Проклятие кровавого цветка

      — Успокойся! Пять минут — и тебя выпустят, ну!.. Хватит брыкаться…       Гарри обращался к Живоглоту, изо всех сил выкарабкивающемуся из его рук — он явно догадывался о том, что несут его к клетке, расположенной у входной двери и неряшливо прикрытой плащом. Кот зашипел еще громче, когда из столовой, мимо которой прошёл Поттер, выглянул Драко, при виде взятого в плен врага расслабленно опершийся о дверной проём.       — О, ты заберёшь его даже раньше, чем я предполагал, — Малфой с удовольствием следил, как Гарри загоняет Живоглота в клетку — коту почти удалось сбежать, когда Поттер удерживал его одной рукой, свободной потянувшись к упавшему плащу.       — Только вот я ухожу вместе с ним, — выдохнул Гарри, поворачиваясь к стоящему напротив Малфою. Выглядел Драко сегодня как-то особенно, по-домашнему. Вместо рубашки или очередной водолазки на нем была футболка, по размеру столь же большая, какие зачастую носил сам Поттер.       — Можешь меня не ждать — семья Рона наверняка продержит меня до ночи, — Гарри накинул поднятый с клетки плащ. Рядом незаметно объявилась пятнистая кошка. Насупившийся Живоглот вновь встал на лапы. Зверушки обменялись прощальными взглядами, после чего черно-белая питомица Гарри, вздёрнув хвост трубой и нагло махнув им у рыжей морды, засеменила в направлении уводящего в кухню прохода.       — Я так и предполагал, — Драко поднёс к губам чашку, которую унёс, выходя на порог столовой; у Поттера промелькнула мысль, что именно его будущее отсутствие послужило тем, что подтолкнуло Малфоя сменить образ. — К слову, с чего вдруг ты снова пооткрывал все окна?       — Снова? — переспросил Гарри, застёгивая пуговицу плотной мантии.       — Ты делал так и в прошлые разы, когда шёл к друзьям…       — А, — внутренности Поттера слабо сжало смущение. — За сутки обычно стараюсь выветрить запах сигарет…       — Со всего дома? — в тоне слизеринца послышалась скептичность. Гарри пожал плечами, пробормотав:       — Так, на всякий случай… Перестраховываюсь… — Малфой глухо хмыкнул.       — Холода конечно от этого… — но его мысли, кажется, уже отошли от темы. — Послушай… — в Драко вдруг послышалась неуверенность. — Можешь задержаться на пару минут?..       — Зачем? — в замешательстве повернулся к нему Гарри. — Это важно?       — Думаю, в некоторой степени… — Малфой скрылся в комнате, чья дверь прикрылась, скрывая его от взгляда гриффиндорца. Тот тихо вздохнул.       Драко вышел из столовой с блокнотом в руках. Поттер с любопытством проследил за тем, как Малфой, шагая к нему, вырывает страницу.       — Помнишь, ты просил нарисовать что-то красочное? — Гарри замер, на пару секунд будто нырнув под воду. Конечно, он помнил эту просьбу.       Исполнение той всё еще было желанным, однако он думал увидеть его вскользь, при очередном беглом взгляде в чужую тетрадь — и уж никак не узнать от самого Драко в момент своего ухода.       — Да, помню, — Поттер едва не запнулся. Малфой развернул вырванный лист к нему, и Гарри растерянно принял его в свои руки.       — Это твоё, — без обиняков уведомил Драко.       Взор Поттера тут же был прикован к листу. Неужели там правда были использованы краски?..       Были. Гарри стало тяжелее дышать. Украшенный цветом набросок пестрил зелёным. Не слизеринским, цвета тёмного изумруда, а более прозрачными, но всё равно ярким, как летняя листва.       Малфой применил подаренные краски как акварель, изредка подчёркивая детали более насыщенными мазками. Это не было похоже на стиль первых работ. Там не было светлости с лёгкостью карандашных линий, что просвечивала сквозь водянистый цветной слой.       Драко использовал как набросок саму краску, вырисовывая бо́льшую часть контуров всевозможными оттенками зелени. Довершающей частью был не цвет — карандашные линии, привычно резкие и ломанные, но ставшие менее темными, подчёркивали созданный красками образ, перенявший от темных рисунков Малфоя небрежность, а от старых — яркость. Грифель взял на себя лишь дополняющую роль.       Увиденное было чем-то совершенно новым. Поттер думал о возврате старого стиля Драко, а не его переосмыслении, но то не было плохим.       Глаза. Среди листвы, набросанной плотными мазками, в которых сквозили следы, оставленные особо грубой или сухой кистью, просматривались глаза. Ничего более. Драко не изобразил цельный портрет, как делал это ранее.       Именно листва впитала в себя более изумрудные оттенки. Цвет её обычного окраса, более светлый, чистый, с примесью желтизны, был использован для радужки глаз. Даже их зрачок не был черным, просто обозначенный еловым цветом и чётче обрисованный парой рваных округлых штрихов. Блики в нем отливали полупрозрачным салатовым, а тени обозначились карандашом — более мягким, чем на всем остальном рисунке.       — Это… я могу забрать? — голос Гарри незапланированно дрогнул.       — Да. Я оставлю в гостиной — заберёшь, как вернёшься, — подтвердил Малфой; Поттер взял вырванный лист более бережно, наконец, отрывая от него глаза. Драко еще стоял перед ним, спрятав руки за спину. — Я закончил это сегодня утром. Может, мне и стоило сделать это быстрее, но…       — Нет, — покачал головой Гарри. — Я предполагал, что это будет сложно… — Малфой в сомнении пожал плечами. — И…       Поттер протянул руку, чтобы передать Драко лист обратно. Тот взял его, соприкоснувшись с Гарри пальцами.       — Сложнее было определиться, хочу ли я отдать его тебе…       — Почему? — вырвался у Поттера осторожный интерес. Малфой увёл глаза.       — Я и сам не до конца понимаю… Будто бы туда вложено что-то особенно… душевное, личное. Но сейчас это неважно, — он выпрямился, словно сбросив груз и, подкрепляя это впечатление, добавил: — Мне стало легче, когда я отпустил это, передав тебе.       Гарри не слишком понимал, как комментировать это откровение. Задерживаясь в пояснении своих чувств, он не ожидал услышать о чужих.       — Что ж, это… Хорошо, наверно, — он и сам понимал несуразность своего лепета, и поспешил от него отойти. — Признаться, я думал, образ будет похож на что-то из твоих старых рисунков, — докончил начальную мысль он.       — На самом деле я пытался сделать что-то такое, — охотно поддержал Малфой, перекладывая лист на блокнот, что вновь держал перед собой. — Не помню, выбрасывал или нет… Получилось не очень… — Поттер вспомнил день, когда застал Драко спящим в гостиной. Лежащую на столе тетрадь и сброшенный на пол карандаш. Рядом с первым тогда была коробка красок. Кажется, именно то явилось следами неудачной картины.       — Взгляни, — Малфой протянул Гарри раскрытый на повреждённой странице блокнот. На промятых местах чётко виднелся след обломавшего грифель карандаша. Похоже, это и была когда-то вскользь увиденная Поттером работа.       — Мрак, — уголок губ Драко дрогнул в намёке на усмешку, когда он вновь закрыл тетрадь, оголив запятнанную старыми каплями и мазками обложку. — Как видишь, метод копирования был бесполезен…       — Да… Срисовка — проще некуда, если есть определённый навык, — Малфой вздрогнул, в серых глазах отразилось лёгкое подозрение. Гарри только что процитировал его старые слова, сам этого не осознавая.       — Да… У меня раньше была другая манера. Пришлось постараться выработать еще одну, чтобы вышло что-то приличное.       — У тебя это прекрасно получилось, — заверил Поттер. — Выглядит потрясающе и действительно отличается от всего другого. Мне кажется, цветовая гамма подобрана крайне удачно…       Малфой совсем слабо улыбнулся. Гарри не видел проблемы в том, чтобы говорить вслух о всех достоинствах его рисунков. Не видел никогда. Даже если сейчас было пора уходить. Поттер был уверен — Драко не будет против проявления его эмоций и примет их позитивность к сведенью.       Драко проследил за тем, как Гарри скрывает под чёрной тканью не сменившуюся с момента недавнего прихода от Снейпа одежду. Когда Поттер взял в руки клетку, Малфой, на долю секунды замешкавшись, бросил ему вслед, отворачиваясь:       — Можешь передать привет для Грейнджер от моих расцарапанных рук, — он скрылся в проходе до того, как гриффиндорец смог бы ответить.       Гарри фыркнул, крепче сжимая ручку клетки-переноски. Он прикрыл глаза, разворачиваясь на месте…       Ветер, ударивший в спину, едва не заставил снова закружиться в трансгрессии — Поттер удержал равновесие, протянув вбок свободную руку. Он стоял прямо перед входом старой, всё еще слегка косившейся в сторону Норы.       Открывая глаза, Гарри услышал скрип дверных петель — и едва не столкнулся с выходящей на улицу миссис Уизли, в последнее мгновение успев отскочить назад. В клетке зашипел Живоглот, переводя на себя внимание воскликнувшей короткое «О!» Молли.       — Гарри! — тот не успел вдохнуть уличного воздуха, как почувствовал, что его сжимают в крепких объятиях.       — Добрый вечер, миссис Уизли… — с трудом выговорил он, поправляя очки, когда его отпустили. — Извините, что переместился так близко…       — О, пустяки, милый!.. — махнула рукой улыбающаяся мама Рона. — Это я выскочила — пора бы напомнить Артуру о семейном ужине, а то сидит весь день в гараже. Не дай Мерлин нам еще одной летающей машины!.. — Поттер подавил смешок, но его глаза сузились в весёлом прищуре.       — Впрочем, что это я, — спохватилась Молли, поправляя цветастый фартук. — Давай заходи — в кухне уже сидят Рон с Гермионой. Если поторопитесь, успеете поговорить до начала трапезы.       Гарри, поддавшись уговорам, нырнул за деревянную дверь, оставив за ней сероватый пейзаж — уже смеркалось, но закатное солнце спряталось за пригорком, остаток своих лучей скрыв за тучами, собиравшимися на западе. Благодаря приоткрытому окну еще было слышно кудахтанье кур, что вскоре потонуло в знакомых голосах со стороны кухни. Поттер спешно повесил плащ на один из горстки настенных крючков.       Стоило ступить за порог почти пустого помещения, как разговор стих. В глаза Гарри ударил желтоватый свет. Он, сощурившись, приветственно махнул двум знакомым фигурам.       Гермиона поднялась из-за стола — и первым делом забрала у Поттера клетку, после приобняв его одной рукой. Рон лишь помахал в ответ, направляя пригласительный жест на стул напротив. Гарри молча занял тот, краем уха слыша, как отпираются двери клетки, и Грейнджер что-то говорит Живоглоту. Тот, впрочем, на слова хозяйки особого внимания не обратил, проскользнув меж её ног, чтобы пробежаться по комнате.       Гермиона взмахом палочки поставила опустевшую переноску в свободный угол, где стояла также пара их с Роном чемоданов, дающих понять о том, что после пересечения границы отдыхавшие сразу же направились в Нору.       — Гарри! — Грейнджер, еще раз обняла его, подойдя к занятому им стулу сзади. — Ты не представляешь!..       — Представляю…       — Как мы соскучились, — докончил Рон, налив Поттеру чай в подготовленную ему третью чашку на столе. — Позволь, неужели ты не обиделась прохладному приёму Живоглота? — чинно поинтересовался он у Гермионы, тоном заставляя Гарри глухо фыркнуть. Аромат травяного чая наполнил лёгкие своим теплом — среди смеси ромашки, чабреца и липы выделялась мята, отнюдь не такая душистая и сладкая, какую он привык вдыхать при близких контактах с Малфоем, или что использовалась как ароматизатор для зелий.       — О, Рон, прекрати, — Грейнджер приземлилась на выдвинутый для неё стул. — Прибежит ко мне, как всё рассмотрит…       — Да-да, давай не об этом, — Уизли демонстративно зевнул, принимая более удобную позу. — Ну, Гарри…       Тот встрепенулся — он прежде засмотрелся на взаимодействие друзей, чем сам к нему присоединился. Сейчас к этому добавилось разглядывание одной кухни Норы. Поттер не был здесь с прошлого года. Нора сейчас воспринималась отчего-то с более далёким, ностальгическим теплом.       — Да? Хотите что-то рассказать об Америке? Хотя мне помнится, что в двух письмах мы уже обсудили, считай, всё…       — Это точно, — Рон отодвинул чашку, чтобы отдать предпочтение стоящему рядом печенью — в доме миссис Уизли всегда было что-то к чаю. — Ума не приложу — как у тебя рука не отвалилась…       — Такие длинные письма писать? — Гарри приподнял брови, делая очередной тонизирующий глоток — вкус чая придавал нужный настрой, позволяющий почувствовать себя как можно уютнее. — Могу то же спросить у вас — ваш свиток был в полтора раза больше.       — Вообще, мы писали его по очереди, — призналась Гермиона.       — Около недели.       — И многое не внесли, потому что устали…       — Под надзором Гермионы я как будто доклад писал, — пожаловался Уизли. — Сколько бы упустил, если бы не её напоминания…       — Мне казалось, командная работа важна — мы ведь взяли отпуск, чтобы побыть вместе, — пожала плечами та.       — Я помню и ценю это, ладно? — на секунду тон Рона стал мягче. — Просто, ты знаешь — порой мы в чем-то расходимся…       Грейнджер махнула рукой, переводя взгляд в свою почти опустевшую чашку.       — Без этого никак, — она глотнула остаток чая, задумчиво всматриваясь в одну точку.       Гарри понял, что подуставший сегодня был не он один. Хотя причина его лёгкого утомления заключалась в работе со Снейпом, перерыва после которой не последовало, Рон с Гермионой тоже были не особо бодрыми. Они, как и Поттер, проснулись утром, проследовав в отправной пункт, где перепроверили документы с содержимым чемоданов и отстояли очередь за своим порталом. Гарри была известна эта схема, и он не сомневался, что от такой беготни можно устать точно также, как от непрерывной ходьбы по заполненному пара́ми зелий кабинету.       Сегодня он мог порадоваться тому, что по энергичности был с друзьями на равных. За время недолгого молчания Поттер успел изучить кухню, приметив детали вроде обновившихся занавесок и натягивающей тетиву лука фигурки пакваджи на подоконнике — та была привезена из Америки Гермионой. Последняя спустя минуту заглушила своим голосом мерное тиканье часов — и заговорила именно о том, о чем Гарри подумал.       — А ты знаешь, что в Ильверморни… — Рон прервал не успевшую начаться историю зевком.       — Знает, — он тут же добавил оправдывающее: — Ты же всё писала, не так ли? — Гарри встретился взглядом с Уизли. — Она тебе про эту школу все уши прожужжать может, — предупредил тот, — клянусь горгульей. Больно ей там понравилось, хоть и студентов очень уж мало…       — Почему? — Поттер удержался от того, чтобы не продолжить цепочку зевков — слишком уж успокоили чай и дружеская атмосфера.       — Как, разве ты не помнишь? — Рон вернулся к печенью, заслышав поражённую Грейнджер. — Хоть она и известна, ценится больше как след истории, чем образовательное заведение, к тому же, не считается особо престижной из-за демократичности и относительно небольшой площади…       — Одним из основателей был магл, а еще там так много заинтересовавших тебя злосчастных потайных комнат, да, да… — Уизли поставил точку в разъяснениях. — Этим всё сказано, — и прежде, чем Гермиона успела бы возразить, Рон выдал: — Прошу тебя, хватит истории — ты сможешь поговорить о ней за общим столом, сколько угодно. Перси будет в восторге…       Поттер издал несколько смешков от привычных подколов. Гриффиндорка лишь цокнула языком, впрочем, также не удержавшись от улыбки и прерываясь на то, чтобы долить себе ароматного чая. Уизли тем временем обратился к Гарри.       — У неё свои интересы — но вот меня знаешь что поразило… — Поттер что-то вопросительно промычал, складывая руки на столе.       — Работа министерских у них — не придраться. Может, конечно, потому, что мы иностранцы, — на секунду отступил от выразительности Рон, — но, клянусь, при первой же ошибке… Я не писал об этом в письме — мелочь, и только. Но стоило мне единственный раз по неосмотрительности, как они потом и заключили, трансгрессировать чуть дальше отведённого места — за нами тут же прислали сопровождающего, что разобрался в нарушении и лишний раз напомнил, что, где и как. Ей-богу, мелочь — а отношение-то!..       Гарри отметил выражение, с которым Уизли это рассказывал. В его тоне сквозило неподдельное уважение, и Поттер мог это понять.       — Если б у нас таких к Малфою приставляли… — обронил он с лёгкой усмешкой. Помешивающая сахар в чае Гермиона подняла голову.       — В каком смысле? — её голос был растерянным — лицо же Рона отражало любопытство.       Поттер слабо пожал плечами, думая, как короче пояснить.       — Я имел в виду… — он вдруг запнулся. Мелькнула внезапная мысль, что едва ли Малфой доверял ему ту часть информации о недочётах в системе с мыслью о том, что Гарри кому-то её выдаст — да еще действующему аврору, коим был Рон. Поттер выпрямился.       — Не буду говорить подробно — но, в общем, он рассказывал мне о лазейках, дырах в системе Надзора. Не настолько подробно, чтобы можно было привить что-то серьёзное, — заранее успокоил Уизли он. Рон всё равно нахмурился.       — Если не серьёзное, мог бы нам выдать… — глухо буркнул он. У Гарри дрогнули губы — он не знал, как отказать другу, не обидев. К счастью, это не понадобилось. Грейнджер оглядела парней, дружелюбно поинтересовавшись у Поттера:       — Вы с Малфоем разговаривали о таком?       — Всего пару раз, — Поттер охотно увёл взгляд в сторону подруги. — Не думаю, что подобные трюки были уместны… Хотя один дал ему возможность попасть ко мне, чтобы назначить встречу, после которой всё… вы знаете…       — И часто Малфой подобным хвастает? — речь Рона еще была будничной, пока он решил не придавать значение упомянутому.       — Я же сказал — пару раз, — так же расслабленно повторил Поттер. — Мы говорим чаще о… другом…       Последовала небольшая пауза, ощущавшаяся не так легко, как прошлая, и, разумеется, отнюдь не так, как бывало с Малфоем.       — Ему всё еще, ну… трудно даётся принятие болезни Нарциссы? — прервала молчание Гермиона. Было естественно, что подобные мысли пришли к друзьям первыми. Поттер ведь почти ничего не писал о Малфое. Он чаще упоминал дела со Снейпом, недоговаривая об ином касаемо слизеринца.       Догадки Грейнджер отрицать было нельзя. Поттер в деталях помнил вечер, в котором внутреннее состояние Драко проявилось ярче всего. Тот успел извиниться за это пару лишних раз за прошедшую неделю, но Гарри всё еще не считал вспышку эмоций Малфоя лишней или вредящей.       — Да, это тоже, — он поднял взгляд, отставляя блюдце с чашкой в сторону и отстраняя сладостно-травяной аромат. — Но вообще… не только. С нашей с вами последней встречи успело кое-что поменяться. Я не писал об этом. Счёл работу более важным, а происходящее у вас интересным.       Гарри почувствовал себя неловко, наконец, начиная понимать масштаб упущенного. Но пояснил он всё ровным голосом, в душе надеясь, что ему не придётся подымать в этот вечер архивы памяти. Да и большую часть пережитого с Драко он предпочёл бы не обговаривать.       — Да ну, — улыбнулся Рон. — Не скажу, что упомянутое тобой заслуживает меньше внимания, чем наши дела. Мы не можем обсуждать их вечно.       — Это верно, — выдыхая, согласно кивнул Гарри. Темы с Малфоем было сейчас, в отличие от предновогодней встречи, не избежать. Впрочем, благодаря вечерней атмосфере кухни и вкусному чаю Поттер был расположен к этому больше, чем тогда.       — Я отвечу на ваш интерес, но не так подробно, как мог раньше, ладно? — Поттер скрестил лежащие на столе руки, подвигаясь ближе к столу.       — Моргана тебя упаси заморачиваться с этим, — отмахнулся Уизли.       Мяуканье у дверного проёма, прервало его. Грейнджер обернулась — на пороге стоял Живоглот. Заприметив внимание хозяйки, он засеменил к той с другого конца комнаты и, нырнув под стол, запрыгнул на колени Гермионе. Кажется, исследование дома было закончено.       Поттер уже забыл, что рыжий кот может быть спокоен — так часто он шипел на Малфоя или пытался проникнуть в его спальню. Но в руках Гермионы он стал таким же милым, как раньше, подогнув лапы и проходясь по её кофте длинным хвостом.       Рон потянулся к нему, чтобы почесать за ухом, а Грейнджер, опустив ладонь на пушистую спину Живоглота, кратко предложила Гарри:       — Пока все не собрались и не начали других тем, — её взгляд устремился в окно, где в сумраке можно было разглядеть очертания двора, — можем обговорить это. Не при других, да и времени много не займёт. Что скажешь?       — Думаю, это будет в самый раз, — поддержал Гарри. — Скорее у меня возникнут проблемы с тем, что вы хотите услышать…       — Ну, сперва, — отворачиваясь от кота, подал голос Рон, — можешь разъяснить своё «успело кое-что поменяться». Пока что я вижу, что ты перестал корчиться всякий раз, как речь заходит о Малфое. О зелье мы наслышаны — так что я сомневаюсь, что изменения касаются этого…       — Нет, дело больше в… повседневности, связанной с нашим сожительством, — Поттеру стало легче, когда он перевёл взор на свои сцепленные пальцы. Устойчивое положение рук поддерживало уверенность. Теперь он мог понять Драко, в тревожные моменты скрещивающего руки за спиной.       — Вы сами советовали наладить с ним контакт. Мне это стало удаваться уже ко времени вашего отъезда, хотя топорно, — он глухо хмыкнул. — Я не успел понять, как это вышло, но после Рождества мы с Малфоем, похоже, сблизились.       Уизли приподнял брови — однако в нем не читался негатив, которого Гарри в душе побаивался. Эта опаска была связана с тем, как раньше сам он воспринимал тепло, порой загорающееся внутри при взаимодействии с Драко. Гарри почувствовал, как в груди дрогнуло что-то тревожное.       — Ты так считаешь? — Поттер мысленно поблагодарил Уизли за ровный тон.       — Да, хотя, возможно, звучит глупо. До этого я его не знал, да и не то чтобы стремился. Я и теперь не знаю о нем слишком многое, однако я зачастую могу его понять и найти тему для случайного разговора. С ним больше, знаете… не чувствуется былой скованности и дискомфорта. Мне стоило просто начать воспринимать его без… шлейфа старого образа, отодвинув древний шаблон.       Поттер оглядел друзей. Рон пока не стремился к определённым эмоциям, а лицо Гермионы выражало интерес. Даже Живоглот навострил уши, едва слышно мурча под лаской рук Грейнджер.       — Это я и пыталась донести до тебя, — напомнила та. — Разумеется, отодвинуть воспоминания сложно, но в итоге всё началось с этого, правда?       — Наверно, — уклончиво отозвался Гарри. В голове всплыл образ темных рисунков, послуживший толчком к тому, что происходило во взаимодействии с Малфоем сейчас. Да и обычным человеком Драко в глазах Поттера стать никак не мог. И тот предпочёл бы об этом умолчать.       — Знаешь, твои описания такие расплывчатые, что мне охота самому прийти на Гриммо, чтобы понять, о чем конкретно ты толкуешь, — заявил Рон, закидывая ногу на ногу и отодвигаясь от стола. Гарри усмехнулся, поднимая руки в извиняющемся жесте.       — О том, что Малфой ярче, чем кажется, — он опустил ладони на деревянную поверхность стола. — Или, скорее, удивительнее… — Поттер счёл лучшим привести пример. — Ты можешь себе представить, что он избавился от своей фирменной противной ухмылочки?..       Уизли, заслышав вопрос, издал нервный смешок.       — Ни за что в жизни, — решительно покачал головой он. — Тогда неясно, что он будет использовать вместо…       — Ничего. Ему уже это и не нужно, — это было для Поттера чистой правдой. — Порой он улыбается. Просто, без насмешки, — вырвалось у Гарри. Гермиона, вслушивавшаяся в его слова старательнее Уизли, внимательно оглядела его лицо.       — И знать не хочу, как ты это проведал, — пошутил Рон, чем навлёк саркастичный взгляд. — Ладно-ладно, продолжай. Может, тебе удастся доказать и нам, что Малфой — человек.       — Рон, — закатила глаза Гермиона, но тот лишь небрежно оправдался.       — Да просто шучу… Давай, Гарри, ты можешь удивить нас больше.       Тот рассеянно повёл подбородком из стороны в сторону — снова вспомнились моменты, которые он не хотел пересказывать Уизли и Грейнджер.       — Едва ли… Разве что своим расширившимся в отношении его жизни кругозором — иначе вы, скорее, должны сами его видеть.       — Обойдёмся, — Рон откинулся на спинку стула. — Хотя мне интересны детали его поиска лазеек в системе слежки… — уголки губ Гарри вновь приподнялись. Отвечать на интерес Уизли Поттер по-прежнему не собирался.       — На это не надейся. Диалогов о временах неверного приговора мы не заводим, — до ушей донёсся преувеличенно-разочарованный вздох. — Разве что иногда случайно проскакивает, но всё равно собрать картину можно только по крупицам…       Резкий звук от открытия скрипящей двери заставил Поттера умолкнуть. За его спиной шаги миссис Уизли только что удалились к ведущей наверх лестнице. Рон, вытянув шею, заглянул за плечо Гарри.       — Тебе следует поторопиться, — посоветовал он, вновь опускаясь на стул, с которого было привстал. — Держу пари, ма пошла тормошить Джинни и остальных… — Уизли потянулся к Живоглоту, чтобы погладить — Гермиона, задумавшись, перестала это делать.       — Как думаешь, Малфой успевает интересоваться чем-то? — вдруг поинтересовалась она у обернувшегося к распахнутой двери кухни Гарри. Тот принял исходное положение, сталкиваясь с Грейнджер рассеянным взглядом.       — Что?.. А, да, — нашёлся он; ответ был проще некуда. — Он постоянно рисует. Причём занимается этим давно. Я видел очень много разных работ, отражающих его настрой в разные периоды последнего года, если не дольше.       — Никогда бы не подумал, что Малфой — человек искусства, — хмыкнул Рон.       — Но так оказалось. Его стиль довольно самостоятелен, особенно тот, что проявляется в последнее время… — Гарри оборвал желание погрузиться в тему глубже. Он снова словил на себе взор Гермионы — и, похоже, наконец понял посещающие её мысли.       Подруга как никто другой знала, как Поттер засматривался на работу художников. Уж она едва ли могла упустить своеобразное увлечение, проявляющееся в мелочах оценивания рисунков, повсеместно встречающихся в учебниках, газетах и банально рекламах. Она наверняка лучше Уизли понимала цену внимания Гарри в области художества, потому и проявляла к этому больше интереса.       — Считаешь, его работы можно похвалить? — уточнила она, может, думая, что Поттеру придётся поразмыслить над ответом. Однако тот его знал и принял для себя давно — еще до последнего, цветного рисунка, переданного Малфоем.       — Безусловно, — без замедлений подтвердил Гарри.       — Эй, что насчёт того… — раздалось со стороны Рона, отодвинувшегося от кота. Судя по всему, последнюю минуту разговора он пропустил, утонув в собственных мыслях.       — Да? — разорвал зрительный контакт с Гермионой Поттер. Уизли поднял голову, теперь выглядя более вовлеченно.       — Что насчёт того, что Люциус остался в Азкабане на пожизненном? — Уизли пришлось добавить: — Я просто… думал об этом, когда читал то, что ты писал по поводу того, как продвигается работа над зельем для Нарциссы. Ведь она-то не единственная, кто ему близка…       — Боюсь, что единственная, — твёрдо прервал Гарри, и Рон обратился в слух. — Задевая тему с Люциусом… У них с Малфоем были проблемы, — Поттер поджал губы, понимая, что вновь не сможет раскрыть секрет. Это откровение Драко было определённо важнее способов бегства от Надзора.       — Не думаю, что Малфой расстроен тем, что его отец получил наказание.       — Это странно. Кажется, когда-то он восторгался Люциусом…       — Это не то, чем кажется, — резче положенного оборвал Гарри. К обсуждению Люциуса он не желал притрагиваться. Рон что-то промычал, едва ли соглашаясь.       — Ты не объяснишь нам? — Поттер был вынужден столкнуться с прямым взглядом. Он поджал губы.       Было сложно с ходу решить, ценит ли он откровенность Драко настолько, чтобы держать её только при себе. Но он точно ценил её до такой степени, чтобы задуматься о том, хотел ли Малфой распространения деталей своего детства и воспитания…       — Нет. Я… не могу. И не хочу, — Гарри резко выдохнул. — Спрашивайте сколь угодно о моём к нему отношении, и я расскажу. Но выдавать то личное, что он мне доверил, я не стану.       — Странно всё это… — глухо заключил Рон. И даже Гарри был с этим частично согласен.       — Вовсе нет, — возразила Грейнджер, вдруг добавив: — И так всегда было ясно, что у Малфоя в семье не всё гладко…       — Что, прости? — вырвалось у Уизли.       — Разве?.. — тише поддержал Поттер, поднимая прежде опущенный взор. Гермиона, оглядев их, выдохнула.       — Знаете, в вас, как в тех, кого он задевал больше всего, можно было не сомневаться… — Живоглот спрыгнул с её ног, и девушка выпрямилась на стуле, отряхивая колени. — Я имею в виду, от кого Малфой мог перенять агрессию, как не от Люциуса? — она чуть наклонилась вперёд. — А его привычка хвастаться чем только можно при всяком удобном случае, привлекать к себе внимание?       — Это едва не самое худшее, — хмуро заметил Рон, вспоминая случаи, когда Драко, пользуясь властью над интересом толпы, прямо посреди коридора давал своими речами начало слухам об участниках «Золотого трио».       Гарри предпочёл промолчать. Он почти забыл прошлого Малфоя, перестав считать изживший себя образ достойным внимания.       — Можно было просто задать вопрос «Зачем он это делает?», — подвела Грейнджер.       — Очевидно, чтобы потешить своё тогдашнее самолюбие, — до Гарри, только вынырнувшего из пучины мыслей, это долетело с опозданием.       — Едва ли самолюбие у него было, — вырвалось у него. Брови Рона влетели вверх, из его уст почти успело вырваться изумлённое «Что?».       — Я не смогу объяснить. Но я знаю, — тихо признался Гарри.       Ярче всего он понял сказанное буквально секунду назад, когда слова друзей, касающиеся Люциуса и Драко, напомнили ему высказывания, которые последний недавно обращал к себе в нервном срыве. Обвинения «Ты делаешь недостаточно», «Ты слишком беспомощен», «От твоих усилий никакого толка» легко было представить вылетающими из уст старшего Малфоя.       Это было слишком очевидно. Очевидно и, пожалуй, как некогда говорил сам Драко, несколько банально. Но от этого не менее грустно.       — Что ж, — спустя небольшую паузу заговорил Рон. — Были у Малфоя проблемы или нет, те не делают его старого лучшим человеком, не так ли?       — Безусловно, — Поттер окончательно вернулся в реальность. — Жаль, что в итоге из-за этого я воспринимал его не лучше, чем он меня в школе, — вырвалось у него.       — Забудь, — небрежно откликнулся Уизли. — Если сейчас всё нормально, значит, не стоит лишний раз волноваться, — успокоил он.       — Да я и не думаю, — пожал плечами Гарри, косясь в сторону уже похолодевшей чашки из-под чая.       — Надеюсь, Малфой тоже, — слегка усмехнулась Гермиона. Поттер, спустя секунду кое-что вспомнив, улыбнулся в ответ.       — Нет, с этим у нас обоих точно всё нормально. Мы, считай, официально решили убрать влияние прошлого, которое то оказывало на наше отношение друг к другу. Словом, просто… извинились за всё, зарыв остаток обид.       — Что ж, это и правда могло быть особенно важно для вас обоих, — понимающе кивнула Грейнджер. — Хорошо, что вы закончили с негативом…       — Не говори, — перебил Рон, потягиваясь и почти что зевая. — Думаю, пора заканчивать — я слышу, как спускается Джинни…       Гарри прислушался — Уизли был прав. Гермиона встала, беря с края стола палочку и её взмахом поднимая чашки. Её примеру последовал и Рон. Когда Поттер сделал то же самое, между его ног пронёсся Живоглот, направляясь к лестнице, откуда теперь явно слышалось чужое присутствие.       — Да, кстати, — напоследок повернулся Поттер к Гермионе, ныряя в сторону от летящего в мойку сервиза. — Малфой просил передать привет от имени своих расцарапанных Глотиком рук, — он ухмыльнулся, заслышав, как Уизли фыркает, едва не поперхнувшись куском печенья.       — Кого-то невзлюбили, а? — бросил он скрывавшемуся в проходе коту, не дав открыть рта Грейнджер. — Даже кот понимает, что с Малфоем всё не так просто. Всё твоя вина, Гарри, — ткнул в друга Рон половинкой печенья. Поттер не смог удержать нескольких смешков, как и Гермиона.       — Чем вы тут занимаетесь? — послышался голос Джинни, когда та еще не успела войти в кухню. — Закругляйтесь со своим чаепитием, маме еще стол накрывать… — Поттер, выдохнув, обернулся к окну. Там уже почти совсем стемнело. Хорошо, что к этому времени с самой проблемной темой на сегодня было покончено…