Проклятие кровавого цветка

      Невзирая на внутреннее сопротивление, Гарри постарался принять совет друзей. Если даже Рон высказал что-то в пользу Малфоя, то, вероятно, действительно стоило к этому прислушаться. Хотя Поттер совершенно не понимал, как сможет удерживать неприязнь и вести разговоры с Драко без резкости и сухости, ведь эта привычка въелась в него еще со времён школы — неприятных времён, о которых ему будто всегда напоминал один только вид слизеринца.       Гарри и раньше прекрасно понимал, что старую модель поведения — что уж говорить об отношении — так просто не изменить. Сейчас пришлось также понять, что он совершенно не знает, как начать изменения.       Он предпочёл, причём втайне от Уизли, спросить об этом Гермиону, что до и после казалось ему неловким и глупым, особенно с учётом ответа. Ведь Гермиона лишь заметила, что Поттеру стоит просто более трезво оценивать поступки Малфоя и принимать во внимание другие факторы. Это уточнение задачу не упрощало, благо, понимающая это Грейнджер сразу же добавила, что легче будет смягчиться, если Гарри в будущем взглянет на возможные те или иные ситуации с разных сторон или просто серьёзно их обдумает, заменив в голове Малфоя на какое-либо другое действующее лицо, к которому Гарри мог бы относиться хотя бы нейтрально.       Поттер тут же пришёл к мысли, что такими темпами легче сойти с ума, чем добавить ему трезвости, о которой говорила Гермиона…       Впрочем, в итоге это не имело значения — Гарри не слишком долго размышлял над обговорённой темой, что для себя, конечно же, оправдал. У него ведь просто не было времени. После окончания изучения материалов работы отнюдь не убавилось. И первая проблема заключалась даже не в последней. Просто отыскать сделанные двумя неделями ранее записи среди прочих гор бумаг, что покоились в личном кабинете, было, мягко говоря, проблематично. И не только из-за масштабов беспорядка, который Поттер всегда оправдывал тем, что он — такой человек, и ничего с подобной обстановкой не сделаешь. Гриффиндорец впрямь не мог ничего сделать, был неприспособлен к уборке и всякой сортировке.       Вернее, когда-то он был… в те далёкие времена, когда выполнял роль прислуги в доме Дурслей. Как и от воспоминаний о криках Петуньи при нахождении лишней соринки или поздней смене воды для мытья пола, Гарри не мог отделаться от скребущегося противного ощущения в груди, неизменно сопровождающем его, стоило лишь взяться за наведение порядка.       Даже когда ему не нужно было ничего мыть, вытирать и драить, лучше не становилось. Ведь память об учении идеального раскладывания столовых приборов, салфеточек и посуды в буфете была еще хуже. Оттого разбор и сортировка накопившейся груды бумаг казались адом, и именно это стало преградой — хоть и весьма глупой, считал в глубине себя Гарри — к продолжению работы.       Даже пересилив себя, с таким объёмом уборки он сам бы не справился, а довериться в этом Кикимеру, как иногда делал это раньше, не смог бы. Слишком ценны были находящиеся в кабинете записи и книги, принесённые из самого семейного отдела Мэнора. Поттер не видел выхода, кроме как снова вызвать Малфоя на помощь — уж этот змей наверняка что-то да смыслил в складывании вещей бумажка к бумажке. Чего только стоили его идеально скреплённые пергаментные листы. Это было, по мнению Поттера, тем немногим, что Драко смог выполнить без единой погрешности. И всего единственным взмахом палочки!..       Обратиться к Малфою Гарри решил за обедом — сам он появлялся на нем крайне редко, так что обычно Драко ел в столовой один. Сегодня такой обычай стал поводом застигнуть его врасплох. Пускай ради этого Поттеру пришлось отлучиться из уютного захламлённого кабинета…       Ушёл он раньше, чем Кикимер обычно подавал на стол, а потому сперва заглянул в гостиную, думая, что Малфой может быть там. Но от того в комнате остался лишь небрежно припрятанный за подушками дивана блокнот.       — Послушай… — начал Гарри, уже сидя за столом напротив Драко, только что покончившего с едой. Малфой оторвался от чашки с кофе, вскинув поверх неё светлый взгляд. Его ресницы дрогнули, когда слегка расширившиеся глаза направились на что-то за спиной Поттера, правда, тут же метнувшись обратно. Гарри этого не заметил, как мог, сосредоточившись на том, чтобы его просьба не звучала как прежде — резкой, как приказ. Даже в собственной голове переменить тон было непросто…       — Да? — Драко снова принялся за кофе, попутно перелистнув страницу лежащей перед ним книги — как понял Поттер, той же из семейной библиотеки, что Малфой уже читал перед ним. Содержания Гарри разглядеть не мог, — да и не хотел — слишком уж Драко был далеко, на другом конце длинного стола.       — Мне нужно, чтобы ты помог мне с уборкой кабинета. В смысле, — Поттер удержался от вздоха и возведения взора к потолку. — Там гора бумаг с записями, которые я точно не рассортирую и не приведу в порядок сам. Твоё содействие было бы вполне неплохим…       — Д-да, конечно, — Малфой даже запнулся, а в его голосе послышалась нотка удивления, явно обусловленная многословностью и относительной мягкостью Гарри, которую тот с трудом, но смог привнести в свою речь.       — Тогда закончим с обедом, и спустимся вниз — но одного тебя я в кабинете не оставлю, — это более твёрдое уточнение отнюдь не отменяло прежней вежливой просьбы, а потому Драко, кажется, с большей готовностью, чем когда-либо, кивнул, возвращаясь к своему напитку и содержимому увесистого старого тома. — Кстати, — добавил Поттер через пару секунд, отвлёкшись от разглядывания темной обложки, — забери из гостиной свою тетрадь. Моя кошка сносит любые лишние вещи, что попадутся ей на глаза…       — Хорошо, — взгляд Малфоя снова невольно метнулся за спину Гарри. Тот на сей раз увидел его, слегка приподняв брови, когда Драко рассеянно отвёл глаза обратно. Поттера, уловившего мелькнувшее в лице Малфоя неясное тревожное выражение, резко одолело желание обернуться, которое он, впрочем, подавил, вернувшись к еде. И, мысленно, к еще одному…       Оставленный Малфоем блокнот был сдвинут с места в первую очередь отнюдь не кошкой, а самим Гарри. Да, признаться, он питал некоторую слабость к рисованию и людям, им увлекающимся. Потому, при всём желании, не мог сдержать любопытства, увидев среди вещей Малфоя художественные принадлежности. Драко, как специально, слишком уж часто стал объявляться в гостиной со своим блокнотом, который вечно при приближении Поттера прятал или клал рисунком вниз, закрывая обзор. Это разогревало и без того неудовлетворённое любопытство — и, вдобавок, закономерно раздражало, как большая часть вещей, связанных с Малфоем.       Конечно, Гарри при возможности взял в руки оставленную тетрадь. Хоть и не рассматривая наброски там слишком тщательно и перелистнув лишь несколько страниц… Побудила ли его остановиться обычно мирно спавшая совесть?..       Может, это и было не лучшим жестом, что понял Поттер уже после того, как вернул личную вещь на прежнее место. Но ведь позаботиться о недоступности блокнота являлось задачей Малфоя. А если он этим пренебрёг — это сугубо его проблемы…       — Пойдём, — бросил Гарри, вставая из-за стола, когда Малфой вновь вошёл в комнату. Недавно он отлучился, вероятно, чтобы вернуть книгу с тетрадью на место. Поттер не был уверен, как правильно именовать последнюю — то было нечто с чистыми листами, плотными и фактурными, как акварельная бумага, форматом классического альбома и при этом книжной ориентацией, что объединяло в себе, считай, все предназначенные для нанесения рисунка объекты. Вероятно, универсальный магический аналог большинству магловских поверхностей для рисования — хотя, в сущности, какая Гарри разница…       Он нехотя отвлёкся — нужно было прекратить думать об этом блокноте. Заглянул внутрь и хватит, в самом деле. Наброски Малфоя едва ли стоили подобного интереса. Ему просто хотелось чем-то занять мысли, чтобы переключиться от предстоящей ненавистной уборки — благо, ему не нужно было разбираться со всем одному…       Заваленный бумагами кабинет был тускло освещён небольшим количеством света, падающим в него из окна почти под самым потолком. Белого, как снежинки за мутноватым стеклом, свечения внутрь проникало немного, и Поттер предпочёл зажечь расставленные на полках правой стены свечи. Те своим пляшущим от сквозняка пламенем тут же придали помещению более тёплый вид.       Кабинет был маленьким, чем-то напоминающим бывшую рабочую обитель Артура Уизли — правда, не столь тесную. Но оба они были обставлены по минимуму, хотя даже среди этого минимума проглядывались уникальные черты, добавленные обладателем. Тут преобладали бордовые цвета, смутно напоминающие о Гриффиндоре, а компактность словно отражала замкнутость Поттера. Однако и она была приукрашена пыльными фотографиями с друзьями, криво прикреплёнными к стене прямо под продолговатым окном, полупрозрачные шторы по бокам которого сдвигались не чаще раза в месяц.       Застеклённые полочки на одной из стен, находившейся в бо́льшей тени, были заставлены зельями, о составе и предназначении которых сам Гарри мало помнил. Только пара полок была отведена под книги, но тех там не водилось. В комнате было прохладно — вероятно, из-за негерметичности старого окна.       Сквозь слепящий свет проглядывались парившие над горой бумаг частички пыли. О, то и правда была гора…       На столе едва ли оставалось свободное место, а записи — где-то аккуратные и даже сложенные в корявые стопки, где-то построчные, небрежные, размещённые на обрывках пергаментных листов — валялись вперемешку с книгами, почти полностью скрытыми бумажным покровом. В крохотном свободном уголке находилось единственное, что разбавляло смешанность всего «порядка» письменного стола — чернильница с пером. Несколько перьев, уже сломанных из-за неосторожной очинки, валялись около стола и наверняка где-то на его поверхности.       — Да, — с небольшим трудом выговорил Малфой, на несколько секунд остановившийся на пороге, — тебе определённо нужна помощь…       Гарри метнул в него скептичный взгляд. Да, он не видел особой надобности в уборке копящихся в кабинете пергаментов. Да, он порой так захватывался написанием чего-то, что затупившееся перо не желало точиться, — вернее, Поттер не мог этого сделать в угоду торопливости — и приходилось его выбрасывать. А куда — какая разница, если это позволяет быстро вернуться к захватившей работе?..       — Я возьму на себя книги — поставлю на места, — Поттер кивнул на таившуюся в тени слева полку. — Разгреби и рассортируй бумаги — от важного, того, что связано с нашей работой, до другого мусора… Но его не выбрасывай!.. — спустя паузу не удержался Гарри. — Просто отложи куда-то… Вообще, лучше ничего не выбрасывай, — выпалил он. — Я потом сам как-то разберусь, твоя задача — просто разложить по темам.       — Э-э-э… — в лёгком замешательстве протянул Драко, оглядевший стол. Сложно было разобрать книги по темам, не зная, какие те конкретно, и не читая каждый потерянный лист от корки до корки. Но Поттера это не волновало.       — Внизу есть пометки — по ним сможешь сориентироваться. Просто собирай стопки по разным значкам…       — А, — в тоне Малфоя послышалась нотка облегчения. Он шагнул к столу, подбирая один из листов.       — Вроде этой? — он развернул тот к Гарри. В углу пергамента, поверх случайно оставленной кляксы был нацарапан цветок. Поттер не различил в тоне Драко ничего негативного или отдалённо-насмешливого, но всё равно по-своему смутился, что выказалось в чуть сдвинувшихся бровях и отведённом взгляде.       — Да…       Вопросов больше не последовало. Встав по разным сторонам стола, принялись за работу. Малфой освободил основную часть стола, собрав все найденные на нем листы в несколько пока не рассортированных стопок, вместе с этим сняв своеобразное «одеяло» с кучи книг. Тех было несколько десятков, и неизвестно, каким образом они сумели поместиться на отнюдь не большом столе.       Книги были мэнорские, и Гарри никогда ранее не смущало то, как небрежно он рассовал их по разным местам, начиная с пары на высоком подоконнике и заканчивая одной, лежащей на стопке других, его собственных томов, на полу у стула. А вот от Драко Поттер ожидал, что тот выскажет недовольство таким порядком — а, значит, отчасти осознавал, что такое положение старинных книг явно не самое лучшее… Но Малфой тактично промолчал, ведь фолианты, по меньшей мере, были всё в таком же хорошем состоянии, в каком были отданы Гарри.       Справедливости ради, тот обращался так же небрежно с собственными томами, вернее, с их местонахождением. Разумеется, он их по-своему берег, но вот места на единственной не заставленной зельями полке в кабинете он не занимал. Та без того была небольшой — да и помещать тома туда, чтобы потом их обратно доставать… Поттеру казалось, порядок того не стоил. Лучше было, когда те находились под рукой, пускай и в кажущемся бардаке, в котором он долго ориентировался.       Работали молча недолго. Тишина, прерывающаяся редким глухим гулом сквозняка, Гарри неловкой не казалось. Он был занят тем, что раскрывал форзац каждой малфоевской книги, обложки у которых все были как на подбор — сзади с особой зеленоватой печатью, спереди с давно стёршимися названиями, ставшими размытым светловатым пятном на чёрном цвете. Работа была монотонной и нудной — но разве она обязана была приносить удовольствие? Потому-то насчёт нарушения молчания Поттер даже не думал, методично и сосредоточенно перебирая оставленные им там и тут тома.       — Кстати…       Гарри чуть не выронил книгу — так поразила тишина голоса Драко, по громкости едва перекрывающая шелест бумаг. Поттер, опомнившись, вопросительно глянул на него. Малфой выдержал паузу, будто мешкая. Затем продолжил уже громче, будто того полушёпота и не было.       Он указал на ящики стола, выдвинув один из них. Внутри, как и снаружи, царил хаос — сбитые в потрёпанные папки бумаги, часть которых вывалилась внутрь ящика, смешавшись с другими.       — Это тоже на мне? — Гарри показалось, что это не было тем, что хотел спросить Драко сперва. Поттер он не успел надумать лишнего, переключившись на то, чтоб ответить. Он в принципе забыл о записях внутри стола, — хватало и его наружной части — а потому не был уверен, стоит ли Малфою заморачиваться и над этим.       — Нет, — повременив, решил он, возвращаясь к своему занятию. — С этим при надобности справлюсь сам.       Конечно, возможность сбросить на Драко такую, не первой важности, лишнюю работу была заманчивой, если не сказать соблазнительной. Но Поттер вовремя спохватился, приценившись, каков тогда будет объем занятий каждого — и в голове сложилась не совсем честная картина… Потому, перешагнув через часть, которая была готова отыграться на Малфое любым способом, Гарри отказался от изначальных мыслей.       Пора была прекращать эксплуатацию — что бы это ни значило… Если Драко правильно рассортирует бумаги на столе — этого будет достаточно. Ничего лишнего, твёрдо напоминал себе Поттер. Ведь он решил по возможности обращаться с Малфоем адекватно — и в разговорах, и в поручении каких-либо дел. Каким образом, уже был другой вопрос…       За окном снегопад крупными хлопьями заваливал улицы, налипал на окна машин и домов, стекла одиноких телефонных будок… Середина ноября превратилась в зиму, но то было и к лучшему. Наконец вместо сырости или полудождя шёл снег, не таявший при одном только соприкосновении с почвой. Хотя доставляющим письма совам теперь пришлось бы несладко…       Вопреки ожиданиям Гарри, новая эра молчания продлилась не так долго. Может быть, то, что Драко хотел спросить изначально, еще грузило его. Ведь через некоторое время он вновь заговорил первым.       — Послушай… — Поттер что-то неопределённо промычал, как бы весь во внимании. Малфой набрал прохладного воздуха в грудь.       — В доме есть… мыши? — Гарри в замешательстве застыл, не дочитав название одной из книг. С чего бы на Гриммо вдруг было заводиться живности, которую давным-давно выдворили? Что важнее, с чего бы Драко спрашивать об этом?       — Нет. А что? — не удержался поднявший голову Поттер. Под изучающим взглядом блеснувших зеленью глаз слизеринец стушевался. На какую-то долю секунды он задержался с ответом.       — Мне показалось, будто несколько поселились в углу стены в моей спальне, — он снова склонился над чужими записями, сделав небольшой, но слышный акцент на слове «показалось». Гарри удержался от того, чтобы не выпалить «Бред!». Было нахмуренные брови поднялись к укрывающим лоб волосам. Сегодня те не были собраны в хвост, и, заправленные за ухо лишь с одной стороны, отросшие пряди хаотично обрамляли лицо с шеей.       Поттер прикусил губу, возвращаясь к тому, чтобы прочитать название очередной книги — ему их тоже нужно было как-то рассортировать, поделив хотя бы на пару стопок…       Голос Гермионы в мыслях заметил, что не стоит игнорировать жалобу Малфоя, а вторая часть Гарри, связанная больше с рассудительностью, чем неприязнью, добавила, что, возможно, в дом правда заявились вредители, и стоит это проверить. Сам на Гриммо Поттер никогда не убирался, доверяя это Кикимеру, который из-за своей старости мог что-то да пропустить. Гарри громче, чем до этого, закрыл книгу, отложив в одну из двух невысоких стопок.       — Может, будет спокойней, если домовик проверит комнату? — возможно, это были самые вежливые слова, когда-либо сказанные Поттером Драко. Миролюбивая Гермиона точно бы возгордилась…       Малфоя такая мягкость загнала в ступор, а затем и в явную неловкость, перешедшую в скованность движений — перекладывать бумаги слизеринец стал менее быстро и чётко.       — Нет. Не думаю, что это важно. Наверное, мне показалось, — показалась ли Гарри сбивчивость его голоса… — Я, э… — Драко коротко вздохнул, прежде чем объясниться. — Мне послышалось, что что-то скребётся в углу, когда я сегодня проснулся. Вероятно, просто почудилось спросонья.       — А, — коротко выдал Поттер. Он не стал заканчивать. Пока что мягкая, а не сухая вежливость давалась ему с неким трудом. Но Малфоя она, похоже, расслабила, несмотря на неловкость, с которой он объяснялся. Ему, в отличие от Гарри, явно было не особо комфортно в молчании, особенно в компании приглушенных воев сквозняка.       Раз уж Поттер был в настроении, с ним, вероятно, можно было хоть немного поговорить…       — Между прочим, мне было интересно, как ты сдружился со Снейпом? Мне казалось, вы не очень ладили…       Гарри, вскинув голову, но не смотря на Малфоя, задумался. В первую очередь даже над ответом, а не над тем, с чего бы ему болтать с Драко. Вероятно, дело было в вопросе — тот был таким, что его необязательно было принимать за попытку завести непринуждённый разговор.       — Ну… М, вообще это долгая история, — поскольку Малфой не выказал никаких претензий по этому поводу, гриффиндорец продолжил. — Наше сотрудничество — следствие нормальных отношений, а не их причина, так что… В Битве за Хогвартс, пока кто-то сбегал, — Поттер вовремя придержал язвительный тон, — я доставил Снейпа в медпункт. Думаю, ты знаешь, что Волан-де-Морт планировал его убить с помощью Нагайны.       — Да, слышал, — коротко откликнулся Драко, умудряющийся одновременно отточено сортировать бумаги и внимательно слушать Гарри. — Зная Северуса, я догадывался, что он подготовит противоядие.       — Не всё было так просто, — отсек Гарри. — Он валялся под завалами в Визжащей хижине несколько часов. Наверняка там бы и умер без помощи, не вспомни я о нем. Остальные ведь и правда поверили в его смерть. Конечно, годы плохих отношений не перечёркиваются одной помощью, — прозрачный намёк на того же Драко вставился рефлекторно. — В подробностях не расскажу, но было еще кое-что, что помогло прояснить наши со Снейпом дела. Да, конечно, пришлось прокрадываться через долгие разговоры — но не думаю, что ему было еще что делать, находясь в палате, где желающих его навестить было, мягко говоря, мало.       Поттер едва слышно хмыкнул, вовлекаясь в собственный монолог.       — А насчёт зелий… Восьмой курс, самопознание. Да еще ты не мешал. Помимо прочего, выяснилось, что предмет не такой плохой. Пускай преподавать остался Слизнорт, но, я так понимаю, через его вечные разглагольствования о материнском таланте что-то дошло до Снейпа. Зельевары-преподаватели крутятся в какой-то общей компании, так что это неудивительно. Так или иначе, после выпуска мне не удалось скрыться от Северуса. Возможно, он хотел как-то по-своему отплатить мне за спасение или еще что, но он, считай, нанял меня в помощники, хотя скорее в подмастерья. Заявил, что не даст мне сидеть в своём пузыре, хотя на самом деле всё оказалось не так жёстко…       Закончив, Гарри сам не понял, как столь просто вылил Малфою такой монолог. Было ли дело в том, что Драко не перебивал или в том, что текучка занятия Поттера перекинулась и на его говор, он так и не понял. Но после недолгого молчания тишина вдруг стала казаться неловкой.       Шорох бумаг и свежая прохлада, коей был переполнен кабинет, перестали быть настолько умиротворяющими, как до этого. Мысли Поттера, которыми он был занят до вопроса Драко, куда-то улетучились, голова опустела. И зачем было Малфою его отвлекать…       Сам слизеринец же по виду чувствовал себя вполне нормально. Темп его движений не менялся, треть когда-то разбросанных записей теперь покоилась в нескольких отдельных стопках. Искоса глянувший на Драко Гарри поджал губы. Наконец, мысли — или их отсутствие — прояснились, но первое, что в них мелькнуло — ответный вопрос, способный продолжить диалог. Подумав над такой нелепостью, Поттер в итоге решил поддаться порыву.       — Да, к слову, — Гарри отправил очередную книгу сверху на переполненную полку, боковым зрением уловив вежливо-вопросительный взгляд Малфоя, — что у тебя с рисованием?       — Ничего, — прежде, чем Поттер успел бы огрызнуться, Драко замер, слегка нахмурившись. — В смысле… Это всегда было моим увлечением, в отличие от твоих же зелий. Не моя вина, что ты не замечал, — последняя фраза почудилась Гарри попыткой как-то отыграться на нем за все прозрачные намёки, проскакивающие в недавнем рассказе. Поттер единым усилием воли это проигнорировал, в глубине души ругая Драко за то, что тот даже в мирное между ними время не мог вовремя закрыть рот.       Гарри, было поддавшись злости, попытался пересилить взаправдашний интерес к творчеству Малфоя —ведь даже сами эти слова вместе звучали ужасающе. Попытка не увенчалась успехом, любопытство перевесило раздражённость.       — Какие инструменты предпочитаешь? — Драко снова пришлось задуматься. Поттер мог бы догадаться, почему.       Гарри знал, что обычно художников спрашивают о том, что те рисуют, лишь изредка интересуясь как и с помощью чего. Это могло толкнуть Малфоя к тому, чтобы ответить чуть более охотно, чем он мог бы это сделать на любой другой вопрос.       — Ну… На самом деле, никакие. Беру, что под рукой, — он вернулся к прежнему ритму сортировки бумаг. — В последнее время простой грифель или чернила… Хотя мне правда всё равно.       И заглянувший в блокнот Гарри полностью понимал, почему. Даже он мог уяснить, что Драко сейчас не желает красоваться тем, что умеет справляться с любыми материалами, а говорит, как есть. Вероятно, если бы Поттер не видел его рисунки, он бы этого не осознал.       Поэтому то, что Малфой рисует, он уже знал. То были преимущественно портреты. Хотя лично Гарри выделил бы в первую очередь не это. Взгляд притягивало другое — стиль. Сам Поттер на удивление легко это признавал, ведь пока Драко не вступал с ним в диалог, рисование будто являлось отдельной его частью — той уникальной, на которую неприязнь Гарри не распространялась. Поттер привык наблюдать за созданием реализма, но тот не был нужен работам Малфоя.       Экспрессия. Некоторая аляпистость, выделение лишь избранных деталей лица. Даже в нескольких работах, наспех просмотренных Гарри, эти черты улавливались лучше всего.       Малфой явно рисовал без предварительных эскизов. Конечный результат его работы смахивал на набросок, но Поттеру не нужно было приглядываться, чтобы понять, что это совсем не так. От наброска малфоевским работам доставалась явная лёгкость, воздушность, от конечных рисунков — проработанность. Пускай последняя и выражалась множеством, на первый взгляд, нечётких линий, именно в них изображалась вся картина. Поттеру это напоминало паутину — её версию, где в узорах крылось нечто большее, чем несколько белых нитей.       Линии Драко выделялись мягкостью и с хаотичностью рисунка делали тот каким-то особенно… живым? Так или иначе, Гарри сразу выделил именно стиль Малфоя, а не то, что он изображал. В том тоже можно было установить закономерность, но для этого требовалось посмотреть большее количество работ — а ведь Поттер пролистнул всего пару, особо не заморачиваясь.       — А почему тебе интересно? — Гарри вынырнул из всплывших перед глазами недавних воспоминаний, под действием которых даже ненадолго остановился. Спохватившись, он продолжил перемещать книги.       — Я, э… — Поттер моргнул несколько раз, старясь прояснить мысли. — Привык интересоваться художниками, — помедлив, он добавил: — Ты знаешь, мой однокурсник, Дин Томас… Он рисовал. Мне часто приходилось наблюдать за этим… скорее всего, просто выработалась привычка интересоваться подобным. Дин умел зарождать интерес, это его заслуга.       Это было правдой. Да, повышенное внимание Гарри ко всевозможным рисункам повелось с тех пор, как он, сидя в гостиной или спальне Хогвартса, порой часами наблюдал за главным художником Гриффиндора — Дином. Тот, в отличие от Драко, свои работы никогда не прятал, а напротив, выставлял на показ — потому, наверно, Гарри, взявший в руки тетрадь Малфоя, не думал о том, что это может быть чем-то личным. Ведь Дин порой вешал свои рисунки на стены гостиной в виде импровизированных плакатов. Поттеру всегда они нравились, и не только потому, что Дин несколько раз рисовал его самого — как, например, на четвертом курсе, когда Гарри стал чемпионом Хогвартса.       Может, именно из-за однокурсника выработался некий интерес к любому рисунку, встреченному в книге или газете, на магловской улице или простой рекламке. Сам Поттер рисовать не умел, — понял это еще по давнему заданию по зарисовке лукотруса — а потому не видел смысла углубляться в тему художества. Просто автоматически, видя ручные работы, отмечал их стиль и особенности, то, как ложится краска или грифель на бумагу в зависимости от техники, как идут линии наброска или на чем фокусируются его детали.       Драко, снова склонившись над столом, спустя некоторое время выдал:       — Я видел его рисунки в одной из школьных газет. Парень шёл в реализм — не знаю, дошёл ли до чего большего… — Поттер пожал плечами.       — По мне, и реализм чего-то да стоит. Я и его добиться не могу.       — Это ничего не значит, — на сей раз почти сразу отрезал Малфой; похоже, тема, в направлении которой развивался их диалог, вправду его увлекала. — Реализм почти как срисовка — проще некуда, если есть определённый навык. Реализма и ты смог бы добиться, если бы долго работал. Любой бы смог. А свою манеру надо долго вырабатывать и, право, не знаю, смог ли Томас к ней приблизиться…       Гарри подобное заставило задуматься. Он и правда был человеком не рисующим, хотя и мог углядеть в картинах чуть больше среднего обывателя. Однако же мнения, которое сейчас выразил Драко, он никогда не слышал и даже не задумывался о подобном.       «Как срисовка». Сам Малфой сосредотачивался на людях — так что это, ежели не та же срисовка, пускай и… переработанная? У слизеринца она была очень переработанная…       — Не знаю, — приглушённо отозвался Поттер. — Но, так или иначе, наблюдая за Дином, я понял, на что можно обращать внимание помимо общего вида рисунка. Как по мне, это значит, что писал он что-то более уникальное, чем ты говоришь.       — Может быть, — пресно допустил Драко. Вспышка, было полыхнувшая в его предыдущей реплике, угасла. Гарри коротко глянул на него. Он всего на мгновение подумал, что Малфой может быть чем-то, кроме гиперболизировано-спокойной серой массы без капли эмоций…       — Между прочим, — несмотря на то, что Драко вернулся к прежней нейтральности, замолкать он, видимо, не планировал, — твоя кошка всегда так агрессивна к незнакомцам?       Поттер тоже задумывался, почему его домашняя любимица невзлюбила Малфоя. В моменты его приближения кошка всегда держалась подальше, а если Драко приближался сам, всегда тихо шипела. Малфой тогда удалялся от неё, пока черно-белая красавица не впустила в него свои когти.       — На самом деле нет, — признался Гарри, еще думающий над заданным вопросом. — Наверно, просто переняла мои привычки.       — Тогда ясно, почему она меня невзлюбила, — тихо фыркнул Драко. Поттер украдкой рефлекторно ухмыльнулся, мысленно еще не отходя от темы. Признаться, его кошка в моменты контактов с Малфоем напоминала Живоглота, который некогда испытывал неприязнь к Коросте. Но ведь эти коты были схожи еще кое в чем…       — Она — полужмыр, — вспомнил Гарри вслух. Обычно он не брал происхождение своей любимицы в счёт, ведь абсолютное большинство кошек и котов в магических зоомагазинах так или иначе были в родстве со жмырами — чем-то напоминающими маленьких рысей и львов животными, чутко чувствовавшими скрывающих или лгущих о чем-то людей.       — Да, вероятно, этого следовало ожидать, — пробормотал Драко, выдвигая новый ящик стола, чтобы подобрать торчащее из него перо, неизвестно как туда втиснутое. — Книга…       — А? — вскинулся Поттер. — Еще одна? — он шагнул к Малфою, чтобы взять том, который тот только достал из стола. Когда он перенимал у Драко из рук книгу, прохладный воздух донёс до него непривычный, раньше неслышный запах. Гарри сперва подумал, что тот идёт с улицы, откуда еще продувало. Это был запах мяты. Но не режущий обоняние своей остротой, а какой-то мягкий, может, даже с ноткой сладости, что Поттер не смог точно уловить во время секундного контакта с Малфоем.       Его ноздри на секунду расширились, ощутив вблизи слабый приятный аромат, но сам Гарри не придал ему значения, отойдя от Драко обратно к своему стулу, где покоились остальные, еще не прибранные книги.       — Уже было потерял её, — приглушённо бросил он, отвернувшись. — Да, прежде чем мы вернёмся к работе, — вдруг вспомнил Поттер. — Скоро я буду пропадать — нужно будет перейти в лабораторию к Снейпу. Если что, не удивляйся, если я… исчезну с утра до самого вечера. Это норма для практических работ, ладно?       Только через мгновение Гарри задумался о том, с чего он вообще решил сказать это Малфою? Тот обошёлся бы и без объяснений…       — Хорошо. Спасибо, что предупредил, — Гарри ненадолго завис.       Через минуту нового молчания он подумал о том, что Малфой, кажется, снова растерял свою отточенную сухую манеру, без которой, к слову, воспринимался не так и противно… Более того, гораздо более мирно, чем в прошлый раз, прозвучало это «Спасибо».       Да и сам Драко, похоже, за время работы в кабинете стал более… живым? Как его рисунки, хоть и не настолько красивым в глазах Поттера. Может, этого и добивалась Гермиона, советующая ему мягче обращаться с Малфоем?       Признаться, Гарри, удивившись некоторым проявленным эмоциям Драко, впервые для себя понял, что вызвало ту тупую неприязнь, из-за которой он ранее отказывался преступать порог сухого общения. Не только то, что Малфой был для него скорее шаблоном, чем полноценным человеком, шаблоном, за которым скрывалось множество неприятных воспоминаний.       Главной была не она. Серость Малфоя. Его слишком отточенное… всё. От манеры движений до речи. Это создавало до жути отталкивающее впечатление, что перед ним кто-то ненастоящий, поддельный, двуличный и наверняка такой же серый, как и цвет глаз у Драко. Шаблон. Конечно, Поттер не мог в таком виде воспринимать Малфоя как того, кто способен чувствовать хоть что-либо, к кому нужно обращаться уважительно, как к обычным людям.       Стоило увидеть хоть каплю «живости» Драко, как сам он стал в глазах Поттера не таким отталкивающим. К такому открытию, особенно за нудной однообразной работой, Гарри готов не был.