***
— Малфой пришёл в себя. Гарри не ждал ничего больше, чем этого оповещения. На третий день после своего пробуждения он услышал это, привычно вглядываясь в языки пламени в камине гостиной и перетирая в пальцах фильтр сигареты. Та вместе с травяным чаем полетела вниз, когда Поттер, резко встав, опрокинул крохотный столик. Колено пронзила боль, но Гарри не обратил на неё внимания, на обмякших ногах торопливо зашагав к Снейпу. Тот принёс новость, едва преступив порог и этим застав Поттера врасплох. — Он очнулся? Вы уверены? Я ничего не почувствовал… — в груди Гарри начала клубиться тревога — он помнил, что должно было происходить после ритуала в случае, если тот был успешен. — Идите — он явно желает Вас видеть, — Северус шагнул обратно в вестибюль. Поттер поспешил за ним, оставляя позади домовика. Вопреки еще отдалённо ноющему телу, Гарри птицей взлетел на второй этаж. Снейп отступил, понимая, что гриффиндорец его перегоняет. У раскрытой двери Поттер остановился, будто невидимая стена преградила путь. Он, держа равновесие, уцепился за торец двери. Словно не было полуминуты, в которую он торопливо поднимался по лестнице. Словно всё произошло так стремительно, что даже сигаретный окурок, который Гарри уронил в растерянности, только коснулся пола гостиной этажом ниже… — …почему ты встала?.. — долетел до него обрывок тихой фразы. Тревога, до этого укрывающая изнутри непостоянными волнами, резко захлестнула всё его тело при звуке дорогого голоса. Пальцы Поттера судорожно сжались, он едва сумел вдохнуть. Кровать Малфоя перекрывала своей спиной его мать. Гарри видел, как она укладывает пытающегося сесть Драко обратно в постель. Расслышав Поттера, Нарцисса позволила себе отойти от сына. Тот, было лежащий, вновь приподнялся на локтях — сделал это с неимоверным усилием, едва сумев оттолкнуться руками от подушки. Время остановилось. Будто вновь произошло перемещение в другую реальность. Будто в голову ударил алкогольный хмель. Будто он застыл во мгновении, предшествующем потере сознания. Нарцисса по знаку стоящего за Поттером Северуса отошла к выходу. Щелчок двери заставил Гарри двинуться с места. Он шагнул вперёд так, будто не шёл по доброй воле, а падал. Руки попытавшегося сесть Малфоя мелко дрожали от напряжения — он еще был крайне слаб. Поттер чувствовал себя так, будто его тоже вот-вот проберёт дрожь, и даже не знал, зависело ли это от связи с Драко. Связь. Стоило встать на пороге, он ощутил то, что должен был. Помутнённый осадком недавнего пробуждения, чуждый трепет прокрался в грудь — забился в той столь естественно, словно Гарри вновь очутился в чужой памяти. Стоило встретиться взглядами, как всё снова застыло в глухоте неизвестности и ожидания. Серые глаза были почти до белого прозрачны — пусты, потеряны, но чисты, не застланы ни единым вкраплением мрака. В зелёных крутился мутный вихрь напряжения, только что начавший рассеиваться светом неуловимой надежды. Слившиеся, чувства заструились, вытянулись в струну виолончели, низко стонущей от движения смычка. Поттер, как на смазанной живой фотографии, сделанной неумелым фотографом, видел, как вздымается грудь Драко от тяжёлого дыхания. Он вновь шагнул вперёд, вновь так, будто спасался от падения. Струна лопнула, не выдержав молчания, когда Гарри, поддавшийся внезапной слабости, коснулся коленом изножья кровати. Нельзя было понять, что говорить, что сделать. Нельзя понять степень риска, связанного со всеми возможными действиями или их отсутствием… Застывшая картина мира пошатнулась, когда руки Малфоя, не выдержав веса его тела, подогнулись. Поттер почти предугадал это, почувствовал незадолго до момента падения. Лишь это было тем, что точно должно было происходить. Это было сигналом чужой души. Рефлекторное действие рассеяло образ ноющего напряжения. Гарри, рывком приближаясь, подхватил Малфоя, не давая упасть на постельное бельё. Но в тонких руках еще хранились остатки сил — их последний всплеск потянул Поттера вниз. Пальцы сжались на укрытом волосами затылке. Гарри сел, упал на кровать, вместо её глухого скрипа слыша облегчённый вздох у самого уха. Близкую к тому щеку обожгло теплом. Поттер, почти забывший, что в мире есть нечто, помимо внутреннего холода, судорожно ухватил ртом воздух. Тревога уничтожилась взрывом чувств, слившихся воедино в огненном вихре, воспламенённом искрой общего тепла. Глухая радость, надежда, благодарность и внутренний трепет вспыхнули, пятнами ярких красок ложась на холст эмоций. — Я так рад… — Поттер слышал, как пересохло горло у Драко — почти так же, как у него самого после лишних выкуренных сигарет. Малфой застыл, словно скованный в пленные путы, пока чужие пальцы не полоснули по спине, пока он не услышал ответа. Гарри запоздало вдохнул, обвивая руками жавшуюся к нему фигуру. В радостный мотив чувств вплелись оттенки пережитого. — Прости меня, — выговорил Поттер. У него рвался голос, их хриплого вдруг преобразовавшись в нечто тонкое и протяжное, полное боли и вины. Стоило это молвить, как гром среди ясного неба, послышался сухой всхлип. Драко знал, за сколь многое Поттер извиняется. Это чувствовалось без всяких слов — те не нужны были, когда связанные души проникались испытываемым друг другом. — Прости меня!.. — Гарри стало еще больнее, когда тонкие руки крепче обвили его. — Я так ошибался… Малфой еще сильнее вцепился в него, утыкаясь лбом в шею. Соприкоснувшиеся с той, его слёзы обжигали адским пламенем. — Всё вышло из-за меня… — Нет. Нет, не всё… — рваное дыхание запечатало след мокрой горечи на коже Гарри. — Если бы я пришел на суд… Если бы не бежал от последствий, от своей вины, от ответственности… Если бы хоть раз дослушал твои слова о том, что с тобой было из-за неверного приговора!.. — к горлу Поттера подступила вяжущая влага, мешающая внятной речи, путающая язык едким осадком табака. — Ты бы не был обречён на одиночество… на скитания между плохими работами, недоступность нормальных, на увиливание от Надзора… никаких ограничений у твоей семьи не было бы, имей я хоть каплю сочувствия!.. — горечь во рту связала язык, дав голосу на последнем восклицании хрипотцу вместо больной стонущей тонкости. — Тебе бы не нужно было так долго искать спасения, твоей матери бы не пришлось… Я так ужасно поступил… так ужасно поступал все те два года… Я так виноват перед тобой.! Лицо Гарри горело от тупой боли, горькости и подбирающейся к покрасневшим глазам мокроте. — Я знаю… — дрожь снова тронула плечи Драко, когда он дослушал гриффиндорца. Тот потонул бы, захлебнулся в горечи, если бы не вынимающие в действительность тонкие руки, медленно съезжавшие по спине. — Я так много сказал, сделал ужасного… И… ты до сих пор считаешь меня своим светом, — надрывный всхлип прорвался сквозь пропаленную едким дымом гортань. Сухая боль сковала едва не сорванное горло. — У меня нет выбора. Я не могу по-другому. — Ты… я хочу этого, но ты не должен меня прощать… Ты не должен, — он прервался, чувствуя чужеродную зажатость в груди. Поттер зажмурился, и ресницы вытолкнули на щеку первую дорожку слёз. Его простили. Это понималось и без слов. Драко простил его, даже опомнившись от влияния проклятия. Даже когда Гарри перестал быть единственным человеком, на которого Малфой мог опереться, он прощал. — Я до последнего верил, что умру, — вспышка своей и чужой благодарности жгла сердце. — Ты спас мне жизнь. — Я не мог не спасти… не мог по-другому, — отразил ранее сказанное ему Поттер. — Даже если бы не я… не результат моих действий привел бы к этому… Я не мог… Я не могу больше оставить тебя… Сердце пылало болью от переизбытка эмоций. Оно разбухало, с неиссякаемой мощью бившись о грудную клетку, готовую сломаться при понимании того, что Драко не питает к нему ни капли застарелой неприязни, боли или зла. Гарри втянул воздух в грудь, раскрывая глаза. Поттер почувствовал, как норовят упасть с его спины руки Малфоя. Он взял их в свои, почти отодвигаясь от Драко. Он поднес соединенные в своих бледные ладони к губам, уткнувшись в них и стараясь согнать общую мелкую дрожь. Сделав еще один вдох, походящий на новый всхлип, и избавившись от мутящих окружение слёз, по знакомой дорожке прошедших к подбородку, а затем к пальцам чужих рук, Гарри поднял глаза на слизеринца. Избавившись от темноты, Поттер осязал что-то помимо смешения чувств. Он поднял голову, неосознанно прислонил соединённые с чужими руки к своей груди, где новые, более размеренные вдохи успокаивали охваченное жаром сердце. Гарри ощутил идущий от Малфоя запах — вовсе не мятный, бывший в разы лучше того, тошноту от которого Поттер не мог забыть. От Драко пахло свежестью чистого постельного белья, яблочной отдушкой шампуня, осевшей на еще тускловатых волосах… Гарри плотнее укрыл руки Малфоя в своих ладонях, горевшим взглядом, усеянным узорами красных сосудов, всматриваясь в столь дорогое ему лицо. Драко расцвёл от прилившей к тому крови. Румянец от воспалённых глаз пятнами полупрозрачной акварели распространился на скулы и нос. Сухие истрескавшиеся губы стали одним мазком красной краски — вовсе не такой кровавой, как у пятнышек недавно погибшего цветка. Сам Поттер наверняка мог выглядеть примерно также, но не мог думать о том, глядя на ожившее лицо. Ещё худое, но переставшее напоминать резкостью недвижимых черт высеченную из камня скульптуру. Бледное, но уже не с серым подтоном. Серость. Гарри остановился на блестящих от слёз глазах. Внутри него, умиротворяя огонь в груди, что-то распустилось, стоило увидеть, что радужка Драко наполнилась теплотой. Он не помнил, когда в последний раз она была такой. Почти забыл, каково это — видеть в призрачном тумане малфоевских глаз своё отражение, колеблющееся золотистыми тёплыми искорками. Почти забыл, каково, когда тёмная пепельность зрачка не преступает границы. На время незаметными стали худоба, слабость, дорожки слез на щеках, налитых лихорадочным румянцем — всё меркло при живости лица и глаз. — Как ты себя чувствуешь? — выпорхнуло из уст мелодичной, уже не пронзительной, не вмещающей горечь нотой. Поттеру чудились столь успокаивающими лучистость серого взора, чужие чувства, обвившие его своей теплотой, что он сам поддался им, расслабившись и едва не растворившись. Слёзы еще медленно наполняли глаза, склеивая ресницы и изредка скатываясь. В глубине груди еще что-то ныло, но уже сходило на нет. — Я… — Драко не был уверен. Он растерялся, и Гарри знал это не из-за внешних свидетельств. — В горло как песка насыпали, да? — у Поттера дрогнули губы от неосознанной тени тревожной улыбки — безумно неровной, робкой. Малфой кивнул. Гарри ощутил, как перехватывает вдох возбудившее волнение, когда уголки губ Драко приподнялись в ответ. — Я могу принести воды… — Малфой покачал головой. — Если ты отпустишь меня, я упаду и снова усну… Мне плохо… — это было заметно; после вспышки эмоций Драко был слишком утомлён. — Ты не оставишь меня? — он говорил с большим трудом. Поттер замер, настороженно всматриваясь в Малфоя. Хватка ладоней на слабых пальцах сошла на нет. Ответ был очевиден. — И не подумаю, — обронил гриффиндорец. — Я постоянно буду рядом. До тех пор, пока не отдохнёшь. Драко выдохнул. Последняя дорожка, оставленная одной из слезинок, высохла, оставив на коже шершавый след. Им повезло — Гарри углядел на прикроватной тумбочке за Малфоем графин с водой. Он не выпускал руки Драко, пока тянулся за стаканом. Придерживая ладонь Малфоя, он более всего страшился, что, как только тот вновь сомкнёт веки, его руки похолодеют. — Не бойся, — внятнее прежнего произнёс Драко, поглотив последнюю каплю живительной влаги. — Теперь я буду в порядке… Обещаю. Поттер обнял его в последний раз перед тем, как отпустить. Сжимая складки рубашки, обогнул руками тонкое тело столь бережно, словно то могло сломаться от слишком тесного контакта. Малфой на несколько секунд оперся о Поттера, прильнув к его груди. — Я буду здесь… — повторил Гарри, медленно помогая Драко лечь, удерживая от слишком резкого падения на перину… Малфой позволил себе закрыть глаза, утопая в мягкости подушки и поправленного Гарри одеяла.***
Поттер почти автоматически извинялся перед Нарциссой за то, что отнял у неё возможность краткого разговора с сыном, объяснял, почему не собирается покидать комнату… Жизни Драко сейчас ничего не грозило. Гарри впервые ощутил, что может утолить голод. Ощутил, что может не забивать рот сигаретным дымом — впрочем, пачка всё равно осталась пуста. Ему пришлось просить не отстающую двоицу эльфов принести еду прямо в спальню Малфоя. Пришлось просить Снейпа не стоять над душой, наблюдая, съест ли Поттер всю тарелку жаркого… В конце концов, в комнате Драко, за исключением того самого, Гарри остался один. Вечерело. Пока сумерки сгущались, погружая спальню во всё более синие оттенки, Поттер смог расслабиться. Он с теплотой всматривался в картины на противоположной стене, в сгруппировавшиеся в углу мольберты и выглядывающие из приоткрытой дверцы шкафа художественные принадлежности. Становилось всё темнее, но Гарри не ощущал во мраке холода. Не видел в силуэтах ветвей деревьев сада за окном ничего зловещего. Не видел смолистого силуэта в углу, который порой чудился ему, пока Малфой не пришёл в себя. Поттер не спал той ночью, но это не было сложно — домовики пару раз приносили ему чашки с кофе, а свеча на прикроватной тумбочке не позволяла ослепнуть от ночной черноты… Половину следующего дня он не был один — глухо переговаривался со Снейпом и Нарциссой, обсуждающими состояние Драко. Нарцисса уговорила Северуса остаться на еще одну ночь — тот, понимая, что всё в порядке, хотел уйти, ссылаясь на свою дальнейшую ненужность. Мать Малфоя, предполагая, что тот проснётся вечером, направилась на кухню. Гарри догадывался, зачем… Оставшись с эльфами, он рискнул велеть им покинуть комнату и ждать его оповещения о том, что Драко очнулся ото сна. К его радости, домовики согласились. Поттер пил очередную чашку кофе, когда со стороны малфоевской постели послышался шорох. Гарри мгновенно забыл сонливость, вглядываясь в силуэт Драко под одеялом. Когда-то преследуемый тьмой, мутящей разум, он съёживался на кровати в клубок, стараясь спрятаться от нависшей над ним угрозы. Принесённый Поттером с места ритуала, он лежал на спине лишь потому, что его поместили в такую позу. Сейчас Малфой устроился на боку, спрятав одну руку под подушкой и раскинув ноги. Он был расслаблен, впервые за долгое время чувствуя себя в безопасности. Ему было тепло и удобно, и Гарри не мог не знать этого. Передающиеся от Драко ощущения успокаивали и его самого. Поттер еще несколько секунд всматривался в нырнувшего глубже под одеяло слизеринца. Тот не шевелился — но лишь временно. Стоило Гарри допить кофе, как Малфой развернулся, теперь лёжа лицом к нему. На его щеки и волосы упал смотрящий из окна весенний луч. Поттер невольно залюбовался тем, как тускловатые волосы в его свете будто возвращают себе естественный молочный, слегка золотистый цвет. Светлые ресницы Драко дрогнули. Он выдохнул, тут же жмурясь. — Солнце… — еле слышно промямлил он. — Какая гадость… — Малфой склонил голову, пряча глаза под одеяло. Губы Гарри изогнулись в улыбке. — Неужели ты совсем не рад весне? — тише обычного вырвалось у него — Поттер не говорил громко на случай, если Драко еще не хотел просыпаться. Но Малфой, заслышав знакомый голос, тут же сдёрнул с лица одеяло. Его глаза расширились — Драко напрочь забыл о слепящих закатных лучах. — Ты здесь?.. — изумлённый, он попытался привстать, но что-то пошло не так, и Малфой вновь лёг на бок. — Я думал, мне всё приснилось… Гарри замер, чувствуя, как чужеродное тепло мёдом разливается в груди. При эмоции нежности во взгляде Драко у Поттера загорелись щеки. — Всё? — так же сипло, как и Малфой со сна, повторил он. — Я… То, как ты извиняешься… Как винишь себя, как плачешь… — солнце в окне на секунду померкло вместе с сиянием взора Малфоя. — Нет… Это был не сон. Я не смог сдержаться, когда ты очнулся… — Почему? — цвета зелёной акварели глаза встретились с полупрозрачными серыми. Словесного ответа от Поттера не требовалось. Гарри увёл взгляд, когда понял, что Драко прочитал его точно также, как он сам делал это. Поттер не смог выдерживать зрительного контакта, чувствуя, как в Малфое что-то меняется при осознании того, что творится в чужой душе. — Я… понимаю, — Драко пошевелился, отворачиваясь и пытаясь сесть. — Осторожнее, — Гарри мигом встал. — Тебе понадобится помощь. Поверь, я уже испытывал это… Поттер помог Малфою сесть, с умиротворением вдыхая запах, идущий от его волос. Убедившись, что Драко опирается спиной о изголовье кровати, Гарри повернулся, чтобы налить ему воды. Он слышал не только хрипотцу в голосе Малфоя, но и его потребности. Это не было, как в воспоминаниях. Он не мог понимать прямых мыслей Драко, но так выучил значение любого его чувства, что при его появлении в груди всегда знал больше. Им необязательно было говорить сейчас, когда души и эмоции объединялись слишком явно. Это должно было пройти со временем. Быть напоминанием о том, что когда-то произошло в ритуале, о клятвах, данных при нём, лишь изредка, в самые яркие и чувственные моменты. И всё же первые дни с непривычки каждая минута, каждое мгновение было таким. Малфой не говорил «спасибо», кивая. Он выпил несколько стаканов воды, садясь ровнее и избавляясь от мучений жажды. Гарри не знал, почему не выходит из комнаты и не оповещает эльфов о пробуждении Драко. Почему продлевает тихое уединение, не желая отпускать ту умиротворённость, которую дарил ему Малфой. Это будто бы было естественно для них обоих. — Я хочу встать… — Драко помедлил. — Помоги мне, — прозвучала тихая просьба. Поттер ненадолго замер. Это звучало так просто, но прежде Малфой никогда не просил помощи, в которой нуждался. Гарри наклонился к нему, протягивая в качестве опоры свои руки. В молчании он слышал каждый вздох, то, как Драко нервно сглатывает, медленно опуская босые ноги на пол, как издаёт шорох его слишком длинная и просторная рубашка. — Кто-то еще знает, что я проснулся? — Нет… Они стояли слишком близко друг к другу. Малфой обхватывал предплечья Гарри, нуждаясь в дополнительной поддержке. Он глядел вниз. — Хорошо, — Драко глубоко вздохнул, словно готовясь к чему-то. Поттер напрягся, но тут же растерял насторожённость, согнанную внезапным жестом. Малфой отпустил его руки, падая Гарри на плечо. Расстояния в фут не хватило для ощутимого толчка. Драко прислонился к Поттеру намеренно, медленно запуская руки ему за спину и слабо обнимая. Гарри был вынужден его поддержать — Малфой впрямь отпустил своё тело, которое пока не могли выдерживать одни лишь ноги. С биением сердца кровь вогналась в щеки. Стало слишком тепло. — Я не могу идти дальше без этого… — шёпот пронёсся над ухом. — Я люблю тебя, — Драко отстранился, чтобы Поттер видел его лицо. У Гарри задрожали руки. Со стороны Драко волнение было слабым — он доверял Гарри, он знал, что тот испытывает то же самое. Драко успокаивал. Своей расслабленностью, искренностью и простотой, теплотой тонких рук, чувствами, впечатывающимися в поттерскую грудь. После пережитых воспоминаний это было тем, от чего Гарри было лучше всего. — Я люблю тебя, — повторил Малфой, желая удостовериться, что выговорил всё внятно. У Поттера вновь перехватило дыхание. Глаза Драко сияли так ярко, как никогда. Спокойно, они отблёскивали золотистыми искрами, красящими светлую ясную радужку в схожий с весенними лучами оттенок. В этот момент вопреки всему он выглядел здоровым. Румянец прилил к его щекам не из-за слез, голос утратил хриплость, стал тихим и мягким, нежным. Взор не был затуманен горькой влагой, как в прошлый раз — глаза Малфоя были непривычно ясными и чистыми. — Я тебя тоже… — Поттер разглядел своё отражение в серых глазах, своё потерянное горящее лицо. — Скажи это. Скажи так же, как я, — прозрачная радужка подёрнулась нервным блеском. — Пожалуйста. — Я люблю тебя, — как камень, целый их ворох упал с груди, а не уста обронили краткое признание. Гарри смог понять то, что чувствовал Драко. После признания ему стало так же легко. Малфой выдохнул, прислоняясь лицом к поттерскому плечу. — Я больше не хочу одиночества. Больше не хочу прятаться, — глухо заговорил он. — Я больше не хочу, чтобы ты меня оставлял… — Я… не собирался. — Нам многое нужно будет обсудить… — Я знаю. Я говорил — я хочу идти с тобой дальше, — сглаживая серьёзность слов, грузивших очередную ношу на плечи, Поттер одной рукой тронул волосы Драко. Несмотря на тусклость, те были мягкими. Пушистыми и вовсе не ломкими. — Мы не сможем начать это прямо сейчас… — Но когда мы оправимся… — Гарри глубже спрятал пальцы в светлых прядях. — Я не забуду. Я буду рядом. — Мне следовало принять это раньше, — голос Малфоя вновь сел. Его теплота в груди чуть померкла, лицо заалело так же нездорово, как днём ранее. — Это не изменить. Это не важно — если ты больше не будешь мне лгать. Драко отнял голову от чужого плеча. Его глаза и губы знакомо покраснели. Рука Малфоя дёрнулась, но Поттер его опередил — его ладонь первой спустилась к лицу слизеринца, чтобы вытереть каплю выступившей слезы. Та была свидетельством, что Драко понимает свою ошибку. Как и у Гарри, ему пришло время, чтобы признавать свои промахи и исправлять их. — Если бы я придерживался принципа честности и с тобой, я бы не сделал тебе так больно… — Это лишь отчасти твоя вина, — пальцы Поттера на покрасневшей щеке дрогнули, хоть тон и был мирным. — У тебя были причины. Много причин… — Малфой кивнул, выдыхая и часто моргая, чтобы согнать остаток слез. — Тебе тоже было больно, — почти прошептал Гарри; Драко поджал губы — еще одна горячая капля спустилась к подбородку, минуя пальцы Поттера. — Теперь я знаю… Ты доверил мне память об этой боли. Доверь то, что от неё осталось — и я обещаю, когда мы пройдём это, всё будет хорошо. — Хорошо… — это было и простым закрепляющим повторением, и согласием. Обоим было ясно, что впереди стояло многое. Это «многое» не было лёгким, но вело к лучшему финалу. Даже если сейчас казалось, что после пережитого нет ничего лучшего, чем общее тепло, спокойствие и свобода в чувствах. Закатное солнце глушило яркость эмоций радости и облегчения. В наполненной живыми деталями комнате ощущение уединения усиливалось. Словно спальня со всеми картинами на стенах и художественными принадлежностями находилась отдельно от остального Мэнора, отдельно от всего мира. Этим можно и нужно было насладиться, пока была возможность. Когда Поттер отпустил Драко, тот смог недолго сам простоять на ногах. Пока Малфой вновь садился на кровать, Поттер, поддерживая его, обронил: — Твоя мама готовит твой любимый пирог. — Чт-?.. Она не должна была, — Гарри слабо прислонил палец к сухим тонким губам, и Драко умолк. — Не только я ждал твоего пробуждения. Переживали все — даже Снейп… — Северус здесь?.. — Бутон в его лаборатории погиб, и он послал весточку Нарциссе. Та сочла, что его помощь может понадобиться… — Поттер автоматически разгладил складки рубашки на бёдрах Малфоя. — Тебе многое нужно будет узнать. Да и мне тоже… — Разве ты не уже?.. — спрашивая, Драко потянул гриффиндорца за руку, чтобы тот сел рядом. Гарри подчинился, не выпуская бледной ладони. — Нет. Я не всё знаю. Было не до того, чтобы даже вспоминать. Я и силы восстановил с трудом, а о другом и речи не было… — Могу понять. Может, и мне придётся сперва хотя бы выучиться самостоятельно ходить… — Поттер слабо улыбнулся этому. — У тебя выйдет быстрее — двое домовиков, что ты приставил ко мне, уже выучились поддержке… Не думал, что ты прикажешь им помогать мне. — Ну, это было естественно на случай, если… — Драко запнулся. Гарри испытал странное чувство — он был почти рад тому, что Малфой больше не говорит о своей смерти как о чем-то неизбежном и незначимом. — Хорошо, что в итоге нам больше ничего не грозит… Хотя, — Поттер согнал расслабленность, — тебе придётся восстанавливаться дольше моего. — Почему? — сперва не понял Малфой. — Потому что… — Гарри запнулся. — Ты еще выглядишь как скелет — хотя уже выспавшийся, но всё же… — он набрал воздуха в грудь. — Я волнуюсь. Меня чуть удар не хватил, когда увидел тебя до того, как ты очнулся… — уголки губ Драко разбежались в лёгкой усмешке. — Позволь, я ведь тоже заметил за тобой худобу… — серьёзность давалась Малфою куда лучше Гарри. — Да и дымом от тебя больно сильно пахнет. — Я не мог нормально есть, пока ты не пришёл в себя вчера, — был вынужден выдать причину Поттер. — И слишком нервничал — отсюда и курение… — он ненадолго задумался. — Знаешь, это так… противно. Может, стоит хотя бы попытаться бросить?.. Драко промолчал, устремляя взгляд в окно. За время разговора солнце успело начать скрываться за горизонтом, усеянным садовыми деревцами. На лице Малфоя отразилась усталость — прошло мало времени, но его выматывали сами эмоции, хотя те и были в большей степени спокойными. Закатные лучи продолжали красить его волосы и бледность в здоровый вид. Глядя на это, Поттер думал о том, сколько понадобится времени, чтобы вернуть Драко всю ту живость, о которой он мечтал с момента взгляда на старые рисунки в блокноте. — Пора сказать эльфам, что ты проснулся… — Наверно, они и так знают, — Малфой свесил голову Гарри на шею, крепче обхватывая его ладонь. — Мне не слишком хочется выпускать тебя… — У нас еще будет время. Мы и так уже задержались — Снейп наверняка посетует… — Поцелуй меня, — вдруг оборвал Драко — так легко и тихо, что Поттер сперва даже не осознал. — Что? — Поцелуй меня. А потом уведоми домовиков… Малфой снизу вверх глянул на Гарри, как бы спрашивая, устраивает ли того предложенный вариант. Оранжевый луч блеснул в окне, когда их губы соприкоснулись. Это было так же, как в первый раз — ночью, у камина гостиной Гриммо. Так же легко, слабо и нежно, но теперь вовсе не волнительно и не неловко. В усталом умиротворении не нужны были глубокие поцелуи. Краткого тёплого контакта было достаточно обоим. Казалось, только это могло так естественно и просто завершить разговор, запечатав все чувства и образы дня в сердцах — скорее, в душах. Всё тепло и счастливое умиротворение теперь хранилось где-то глубоко. Там, где никто бы не мог тронуть созданный воспоминанием покой и уют. Там, откуда когда-то излучался последний луч надежды…