать? — уточнила Лиа, присаживаясь на корточки перед внуком. Тот держал в руке кусочек яблока и серьезно смотрел на женщину. — Сввами! — безапелляционно подтвердил он и с хрустом откусил половину куска своими кроличьими резцами. — У нас завтра выходной, — говорит Юнги, — думали прогуляться все вместе. — Ему не хотелось отпускать сына. Они мало виделись в последнее время из-за навалившейся работы. — Юнги согласился пойти со мной на выставку, — доверительно шепнул Чимин. — Гуки тоже будет интересно, — стоял на своем Мин. — Сввами-и! — еще раз сказал Чонгук. Но видя, что бабушка с дедушкой практически передумали брать его с собой, жалостливо округлил глаза. Те наполнились блестящими слезами. — Ну и хитрец, — хохотнул Юнги и поднял микроманипулятора на руки. — А по нам не будешь скучать? Вместо ответа ребенок крепко обнял отца за шею. Потом отстранился и потянулся к деду. — Тогда мы зайдем за ним утром, — сказал Чимин и, пристально посмотрев на мужа, весомо добавил: — и все вместе пойдем в музей. — А можно и мне сввами? — взмолился тот, глядя на тестя.***
Оставшись наедине, они убрали со стола и развалились перед телевизором. Юнги всё еще испытывал легкое головокружение от вина, Чимин просто устал, как всегда уставал под вечер в последнее время. Но они остались одни. А такой шанс нельзя упускать. — Тебе не кажется, что мы живем, как старички? — спросил он, загородив мужу обзор. — Мм? — не сразу понял тот. — Совсем редко стали любовью заниматься, — нахмурился омега и многозначительно опустил ладонь ему на бедро. — Ты же сам говорил, что в твоем положении не стоит слишком часто… — Ну я не имел ввиду настолько редко, — возмутился Чимин, выключая телевизор. — Значит так, всё, мы идем в спальню! — Я все еще немного пьян, — признался альфа, — не могу гарантировать, что справлюсь на отлично. — Не переживай, — успокоил его омега, потянув за собой, — я сделаю всё, чтобы ты справился. Хочешь сначала ванну принять? — Раз Гуки ушел и тебе некого сегодня купать, ты решил оторваться на мне? — хохотнул Юнги. — Ага, — улыбнулся Чимин, — нужно закрыть недостачу в водных процедурах. Набрав полную ванну, оба забрались в воду. Как и обещал, омега сделал всё, чтобы поскорее выветрить алкогольное головокружение друга. Он устроился за его спиной и, обхватив ногами, омывал ароматным мылом, ласкал кожу пенными ладонями, ненароком касаясь самых чувствительных мест. Юнги откинул голову на плечо мужа, полностью открывая шею и отдаваясь во власть нежных рук. Заботливые пальцы упруго скользили по плечам, очерчивая ключицы и спускаясь ниже. Мягко надавливая, ладони оглаживали грудные мышцы, а кончики пальцев то и дело, словно нечаянно, касались сосков. Вместе с паром по комнате распространялся усилившийся запах розмарина. Возбуждающие нотки этого аромата щекотали выдержку омеги, заставляя незаметно закусывать губы. После недолгой остановки на напряженных островках сосков, омежьи руки двинулись ниже и стали дарить тактильное удовольствие уже в толще воды. — Я не давлю на живот? — обеспокоился Юнги, поняв, что слишком расслабился. — Всё хорошо, — отозвался Чимин. — Можешь повернуться и проверить сам. Альфа послушно крутанулся в воде в объятиях длинных ног. Ладони сами потянулись к упругой округлости. — Маленький, — пробормотал он, почувствовав легкое шевеление под пальцами. А потом посмотрел в глаза любимого и сказал, — знаешь, мне до сих пор не верится, что всё это происходит в реальности. Как-то слишком хорошо, слишком спокойно. В тот момент он и не догадывался, что уже через несколько часов всё сильно изменится и он будет мечтать хотя бы о минуте такого спокойствия. — И ничего не слишком, — возразил Чимин, возобновив свои ласки. — Ты постоянно на работе, у меня гора учебы и дел по дому… Слишком было бы, если б мы целыми днями сидели вот так. А сейчас у нас просто… просто всё правильно. — Как ты и хотел, да? — Да, — кивнул омега, плотнее прижимаясь к мужу, — а еще я хотел бы, чтобы мы сделали это прямо здесь. Возьми меня в воде. Медленно и нежно. — Ты уверен? — насторожился альфа. — Это вам не повредит? — Наоборот пойдет на пользу, — уверенно сказал Чимин И не дожидаясь, пока муж решится, он приподнялся, держась за борта ванны, и взобрался верхом. Альфе осталось только придержать его за ягодицы и, корректируя движения, плавно войти в горячее тугое пространство. — Достаточно медленно? — тихо спросил он, вновь приподнимая омегу над собой. — Можно еще… — задохнулся тот, ощущая как его накрывает сладкой волной первого проникновения, — …еще медленнее. Это был первый раз, когда Чимину потребовалось меньше минуты, чтобы достичь оргазма. А потом еще одного вместе с мужем. Всё было как-то очень чувственно, ощутимо и трепетно. Внимание друг к другу, забота о малыше — всё это обострило каждую нервную клеточку и они оба утонули в удовольствии. Единственным минусом стало то, что после приёма такой ванны у них не осталось никаких сил. Так что, когда они добрались до спальни, смогли только расстелить постель и моментально уснуть. Проснувшись утром, Чимин не обнаружил Юнги рядом. Кровать была холодной и пустой. — Ауу, — крикнул он, поленившись встать, хотя очень хотелось облегчиться, — есть кто дома? — Проснулся? — заглянув в комнату, грубовато уточнил альфа. — Да, — чуть удивился такому тону Чимин, — а ты чего так рано встал? Выходной же. — Хочу успеть сделать что-нибудь полезное, прежде чем потрачу весь день на эти твои выставки. Омегу словно кипятком ошпарило. — Не хочешь — не пойдем, — расстроившись, сказал он. Мочевой пузырь уже не шутил. Чимин поднялся с кровати и, натянув пижамные брюки, направился в туалет. Юнги стоял в дверном проёме преграждая путь. Его лицо было бледным и слегка покрыто испариной, а в глазах пряталось какое-то странное, неприятное выражение. — Дай пройти, — попросил омега. Он не ожидал такого пробуждения после этой сказочной ночи. Но пока думать об этом было нечем. Весь разум кричал только об одной естественной нужде. — А если не дам? — криво усмехнулся альфа. Запах розмарина как-то изменился. — Если не дашь, то я описаюсь и тебе придется убирать, — попытался пошутить Чимин. Юнги отодвинулся, пропуская мужа, но когда тот уже оказался в коридоре, схватил за запястье. — Что ты делаешь? — Пискнул от неожиданности омега. — Мне больно! Отпусти! Тряхнув головой, альфа изменился в лице и, отпустив руку, поспешно сказал: — Прости-прости, не знаю что со мной, — он отступил на несколько шагов, — как будто сам не свой с самого утра. Ничего не ответив, Чимин поспешил по делам, а когда вышел — Юнги уже сидел на полу возле двери в кухню, обхватив голову руками. — Что с тобой, любимый? — ласково спросил омега. Он понимал, что с мужем что-то не так и это странное поведение продиктовано именно этим состоянием. — Сам не понимаю. Какая-то злость. Всё раздражает. Даже бесит. — Может это из-за вчерашнего вина? Ты ведь очень редко пьёшь… — Нет, — огрызнулся тот, — не может такого быть из-за двух бокалов. Не пори чушь! — Ладно, — Чимину трудно было сдержать слезы, но он постарался. Оставив мужа сидеть на прежнем месте, он вошел в гостиную и ахнул: — что ты сделал с картиной? Зачем? Куски холста с обрывками закатных полей валялись на полу. Подрамник всё еще болтался на гвозде. — Я же сказал, что меня всё раздражает. А эта мазня больше прочего. — Пойди прогуляйся, — посоветовал омега, поднимая кусочек с группой тёплых крапинок. Горячие слёзы набухали на глазах, — тебе надо просвежиться. — Не указывай мне, — тот уже стоял у него за спиной, — кто из нас альфа? Разве ты? — Юнги, пожалуйста, — взмолился Чимин, инстинктивно прикрывая живот, — постарайся успокоиться. Ты меня пугаешь. Заметив этот жест, Юнги вновь отпрянул и облокотился о стену. — Со мной что-то неладное, Чимини, — сказал он, глубоко дыша, — не уверен, но возможно это — гон. Быстро собирайся и иди к родителям. Закрой меня снаружи на оба замка. — Гон? — ошарашенно эхом отозвался омега, — но он обычно наступает после двадцати одного. А тебе только вчера исполнилось девятнадцать. — Не знаю я в чем дело, — рявкнул альфа, — но ничего другого на ум не приходит. Живо убирайся из дома, иначе… — он скребанул пальцами по стене. На обоях остались глубокие полосы. Быстро пробежав мимо мужа, Чимин вернулся в комнату. Надел первую попавшуюся тёплую одежду и уже направился к выходу, как вдруг Юнги снова задержал его за руку. На этот раз лицо было бледнее мела, но в глазах читался испуг. — Прости, что напугал тебя, малыш, — он поцеловал кончики любимых пальцев и попросил: — Сам сюда не приходи. Пусть отец… — он скривился от какой-то внутренней борьбы и резко дернул головой, — пусть отец придет. Думаю, только он сможет помочь. — Хорошо, — быстро отозвался Чимин и вышел за дверь. Последнее, что он увидел прежде чем закрыть ее на два внешних замка, было бледное лицо любимого и его тяжелый, звериный взгляд.