Монохром

      В свою бытность школьницы, Такемичи была твердым середнячком. Она никогда не опускалась в самые низы рейтинга, как и не поднималась слишком высоко. Собственно, таковой была и вся дальнейшая ее жизнь: без ярких взлетов и падений.       Ровно, плавно, не интересно.       Такемичи старательно избегала всех проблем и не любила трудности. Но оказавшись снова в подростковом теле, беды сыпались как из рога изобилия.       И по закону жанра, виной всему был харизматичный хулиган. Конечно, какая же история обойдется без подобного засранца?       Гоп-компания, во главе с Манджиро, восседали в ее гостиной: ели пиццу, рубились в приставку и болтали о чем угодно, только не о том, что помогло бы Такемичи решить хоть самую малую из своих проблем.       Самым важным и приоритетным вопросом оказался в какую игру рубиться: гонки или батл. Где-то фоном прозвучало ехидное напоминание Дракена, что у Манджиро на следующей неделе пересдача по физике и в случае очередного провала, его почтенный дед погонит горе-внука из дому поганой метлой. — Да ну нах эту физику! — с пылом воскликнул Майки. — А если дед выгонит меня, то перекантуюсь у тебя, Кенчик.       Сам Дракен перспективе несколько ночей спать на полу был явно не рад и теперь не знал, как потактичнее сообщить об этом Майки. Но на его счастье, Сано вдруг вспомнил о Такемичи. — Или к Такемучи завалюсь. У тя же маман в апреле ток приезжает?       Сама Такемичи, разделяющая чувства Кена целиком и полностью, не сразу нашлась с достойным ответом. И ситуация была безнадежно упущена. Довольный собой, Майки выхватил из рук Нахои диск с игрой и с головой ушел в игру. — Слышь, Такемучи, решил уподобиться Сое? — насмешливо поддел ее Чифую, намекая на ее мрачное выражение.       Такемичи сидела на полу, удобно вытянув ноги и облокачиваясь головой на подлокотник дивана, будто специально выбирала место так, чтобы казаться еще более невзрачной, чем обычно. Конечно, мысли в ее голове были самые безрадостные. Те были окрашены в черно-серый, без всяких вкраплений хоть каких-то ярких оттенков.       Ей не хватало только тучки над головой, как в низкосортном аниме, чтобы довершить полную картину отягощающей безнадеги. — Ага, репетирую, — без намека на улыбку откликнулась она. — Зам зама, хорошо ведь звучит? — Нихера не хорошо! — рявкнул Дракен, остервенело нажимая на кнопки джойстика. В батле против Майки он пока проигрывал с небольшим отрывом, и если этот раунд будет за ним, то они уравняют счет.       Такемичи лениво наблюдала за экраном, неторопливо отпивала колу из стакана и мысленно жалела, что это не сухое вино, а всего лишь приторно-сладкая газировка. После очередного возвращения в будущее хотелось напиться в стельку.       Когда ее жизнь стала напоминать заранее обреченную на провал в день премьеры трагикомедию? С того злосчастного выпуска новостей или после того, как будущая версия Манджиро Сано приставила к ее виску пистолет?       В бездне его глаз Такемичи видела свое испуганное выражение. Слезы катились по щекам, обжигая своим холодом кожу. Или это были кислотные слезы ее убийцы? Прогнивший насквозь, растворяющийся в собственной гнили, Манджиро хотел избавиться от всего, что связывало его с прошлым. — Почему… почему ты так смотришь на меня? — шептал он, склонившись над ней так низко, что Такемичи могла чувствовать его дыхание на своем лице. — Я же убью тебя, тупая ты сука. Не понимаешь, разве не осознаешь, что в моих руках твоя жизнь?       Пальцы на ее шее сжались сильнее, а дуло пистолета стукнулось о висок, втискивая последние миллиметры жизни между ее пульсирующим страхом и холодным металлом заряженного оружия. — Так всегда было, — прохрипела в ответ Такемичи. — Моя жизнь всегда зависела только от тебя.       Он замер над ней, невольно отшатываясь. В его глазах Такемичи прочла тень былого прошлого, разглядела призрак прежнего Майки.       Такемичи потянулась к нему, касаясь раскрытой ладонью его мокрой щеки. В ласковом прикосновение, она стерла большим пальцем влажную дорожку и через силу улыбнулась. — Мне жаль, что я ничего не смогла изменить. Никого не спасла, и тебя от безумия не уберегла. Прости меня, пожалуйста… — Да что за бред ты несешь? — раздраженно выдохнул Майки. Давление на ее шее пропало, зато ее перехватили за руки, больно припечатав к земле…       Такемичи встрепенулась, выныривая из бездны своих черных мыслей. Нет, не стоит вспоминать об этом и не надо больше звать призрака убийцы с лицом ее любимого друга. Она здесь — снова в прошлом, и ни за что не допустит, чтобы человек, наставивший на нее оружие, когда-нибудь появился на свете.       Такемичи посмотрела на Майки, сидящего сейчас на диване и играющего в дурацкую игру: такого веселого, беззаботного. Он был похож на теплое пламя, преисполненное жизнью, его подпитывали мечты; стремления помогали гореть даже когда вокруг не было никакого намека на кислород. Как какие-то двенадцать лет могли так сильно поменять человека? Исхудавший, он был блеклой тенью самого себя… в том человеке уже было не узнать этого самого Майки, которого Такемичи так ценила за его внутренний огонь.       И, что греха таить, здесь, в этом времени, начала видеть его в совершенно новом свете.       Не то, чтобы она всерьез рассматривала Майки как романтический интерес, но оставаться равнодушной, когда, прижимая ее руки к полу, этот же человек в недалеком будущем покусился на ее жизнь, плакал, моля о помощи, Такемичи никак не могла. Осознавать, что, возможно, именно по ее вине он стал таким, было невыносимо тяжело.       Теперь она видела Манджиро совсем в другом цветовом спектре и мысленно поклялась себе сделать все, чтобы этот его внутренний огонь, согревающий всех, не угасал до скончания времен. — Да ну нахуй! — Майки отбросил от себя джойстик и как разобиженный ребенок надул щеки. — Ты мухлевал, Кенчик! — Смирись, — высокомерно заявил Дракен, улыбаясь своей победе. — Давай еще раз! — не терпя отказа, потребовал Майки. — Неа, я выиграл. — Ну Ке-е-енчик, — заныл Манджиро. — Я тебя уделаю, вот увидишь.       Такемичи некультурно хрюкнула в стакан, не сдержав смешка. Наверное, зря, ведь внимание главы переключилось на нее. — О, Такемучи, сыграй со мной.       Безотказная жертва. За ее счет многие могли самоутверждаться: слабак и плакса, считали все вокруг. Кличка «плаксивый герой» уже давно приклеилась к ней намертво. «Герой» в данном случае звучало, скорее, иронично, чем в истинном значение этого слова.       Да Такемичи и не нужны были все эти лавры. Ну, да, она слабая и ревет в три ручья, когда окончательно сдают нервы. Ну и что? Она же девчонка, в конце концов. И, кажется, скоро у нее совсем иссякнут силы, если в очередной раз, вернувшись в будущее, она поймет, что ничего так и не смогла изменить. — Майки… — рассеянно пробормотала она. — Давай, не ссы, — расплылся в улыбке Сано и хлопнул по дивану рядом с собой.       Такемичи с горестным вздохом поднялась, усаживаясь на предложенное место, забрала у Кена второй джойстик и запустила игру.       Открылось меню выбора персонажей, и Такемичи, недолго думая, выбрала девушку-ассасина — единственную за кого умела играть.       На экране высветились цифры обратного отсчета. — Готовься просрать, Такемучи, — с предвкушением сообщил Майки. Она не стала отвечать на эту явную провокацию.       Цветные пятна были смазаны, проплывали перед глазами эфирными волнами.       Такемичи жала кнопки джойстика, не слишком следя за «шкалой здоровья». Комбинированная атака, прыжок, супер-удар. Выиграет она или проиграет в этой глупой игре — значения не имело. Если Майки будет счастлив, вырвав из ее рук победу, то, значит, проигрыш не будет таким обидным. Намного важнее, кто победит через двенадцать лет: его тьма или же вера Такемичи в светлое будущее для всех. И, к сожалению, сыграть еще один раунд ни у кого из них не получится.       Звонок в дверь заставил вздрогнуть и резко повернуть голову в сторону входной двери. — Я выиграл! — счастливо провозгласил Майки, поднимая обе руки вверх с зажатым в них джойстиком. Такемичи с улыбкой покачала головой и отправилась открывать.       За дверью обнаружилась Хината. — Привет, Такемичи-чан. Я помешала? — Кто там? — раздался из гостиной голос Чифую. — Да к Такемичи девушка пришла, — ответил ему, судя по всему, Мицуя. — О, ты не одна… Я тогда зайду в другой раз, — улыбнулась Тачибана и уже собралась уходить, как Такемичи проворно поймала ее за руку. — Подожди, — попросила она. — Я провожу тебя. Ребят, — крикнула она. — Я провожу Хину и зайду куплю чего-нибудь вкусного. Скиньте смской у кого какие пожелания. — Заметано, — послышалось в ответ.       Такемичи сняла с крючка куртку и вышла к Хинате в общий коридор.       На лифте они спускались в тишине, но стоило им выйти на улицу, как Хината повернулась к ней, серьезно посмотрев в глаза. — У тебя все хорошо, Такемичи-чан? — с беспокойством спросила она. Ханагаки удивленно взглянула на подругу, но поняла, что притворяться перед ней, играя свою приевшуюся роль дурачка-простофили, не сможет.       Нет, только не перед ней. Она всегда делилась с Хинатой всеми своими секретами. Не то, чтобы у нее было их так уж много, но как приятно знать, что в твоей жизни есть человек, к которому всегда можно прийти, и он выслушает тебя, подбодрит и, возможно, даст дельный совет, оценив ситуацию со стороны. — Не считая того, что вся эта гоп-компашка считает меня своим парнем в доску — все просто замечательно. — Почему ты им не скажешь? — справедливо осведомилась Хината.       И как было объяснить, что ей во что бы то ни стало надо пробиться на верхушку бандитской иерархии. Что, пройдя через столь многое, она просто не могла предать доверие тех, кто принимал ее за друга. Как она объяснит им свое молчание? Да кто после такого захочет с ней иметь хоть какие-то дела… — На это есть свои причины, — нехотя ответила Такемичи, отводя взгляд. — Это из-за Майки-куна? — ничуть не обиделась на ее холодность Хината. — Он ведь нравится тебе? — Что? — Такемичи почувствовала, как совершенно теряет нить разговора. Она не представляла, какие выводы позволили Хинате прийти к такому умозаключению. О, разумеется, конечно же, ей нравился Майки — он привлекал ее своим характером, силой — за таким человеком хотелось следовать, его хотелось слушать; ему хотелось доверить все, в том числе даже свою жизнь. Но Такемичи отчетливо осознавала, что в этом не было ни капли романтического подтекста. Нравился ли ей Манджиро Сано так, как об этом ее спрашивала Хината? Если уж быть совсем честной, то, в физическом плане, Манджиро тоже нравился ей, в конце концов, какой девушке не понравится такой парень, как Майки? Но ее интерес был сравним с симпатией к красивой модели с обложки: на такого можно просто посмотреть, получая эстетическое удовольствие, да тут же забыть, как только журнал возвращался обратно в дальний угол ящика. — Я видела, как ты на него смотришь и стараешься всегда быть рядом с ним, — пояснила свою точку зрения Хината. — Ты помогаешь ему и все время получаешь за это в драках. Если бы ты сказала ему правду, я уверена, Майки-кун понял бы.       Такемичи подняла голову к небу, пытаясь разглядеть хоть одну звезду, но на городском небе звезд никогда не бывает. Небо просто темное без всяких светлых вкраплений. Как и все ее бренное существование, в принципе.       О, ну разумеется она смотрела на Манджиро, разумеется, она старалась быть так близко, как он это позволял и, разумеется, она лезла в самую безнадежную драку, лишь бы только быть полезной ему. Неужели, это так легко принять со стороны за что-то такое блевотно-романтичное? Конечно, к какому еще выводу могла прийти не искушенная всем дерьмом мира, милая, правильная Хината? Единственная, из всех ее друзей, знающая правду о ней. — И как же я на него смотрю? — без охоты уточнила Такемичи. — Как будто готова жизнь за него отдать. — Так и есть, — не подумав, ляпнула она. Такемичи опустила голову, шокированная от собственных слов, уставилась на Хину. — Ты должна сказать ему! — насела на нее Хината. — Скоро Валентинов День — идеальный момент. А я тебе помогу. — Хина, — строго начала Такемичи. — Майки-кун дорог мне, я пожертвую всем ради него, но нет, это вовсе не значит, что он нравится мне, как парень. — Тогда я ничего не понимаю, — растерялась Хината.       И не надо тебе понимать, — грустно подумала Такемичи.       Потому что она уже и сама ничего не понимала…