***
Около актового зала стояла Лиза. Она кусала заусенцы на ногтях, что говорило о ее крайней обеспокоенности. Карман горел от ножа, а глаза в который раз возвращались к экрану телефона, где ничего не менялось; кроме времени, цифры сменяли друг друга, словно убегая от чего-то. Кристины не было внутри. Не было снаружи. Кристина была у неё в голове. Смотрела своими дивно-голубыми глазами и повторяла «отъебись со своей жалостью». Андрющенко прокручивала этот момент опять и опять, пока память позволяла воссоздать все до мельчайшей детали. Пока это все ещё ранило. Было в этом какое-то мазохистическое удовольствие. Защитный механизм Лизы намеренно тыкал ее лицом в грязь, чтобы напомнить кто такая Кристина Захарова. Почему нельзя любить Кристину Захарову. Любить. Это слово было так ужасно. Оно мерзкое, как ползучий гад. Окутывало сознание и точно питон сдавливало сердце в тисках. Лиза ненавидела его, но именно такие чувства настигали ее при мыслях о глубоких глазах и нагло-опасной улыбке; о копне волос под кепкой; о прокуренном голосе. Девочка поняла это давно, но упорно не хотела принимать. Но сейчас приняла в подарок, вместе с ножом, который все ещё тяготил карман; как и его бывшая владелица сознание красноволосой. Именно такой, испуганной от собственных чувств ее застала Ева. Блондинка оставив позади Медведеву, подбежала к подруге. Лиза подняла на неё грустные глаза. — Кристина почти устроила поножовщину. — ее голос звучал слишком тихо, без привычной задорной нотки. — А теперь я не знаю где она. — Может на курилке? — влезла в разговор Настя, чем оживила взгляд Андрющенко. Медведева стоит рядом с Евой и у обеих конечности на месте. Даже гематом не видно! Захарова уловив этот момент, слегка кивнула, мол «объясню позже». Лиза хитро усмехнулась и прошлась кончиком языка по кольцу в губе. Ее ожидала интересная история. — Она не на курилке, Крис ее терпеть не может. — отвечает Ева, чувствуя как чужая рука слегка касается ее поясницы. — Домой тоже не могла пойти, ее куртка с ключами у меня. — Лиза положила руку на вещь, которую успела забрать пока, прочесывала актовый зал. — Я догадываюсь где она может быть. — блондинка активно закивала сама себе и подхватив куртку, которую Лиза и для неё любезно взяла побежала вниз по ступенькам. Андрющенко ушла вслед за подругой, а Настя раздумав какое-то время тоже побежала за ними, догоняя их.***
Кристина сидит полулежа на стуле вытянув вперёд ноги. С такого ракурса они кажутся до неправильного длинными, хотя таковыми не были. Она унаследовала пропорциональную фигуру матери, в отличие от младшей сестры, у которой конечности были непомерно длинными, точно как у отца. Лицо отца мелькнуло в воображении. Его холодные глаза смотрели на неё с насмешкой, а уста расплывались без звука, но девушка без проблем могла прочесть по губам «Ты такая же, как я». Образ родителя в голове ликовал; скалил зубы, празднуя свою правоту и что его гены достигли старшую дочь. Кристина переводит взгляд на свои руки, осознавая, что если бы не Индиго, она действительно могла убить человека. Впервые в жизни Захарова ощущала это так остро. Бесконтрольная ярость, когда в голове лишь одна мигающая красным цель, от которой тебе хочется избавиться. Она представляла как всаживает нож в плоть обеих ребят. Опять и опять. Удар за ударом. И эта мысль дарила ей эйфорию; дрожь как от лучшего наркотика в мире. Это была идея всей ее жизни. Сжатый кулак ударяет по старой оконной раме, оставляя на нём вмятину. Вместе с противным треском старой древесины раздается не менее противный скрип дверей. Кристина лениво поворачивает голову с готовностью раненого зверя защищать свое временное пристанище от незваных гостей. Никто не имел права мешать ей зализывать раны. Но из темноты раздался знакомый голос, который напоминал треск поленьев в камине. От него становилось тепло, словно костер вот-вот рядом, только руку протяни, и все заботы уходили на второй план. — Ты себе не изменяешь. Умеешь открывать только один кабинет и в нём спряталась. — Ева медленно ступает по классу, и рукой собирает слой пыли с парты. — Думала, что уже нашла себе новое логово. — Зачем напрягаться, если все равно скоро сваливаю. А в кабинете биологии всегда есть Егор, — девушка кивком указывает на скелета в углу. — он не дает мне чувствовать себя одинокой. Ева вышла на ту часть помещения, которую щедро обливала светом мертвенно-бледная луна. На ее губах по обыкновению играла странная улыбка всезнания, которая была лишь у нее одной. Глядя на сестру, Кристине часто казалось, что младшая как раз она сама, а не Ева. Ведь человек который так улыбается, словно знает о тебе больше чем ты сам, и относится к твоим погрешностям с долей иронии; человек у которого в серых глазах вместо огня юношества застыло нечто туманное. Разве может она быть младше? — Расскажешь, что ты учудила? — вновь по лисьи хитро, начала Ева осторожно издалека. Крис лишь хмыкнула, отворачивая голову. — Ставлю свою ласточку, что она тебе все распиздела. — Лишь самые яркие моменты, остальное я хочу услышать лично от тебя. — младшая подошла к ней и села на соседний стул. — Ничего необычного, я в батю превращаюсь. Напилась. Чуть не убила человека. — Кристина сверлила взглядом свои руки, которые сложила в замок. — Ева, я блять реально была готова пырнуть его ножом. Ты понимаешь? — Но ты этого не сделала. — девочка взяла лицо сестры в свои руки, заставляя смотреть на себя. — Ты не отец, и никогда им не будешь. Ты лучше и выше и этого. Я обещаю, что не позволю тебе пасть так низко. Старшая лихорадочно бегала глазами по лицу сестры, ища доказательства того, что она не врет. Кристина цеплялась за нее как за канат; она готова была поверить каждому ее слову. Ева не могла лгать, она ненавидит ложь. Значит Кристина ей поверит; поверит, что сестра спасет ее от участи родителя, который по пьяне убил своего старшего брата. Вышел из тюрьмы досрочно за хорошее поведение и к сожалению решил, что ему нужно завести семью, чтобы передать свои гены ещё кому-то. — Прости, что в этот раз меня не было рядом. — Ева искренне извиняется, чувствуя вину. — Ты ебнулась? В каком месте это твоя вина? — неподдельно удивляется Крис, хмуря брови от негодования. — Я не должна была тебя оставлять одну. — Ты мне ничего не должна. Какого хера ты должна чувствовать вину за свою туповатую сестру. — Крис толкает младшую в плечо, ибо нежности у них не приветствуются. — Когда ты уедешь из этого города, то все изменится. Потерпи ещё немного, хорошо? — вкрадчиво интересуется блондинка. — Ты думаешь дело в городе? — старшая Захарова фыркнула, с каким-то грустным смешком. — Во мне дело; это я хуевая, а не город. — Тогда ты должна измениться. — резко произнесла Ева, с грустью замечая, что ее слова не вызвали нужной реакции у сестры, потому решила прибегнуть к худшему. — Измениться ради меня и мамы. Она точно не хочет видеть тебя в тюряге или канаве с проломленной башкой. Перед глазами Кристины встала как на яву картина, где она в неестественной искривленной позе лежит на дне сточной канавы. Вокруг неё ореол крови, словно извращенный нимб, а глаза широко распахнуты смотрят невидящим взглядом в небо. На ее лицо капают капли, но дождя нет. Это слезы. Над ней нависало лицо матери, искаженное горем и истерикой. Как она билась в объятиях Евы, желая прыгнуть к старшей дочери. Ева. Она, как всегда, не позволяла себе такой роскоши как слезы. Она смотрела на нее со злобой и обидой. Нет. Этого Кристина допустить не могла. Эти люди значили для неё больше чем она сама, пусть и говорит девушка об этом нечасто. Но они знают. Видят. Чувствуют. Это не нуждалось в словесном подтверждении. Все было слишком явно. Слишком на поверхности.***
Тополь — небольшое заведение, которое обливали местные ценители дешёвой выпивки, и детишки, которым наливали без паспорта за отдельную плату естественно. Непримечательная вывеска, которая, кажется заманивала к себе гостей ещё со времён лихих девяностых, выгорела на солнце; само здание из оранжевого кирпича, больше напоминало чью-то неудачную постройку в симсе, тем не менее, дефицита клиентов здесь никогда не было. Особенно в новогоднюю ночь. Уже на подходе к месту, Ева заметила, как кто-то сложившись пополам блевал на углу. Она мучительно прикрыла глаза. Позади послышался смех Кристины, ее явно забавляло такое зрелище, особенно после того, как она пульнула в доходягу снежок. Мужчина пошатнулся, от внезапного холода, который окатил голую поясницу, и начал сыпать ругательствами в пустоту. От такого даже Ева прыснула со смеху, лишь Лиза сохраняла каменное выражение лица, она все ещё со скептицизмом относилась к этой затее. Андрющенко привыкла к Новому года в своей комнате, пока мать в ресторане с очередным ухажером, а теперь, она солгала, что пойдёт праздновать к Захаровой. Отчасти это не было враньем, девочка действительно пошла к подруге, а после они втроём пошли в унылую пивнушку, которая гордо именовала себя баром. Мать Кристины и Евы была на ночной смене в больнице, потому даже не подозревала, как на самом деле отмечают дочери. Сестры уверили родительницу, что лягут спать после курантов и пригласят домой лишь Лизу. Но в конечном счете, вся троица, содрогаясь от холода подходила к «Тополям» откуда орала попсовая песня отечественного исполнителя. — Я все еще не понимаю зачем мы здесь. — Лиза оглядывается и морщит аккуратный нос, от оценивающего взгляда какого-то мужчины. — Вот таким же вопросом я задавалась на школьной дискотеке. — Ева лучезарно улыбается, и острожно ступает вперёд. — Это ты мстишь? — Может быть. — жмет плечами блондинка, оглядываясь, словно ища кого-то глазами. Сзади их догнала Крис, и закинула обеим руки на плечи, вклинивая светлую макушку, между их голов. Лиза инстинктивно напряглась от непозволительной близости девушки. Волосы Кристины касались ее щеки, и она отчетливо улавливала запах чужого шампуня. Тело ее напряглось, словно у оловянного солдатика из сказки Андересена. Кристина была слишком близко. Система предохранения давала сбой. Ева за своими поисками даже не заметила душевных терзаний подруги. Ее глаза направлены вглубь зала рыскали по лицам, ища нужное. Как только знакомая темная макушка попалась в поле ее зрения, Ева победно усмехнулась, и кивнула своим спутницам в сторону Медведевой. — Нас уже ждут. — сказала Ева, посмеиваясь над ситуацией. Компания Балу явно не будет очень рада их присутствию. — Тогда чего же мы стоим, киски? Некрасиво заставлять ждать таких хороших людей. — подтолкнула младших в спины Кристина. По мере их приближения, несколько пар глаз уставились на них, с долей неприязни, и лишь одна, которая принадлежала Медведевой — с радостью, напоминающей радостью щенка, когда он видит своего хозяина. Настя быстро пнула своих товарищей в плечо, заставляя их подвинуться. Они сидели в небольшой нише, на кожаном диванчике, который шёл полукругом, а по центру стоял столик с квадратной столешницей. Ева села около Медведевой, а Лиза с Кристиной уместились напротив, так места там было больше. Андрющенко оказалась зажата между неприятной наружности парнем, и Кристиной. В этот момент, она пожалела, что не пьет. На трезвую голову терпеть такую компанию будет очень тяжело. Девочка с мольбой взглянула на подругу, и Ева кажется была готова поменяться местами, если бы не Кристина, которая решила податься порыву дружелюбия и обнять ее за плечо, при этом беседуя со старой знакомой. Алкоголь очень быстро развязывал языки представителями враждующих компаний. Общего у них было больше чем ожидалось. Только Лиза потягивала безалкогольный мохито, и не вступала в полемику. У неё было более интересное занятие: она наблюдала и изучала все лица вокруг себя. Самым большим открытием наблюдателя стала Ева; девушка сидела рядом с Медведевой, не предпринимая попыток воткнуть ей вилку в руку или глаз. Настя тоже вела себя странно, она подавала Захаровой напитки и за несколько часов проведенных вместе не крикнула в адрес Лизы «лесбуха», «нефорша». Андрющенко готова была поставить свой пленочный фотоаппарат, который любит больше жизни, что к этим изменениям руку приложила Ева. Ближе ко второму часу ночи, большинство были пьяны, кроме пришедшей троицы. Ева выпила лишь порцию виски; Лиза не пила; Кристина дала сестре обещание не пить. Недавняя ситуация все ещё тучей нависала над ней. Но это не мешало Крис оставаться центром внимания, она умела завлекать и располагать к себе людей, если имела желание. Лиза посмотрела на профиль девушки. Ее черты были мягче чем у Евы. Кажется, она заметила это впервые. У старшей Захаровой нет острых скул; глаза больше; губы не такие пухлые. Лишь туман зрачков оставлял за собой сходство между сестрами, и редкая широкая улыбка. Лизе нравилось наблюдать за Кристиной в профиль, в анфас тоже, но если смотреть с нынешнего ракурса, она могла надеяться остаться незамеченной. Пусть и её взгляд горел ожогом на щеке Крис, казалось, она этого не замечала. Разговор затащил ее в свою пучину. Ева не любила новых компаний. Всех этих людей она помнила с той злополучной ночи, когда была первая драка с Настей. Они снимали на видео и смеялись, никто не помог; сейчас они тоже смеются, но отчаянно пытаются делать вид, что это по-дружески. Этим лицемерием были заполнены все бокалы, от такого напитка прямолинейную блондинку воротило хуже, чем от самодельных коктейлей Кристины. Из всех присутствующих, не врала только Медведева. Их взаимная ненависть была чем-то дефолтным, как заводская настройка телефона. После всего, что между ними произошло, ненависть не угасла, пламя лишь усилилось от добавления чего-то нового. Страсть и ненависть шагают рука об руку, ехидно скаля зубы. Захарова согласилась на эту встречу только чтобы все обсудить. Ева любила конкретику, пусть в первые моменты после поцелуя разговоры были ни к чему, то сейчас ей нужно твёрдо знать, что происходит. Она нервно поглядывала на Настю, размышляя, приходило ли ей такое же желание в голову, или для неё произошедшее имело не больший вес, чем поход в магазин. Блондинка шумно выдохнула, настраивая себя на разговор. Она наклонилась к Медведевой, чтобы только она могла её слышать: — Пойдём на перекур, поговорить нужно. — кратко бросила младшая, отстраняясь, чтобы увидеть её реакцию. Настя нахмурила брови, и отрицательно кивнула. — Давай чуть позже, я хочу ещё дослушать историю. — она кивнула в сторону активно жестикулирующей Кристины, которая рассказывала как угнала тачку полицейских. Захарова достаточно ощутимо пнула Медведеву ногой под столом. Та лишь недовольно шикнула, совсем не понимая такой агрессии в свою сторону. От всей неприятной обстановки, она сама готова была идти на улицу, чтобы покурить, ибо иначе не выдержит в этой компании лишней минуты. Настя весь вечер шепталась с хищного вида блондинкой. Ева разглядывала ее, изучая. Короткая стрижка и красные губы, короткая косуха и ветки тату пробивались сквозь одежду. Острый насмешливый взгляд, то как она держала бокал с крепким напитком — все буквально кричало в ней об опасности. Живое олицетворение красного цвета на светофоре. Её губы содрогались в ехидной улыбке, словно она больше не могла улыбаться иначе из-за атрофии мышц. В любой другой ситуации эта девушка бы заинтересовала и даже понравилась бы Еве, но не сегодня. В этот вечер взгляд щенка Медведевой был обращен лишь на «Гангстершу из 80-х», как у себя в голове окрестила ее Захарова, не зная имени девушки. Это вызывало у Евы странное чувство чего-то неприятно жгучего внутри. Ревность? Нет, не может быть. Девочка отряхнулась от этой мысли. Раздражение ползло по венам и пульсировало в висках. Ева готова была встать и уходить, если бы внимание не привлекла Лиза, она сидела и копалась в телефоне, явно абстрагировавшись от всех вокруг. Захарова достала свой смартфон, замечая, что подруга в сети и попыталась подбодрить ее сообщениями. Лиза подняла глаза от экрана и улыбнулась девушке, вновь набирая ответ, стуча по клавишам. Ева периодически прыскала от смеха, поглядывая на свою подругу, и опять возвращаясь к телефону. Эти жесты не прошли мимо внимания Насти. Все ее нутро неприятно сжималось, от вида этих двоих. Она позабыла про Диану, которая теперь лишь насмешливо качала головой, разглядывая злую физиономию подруги. «Дети», — думала Янголенко, хотя и была сама немногим старше двоих. В отличие от Захаровой, Настя свои эмоции контролировать не привыкла, потому сжала предплечье рядом сидящей Евы. В ответ на свой весьма грубый жест она получила вопросительный взгляд полный праведного негодования. Ева молча ждала ответ на свой немой вопрос. — Я передумала. Пойдём покурим. — сказала Медведева, резко подымаясь с места. Все ещё непонимающая такой смены настроя Ева поплелась за ней к выходу, бросая успокаивающий взгляд на Кристину, которая хмуро смотрела на двоих. Лиза осталась в недоумении, тем не менее, дальше уткнулась в экран смартфона, демонстрируя свое безразличие к компании. Её чувства были схожи с чувствами чистоплотного человека который коснулся чего-то грязного. Хотелось брезгливо поморщиться и вымыть руки. Всех этих людей подсознательно она ассоциировала с грязью. Небольшой циник живший в ее голове нашептывал, что никто из них ничего не добьется, ибо им это не нужно. Желание вымыть руки росло в геометрической прогрессии, но поход в уборную прервал сидевший рядом парень. — Если не приглядываться, то с тобой ещё можно что-то оформить. А ещё лучше сзади, чтобы лицо не видеть. — засмеялся пьяно парень, пытаясь притянуть к себе Андрющенко. — Отвали. — Лиза предприняла попытку вырваться, но ухажер превосходил её в физической силе. — Типа с характером? — издевательски поинтересовался юноша, — Ты вот меньше выебывайся, может я твой единственный шанс перестать быть целкой. Так что, согласна? — Не хочу чтобы мне предъявили статью по зоофилии. Сесть в тюрьму за секс с животными не звучит как моя мечта. — спокойно ответила красноволосая, хотя страх подступал к горлу тошной. Его прикосновения казались липкими; будто эти следы останутся на ее теле навсегда. — Совсем охуела? — крикнул парень, привлекая к себе внимание старшей Захаровой, до этого бурно рассказывающей что-то. Кристина поставила руку на спинку диванчика, как бы обнимая Лизу, демонстрируя свою протекцию. Её серые глаза превратились в грозовое небо и метали молнии. — Какие-то проблемы? — тон девушки не сулил ничего хорошего. Хриплый голос стал на октаву ниже. — Да эта прошмандовка кучеряво базарит. — Ещё раз назовешь её прошмандовкой или заговоришь с ней, то больше разговаривать не будешь. Усек? — рука инстинктивно переместилась на костлявое плечо и прижала Лизу к себе. Парень немного стушевался, удивленный такой реакцией Захаровой. Он открывал рот как рыба, пытаясь что-то ответить, но тихо сматерился и залпом осушил стопку с водкой. По натуре своей он был труслив, а Кристина внушала всем видом страх. Он как гиена, пождал хвост убегая, унюхав противника сильнее. Лиза тихо прошептала благодарность на ухо Захаровой и выбежала по направлению к уборной. Только за закрытой дверью кабинки она выдохнула и осела на пол, разглядывая трясущиеся руки. События давних времён прокручивались в голове. «Не бойся, я просто потрогаю тебя вот здесь, — мужской шепот раздался на её ухом и холодные руки коснулись впалого детского живота, опускаясь ниже, — Это не больно, — говорил он, — Тебе понравится» Лиза зажмурилась, надеясь спрятаться от воспоминания. Она так старалась забыть это. Девичий кулак, что есть мощи, ударяет по стенке кабинки, оставляя на дешевом материале вмятину. Лиза не боялась. Лиза злилась. Этот фрагмент воспоминаний вызывал по прошествию лет лишь первобытную ярость. Она громко выдохнула в попытке успокоиться и вышла к умывальнику. Руки все ещё дрожали. Красные костяшки жгло от соприкосновения с холодным напором воды. Девочка не поморщилась. Она разглядывала измотанное отражение в зеркале и его тоже захотелось разбить. Андрющенко тряхнула руками, сбрасывая капли и намеревалась пойти искать Еву, чтобы уйти отсюда. Лиза схватила ручку со стертой позолотой и сжала ее, заставляя себя открыть дверь и сделать шаг из тихой уборной, где никто не мог ее побеспокоить. В иной ситуации, она бы прокручивала в голове момент, как Кристина прижимала ее к себе защищая и чувствовала бы приятное покалывание в тех местах, где старшая ее коснулась, но сейчас ярость не позволяя мыслит о чем-то, кроме кровоточащего лица ублюдка за столиком. Несмелый шаг, и одна нога ступила на избитое временем ковралиновое покрытие коридора. Вторая нога оставалась на грязном белом кафеле. Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы все таки полностью выйти из уборной. О чем она пожалела почти сразу. Ехидное лицо покрытое колючей щетиной смотрело на неё пьяным расфокусированным взглядом. Его губы тронул ехидный оскал. — Что сучка, думала не найду тебя? Думала, что базар галимый отвечать не придётся? — с каждым вопросом, он подступал ближе, заставляя Лизу вновь возвращаться в уборную. — Сейчас быстро научишься использовать свой рот в правильных целях. Пьяный мозг юноши не подсказал ему захлопнуть дверь, от чего он сразу бросился к своей, как ему думалось жертве. Парень притянул к себе Лизу за бедра, вызывая у последней рвотные позывы своим действием. — Может тебе даже понравится, если выебыватся не будешь. «Может тебе понравится», «Тебе понравится» Эти слова, казалось, звучали громче остальных и вывели её из секундного ступора. Она схватила его за ткань кофты обеими руками и с силой толкнула к стене. Глухой удар чужого затылка о кафель вызвал волну блаженства в теле Андрющенко. Оцепенение юноши не ожидающего такого поворота событий, стало для Лизы выигрышным. Нога согнутая в колено ударяет в район солнечного сплетения и противник издает глухое кряхтение. Он сползает на пол, не имея сил сопротивляться от выпитого ранее. Лиза с размаху ударяет осевшего ногой, попадая по лицу. Кровь брызгает на белый кафель и крик боли луной гуляет по помещению. Но Лиза не останавливается. Она бьет. Ещё и еще. Теряя счёт ударам, при этом выкрикивая: — Понравится? Мне понравится? — глаза стали пугающе темными, а голос срывался на истерический крик. — А тебе нравится? Скажи, приятно? Тело под ней слабо мычало и лишь содрогалось от новой волны ударов. Вместо лица кровавое месиво, которое больше не щадила красноволосая, стараясь втоптать его в пол. Сердце девушки стучало настолько громок, что казалось, даже Ева должна была это услышать. Желание уничтожить подобие человека под ней, увеличилась с каждым сердечным ударом. Но теперь ей что-то помешало. Что-то оттаскивало её от парня, не позволяя закончить начатое. Лиза вырывалась из оков, точно дикое животное, но сопротивление казалось бесполезным. — Индиго, блять, угомонись. Ты меня слышишь? — знакомый голос проникает в сознание, немного отрезвляя девушку. — Лиза, успокойся, оставь его мать твою в покое. Чужие руки встряхивают её за плечи, поворачивая лицом к себе. Кристина смотрит на неё. Испуганно, удивленно. Это заставляет Лизу оглянуться и отшатнуться от увиденного за своей спиной. Если бы не руки Захаровой, поддерживающие её, то девушка бы рухнула рядом с пострадавшим. — Он трогал меня. — выдавливает из себя красноволосая, пытаясь оправдаться. Но Кристине это было ни к чему, в её глазах не было осуждения. — Ты тоже его потрогала. — подмечает с каким-то истерическим смешком в голосе Захарова, заглядывая Лизе за спину. — Ещё раз его ударишь и следующим кто его тронет, будет дядя в морге, тебе этой хуйни не нужно. Андрющенко кивает и опускает взгляд на ботинки. Они покрыты сгустками крови. Она морщится. Сознание возвращается, но раскаяние не приходит. Человека под стенкой вовсе не жаль, только трезвый рассудок, вещающий о последствиях, мешает закончить начатое. — И что теперь делать? — оглядывая плоды своих стараний спрашивает Лиза. — Ничего. Мой руки, а я в скорую звонить. Пока они приедут, мы съебем и будем молиться, чтобы он не вспомнил кто его так отделал.***
Ева жадно затягивается. Настя рядом с ней повторяет её действие. Обе молчат не зная как начать разговор. Захарова нервно отбивает ритм ногой, пытаясь сформулировать в голове предложение, но там лишь каруселью крутятся обрывки фраз, матерных в большинстве своем. Настя не выдерживает первой. — Это все хуйня. Я понятия не имею какого хера со мной происходит. — она выбрасывает окурок и топчет его подошвой. Искорки потухшей сигареты разбегаются по асфальту. — Я тебе нравлюсь. — спокойно заключает блондинка, затягиваясь в очередной раз. Ровный тон которым она констатировала удивил собеседницу, что было заметно по расширенным глазам. — Да, ты мне пиздец как нравишься. Ты сука, которая хвостом таскается за этой клоуншей, а я хочу чтобы таскалась за мной. Я блять завидую нефорше. — признание выходит агрессивным, но иначе Медведева не умела. — А я хочу, чтобы ты этим тупым взглядом щенка смотрела только на меня, а не на свою гангстершу в косухе. — поворачиваясь лицом к Насте отвечает Ева. — Такое себе признание. — пряча руки в карманы с улыбкой произносит Медведева. — Как умею. — жмет плечами блондинка, после чего посмеивается от абсурдности ситуации. — Это значит мы типа мутим? — Значит типа мутим. — кивает Ева. Обе девушки по-дурацки широко улыбаются. Умалишенные смеются над поставленным себе диагнозом, от которого излечится тяжело. Руки несмело соприкасаются кончиками пальцев. Из проезжающий мимо машины кто-то высовывает голову, выкрикивая девушкам поздравление с Новым годом, но их внимание сфокусировано лишь друг на друге. Все остальное превратилось в фоновый шум, который никак не мешал двоим. Ева осознавала, что пожалеет, но тёплая рука Насти слишком идеально подходила для её собственной, что все сомнения улетучивались вместе с остатками рационального мышление.