Мы только дети.

Обе девушки еще неделю вспоминали ту прекрасную ночь. Избиения со стороны Крис прекратились. Не лицемерная она, чтобы продолжать ее колотить. Возвращаясь со школы с Вилкой и Захаровой, Виолетта сообщила, что ей пришло очередное приглашение на очередную вписку. Только уже от Семена. —Видимо, смена поменялась, ахах,–подшутила Кристина. Приняли мирно (насильно) решение, что идем. Сегодня. Собрались у Лизы дома и вышли. Честно говоря, Индиго не очень хотела идти, но только ради Вилки. В этот раз все были уже свои. Паралельки не было, чему Виолетта немного расстроилась. Она была не против бы пообщаться с Рони, конечно, или еще кем. Социальный человек. И опять, заново, они предложили играть в игру. Но уже "Правда Или Действие". Где Вилка, там и Лиза. Кристина же сама села. Тут уже не по часовой, а по цепи - кто кому задал, тот и продолжает. В процессе игры решают, что будет только действие. Дошла очередь до Лизы. —Эй, индиго.–Небрежно окликнул её Рома давно привычной для неё кличкой.—Скажи, что ты пидораска и поклонись каждому. – Конечно это было шуткой, но увы, так совпало, что последняя нервная клетка лопнула. Проснулась гордость.—Ой-ой, индига разозлилась–крикнул кто-то из компании, видимо заметил сжатые в кулак ладони. Сначала в ход пошли слова. —Кто бы говорил, кто бы говорил... На пидораса косишь только ты.–Заварушка началась. Никто не хотел останавливать это. Всем хотелось увидеть никогда никем невиданные зубки Лизы. —Не боишься, что скоро папашкой будешь?) Ото я смотрю, у тебя на хую телки вертятся, как юла прям.–Жилки яда просочились через её слова. В точку, ведь шушуканье разнеслось по всюду. Кто-то стал еще больше провоцировать её оскорблениями или поддакиваниями, чтобы она его ебанула. А Лиза решила, что стало время концу цирка. Глаза заблестели, отражая тусклый оранжевый свет лампочки. Она яростно кинулась на Рому. Колотила хуй пойми кого. Всех, кто влезал. Но четко и сильно. И удары ее были такие чистые, правильные, даже стойка. Все мягко говоря прихуели, ведь Лизу столько раз хуячили кулаками, а она ни сном ни духом, хотя может и получше Кристины. Пелена. Белый свет. Вспышки и ужасные промежутки. Наконец, сознание вдаряет в голову. Алилуя. Только вот... —Блять.–Ахуевает глядя на Ромку с потреснутой губой и на проявляющиеся синяки на его коже с геометрической прогрессией. Сука. —Нихуя ты конечно,–буркнула какая-то ебанашка сзади. Оборот. А. Кристина. Пропилась за вечер так, что голос не узнать. Вилка тоже в шоке. Но в веселом. Ей по всей видимости зашло. Вскоре все забыли о Ромке, как только отправили спать. Тут то и заключался ответ на вопрос «Почему Лиза не пьет»–Потому что если набухается или с ней что-то станет, всем станет страшно за свою жопу, мол им нет 18 , как они оправдываются. И оставят корячится от тошноты. И сдохнет–не вспомнят. Некоторые мальчуганы подбегали к Лизе с просьбой "научить" так-же. Кристина же взяла бутыль со стола и забилась в угол дивана. О чем-то задумалась. В транс впала, что-ли. Но, блять, Вилка если и дала покой Крис, то не Лизе. В итоге индига взбесилась. Заломила ей руки, чтобы она отъебалась от алкоголя. Но сделала это аккуратно. Потащила на выход забрав ее монатки. Блядство было бы, если она не забрала бы её. Хорошо, что успела. Захарова ушла следом, отставив раздумия на потом. Вместе они усадили вилку на автобус, ведь идти пешком до ее дома среди ночи не хотелось. Пусть и было не так уж далеко. Дойдя до их дома Кристина села на скамейку. Поразглядывала Лизу, а затем, кажется, вспомнила как говорить. —Сядь, что-ли.–Голос не был грубым. Обычный. С хрипотсой, уже стабильной для Крис. Было прохладно, поэтому сон так и завораживал. Да и глядя прекрасный вид на Захарову в нулевы́х рядах тоже расслаблял. Послышалось посапывание. —Похоже, что ночуем тут. Просидев в такой позе 30-50 минут Кристина стала трясти Лизу. Недовольно открыв глаза, щёки индиго затушевались алым цветом. Блять. —Я уж думала, что снег пойдет,–опять намек, на то происшествие. Девчонки встали и пока Крис шебуршала в кармане в поисках ключей, ведь индиго была как сонная муха от того искала бы ключи дольше чем блондинка. Домофон запищал. Дверь открылась. Обладательница длинных волос обернулась. Тишина. Молчание. Ступор. Лиза, сама того не понимая притянулась к Захаровой. Обняла её за шею, скрестив пальцы на её затылке, привстала на цыпочки. И вот, они уже дышали друг другу в лицо. Миллиметр остался меж их губами, но Кристина опомнилась, обомлела и грубо оттолкнула её —Что же ты творишь, Индиго?...–Бросила и скрылась в подъезде. Блядство. Сука. Блять. Пиздец. После такого и стыдно в глаза смотреть. Поэтому девочки вообще не замечали друг друга в школе. Вилка не особо понимала, что с ними, но влезать не стала. Просто была с каждой из них по отдельности. Но не такая же она лицемерная, поэтому, иногда они были и вместе. Втроем. Если уж Кристина и вовсе не смотрела в глаза Андрющенко, то Лиза же наоборот в такие моменты, кажется, думала, что Крис—арт объект, для всеобщего любования. По сути так и было. Она нравилась всем, но принадлежала только одному. Её создателю. Ему. Потому что он сделал её такой. Потому что всем нравится именно такая Крис. Другая им не нужна. Не нужна слабая Крис. Другой для них не существует. Только Лизе удавалось застать её такой. И то лишь на мнгновение, как уже казалось, ведь с того момента прошло две недели. И как бы она тогда не пыталась запомнить ее образ, запах, взгляд, это уже не так эффектно вспоминалось. Может, она тогда деградировала? Может, даже лучше, если она не так одурманена тем взглядом... 23:41 Кристина сжалась в клубок и тихонько пускала слезы из своих ледяных глаз, которые, видимо расстаяли. Она плакала, потому что не имела её, но, может это даже к лучшему? Вдруг она такая же, как он, и Боги сжалились над Кристиной не давая ей Лизу. Но такая жалость ей была не нужна. Она хотела её ласку, заботу, часами глядеть на эту прекрасную шею. А он – хотел лишь её– Кристину, и её тело. Кажется, она в очередной раз убеждается, что он ее Бог. Ведь именно из-за него она не может любить её... —К черту. Завтра поговорю с ней–тихо прошептала Захарова и настала очередь сна. Но даже там была она.