Жена в муже видит одновременно силу, которую нужно сломить, и слабость, которую нужно защитить. Жан Ростан (1894–1977) — французский биолог
Лондон. 2019. 25 августа. Все должно было быть иначе, все обязано было быть иначе… Он должен был стать другим, иной версией себя, которая бы не познала ни боли, ни страданий; но жизнь распорядилась по-другому. Из маленького мальчика, которому ломали пальцы, Донна превратился в того, кто ломал людей сам. Сколько сломанных костей было на его счету? Сколько сломленных душ он отправил на встречу к Создателю? Эти вопросы отдавались эхом в вечности, Псих войдет в историю как самый кровавый серийный убийца. О нем будут знать даже дети, каждый взрослый не забудет о тех временах, когда на улицу было страшно выйти, ведь Донна ведет охоту. Пройдет много времени, но люди будут помнить, всегда и во веки веков. Псих стоял и смотрел в окно своего поместья, дом, который раньше был для него тюрьмой, но сейчас это место было олицетворением прошлого. Парень смотрел на то, как капли дождя стекают по холодному окну, всматривался вдаль серого Лондонского неба, не испытывая ничего, в душе воцарилась гробовая тишина и пустота. Коридоры Мэнора были темными и пустырными, в них были призраки прошлого, которые часто пролетали между стен. Они не были видны для человеческого глаза, но ублюдок знал — они здесь, они рядом. Донна отошел от окна, окинул взглядом комнату, тяжело вздыхая. Из рта вылетел пар, в доме было холодно, но как ад мог замерзнуть? Ответа не было. Псих прошел по пустынному длинному коридору вдаль, к тьме, что наполняла Мэнор. Парень напевал глупую песенку, слова которой не возможно было разобрать: эта мелодия означала смерть. Все духи этого зловещего места, духи его прошлого восстали из мрака, начали танцевать в углах, скрываясь от холодного света. Он прошел у комнаты, где сидела последняя живая служанка. Бедная связанная женщина, которую постигло несчастье. Женщина, которая вырастила Донну, когда мать парня была не рядом, когда она пила, именно эта служанка заботилась о нем. Псих включил тусклую лампу в кладовке, холодный свет наполнил пространство, сделал его еще более неприятным и неприветливым. Парень повернулся к одному из стеллажей, на котором лежал хлам. Среди вещей ублюдок нашел пистолет для гвоздей, он взял его и подошел к служанке, смотря в ее противные карие глаза. Инструмент был подключен к розетке и через мгновение первый гвоздь врезался в череп женщины и та закричала, так громко и тошно, что, казалось, все хрустальные вазы треснули. Затем еще один гвоздь… Второй. Третий. Четвёртый… Все длилось до тех пор, пока голова женщины не превратилась в железную, забитую со всех сторон гвоздями. Кровь стекала ручьем, тело обмякло, а из некоторых мест вытекали мозги. Картина была ужасной, но для психа она всегда будет прекрасна. Парень бросил пистолет на пол, размял шею, и спокойно покинул кладовку, оставив служанку в ней гнить навека.***
Новый Орлеан. Французский квартал. 2021. 25 августа. Сломанные кости — все, что останется после измены, после предательства. Они как раны на сердце: никогда не заживают, кровоточат целую вечность. Сломанные кости никогда не срастутся, больше никогда не станут целыми… Реян понимала это, стоя перед Донной с кинжалом, девушка осознавала суть этих слов. Мир окончательно пропал с радаров, превратился в ничто. Говорят: Месть — это сука. И Мордор тоже. Она выбрала этот путь, выбрала этого мужчину, но не ожидала, что будет ждать и надеятся на что-то лучшее. Нет. Счастья не будет, покоя тоже, больше ничего не будет, как раньше. Фурия закончилась, иссякла, как источник воды на жгучем солнце. В груди все еще жила обида и боль, но что девушка могла сделать? Ничего. Она не изменит психа, не станет для него чем-то больше обычной вещи. Это пугало. Лишиться сына Реян не могла, она бы просто не выжила без своего крошечки. Каждый вдох давался очень сложно, ей катастрофически не хватало воздуха, но, взяв себя в руки, девушка сделала глубокий вдох. Кислород наполнил легкие, обжигая при этом все изнутри. Мордор отбросила кинжал, она хотела быть с этим мужчиной, но не хотела платить такую цену. Донна открыл глаза, когда холодное лезвие больше не касалось его кожи. Псих понимал — он сам виноват во всем, но свою вину парень не признает, не сможет сказать: «Я виноват, прости». Эти три заветных слова, которые так не хватало Фурии, ублюдок никогда не произнесет вслух. Они были сломанны, и каждый по-своему. Реян содрогалось от рыданий, закрывая лицо руками, Донна переубедил себя, что нужно поиграть роль не бесчувственной скотины, а одеть маску того, кто может понять ее боль. Парень обнял девушку, прижал к себе, так сильно, насколько мог. Мордор спустя минуту отстранилась, вытирая слезы и смотря на любовь всей своей жизни, Фурия покачала головой и ушла. Псих пошел за ней, но девушка успела выбежать из квартиры, позабыв о сыне. Донна не стал оставлять Ксавье, у него проснулся здравый смысл, поэтому убийца сел около кроватки мальчика и смотрел, как тот спит. 25 августа — это был день, когда все полетело к чертям. Псих понимал, что произошло в его жизни, понимал и принимал последствия своих же поступков. Он дал надежду, а после сломал ее к чертям собачим. Реян была верной, прекрасной женой, которая ради него нарушила устои своей морали, сломала себя и пошла на убийство. Донна правда пытался сделать также, сломать себя и пойти на жертву, но Дьявол живет в сердцах людей, а не в Преисподней, он отравляет их именно с сердца. Ублюдок не смог отказаться от измен, не смог отойти от прошлого. Уже смысла что-то менять не было, все сгорало синем пламенем, синем, как и глаза его жены, матери его ребенка. Оторвавшись от сына, парень подошел к бару и достал стакан, затем виски. Все чего он сейчас хотел — это напиться в одиночестве, как последний алкоголик, но именно это было нужно ему. Так он мог прийти в себя, а может и погубить. Сломанные кости не заживают. Сломанные кости вечно болят. Донна был сломан еще с детства, с того самого момента, как родился на свет. Вся его семья была такой, вот только Мираксес никогда себе не позволил изменить своей королеве. Сотни девиц раздевались перед Дьяволом, а ему всегда была нужна только Рин. Замкнутый порочный круг всегда будет цел, это адское колесо будет ломать других. Его же не сломает никто. Пока есть порок, пока живет в сердцах людей грех — круг будет нерушим. Если есть порох, значит и раздобыть пламя будет не так сложно, ведь его уже когда-то разжигали. Истина разбивала, ломала, мучила, невыносимое ощущение обреченности — вот, что испытывал Донна на протяжение всей своей жизни. Кто бы что там не говорил, но раньше у парня было сердце, была душа… пусть и не безгрешная, пусть гнилая и аморальная, но она была. Это главное. Псих утратил ее в пятнадцать, с каждым ударом кинжала по груди отца, он терял свою человечность. Может это и хорошо? Может, не все так плохо? Что плохого в том, чтобы быть плохим до костей? Донна сделал очередной глоток, мысли водили свои особые хороводы. Жизнь стала калейдоскопом, в котором были только фиолетовые камни. Парень смотрел в одну точку, понимая, что не нарушит данное себе слово: «Я никогда больше не убью жену и ребенка…». Пусть ублюдок и не мог сдержать слово перед Реян, попусту не был на это способен, она была не той женщиной, ради которой стоило так делать. Но он был способен сдержать слово данное себе, это было важнее, чем сотни обещаний кому-то. Виски обжигало горло, дарило груди тепло, которое ему так было необходимо. Пусть со стороны парень выглядел алкоголиком, но Донна знал — к черту всех всех — он останется собой. Еще много лет назад псих решил отрастить волосы, чтобы иметь возможность завязывать их в пучок, создал идеальный образ в градациях фиолетового, другого такого в мире нету, никто не сможет затмить оригинал. Ни одна плешивая курица с обязанной на пару, не могут сравниться с ним. Псих закрыл глаза, чувствуя, как алкоголь медленно дурманит рассудок, капля за каплей, как и кровь, что была на его руках. Тело тяготила усталость, он не хотел ждать Реян, когда та вернуться. Ему хотелось человеческого сна, отдыха и, банально, спокойствия. Ублюдок встал с дивана и ощутил, как голова закружилась, немного пошатываясь, парень дошел к комоду, поставил стакан и побрел в сторону спальни, где планировал хорошенько выспаться.***
Новый Орлеан. Бар. 2021. 25 августа. Мордор не помнила, как пришла в эту дыру, раньше она никогда бы не зашла в такое сомнительное заведение, но сейчас ее не волновало ничего, кроме желания напиться. Напиться до беспамятства, так, чтобы на утро ничего не помнить, Реян хотела забыть не только этот день, но и все четыре года Ада, которые испепеляли ее изнутри. Она сломалась давно, прогнулась под мужем, забыла о себе и посвятила свою жизнь сыну. Гребаный патриархат, в котором женщины теряли себя во благо мужчинам. Раньше Мордор не была такой, у неё были амбиции, мечты, стремления, а сейчас — только разбитое сердце. А собирать его по крупицам будет очень тяжело. Ей хотелось убить его, изрезать его тело, добраться к душе и посмотреть, есть ли она вообще. Не хватило духу, Реян, блять, не хватило чертового духу. Она ощущала себя слабой, разбитой, ведь не смогла ничего сделать. Обидно капитулировать вот так, с поля битвы. Люди часто так делают, так проще всего не признать свое поражение. Мордор осмотрелась вокруг: старая барная стойка, тусклый свет и запах перегара, который ядовито витал в воздухе, куча сомнительных девиц и мужчин, бармен с уродливым носом и вшивой улыбкой. Еще немного и ее бы стошнило, но девушка продолжала вливать в себя алкоголь, чтобы достичь поставленной цели. Фурия ломалась, хотя и ломать в ней было уже не чего, но почему же тогда, кости так предательски хрустели? Ответ был прост — в ней еще жила надежда, которая разбилась вместе с ней. Реян не заметила, как к ней подсел красивый парень, со строгими чертами лица. Он был блондином, высоким, подкаченным. Незнакомец заказал виски, не дешевый, хотя плевать, какой он там виски себе взял, девушка пила обычную водку, которая так отвратительно отдавала привкусом мусора во рту. Еще немного и Мордор достигает своего, но бармен уже начинает говорить: «Мем, с вас хватит». Черт, почему каждый лезет к ней? Дел других нету? Мысленно задавалась вопросами Реян. Незнакомец повернулся в ее сторону, наверное, она сейчас выглядела убого, но Фурию это мало волновало. — Плохой день? — спрашивает парень, на что Реян закатывает глаза, даже не смотря в сторону него. — Ужасные годы жизни, — поправляет его Мордор. Голос звучал пьяно, это и не удивительно, учитывая, сколько она выпила. Внутри воцарилась тошнота, которую девушка подавляла, не желая прекращать травить себя алкоголем. — Понятно, — кивая, отвечает незнакомец, он снова заказывает виски, бармен послушно наливает. Реян молча наблюдает, не хочется о чем-то говорить, хочется забыться. Что-то в ней окончательно ломается, раньше бы она так не сделала, но сейчас ситуация другая. Мордор протягивает руку в сторону незнакомца, давно девушка так не делала, наверное, прошла целая вечность с тех пор, как Реян с кем-то знакомилась. — Реян. Реян Мордор, — говорит Фурия парню, он пожимает ей руку. — Леон. Леон Кеннеди, — будто бы в своей тарелке отвечает ей парень, затем разрывает рукопожатие. — Часто ты здесь бываешь, Леон? — ей не нужны эти фамильярности, место и обстоятельства не те. К черту этикет, сейчас это совершенно не к месту. — Нет, — коротко и холодно отвечает Кеннеди, который и сам переживал не лучший период своей жизни. Они стояли друг друга, во всех пониманиях. — А ты? — Первый раз, — честно произносит девушка с глупой улыбкой на лице, все слишком странно. Она мать, жена, и вот сидит в затхлом баре и знакомиться с каким-то парнем, который просто спросил, как прошел ее день. Насколько сильно Мордор отчаялась в себе, что дошла к такому? — Почему ты здесь? — Не люблю откровенничать, — поджав губы, говорит Леон. Его личная драма в жизни не для посторонних, а только для него самого. Фурия поднимает обе руки вверх в знак капитуляции. — Прости, — без капли сожаления сказала Реян, и опустила руки. Действительно, ей не нужно было знать, что у Кеннеди произошло в жизни, и своих проблем хватало. Все проблемы в жизни были от тьмы, которая поросла лозой вокруг души, с неё капал яд. Самое страшное было то, что ее маленький сын будет таким же, как и все Вальтери, как ее муж. Мордор попыталась сдержать слезы, хотя так хотелось кричать. — Ничего, все нормально. Зачем ты здесь? — отпивая виски, спросил Леон, ему было очевидно, что Реян израненная изнутри, такое не возможно было скрыть. Фурия на несколько секунд задумалась, действительно, зачем она здесь? Кроме того, чтобы напиться, какая была причина? Почему бросила сына с чудовищем? Идиотка! Мордор облизнула губы, которые успели пересохнуть, сделав глубокий вдох, девушка смогла найти один единственный ответ — ей хотелось отомстить. Отомстить Донне. За все измены. Поэтому взяв себя в руки, Реян посмотрела на Леона, который сидел оперевшись головой о руку, локоть парня был на барной стойке. Он смотрел на неё самым обычным, кажется даже, понимающим взглядом. — Я хочу с кем-то переспать, — твердым, насколько это вообще возможно, голосом отвечает Реян. — Понимаю, — хмыкает Леон. Оба знают, что будет дальше, оба не против…***
Новый Орлеан. Дом детектива и певицы. 2021. 25 августа. Спокойствие и тишина царила вокруг, мирная атмосфера, которая могла вскружить Гермионе голову, одурманить хуже яда. Она была воистину счастлива, лежа здесь с детективом, в их уютной постели, на мягком матрасе. Мир будто бы подарил девушке второй шанс. Шанс начать сначала, перевернуть страницу, снова ощутить счастье. Драко мирно спал, пока Грейнджер сидела в инстаграме, листала ленту и пыталась избавиться от навязчивого желания. Телони давно хотела кое-что попробовать в сексе, но никак не могла решиться. Эта практика была очень рискованной, проще было опробовать шибари или БДСМ, но девушке хотелось настоящего экстрима, который бы смог поразить ее от кончиков пальцев до макушки. Осталось дождаться следующего дня, чтобы все же решиться на это. Она надеялась, что Малфой будет не против, но с другой стороны, он же решился на секс на кладбище, значит и на это сможет. Гермиона отложила телефон, поставила его на зарядку и повернулась к спящему детективу, певица обняла мужчину, которого мимо воли начинала считать своим. Не прошло много времени, как Грейнджер уснула… Утро 25-го августа. День, когда все пошло к чертям. Число, которое стало поворотным в жизни, которое заставило измениться всех, Телони не стала исключением из правил, всю ночь девушку мучали фантомные боли. Она пыталась игнорировать их, пыталась дальше спать, но чертовое ранение было сильнее неё. Драко проснулся посреди ночи, когда понял, что певица рядом дрожит и мокрая насквозь от пота. Мужчина пытался успокоить ее, но это слабо выходило, Малфой сожалел, хоть он и не был виновен напрямую, но и его доля вины была. Детектив проникался к Гермионе чувствами, которые прорастали в сердце розой, прекрасный цветок, который впивался своими шипами в его душу. С одной стороны, розы так защищаются, но с другой… Какой в этом смысл? Если бы Драко спросили: «Что такое любовь?» Он бы незамедлительно ответил — боль. Мужчина ощущал ее так отчётливо, что, казалось, сойдет с ума. Сколько бы времени Малфой не подпускал к себе людей, он бы никогда не смог забыть, как по его же вине умерла Падме и их не рожденный ребенок, как он потерял напарника в перестрелке, а потом и Леон начал двигаться дальше по карьерной лестнице. Драко не любил людей, не из-за комплексов или обычной не приязни, все было гораздо проще, прозрачней и понятней — он не хотел испытывать дискомфорт от потери близких. С него было достаточно, но певица смогла тронуть его сердце, посадить там семена розы, которая выпустила свои отравленные шипы. Будет проще уйти, но мужчина не давал себе право на такой поступок, ведь не хотел, чтобы Лунатик оказался прав. Два грешника не могут искупить вину одинокой молитвой, их души связаны, переплетены гордыней и виной. Там, вдали, их ждала темнота, холодная пустота, но Драко знал: он не сможет устоять перед ней, не сможет дать отпор… Малфой и Грейнджер пьяны ядом одной и той же розы, которая пронзала сердце. Признавать свои чувства оказалось сложнее, чем детектив мог себе представить, чем бы смог описать. Драко отчаянно пытался понять, когда все началось, но ответа не было. Все началось слишком внезапно. Наступал рассвет, то самое время суток, которое назвала Гермиона «Идеальным временем для смерти», все проблемы были от дневного света… в темноте никто не мог увидеть твои слабости, не мог ударить точно в цель, ведь тьма скрывала души, когда рассвет обнажал их. Может Грейнджер была права? И умереть при дневном свете не так плохо, как кажется. Драко понял одно — нужно убегать от дневного света… Избегать рассвета. Малфой поцеловал Телони в макушку, так было проще всего передать все чувства и эмоции. Гермиона проснулась, когда детектива рядом уже не было, она ощутила пустоту, которую раньше не испытывала. Грейнджер поднялась с кровати и медленно побрела на первый этаж, все эти дни, проведённые в их уже доме, казались сказочными, хоть и не всегда таковыми были. В этих стенах произошло много всего, хорошего и плохого, были и взлеты, и падения. Но они не разбились, устояли на ногах, когда рушиться мир первыми на сожжение дневным светом идут лжецы, таков был закон Вселенной. Правда становилась явной только на свету, только чистый рассвет мог подарить упокоение. Телони нашла Малфоя в гостиной, мужчина сидел и рассматривал свой новый пистолет, который ему сделали на заказ. Черный с гравюрой на боку, он был олицетворением смерти, холодный метал идеально подходил Драко, описывал его, как никак лучше всего. Девушка посмотрела на телефон, который захватила с собой, от которого отстал Малфой и прекратил свои попытки шпионить за ней, там на блокировочном экране было число: 25 августа. Осталось шесть дней… у детектива осталось всего шесть дней… У них осталось шесть дней. По окончании срока, Драко будет убит, а певица останется с разбитым сердцем, как и всегда оставалась. В мыслях девушки было отрицание, но суровая реальность не давала себя забыть, не позволяла уйти от нее. Гермиона должна была успеть все. Успеть то, что давно хотела. Пусть им осталось мало, но эти проклятые шесть дней Телони сделает для Малфоя самыми счастливыми. — Драко, — неуверенно позвала детектива певица. — Доброе утро, как ты? — Нормально, — холодно ответил Малфой. Мужчина был сломан, в своих тщетных попытках отрицать свои чувства к Телони, они ломали его. Наверное, это была плата за кровь, что была на его руках. — Ты чем-то расстроен? — Мягко спросила Гермиона, хотя ответ был очевиден, как самый светлый день в мире. — Не важно, — продолжая расматривать оружие, произнес Драко, все внутри хрустело, этот противный хруст раздавался эхом по сознанию, отравлял мужчину. Роза начинала кровоточить и противоядия против отравленных шипов не было. — Ладно, — сдавленно протянула она. Грейнджер уже хотела уйти, девушке хотелось выплакаться, ведь нельзя было держать все в себе. Ее утопия, которая началась не так давно, закончилась, чем приносила боль. — Гермиона, — окликнул девушку детектив, мужчина не понимал, почему так хотел ее присутствия, ведь изначально Телони не привлекала его, но сейчас образ певицы плотно засел в мыслях. Решение, которое обдумывал Малфой, далось трудно, оно сломало последнюю целую кость. — Да, — прочистив горло, ответила она, обернувшись в сторону Драко. Руки задрожали, когда девушка увидела измученный взгляд мужчины, в серых глазах велась война и в ней он явно проигрывал. — Драко, что с тобой? — Ничего, — покачав головой, сразу же ответил детектив. — Ты меня соблазнила… Только этого ей не хватало, нет, ну не может быть все так плохо. Телони застыла на месте, девушка отказывалась верить в услышанное, отказывалась принимать данную информацию. Но ведь она сама виновата, сама соблазняла его, даже тогда, когда проходила реабилитация в больнице, эффект же должен был быть, и он был. Гермиона никогда не сможет смыть кровь Малфоя со своих рук, не сможет забыть этого копа, которого привела на плаху к чудовищу. Жизнь оказалась жестче, чем была раньше, чем казалась изначально. Тряхнув головой, Грейнджер подошла к детективу и поцеловала его, так, чтобы этот поцелуй сказал все за нее. Драко отстранился первым, на губах был привкус горести, знакомый до боли. — Барби может хочет стать девушкой динозавра? — набравшись немного сил, поинтересовался Малфой. Сердце Гермионы пропустило удар, девушка вспомнила о той ночи, когда они только переспали, вспомнила их разговор. Детектив встал с дивана, и окинул Грейнджер тяжелым взглядом. — Да, — со слезами на глазах ответила Телони, она содрогалась от рыданий, девушка говорила правду. Ей и правда хотелось отношений с детективом, пусть даже они будут на шесть дней. Гермиона обняла Драко, уткнулась ему в грудь носом, пытаясь почувствовать себя в безопасности. — Драко, но как же твоя рабочая этика? — пробубнила она. — Грейнджер, я с тобой уже сплю и не только в одной кровати… — вздыхая, ответил мужчина, он забыл обо всем с этой женщиной. Забыл о расследовании, оно как-то отошло на второй план, будто никогда и не было важным. Они стояли, а мир вокруг них исчезал, меркнул в утренних лучах теплого летнего солнца. Гермиона подняла на него взгляд, затем поцеловала, она хотела детектива, девушка нуждалась в каждой минуте, секунде, мгновении с ним. В каждой близости, Грейнджер будто бы умирала от жажды, а Малфой был единственным чистым источником. Ей было плевать на его тайны, у самой было слишком много. Телони не знала, как рассказать о Донне, честно говоря, певица и не хотела этого делать. После предложения Драко быть вместе, Гермиона приняла окончательное решение врать до последнего, даже если будет умирать, она будет лгать. Девушка сделает все, чтобы правда не всплыла наружу, не стала явной, как рассвет. — Возьми меня… — прошептала Телони в губы детектива. Голос звучал хрипло, то ли от слез, то ли от возбуждения. Девушка не могла понять, от чего именно. Грейнджер стояла в майке и шортах, в которых она и спала. Сквозь ткань майки были видны затверделые соски. Малфой нежно провел рукой по бедру певицы, плавно переходя на ее ягодицы, немного сжимая их. Они целовались, а руки детектива по-хозяйски ложились на ее тело, будто оно и никогда не принадлежало девушке, будто бы всегда было только его. Рука скользнула в шорты и трусики, пальцы осторожно проникли между складок, ища клитор, Телони начала тяжело дышать. Ее кожа покрылась мурашками, а ноги пробрала мелкая дрожь. Драко ласкал девушку, доставляя ей колоссальное удовольствие только одними пальцами. Мужчина ввел в неё сначала один палец, затем второй, ритмичные движения внутри певицы заставляли Грейнджер стонать ему в губы. В мыслях Гермионы крутилась идея, которая не покидала ее еще с ночи, идея, которая жила в разуме певицы слишком долго. Она разорвала поцелуй, карие зрачки были расширены, а рот приоткрыт. — Сделай это со мной пистолетом, я хочу чтобы ты трахнул меня им. — сдавленно протянула Телони. Драко остановился и отошел от девушки на шаг, в серых глазах читалось непонимание. Гермиона ощущала не приятную пустоту внутри, она знала, что это рискованно, и ожидала такой эффект от своих слов. — Пистолетом? — шокированно переспросил мужчина. К такому Малфоя жизнь не готовила, он знал, что певица имеет фетиши, но чтобы такое… Насколько странной была эта девушка? — Да, — твердо заявила девушка. — Пистолетом. Я хочу, чтобы ты это сделал со мной. Драко, я знаю, это звучит странно, но, пожалуйста, давай сделаем это. — Грейнджер, ты ебанутая! — воскликнул детектив, все еще не мог поверить в данную ситуацию. — А после кладбища ты этого не понял? — вскинув бровью, спросила Гермиона. — Я хочу, чтобы ты знал, какая я настоящая. Не хочу носить маску перед тобой. — Я не догадывался, насколько сильно ты такая. Гермиона, это не гигиенично, странно, и, черт возьми, давай. К черту, привыкну, наверное, но давай это будет твоя последняя странность. — Я люблю огурцы со сгущёнкой, вот это точно последняя странность. — Честно произнесла Гермиона, и подошла ближе к мужчине, взяла его за руку, коварно улыбаясь. — Мы продезинфицируем его, я не хочу тратить много денег на лечение твоей болячки. — Серьезно заявил детектив. В мужчине проснулся внутренний еврей, который, наверное, не засыпал никогда, но Драко и правда не хотелось лечить певицу, таскаться с ней по больницам. — Хорошо, только магазин тоже достанешь, не хочу быть убитой. — Радостно пропела Телони и поцеловала Малфоя в щеку. Девушка побежала в спальню за смазкой, пока шокированный, все еще, мужчина приступил к дизенфицированию оружия. Прошло несколько минут, прежде Гермиона спустилась к Драко. Мужчина сидел на диване, откинувшись на спинку и держался двумя пальцами за переносицу, пытаясь обдумать, что сейчас будет происходить. Для детектива подобный опыт был в новинку, Малфой в целом был консервативных взглядов, он не слишком быстро принимал изменения и не любил выходить из своей зоны комфорта, а с певицей Драко канул в какое-то безумие. С ней мужчина терял голову, но не окончательно, здравый смысл время от времени просыпался. Грейнджер подошла к дивану и бросила на него смазку со вкусом клубники, девушка села на колени детектива и рукой провела по обнаженному торсу. Кожа покалывала на подушечках пальцев, жар разливался по телу, Телони бедрами начала имитировать движения в сексе, она настойчиво терлась о пах мужчины. Драко убрал руку, заглянул в карие глаза, которые горели от желания. Малфой вздохнул, положив руки на бедра певицы и немного сжал ткань шорт. Секс через одежду не был столь приятным, но он будоражил фантазию, заставлял мимо воли задумываться о теплоте тела Телони, о влажности ее влагалища. Гермиона была привлекательной шатенкой, которую Драко встретил два месяца назад, в баре отеля, тогда эта певица не привлекала мужчину, но, пройдя с ней огонь и воду, детектив изменил свое мнение о ней. Два месяца назад мужчина давал себе установку: «Она роковая женщина — от таких нужно держаться подальше». Малфой признавал свое поражение, он не устоял, поддался чарам, попал к ней в руки. В нем все еще жили нотки не доверия к девушке, но их заглушала страсть и желание владеть ею, в детективе просыпалось собственническое чувство, оно опьяняло, дурманило. Раньше бы Драко сказал: «К черту любовь», но сейчас роза в его груди намертво укрепилась, пронзила своими отравленными шипами его холодное сердце. Детектив плавно поднял ее майку, обнажая соски, целуя их. Гермиона зарылась в его волосах, откидывая голову назад. Блейз бы никогда не согласился на такое, никогда бы не поддержал Грейнджер в ее фетишах, а Малфой делал это, даже через борьбу с собой, он шел певице навстречу. Телони ощущала эту внутреннюю борьбу Драко, она просачивалась сквозь поры, наполняла воздух в гостиной, в которой раньше спал мужчина, чтобы ей было более удобно. Раньше певица бы и думать не стала, чтобы открыться детективу, но сейчас Драко оставалось всего шесть дней до конца, и Гермионе хотелось подарить ему последние мгновения счастья. Телони покрывалась приятными мурашками, от жарких и мокрых ласк Малфоя, который посасывал, играл с ее грудью. Мужчина отстранился и еще раз посмотрел на певицу, у которой были расширенные зрачки от возбуждения. Грейнджер тяжело дышала, но не прекращала тереться о пах Драко, сквозь ткань она чувствовала, как член впирается ей в бедра и не только. Телони остановилась и просто села, ноги немного дрожали. — Извращенка… — протянул детектив, глядя на девушку. — Да, извращенка, но главное — твоя извращенка… — хрипло ответила Телони, ощущая влажность между ног, жар внизу живота разгорался, словно лесной пожар. — Моя, — констатировал Малфой, опуская руки на бедра певицы и сжимая их. — Грейнджер, ты действительно этого хочешь? — Да, — твердо заявила девушка. — Малфой, просто сделай это, пожалуйста. — Извращуга, — смеясь еще раз, заметил детектив. Гермиона поцеловала его, Драко уложил девушку на диван и навис сверху, мужчина целовал ее шею, затем сел перед ней и собравшись с мыслями, начал стягивать с Телони шорты. Грейнджер наблюдала за всеми действиями, Малфой отбрасывает ее вещи, затем начал наклоняться и целовать живот, спускаться все ниже и ниже, девушка прикусывает нижнюю губу в предвкушении того, что будет дальше. Губы детектива касаются ее складок, Драко слизывает влагу с них, его язык плавно проникает между ними, находит клитор и начинается блаженство, ласки, которые Телони обожала больше всего. Малфой смотрит на нее, а она на него, в какой-то мере это переходит грань, становиться более пошлым и откровенным, нежели обычный секс. Ноги начинают дрожать сильнее, спина выгибается, а детектив то посасывает клитор, то облизывает, черт, она теряла самообладание. Малфой отстранился, он нехотя взял сначала смазку и немного вылил себе на руку, затем плавно провел по клитору Телони и входу. Грейнджер содрогнулась, от прикосновения, все ее тело было слишком чувствительным. Драко отложил смазку и взял пистолет со столика, который стоял рядом, детектив предварительно вытащил магазин и продезинфицировал оружие, несколько секунд он смотрел на Гермиону, но потом окончательно сдался и приставил дуло к входу. На пистолете был одет глушитель, поэтому само оружие становились длиннее. Холодный метал соприкоснулся с кожей и девушка задрожала, это было так опасно, пошло, и умопомрачительно, что Телони на несколько мгновений забыла как дышать. Малфой выглядел сосредоточено, действовал осторожно, чтобы не навредить певице, мужчина медленно вел дуло во влагалище и также медленно начал им двигать, Гермиона издала протяжной стон. Господи, девушка готова была поклясться, что это было прекрасно. Соски еще больше затвердели, а перед глазами начали мерцать звезды, она теряла рассудок, от возбуждения и адреналина, который растекался по венам с бешеной скоростью. Сердце застучало как барабан, еще немного и Телони будет на пределе, дыхание окончательно сбилось, а внизу живота все напряглось. Гермиона была вытянута, как струна, девушка бедрами подалась навстречу орудию. Драко пальцем начал массировать клитор, и это стало отправной точкой, Грейнджер застонала, так громко, как могла. Зажмурив глаза, певица кончила, тело обмякло, а приятные спазмы внизу живота добавляли пикантности моменту. Малфой осторожно вынул пистолет, взяв со столика салфетку, детектив принялся вытерать его. Мужчина все еще был немного в шоке от происходящего, но ведь он сам выбрал эту девушку, сам предложил встречаться. Хоть Гермиона и была со странностями, но с ней Драко ощущал себя счастливо, будто весь мир ничего не значил. Малфой отложил оружие, и закрыл лицо руками, громко засмеялся от абсурдности ситуации. Для него все было в новинку, но как не странно, отвращения не было, только смущение. Он был будто бы школьником, которого застали за мастурбацией. Грейнджер пришла в себя не сразу, к девушке доносился истерический смех детектива, и Телони нашла в себе силы, чтобы оперяется на локти и посмотреть на Драко, который смеялся, закрывая лицо, через пальцы было видно, что мужчина красный, как помидор. — Все нормально? — Слова звучали спутанно, но певица пыталась их сделать более понятными. Девушка понимала: детективу нужно тоже расслабиться. — Не знаю, — сквозь смех ответил он. — Я только что трахнул свою девушку пистолетом. — Это был божественный оргазм, — честно заявила Гермиона и села на диван. — Спасибо. — Всегда пожалуйста, — вытирая слезинки от смеха, протянул мужчина. Драко не мог осознать это, все тридцать шесть лет детектив думал, что самый странный его половой акт, был в Лондонской библиотеке, но оказалось все по-другому. — Драко, если хочешь, можем продолжить более традиционным способом. — улыбаясь, предложила певица. — Нет. Не сейчас, — покачав головой ответил Малфой, мужчина посмотрел на Телони и улыбнулся. — Дай мне осознать, что сейчас случилось, ладно? — Да, конечно, — немного виновато произнесла девушка, опуская взгляд вниз. — Грейнджер, все хорошо, правда, просто это было очень необычно. — поглаживая ляжку, заверял ее Драко. — Согласна, — кивнув, протянула Гермиона. — Я устала. — Не удивительно, — насмешливо произнёс детектив, пытаясь снова не залиться смехом. — Полежи, я пока приготовлю что-то. — Побудешь рядом? Пожалуйста, — она смотрела на него щенячьими глазами, и детектив кивнул. Грейнджер легла на его бедра, закрывая глаза.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 2021. 25 августа. Донна приехал на работу в не самом хорошем расположении духа, парень пил всю ночь, а когда пришла няня и забрала Ксавье, он быстро собрался и ушел. Псих не хотел оставаться с сыном, не хотел оставаться дома, парень хотел сбежать от всего, как обычно это делал. Его встретил Джером, который ходил туда сюда, как маятник в часах. Лунатик явно был встревожен, но ублюдка это совершенно не волновало, ему и своих демонов хватало, в отличие от психопата, они пожирали парня круглосуточно. Валазки заметил приемника, остановил того рукой, Джером будто бы знал, что случилось и ему не нужно было ничего объяснять, Льюис будто бы читал Донну, как открытую книгу. Малфой бы позавидовал такому, ведь в большинстве их встреч псих находился в маске и не возможно было прочесть эмоции парня. — И? — короткий вопрос, Донна вздохнул, как бы психу не хотелось скрыть все, против наставника ничего не работало. — Я рассказал все Реян, она ушла и со вчерашнего дня ее не было. — Ты из-за этого хмурый? Из-за женщины? — Вскинув бровью, настойчиво спрашивал Лунатик. — И да, и нет. Она мне без различна, просто я не люблю терять игрушки. — Коротко ответил Донна. — Мой мальчик, Реян не стоит такого. Она обычная. Твой личный инкубатор, для рождения потомства. Не нужно переживать, эта девушка не уйдет от тебя. — Внушительно говорил Джером, психопат знал какого это — терять ту, которую любишь, но ведь ублюдок не любил Мордор, значит, задача была еще проще. — Она — не инкубатор. Мы не в средневековье, чтобы не уважать права женщин. Да, я отношусь к ней как игрушке, но Реян по прежнему мать моего сына. — Тебе стоит переживать, за ту, которую любишь, а не за мать твоего сына. — холодно заметил Льюис. Лунатик выпрямился и завел руки за спину, окинув приемника ледяным взглядом, он решил продолжить: — Реян — моя сестра, но она для меня ничего не значит. Мой мальчик, не стоит так заботиться из-за нее. Она и вправду, такого не стоит. Позволь ей быть собой, и сам будь собой. — Так, кто тут из нас психолог?! — нахмурившись, возмутился псих. — Ты. Но я твой наставник, поэтому будь так добр, послушай, что тебе говорят. — Хорошо, — фыркнул ублюдок, закатив глаза. Парень ненавидел, когда психопат так делал, это его выводило из себя. Сзади послышались шаги, псих поднял голову и увидел Пенси, которая остановилась в пяти шагах от них. Француженка прочистила горло, сцепив руки в замок перед собой, заговорила: — Прошу прощения, можно тебя? — Паркинсон смотрела на Донну, который кивнул и быстро выбрался с лап психопата. — Джеми, встретимся немного потом. — Быстро бросил ублюдок, схватив Мотылька за руку и поволок в сторону ее комнаты. Они шли так быстро, что Пенси чуть бы не упала несколько раз, девушка как чувствовала, что не нужно одевать каблуки. Донна успокоился, когда они уже были в комнате Паркинсон, он закрыл дверь и внимательно посмотрел на француженку. — Ну? Ты что-то узнала? Ее послали следить за мной? Кто такая Ада Вонг? — Ma faiblesse, успокойся, — Пенси взяла парня за руку. — Флёр говорит правду, я взломала базу даных династии и… — Ты что сделала?! — в то же мгновение перебил ее псих, у которого глаза стали больше чем тарелка. — Как?! — Вот это обидно, — скривив губами, процедила Паркинсон. Француженке было не приятно от его слов. Она посвятила всю свою сознательную жизнь хакерству, и слышать такой удивленный тон — высшая степень оскорбления. — Ко всему есть ключ, даже база данных династии не безупречна. — Так эта шлюха, здесь не для того, чтобы следить за мной? — переспросил Донна, сузив глаза. — Да, — резко подтвердила девушка, так чтобы к парню наконец-то дошло. — Она действительно оступилась, в базе данных значится, что Флёр мертва. — Слава Господу, — вздохнув с облегчением, произнёс псих. — А я хожу, прикрываюсь скандалом с Реян. Мне аж полегчало. — Театр одного актера, — фыркнула Пенси. — Ты знаешь, как трудно обмануть Лунатика? — сложив руки на груди, спросил ублюдок. Он бы не игрался в такие игры, но Джерому не нужно знать о реальных переживаниях Донны. — Не знаю, и знать не хочу! — садясь в кресло ответила Пенси. — Теперь о intéressant , Ада Вонг — двойной агент, шпионка, которую Альберт Вескер отправляет на все задания. Cette personne действительно, пересекалась с Леоном Скоттом Кеннеди на одном из заданий. Больше информации нету. — Хорошо, — задумчиво произнёс псих, смотря в одну точку. Парень пытался понять, зачем Дьяволу связи с Вескером и тем более, зачем ему шпионка. У него свои закончились? Арея где-то скоро должна была прилететь, судя по сообщению, которое племянница отправила психу ночью, значит, есть шанс что-то узнать. — Все хорошо? — настороженно переспросила Пенси. В теле воцарилась тревога, которая возникала каждый раз, когда Донна так уходил от реальности. — Все прекрасно, — тряхнув головой, воскликнул псих и поднял взгляд на Мотылька. — Пенси, это очень хорошие новости. Кстати, ко мне приедет моя племянница Арея, она нам и все расскажет. — А ей можно доверять? — нахмурившись, задалась вопросом Паркинсон. Француженка с осторожностью относилась к родственникам ублюдка, девушка судила по разговорам парня. Все эти люди в черном, с зелеными глазами и леденящей душу репутацией. Все они были чудовищами, которые отравляли этот мир. Доверия к династии не было от слова совсем. — Да, — резко и холодно ответил он. Донна доверял из всех своих родственников только Дафне и Арее. Маленькая тень никогда не подводила своего дядю, всегда помогала, в какой-то мере даже спасала его жизнь. — Арея — это важная персона в моей жизни, да, она меня раздражает, но она — единственная, кому я доверяю из династии. — Хорошо, я поняла, прости, больше так не буду. — Виновато протянула Пенси, опуская взгляд вниз, пытаясь рассмотреть свои руки. — Все нормально, — выпрямившись, заметил Донна. Зеленые глаза опасно блеснули, это был знакомый огонек азарта и жажды действовать. — Ладно, я пойду. Хорошего дня. Псих быстро покинул комнату, оставляя Паркинсон в раздумьях. Ублюдок быстрым шагом направлялся к своему подвалу, парень подходя к двери уловил сладкий аромат парфюма, это был до боли знакомый парфюм. Реян, она была здесь, была там, в его обители смерти. Сжав кулаки, Донна начал спускаться вниз, парень мысленно готовился к очередной войне. Мордор сидела на холодном металлическом столе, закинув ногу на ногу, по выражению лица девушки было понятно — Фурия на взводе, что-то явно случилось. Псих вскинул бровью, она была либо смертницей, которая пришла сама на свою казнь, либо очень смелой, раз пришла сюда. — Зачем ты здесь? — без особого интереса спросил парень. — Пришла поговорить, — голос звучал неуверенно, она дрожала, сдерживала внутренние всхлипы, которые раздирали душу. Ее внутрення роза угасала, лепестки опадали, а шипы пропадали. — Кто он? — сразу же спросил псих, ведь прекрасно понимал — жена ему изменила. Мордор молчала, Фурия не хотела отвечать, девушка знала, что ее горячо любимый муж убьет Леона, как назидание ей — измена это плохо. Ирония судьбы какая-то. — Реян, кто он?! — Не важно, уже это не важно! Я все обдумала, прошу выслушай меня. — Фурия встала со стола и подошла к Донне, парень сразу схватил кинжал готовясь ударить им девушку в самое сердце. Реян остановилось в шаге от него, руки задрожали. — Я хочу свободы. — Нет! — сразу возразил ублюдок и подошел к жене вплотную, чтобы она не смогла сбежать, парень положил свободную руку ей на талию, все происходило слишком быстро и Мордор не смогла среагировать во время. Реян оказалась в ловушке. — Ты не понял, я не хочу развода. — Начала быстро успокаивать мужа Фурия. — Я просто хочу, иметь такие же права как у тебя. Мы не счастливы, и ты это знаешь. — Ты права, мы не счастливы. Но я не хочу делиться своими игрушками! — Я буду твоей, я буду любить только тебя. Я рожу тебе еще ребенка, если ты захочешь. — со слезами на глазах говорила Мордор, ей было противно от своих же слов, она делала из себя инкубатор. Но что не сделаешь ради свободы. — Ты не хотела ребенка, но ради секса с другими мужиками, ты резко захотела этого? — С отвращением переспросил Донна. — Не в сексе дело, все дело в свободе… — всхлипывая, пояснила Реян. — Я сдержу данное себе слово, и ты не инкубатор, Фурия. Я чудовище. Признаю. Но я — не мой отец, не хочу быть на него похожим. — Сжав зубы, процедил псих, слова жены подняли триггер парня, детскую травму, которую он не мог никак в себе проработать. — Спасибо, — она знала, о чем он говорил. В эту секунду девушка была счастлива, как никогда в жизни. Реян хотела обнять мужа, но кинжал между ними не дал ей этого сделать. — Как он в постели? — резкое изменение настроения Донны сбивало с толку, девушке нужно было несколько раз моргнуть, чтобы понять что сейчас случилось. Парень не желал больше мусолить ту тему, ему хотелось поговорить о чем угодно, но не о изменах и свободе. К черту это. — Не такой, как ты, — вздохнув, честно ответила Мордор, может Фурия привыкла к своему мужу, а может, отвыкла от других мужчин, но секс ей совершенно не понравился. — Прошу, давай закроем эту тему. — Кто лучше трахается? — вскинув обеими бровями, настойчиво спросил он. — Ты, — честно ответила фурия. — Убери кинжал, пожалуйста. — как только между ними не было оружия, Реян поцеловала Донну. Парень ответил, сжимая ее хрупкую талию, которая хоть и уже частично, но принадлежала ему.***
Новый Орлеан. Квартира Цербера. 2021. 25 августа. 25 августа день, когда все пошло к чертям. Блейз предложил Дафне переехать к нему, они все равно ждали ребенка, так смысла тянуть не было. Никто из них не спешил сообщать о беременности девушки, на все вопросы где они, пара отвечала коротко: Дома, у нас все хорошо. Псих на удивление не вызывал Цербера на работу, кажется, убийца был занят чем-то другим, а не расчленением трупов и свежеванием, это было к лучшему. Гринграсс спокойно разместилась в постели, она все еще привыкала к эмбриону внутри себя, пыталась принять этот новый этап в своей жизни. Забини объяснял Бестии, что их жизнь не кончилась, ребенок не станет им мешать, но Дафна скептически относилась к словам итальянца. Девушка немного ненавидела себя за то, что не проконтролировала контрацепцию, но время назад не вернуть и не возможно уже что-то изменить, прийдется смириться. Блейз что-то делал на кухне, парень слушал «Gelato AI Cioccolato» — от исполнителя Pupo, он редко слушал старые итальянские песни, но эта занимала особое место в его сердце. Цербер привыкал также к новости, что станет отцом. Будет ложью, если сказать, что он совершенно не волновался перед новым статусом. Блейзу хотелось стабильности, хотелось семьи, ведь у него самого таковой не было. Каждый хотел получить то, чего раньше не имел, это желание не распространялось на всех людей на планете, но Забини входил в тройку тех, кто хотел такого. Глупое желание быть обычным человеком, ничем хорошим могло не закончиться, не бывает в жизни «Долго и счастливо», всегда всплывали какие-то нюансы. Каждый из них это понимал, но они оба пытались игнорировать этот факт. Чем дальше заходили их отношения, тем страшнее, в какой-то мере, становилось. Дремучий лес, через который нужно было пройти на пути к счастью, ломал многих. Сломленные люди не могут создать что-то целое, так не бывает. Гинграсс посмотрела на свой живот, в котором зарождалась новая жизнь, девушка поморщилась. Этот ребенок внутри доставлял дискомфорт, из-за него гормоны шалили, а токсикоз убивал. Дафна решилась на эту, казалось бы, авантюру, не просто так. Если этому ребенку суждено было родиться, так тому и быть, Бестия не желала брать на себя ответственность за это решение. Пусть это звучит глупо, пусть будет несуразным, но так было проще всего. Впереди каждой тьмы идет рассвет — это закон мироздания, который сложно было нарушить, особенно обычным людям. Все эти прозвища, которые Донна раздал им, иногда не олицетворяли носителей, они служили своего рода маской, которая как никак, но скрывала истинные уязвимые личности носителей. Не стоило забывать, что они были всего лишь смертниками в руках жестокой жизни. Рассвет и его теплый солнечный свет, вот, что испепеляло маски, вот, что обнажало души, демонстрировало всему миру их сломленные тела. Дьявол делал людей свободными, даря им только цепи и сломанные кости. Дафна отвела взгляд от живота, который оставался плоским, но это изменится спустя девять месяцев, черт, девушка не хотела об этом думать. Бестия пережила слишком многое в своей жизни, там был и ад, и рай, каждый раз что-то новое, но беременность стала чистилищем. Ее грешная душа стала испепеляться на солнце, в лучах рассвета, они показали всему миру сломанные кости девушки. Никто не мог понять горе Гринграсс, никто и не пытался, кроме брата, ей помочь. Донна осудит Дафну за решение оставить плод, но это будет потом, а сейчас она всеми силами пыталась удержать хлипкое равновесие на канате своей жизни. Блейз, поднявшись в спальню, не стал ничего говорить, он догадывался о состоянии Бестии, считал, что вмешательство сделает только хуже. Парень тихо забрался в постель, обнял любимую, которой еще ни разу не признался в своих чувствах, это было ни к чему, сейчас так точно. Забини закрыл глаза и уснул, не желая тревожить тишину, не желая впускать свет в их жизни. Пусть все остается во мраке, пусть все идет своим чередом, они оба устали бороться…***
Новый Орлеан. Дом детектива и певицы. 2021. 25 августа. Драко с Гермионой смотрели фильм, детектив не хотел посвящать Телони в свое расследование, которое по степенно начало давать свои плоды. Оставленная записка Донны навела Малфоя на след, которого не было уже четыре года. Может убийца сделал это специально, а может, и нет. Мужчина не знал, да и в эту самую секунду не было нужды. Карлос Вонгер был жертвой психа, фото его казни Драко и получил, что дало первую наводку, ведь мужчина бесследно пропал. Японские новости в свое время освещали это дело, но тогда детектив не связывал исчезновение Карлоса с Донной, а теперь, казалось, судьба улыбнулась ему. Малфой отправил снимки, чтобы Поттер проверил их на подлинность, мужчина с нетерпением ждал ответа от инспектора полиции. Этот самый ответ мог изменить весь ход событий, ведь в недавнем интервью мать убитого рассказывала, что сын связался с какой-то бандой в Новом Орлеане. Что ж, если все пойдет по плану, у Драко будут ответы, будет зацепка о личности Донны. Это не могло не радовать. Гермиона заметила задумчивость детектива, он явно был мыслями не здесь, а где-то далеко. Девушка намеренно ничего не спрашивала, от греха подальше, певица держалась от всего подальше. Она могла оступиться, поэтому пыталась удержаться от всего, что могло привести к поражению. Пусть все идет своим чередом, пусть жизнь течет по течению, в то место, где должна Грейнджер оказаться. Не самая хорошая тактика, учитывая ее положение, но и не самая плохая. Из двух зол — выбирай меньшее. Телони прижалась к Драко, ощущая тепло его тела, наслаждаясь этими моментами, они становились интимными, особенными. Девушка не хотела прощаться с детективом, ей хотелось больше его и времени с ним, хоть и понимала, что это не возможно. Единственный способ осуществить желаемое — это предать Донну, убить психа, застрелить, как последнего бездомного пса. Все решалось слишком просто, нужно было только пустить одну единственную пулю с крыльями бабочки, и все проблемы в жизни Гермионы исчезнут, будто бы их никогда и не было. Bullet with Butterfly Wings — это был ключ к свободе от убийств. В одно время он был близко, в другое время — далеко. Можно было до бесконечности искать путь к нему, крылатая пуля, которая лишит жизни любого и подарит свободу стрелявшему. Один выстрел, который осядет в легких порохом, сладким ароматом смерти, от которого можно потерять рассудок. Что она получит за свою боль? Преданные желания и кусочки разбитого сердца. Донна был тайным разрушителем, удерживающим ее рядом с адским пламенем, которое подобно рассвету, испепеляло. Мир — это вампир, который горел на солнце правды, все в нем врали каждый день. Грейнджер слышала от психа слова его семьи: «Мы рождаемся во тьме, во тьме мы умираем», Вальтери не боялись солнца, но предпочитали ему тьму, которая наполняла их сердца ненавистью. Ублюдок хоть и отрекся от своей семьи, остался таким же. Чудовищем. Деспотом. Убийцей. Гермиона видела, на что способен он, знала, сколько людей он убил, сколько трупов было сожжено, девушка понимала: пуля спасет ее и сотни других, но она не могла нажать на курок… Вся проблема заключалась в слабости, которую Телони не могла побороть. Драко приобнял девушку за плечи, мужчине нравились такие вечера, еще со времен прошлых отношений. Малфой часто проводил время в одиночестве, но, на удивление, привычного дискомфорта рядом с Герминой он не чувствовал. С ней было спокойно, тихо, приятно. Детектив готов был мириться с ее странностями, принимать Грейнджер такую, какая она есть, наверное это было странно, но влюбленность в целом странная вещь. — Гермиона, что ты планируешь делать дальше? — неожиданно спросил мужчина, Грейнджер приподнялась, так чтобы держать с ним зрительный контакт, она нахмурилась не понимая сути вопроса. — После чего? — переспросила певица, внимательно наблюдая за мимикой Драко. — После того, как мы избавимся от Донны. — Пояснил Малфой, ведь ответ на этот вопрос со своей стороны он знал, было интересно узнать и ответ Телони. — Не знаю, останусь с тобой. Уедем из Нового Орлеана, начнем жизнь заново вместе. — Она врала, каждое слово было пропитано хорошо спрятанной болью и отчаянием. Гермиона знала — Драко никогда не покинет этого города, не вернётся в Англию, не сможет дожить даже до тридцати семи. Все это приносило колоссальных страданий, певица пыталась все подавлять, но как можно спрятать кровоточащую рану от себя самой? — Ты готова уехать со мной, в Англию? Начать там новою жизнь? — Да, — Гермиона и правда была готова это сделать, но мир жесток, и этому никогда не сбыться. — Мы знакомы три месяца, а ты уже готова бросить все. Странная ты, — с нежной улыбкой протянул детектив, он нежно коснулся ее щеки и заправил прядку волос за ухо. — Я думала, детектив, вы это осознали после пистолета. — наигранно возмутилась Телони, хотя внутри бушевал ураган, который убивал в ней желание жить и мечта о смерти на рассвете возрастала с геометрической прогрессией. — Вы не перестаете меня удивлять, мисс Грейнджер, — смеясь заметил мужчина, Гермиона возмущены клацнула языком и отстранилась, чтобы схватить подушку и кинуть в детектива. Малфой удивленно посмотрел на девушку, затем приблизился и начал щекотать ее. Комнату наполнил громкий смех. Их утопия только начиналась, но за каждой утопией счастья идет своя утопия смерти.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 2021. 25 августа. Лунатик вместе с Донной стоял напротив входа в обитель зла, оба убийцы ожидали Леона и сына Валазки. Психопат не нервничал, был спокоен, как удав. Ему по большему счету было певать на все, он даже и не думал становиться для этого мальчишки отцом, не хотел и впускать его в свою жизнь, чтобы начинать испытывать доверие или другие подобные чувства. Все это «семейное» дерьмо Джерому было не нужно. Отчасти Льюис не понимал, зачем согласился на эту авантюру, если ему не нужен был ребенок, но решение уже было принято, и последствия взяты ко вниманию. Пути назад не было. Псих внимательно наблюдал, как за Кеннеди неуверенно шел высокий парень с золотистыми волосами и бледноватой фарфоровой кожей, ублюдок только не видел глаз юноши, но факт того, что парень был как две капли с его Джеми — оставался. Донна устало зевнул, убийце было интересно посмотреть на сына психопата, но усталость от этого чертовски длинного дня, брала свое. Лунатик наклонился к уху приемника, и прошептал: — Что это за уродец? — поджав губы, поинтересовался Джером. Псих вздохнул и закатил глаза. — А ничего что он копия тебя? — поднеся указательный палец ко рту, переспросил Донна. Мысленно ублюдок ахуевал от слепоты наставника. — Да? — удивился психопат. — Что это за самое прекрасное создание в мире! — быстро исправился Лунатик, на что получил еще более осуждающий взгляд Психа. — Я промолчу… — фыркнул парень. Он был в шоке от поведения наставника, казалось, в тридцать шесть лет еще не должен развиваться маразм, но, видимо, природа решила еще больше пошутить над Валазки. На удивление обоих за Леоном еще и шла девушка, очень схожая на сына Льюиса. Только вот, волосы были темнее, не коричневые, но что-то среднее между блондинкой и шатенкой. Разобрать было сложно, они не сильно разбирались в цветах волос, но увидев девчонку, психопат скривился. Если в ту роковую ночь он умудрился сделать двоих детей — это был крах всему. Лунтик напрягся, на лице не сходило отвращение, хоть и девушка была к ужасу похожа на Джерома, Лунатик отрицал возможность иметь еще и дочь. На лице психопата эмоции менялись, как самый быстрый фильм, он с отвращением смотрел на все происходящие. — Мистер Валазки, — учтиво поприветствовал Лунатика Леон. Донна прищурился, что-то в поведение Кеннеди ему не нравилось, хоть не было ничего подозрительного, но у психа работала интуиция, которая кричала что что-то не так. — Леон, — с кислой улыбкой повторил Джером. Сзади стоящие парень и девушка не отличались выражением лиц, они также были не слишком рады, особенно, незнакомка. Теперь Валазки мог рассмотреть их лица: у обоих были глаза оттенка виски, черты лица девчонки были более мягкие, чем у ее спутника. Парень выглядел замкнутым, собранный взгляд, за которым он пытался скрыть свои нервы, но это плохо получалось. Девушка же выглядела спокойно, если не учитывать ненависть в глазах, она с презрением смотрела на психопата. — Не представишь их? — холодно поинтересовался Джером. — Конечно, — кивнул Кеннеди и стал полубоком, чтобы видеть и Лунатика и спутников. — Это, — Леон кивнул в сторону парня, от внешности которого не оставалось сомнений, что он сын Льюиса. — Джонатан Велл, а рядом с ним его сестра близнец Талиса Велл. Донна засмеялся так громко, что пришлось присесть от истерики, которая накрыла его. Он смеялся до такой степени, что скулы свело, а живот заболел. Псих пытался что-то сказать, но еще больше заходился от смеха. Джером закрыл лицо одной рукой, пытаясь сделать вид, что этот идиот не с ним, но, к сожалению, ситуация уже была компрометирующей. — Ну, и у тебя сперма продуктивная. — хохоча, выдавил из себя псих, который из последних сил поднялся на ноги. Спустя несколько секунд, Донна стоял уже спокойно, внимательно рассматривая приемных детишек. — Завали табло, — огрызнулся Лунатик. Психопат перевел взгляд на детишек, его дочка стояла с выражением лица: «Ну и придурок…», а сын с похожим, но более сдержанным. — Ты говорил мне только о парне. Откуда девчонка взялась? — Из яйцеклетки, — язвительно ответила Талиса. — Или биология — это не твое? — продолжила язвить девушка, смотря на своего биологического отца. — Дерзкая. Мне нравится. А твой братик, почему молчит? — усмехнувшись, поинтересовался Валазки. — Оцениваю степень идиотизма ситуации, так сказать, пытаюсь осознать, что здесь происходит. — пояснил Джонатан. — Умный, — констатировал Джером. — Леон, ты свободен. — мерзким тоном произнес психопат и Кеннеди кивнул, он ушел довольно быстро. Night не хотелось на долго оставаться в этом дурдоме. — Детишки, обозначим сразу. Я. Не. Стану. Для. Вас. Отцом. — будто бы для полоумных говорил Льюис. — Могу побыть наставником, дать возможность на криминальное будующее, но никаких семейных уз не будет. Это, надеюсь, понятно? — Да, — хором ответили они. У Джерома были свои планы на детей, он преследовал свою выгоду, поэтому и согласился увидеться с ними. По началу психопат считал, что у него будет только один сын, но небеса послали ему дочь, которую еще при прежней своей жизни хотел Валазки. Ирония судьбы, он потерял Лорен, но обрел взрослых двоих детей, еще и красивую дерзкую дочь. Что ж, небеса были благосклонны, но только время могло показать, достойны ли они называться его наследниками. — Вы что-то умеете? — Поинтересовался Льюис, без особой надежды на какие-то навыки у детей. — Я отлично умею воровать, а еще хорош в ближнем бою. — Начал Джонатан. — Талиса больше любит оружие, в основном пистолеты. Она неплохо стреляет. — На этих словах Валазки уже понимал, кто будет его любимцем, психопат-то думал все плохо, но как же приятно было ошибиться. — Можно вопрос? — вскинув бровью, спросила Талиса. Льюис кивнул в знак согласия. — Кто ты такой? — Вам не рассказали? — немного удивленно переспросил Джером, на что Веллы кивнули. Что ж, так было и лучше, пусть эти подкидыши все узнают от него лично, чем от кого-то другого. Донна коварно улыбнулся, эта встреча становилась все интересней и интересней. — Что ж, хорошо. Я Джермани Льюис Валазки. Ну, или Психопат-Лунатик. — Шок, который был на их лицах, не возможно было описать словами, Веллы явно слышали о нем. Теперь было интересно, откуда, и при каких обстоятельствах. — Ахуеть! — воскликнул Джонатан. — Мой отец — это легенда преступного мира. В банде Крипс-Блод о тебе легенды ходят. Вернее, о твой жестокости. А я все думал, почему меня с тобой сравнивают. — Вы из шайки Нью-Йорской банды? — с отвращением спросил Джером. — Мы там были, но маленькая заварушка произошла, там умерло несколько членов банды. И вот мы здесь, — пояснила Талиса. — Кто сколько убил? И почему она случилась? — решил прояснить для себя психопат. — Мудак торчал нам денег, не хотел отдавать, мы пришли забирать свое. С ним были его ребята, ну вот перестрелка и несколько трупов, сумка с деньгами и мы в качестве беглецов. — Поведал историю Джонатан. У него на лице была гордая ухмылка, а в глазах не было сожаления или раскаяния. Мир преступных банд — жестокое место, особенно, если растешь в Бронксе. — Карма такая сука, — хмыкнув, добавила Талиса. Она была как и ее брат, с такими же эмоциями при рассказе этой удивительной истории. — Предлагаю, пройти внутрь и обсудит там все. А то не по христиански так стоять. — Влез в диалог Псих, ему хотелось сесть и слушать все это с печеньками, а не стоять на солнце и истекать потом. — А ты кто? — соблазнительно поинтересовалась Талиса. — Я — Донна, — упиваясь еще большым шоком на их лицах, ответил ублюдок. — Пойдемте, — холодно добавил псих и они все вошли внутрь обитель зла.***
Новый Орлеан. Французский квартал. 2021. 25 августа. Вечер. Донна прогуливался по улице, вечерний воздух помогал отойти от тяжёлого дня. В наушника играла песня: KALEO — Broken Bones, а в мыслях парень подпевал. Он был измучен скандалом с Реян, ублюдок не любил подобные сцены семейной жизни, но псих ощутил свободу, когда признался сам себе, что не имеет никакого интереса к жене. Донна любил издеваться над ней, брать ее, когда хотел, но как такового интереса, как к личности у него не было к Фурии. Все, что могло интересовать парня — это его сын, к которому также не было столь теплых чувств, но в маленьком Ксавье ощущалась тьма, которая жила внутри самого психа. Дьявол бы осудил такой брак, хотя от хозяина преисподней странно было бы такое услышать, но таковым был Мираксес. Донна остановился, ощущая на себе посторонний взгляд, не обычный, как могло показаться изначально… нет, это был особенный взгляд, который парень узнает из тысячи других. Он повернулся, и земля ушла с под ног, голова закрутилась. Скорее всего, этакая реакция организма была из-за стресса, а может, и нет. — Арея… — на нем не было лица, Донна стал бледен, как мертвец. После Ада пройденного с Реян, племянница была не кстати. — Дядя, — игриво поприветствовала его Тенебрис. — Я скучала, — она издевалась каждую секунду, будто выпивала последние соки с психа. Псих тряхнул головой, вечер должен был быть без приключений и парень знал о приезде племянницы, но та, как обычно, не предупредила, когда именно будет. Ублюдку такое не нравилось, Арею могли убить, похитить, все что угодно, а он бы потом был виноват. Чертова девчонка! Тенебрис подошла к своему горячо любимому дяде, немного встала на цыпочки и прошептала: — Мне нужна тётя и ты… — этот шепот обжигал, кожа покрывалась мурашками, а сердце замирало. Донна сглотнул, ему нужно было сохранять спокойствие, нельзя было подаваться на провокации, но запретный плод всегда был сладок… 25 августа — день, когда все пошло к чертям, когда наступил рассвет и прогнившие души предстали перед богом и начали гореть при свете утрешнего солнца. Убегай от дневного света, он несет правду и разруху. Убегай от дневного света, он обжигает душу. Маски были сорваны и шипы роз проросли, пронзая тела и сердца. Это день, когда карточный домик рухнул, день, когда туза в рукаве не было, день, когда мир опустел. Они пытались спрятать все свои грехи от дневного света, души, которые были связаны, переплетены гордыней и виной, каждый пытался смыть кровь, которую пролили. Убегай от дневного света. 25 августа — день, когда все пошло к чертям… рассвет наступил. В этот день детектив признал горькую праву, признал, что любит Гермиону. День, когда Донна утратил власть над Реян, когда заставил себя пойти на компромис, чтобы сдержать слово, данное самому себе. День, когда Лунатик встретился с сыном и дочкой, но так и не смог их принять. День, когда Пенси встретила своего инспектора, и день, когда ушла от него. Сломленные души, которые отчаянно пытались найти убежище во тьме, но сгорели на солнце. Убегай от дневного света, говорили они себе, но не смогли найти свою тень. 25 августа — день, который стал началом конца… день, когда карма начала воздавать по заслугам, а бог покинул всех. 25 августа — день, который сломал их всех, каждого по своему… убегай от дневного света, избегай кровавого рассвета.Broken (чт 2.)