Отражения в луже

Бывают ли приятные неожиданности? Как врач Сакура точно могла дать на это ответ: нет. Ухудшение состояния – неприятная неожиданность, улучшение – спланированная работа, сколько ни переживай, как пациент отреагирует на лечение, но при улучшении не скажешь: «Ой какая приятная неожиданность!». Непредвиденное исцеление – не назовёшь «неожиданностью», это же не мелочь какая-то, а чудо, редкое, невероятное, благодаря умению, опыту и высшим силам. Так что все случайности, включая возвращение мужа с миссии, были может и не совсем неприятными, но любви к ним Сакура не испытывала. «Хотя чем ещё наполнена жизнь, если не неожиданностями?». Вот кто знал, что можно вдруг, неожиданно, кристально ясно понять, что в избраннике тебя привлекало совсем не то, что делает его мужчиной. А то, чем он похож на женщину. А самое неожиданное, – вместе с тем стыдное, неловкое, – конкретную женщину? Приятная неожиданность? Сакура запрокидывает голову и стонет, когда Саске входит сзади без подготовки, уточнений и предупреждений. «Наверное, тоже от неожиданности», – ухмыляется она про себя. Ну что тут скажешь, от бамбука яблоки не родятся. Но как же эти двое отменно прикидываются разными. А в итоге мало того что одинаковые по темпераменту и, что уж тут, внешности – глазами этими проклятыми, чёрными, как морская вода ночью, чертями под её толщей, – так ещё и дрожью, которую пускают по хребту прямо в голову. Почти одинаковые руки, у Саске погрубее, конечно, Господи, да даже это движение языком. Да. Все эти откровения были неожиданностями. Приятными ли? Нет. Проглоченная горсть булавок в хлебом мякише – не откашлять. «Я просто очень хотела есть». Она помнит тот голод. Голод по чужим рукам, губам, носу, надменному фырканью. Голод, неожиданно звереющий в груди, сжирающий, когда спустя три года с начала бесконечной миссии Саске, Микото заправляет прядь розовых волос за ухо. Голод в ответном движении дрогнувшей рукой. Невозможность насытиться, вгрызаясь в чужой рот, запечатывая свой ладонью, чтобы не разбудить дочь, обессиленно поднимая голову в гостинной, когда между раздвинутых ног отблеском уличного фонаря очерчена черноволосая голова. Тело тяжело расслабляется, и за пульсирующим удовольствием приходят грязь и стыд. Сакура утыкается Саске в шею и улыбается. – Чего? – Знаешь, что такое приятная неожиданность? Саске отвечает спокойным, незаинтересованным взглядом. Только брови чуть сходятся к переносице в непонимании. – Жить.