Проклятие Коры

      Ходить в школу, когда тебе на самом деле за двадцать, совсем не интересно. Лина спала с открытыми глазами на уроках, слушала учителей вполуха, а дома ей хотелось закинуть учебники как можно дальше. О, как было бы хорошо, если бы она был вампиром. Воспользовалась бы внушением и получила бы диплом. Конечно, она также должна быть физически зрелой, а не 11-летней. В последние несколько дней девочка ловила себя на том, что все чаще и чаще думает о вампирах, о жителях Мистик Фоллс, а также о количестве несчастных случаев, которое значительно увеличилось за последние недели.       «Наградная» посылка Лекси прибыла всего через два дня. Радости Лины не было предела, когда во вторник, вернувшись домой, она обнаружила на ступеньках небольшую коробочку, в которой, помимо бутылочки жидкой вербены, лежала еще и небольшая подвеска в виде солнца. Повертела подвеску в руках, осмотрела ее со всех сторон и не нашла в ней ничего необычного. Тем не менее, если Лекси отдала, значит, это поможет. Лина не так уж наивна. Не верит в благородство Элайджи Майклсона. Тот факт, что она еще не под внушением, чтобы рассказать все, что знает о будущем, больше свидетельствует о прихоти первородного, чем о его внезапной доброте. Если она хочет и дальше быть причастной к событиям сериала, чтобы ее не запихнули в приюте, где она будет ребенком 24/7, или в приемной семье, которую она никогда в жизни не видела, ей необходимо добиться того, чтобы знание остается только в ее голове. Майклсон узнает постепенно, в свое время. И она в безопасности, и первородного все устраивает. Защита не помешает.       Ее расчет оказался верным. Не прошло и недели после того, как она спасла Лекси от смерти, как Лина получила то, что она позже назовет своим первым серьёзным заданием. В ту удивительно мрачную пятницу на уроке истории мысли были, где угодно, кроме елизаветинской Англии. В отличие от своих одноклассников, которые спали с открытыми глазами, Лина не могла позволить себе такой роскоши. На самом деле, она тоже могла бы вздремнуть, но, если она не хотела услышать уколы дома о своей нехватке знаний или получить плохую оценку в конце семестра, ей нужно было слушать, наблюдать и заткнуться. Элайджа был хорошим учителем. Даже Лине, не приемлвшей устраиваемых ежедневно публичных казней, пришлось признать, что история остается в головах детей. Ее вопрос о том, зачем первородному преподавать в школе, только крутился у нее в голове, спросить бы она не посмела. На улице был дождь, больше половины класса спал, и это только третей урок. Что они будут делать к концу дня?       Наконец, урок закончился новым проектом в качестве домашнего задания, уже в группах. И Элайджа сам называл группы. Когда он дошел до ее имени, Лина оторвалась от тетради и сделала самые невинные глаза в мире. Может быть, он ее пожалеет? То есть, может он хоть раз потакать ей? Первородный всего лишь посмотрел на нее секунду и без права апелляции объявил состав группы, которая будет работать над темой Великой испанской армады и конфликта Елизаветы I с королем Испании.       — Мисс Смит, мисс Санчес и мистер Харрис.       Замечательно, она находится в группе с Пруди и Джонни. Не стала комментировать. Она не считает достойным своей персоны спорить с первородным вампиром. Она выше этого. Собиралась покинуть класс. На самом деле она уже была у двери, среди небольшой группы детей, готовых бежать на урок географии. Не успела. Голос Элайджи оказался намного быстрее, чем ее скорость, чтобы покинуть его класс.       — Мисс Смит, останьтесь, пожалуйста.       Поймала удивленные взгляды одноклассников, сдержала собственное недоумение и осталась в кабинете. После инцидента с Лекси Лина была исключительно покладистой. Она пыталась притвориться невидимой, для своего же блага. И почти не разговаривала с Элайджей. Пока им не приходится слишком часто общаться, планы не обсуждаются, Лина отдыхает, как может. Единственная часть дня, когда они находились в одной комнате, кроме занятий, была, когда они ехали в школу. Вот и все. Лина не жаловалась. Ей нравилась эта жизнь. А может из-за этого она и не поняла, что что-то случилось, раз гордый первородный останавливает ее после занятий.       Элайджа подождал, пока все ученики не уйдут. Он прошел мимо Лины, которая стояла у выхода, и закрыл дверь, убедившись, что им никто не помешает. Жестом указал ей подойти к столу. Лина молча забралась на одну парту, даже не доставая ногами до пола. Думала, что, возможно, в далеком будущем она станет выше. Ей не нравится чувствовать себя гномом по сравнению с кем-то довольно высоким и довольно страшным.       — Как прошел день? — с весьма подозрительной добротой спросил Элайджа, встав перед девочкой и прислонившись к своему столу.       Лина подозрительно сузила глаза. С виду расслабленный, милый, доброжелательный, с самой невинной улыбкой на лице, на самом деле кто его знает. Элайджа Майклсон что-то замышляет.       — Давай закончим ту часть, где ты притворяешься моим обеспокоенным дядей, а я невинным 11-летним ребенком, и тот факт, что твой внезапный интерес к моей жизни совсем не странный. В чем проблема?       Не смогла разобрать улыбку, которую подарил ей Элайджа. Было в ней что-то непонятное. То ли удивления, то ли высокомерие. Не стала себя утомить разгадкой. Перерыв все равно короткий, ей еще нужно добраться до другого конца школы.       — Проблема незначительная, но доставляет некоторые неудобства. Видишь ли, моя милая Кора, наше появление в Мистик Фоллс вызвало некоторый интерес у местных жителей, в частности у школы. Очевидно, возникли вопросы, наша легенда не все предусмотрела. И некоторые возникшие трудности вызывают у меня небольшой дискомфорт. В твоих же интересах помочь мне разрешить их до того, как они коснутся тебя лично.       Ей не нравилась часть с нами, наша, для нас. Лина знала обо мне, моем, тебе, твоем, и все. Мы, особенно в сочетании, когда речь шла о ней и первородным вампире, казались крайне несправедливыми, неправильными и опасными. Трудности, а?       — К делу. Я должна быть вовремя через десять минут, и, если я опоздаю, ты будешь тем, кто объяснит миссис Поллард, почему я задержалась.       — Нездоровый интерес к моей личной жизни проявляют молодые учительницы, и ученицы старших классов начиная с восьмиклассниц.       Лине показалось, что она не расслышала, но серьезный взгляд вампира убедил ее, что она все правильно расслышала. Фыркнула. Боже мой, это проблема?       — Позволь мне правильно понять, ты жалуешь на то, что учительницы и ученицы заигрывают с тобой? она начала безудержно смеяться.       — Кора, — голос понизился почти до шепота, — следи за своими словами.       — И это тебе не нравится? Кажется, я услышала объявление про конец света.       В следующий момент она оказалась с первородным прямо перед ней. Ей пришлось перестать смеяться и запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Слишком высокий, подумала она. Слишком близко, слишком опасный и слишком непредсказуемый. Ах да, и дорогой одеколон, раньше как-то незаметный, теперь щиплет ноздри.       — Твоя задача чрезвычайно проста. Придумывай, что хочешь, найди любой способ, но к концу следующей недели я перестану получать любовные послания от учениц, просьбы о дополнительных часах и предложения ужина от учительниц.       — И как ты хочешь, чтобы я это сделала? Алло, Майклсон, ты среди людей, которые не знают, кто ты такой, — тут же взяла себя в руки Лина. В любом случае, серьезность превыше всего. И Элайджа, кажется, довольно серьезно относится к своей маленькой проблеме. — Можно было предсказать, что ты вызовешь интерес. Ты молод, красив, богат, от тебя исходит аура таинственности и опасности. Ты именно тот экземпляр, который привлекает женщин. Только не говори мне, что ты раньше не манил этим женщин в постель.       — Это не вариант. Мне нужно, чтобы ты сделала так, чтобы прекратился всякий романтический интерес ко мне.       — А зачем мне это делать?       Лина не собиралась так легко сдаваться, пусть Майклсон еще немного помучается. Когда она представляла, как он получает признания в любви от влюбленных в него девушек, ей снова хотелось фыркнуть. Будет покупать попкорн и садится в первом ряду только для того, чтобы увидеть запрошенные частные уроки. Лучше сказать, как первородный попытается противостоять любовным признаниями.       — Может быть, потому что повышенный интерес к моей персоне сбивает мой план, и я не могу сосредоточиться?       — Конечно, конечно, и ты воплощение целомудрия, не имея любовницы в Мистик Фоллс.       Здесь Элайджа уже с изумлением смотрел на 11-летнюю девочку перед ним. Он сделал шаг назад, давая ей личное пространство. Да, Майклсон, она взрослая в теле ребенка. Некоторые вещи не стеснятся называть по имени. Возможно, первородный забыл, что за невинными серо-фиолетовыми глазками скрывается молодая девушка лет 20-ти.       — А может, потому что тебя это непосредственно коснется?       — И как же?       — Представь себе гипотетическую ситуацию. Мисс Эванс, твоя учительница французского, если я не ошибаюсь, умудряется меня привлекать, — тут Лина презрительно улыбнулась, ну да, конечно, — и от появившейся большой любви переселяется в дом, где ты живешь, — улыбка исчезла с лица Лины, что-то ей уже не нравится смысл разговора. — Бедняжка Амели не знает, что на самом деле в теле 11-летней девочки находится 21-летняя девушка, верно? Что тебе придется делать? Притворяться ребенком не только в школе, но и дома, где буду не только я, которого ты видишь раз в день, но и человек, который будет стараться следить за твоими шагами, которому будет интересно, почему девочка 11 лет читает Аристотеля и почему вместо мультиков смотрит шпионские фильмы. Почему у невинной девочки есть дневник, куда она записывает странные имена с упоминаниями вроде ведьмы, гибрида, вампира? Доводы убедительны или стоит добавить что-то еще?       — Убедительны, — неохотно признала Лина. Как не быть, а логика в его словах есть. — Каким должен быть конечный результат?       — Отсутствие интереса со стороны женской половины школы, моя безупречная репутация и отсутствие вопросов к моей персоне. Все понятно?       — Полностью. Я свободна или есть еще задания для меня?       — Свободна.       Спрыгнула со скамейки и чуть не вылетела из кабинета. Как он посмел так подло шантажировать ее? Это называется шантаж! Ррррр. Ага, сбежала от Тристана, спряталась от Стрикса, сменила одного тирана на другого. Уроки, а затем решения относительно проблемы первородного. Да, первородного, не ее и уж точно не их проблема.       В тот вечер Лина не спала. Нет, Лина искала способ увести нежелательное внимание от Элайдже. И почему именно ей дали задание? Разве он не мог просто солгать о невесте или девушке где-то в остальной части Греции? Нет, пусть Лина разбирается с ними. Лежа на огромной кровати, Лина смотрела в потолок. Что она может сделать? Как? Это невозможно! Женское внимание не может исчезнуть. Понятно, почему женщин тянет к первородному. Честно говоря, если бы ей не понравился Клаус с первого появления и, если бы ее не раздражала слепая преданность Элайджи Хейли и семье, он мог бы ей понравиться. Она понимает бедных женщин в маленьком городке. Перед лицом таинственного человека с аурой опасности трудно устоять. Жаль, что они не знают о первородном того, что знает она. То есть, он может быть полным гадом, когда дело доходит до его собственной выгоды.       Анализировала женскую логику. Что может оттолкнуть женщину навсегда? Предательство, ложь, насилие… Нет, здесь надо отвлечь внимание. Это значит, что… Это значит, что надо понимать, что у них нет шансов. Хм, уже ближе. Без шансов для женщин есть только некоторые случаях. Во-первых, объект твоей мечты женат. Нет, этот вариант не подходит. Второе — это то, что объект вашей мечты не привлекает ваш пол. Лина хихикнула, представив себе лицо Элайджи, если он узнает, что ходят слухи, что он гей. Он убьет ее в тот же миг. Лучше не рисковать. Но если… Лицо девочки просияло. Это именно то, что ей нужно. Элайджа заплатит за свое высокомерное поведение, а Лина сделает так, как он просил.       

***

      Вторник был хорошим днем. Да, он был хорошим. Лина любила вторники. У нее был французский (в котором она преуспевала, потому что выучила его в прошлой жизни), у нее были уроки спорта и биологии. Это было не сложно, даже очень легко. Лина тоже привыкла к группе маленьких учеников. Она просто должна была быть такой, как они. А еще лучше научиться быть похожей на них. Должна молчать, невинно подмигивать и улыбаться как можно чаще. И вуаля, она ведет себя как ребенок. Как уже сказали, Лина любила вторники. Но кто-то решил, что ее вторник был слишком счастливым.       Перед французским кабинетом Лина говорила о пустяках с Прудди. То есть не то, что пустяки, а об историческом проекте, который должен был быть представлен через несколько дней. После того, как небольшая группа собралась в доме Прудди на выходных, они разговаривали, писали, рисовали и читали, остались только мелкие детали.       — Моя милая Кора.       Голос позади нее заставил ее съежиться, особенно странное обращение. Девочка повернулась к первородному, который был рядом с ней. Дети вокруг нее вежливо поприветствовали его, бросая ошеломленные взгляды на Лину, которая была так же потрясена, как и они.       — Ты нужна мне на несколько минут. Мисс Санчес, пожалуйста, сообщите миссис Мартинез, что Кора немного опоздает.       — На самом деле у нас…       Ей не позволили договорить. Элайджа вдруг положил руку на ее маленькое плечо и крепко сжал его. Несмотря на добрую улыбку на губах вампира, в его карих глазах горели странные эмоции. Не говоря больше ни слова, Майклсон потащил ее за плечо к противоположной стороне коридора. Когда они ушли из поля зрения студентов, скорость Элайджи заметно увеличилась, как и его хватка за плечо. Лина была вынуждена войти в его кабинет. Дверь кабинета была заперта. Лина нахмурилась. Это и еще что такое?       — Чего тебе?       Элайджа посмотрел на нее таким ледяным взглядом, что Лина вздрогнула. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего для девочки.       — Что, черт возьми, ты сказала?       Обычно равнодушный голос поднялся. Элайджа сделал шаг к ней. Лина понятия не имела, что на уме у первородного, поэтому она инстинктивно сделала шаг назад. Слишком рассерженный, подумала она.       — Не понимаю, о чем ты.       — Какие слухи ты распустила по школе?       Через мгновение перед ней появился Элайджа, Лина поджала губы в прямую линию. Некуда больше отступать, ударилась бы о скамейку, если бы сделала еще шаг назад. Вместо того чтобы растеряться или испугаться, Лина хитро улыбнулась. Конечно же не рассчитывала на эту реакцию — гнев. Она просто хотела немного его позлить. Немного мести за то, что осмелился шантажировать ее и командовать ею. Неужели Элайджа действительно не понял, с кем имеет дело? Лина никогда не позволит никому управлять ее жизнью. Майклсон не исключение.       — Они тебе не понравились? — спросил она с притворным удивлением. — Не получил желаемого результата? Никто никогда больше не проявит к тебе явного интереса. Безупречная репутация.       — Кто позволил тебе раскрыть мое прошлое?!       Так вот в чем проблема. Первородный в ярости от того, что эпизод его прошлого стал известен людям, что кто-то что-то знает о его персоне. Прошлое, которое следовало скрыть. Да, она помнила, что первородный были легендами и вот какая-та девчонка рассказывает кому-то о нем. И Лине совсем не жаль.       — Майклсон, слухи полезны для тебя.       — И как?       Элайджа шагнул вперед. Лина ударилась о скамейку и тут же в замешательстве отвела взгляд. Неудобно. Слишком близко, почему так близко? Лине хотелось подтолкнуть его, заставить отойти. Зачем лгать? Она напугана. Чувствует сильную ауру, опасность, которую исходит от первородного. Она еще не самоубийца.       — Слухи, которые, видимо, дошли до всех, создают тебе образ романтического героя. Трагизм истории заставит дать тебе покой хотя бы на год. И если меня спросят прямо, я подтвержу, что ты очень страдаешь и не готов к новым отношениям.       В субботу, когда она обедала у Прудди, Лину случайно спросили, почему у ее «дяди» нет девушки. Лина ответила, что даже она не сможет видеть женщину в доме, а Элайджа тем более. Невеста Элайджи, Татья, была убита вором однажды ночью, пять месяцев назад, за несколько недель до свадьбы. Вора не нашли. Элайджа все еще опустошен потерей, он слишком скорбит, чтобы замечать окружающих его женщин. По ее мнению, это прекрасная история — верный жених, так трагически потерявший свою возлюбленную перед свадьбой. И поскольку женщины по своей природе милосердны, они оставят его в покое, чтобы оплакать свою утрату.       — Послушай, — Лина пытается сгладить конфликт, пока еще жива и цела, — если тебя так задело, что я рассказала современную версию твоей истории с Татьей, извини. Я действительно не хотела тебя задеть. Больше не повторится.       — Ты слишком много знаешь.       Голос Элайджи понизился до шепота. Он наклонился над ней, положив руки по обе стороны скамьи, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Лина оказалась в ловушке. Его последняя фраза звучала гораздо более угрожающе, чем все, что он сказал до этого момента. Даже когда он угрожал внушить ей после инцидента с Лекси, девочка не чувствовала себя такой неуверенной в себе.       — Я должна быть на французском, — напомнила ему Лина.       — Скажи, что мне мешает тебе внушить и узнать все подробности о будущем?       — Совесть? предположила Лина. — Слово, данное мне?       — Которое я могу очень легко нарушить, если ты станешь помехой в моих планах. Я мог бы внушить тебе, чтобы ты рассказала мне события будущего, забыть все, даже малейшую крупицу информации и отправить тебя в приемную семью.       — У тебя не получится, — настаивала Лина. — Только я знаю будущее и с моей помощью ты его предотвратишь.       — Только я могу построить свое будущее.       — И ты покончишь с собой, плюс твоя семья будет ненавидеть тебя.       Лицо Элайджи оставалось бесстрастным. Ни каких эмоций. Если бы не напряженная ситуация, Лина была бы очарована его контролем. Но у нее не было времени. Ей грозила опасность потерять привилегию участвовать в событиях сериала. И она не хочет оказаться в приемной семье, она не хочет, чтобы родители следили за ней на каждом шагу, чтобы ее движения контролировались, а также чтобы ее заставляли вести себя как ребенок 24/7. Нет, причиной, по которой она искал выход из приюта, была свобода, она не собирается жертвовать ею сейчас.       Замерла, когда Элайджа протянул руку и коснулся ее маленькой щеки. Попыталась отшатнутся, но ее не пустили. Лина оказалась в чрезвычайно сильной хватке.       — То же решение. И ничто, ничто не защищает тебя от этой перспективы. Включая вербену, которую ты пьешь каждое утро. Как и та штучка, которую ты носишь на шее, — он сжал в кулак ее подвеску. — Неужели ты думала, я не чувствую запаха вербены? Или что ты гениальна с антивампирским артефактом? Милая, до тебя были десятки тех, кто думал, что они могут манипулировать мной. Рассказать, как они закончили?       — Отпусти меня, — дрожащим голосом попросила Лина.       Элайджа не ответил. Он высокомерно улыбнулся, уловив нотки страха в ее голосе. А Лина хотела ударить себя чем-нибудь по голове, она дала ему привилегию — она ​​показала ему свои эмоции. Девочка понимала, что ходит по острию ножа.       — Я советую тебе никогда не забывать, кто я. Если ты знаешь хотя бы десятую часть моего прошлого, ты должна быть гораздо рациональнее.       — Я знаю, кто ты, — с достоинством посмотрела на него Лина. — Тысячелетний первородный, убийца, тот, кто притворяется благородным, но на самом деле таковым не является, тот, кто убил тысячи людей, страшнее, чем любая эпидемия.       — Я так и думал. Отныне каждое слово, которое ты скажешь обо мне, будет взвешено стократно, и уж тем более ты не имеешь права ничего рассказывать о моем прошлом. Потому что, если я узнаю, а я узнаю, не питай иллюзий, ты пожалеешь. И нет, моя милая Кора, я не забыл, что ты дитя и что я дал тебе слово. Наказания могут быть не только физическими.       Лина посмотрела на него с презрением. Она была наивной, когда заключала с ним сделку. Впервые она жалеет, что вместо того, чтобы искать другой выход из ее ситуации, оказалась в Мистик Фоллс с первородным деспотом, пошла добровольно даже. Видимо ничему не научилась из опыта прошлой жизни. Большей глупости никогда не совершила.       — Теперь ты позволишь мне пойти в класс?       — Конечно.       Шаг назад, еще один. Элайджа стоял на безопасном расстоянии от нее. Лина покачала головой, отгоняя горькие мысли. Она не хочет думать о своем выборе, пока перед ней первородный. Ничего, у нее будет время найти свое спасение. Посмотрела на свою шею. Никаких следов подвески. Подняла глаза, обнаружила его в руке вампира, который безразлично играл с ним.       — Подвеска, — претенциозно попросила Лина.       — Этот пустяк? — с поддельным удивлением заметил Элайджа. — Золотце, это тебе не поможет. Максимум может защищать тебя от новообращенных вампиров. И с ним, и без него я могу залезть тебе в голову.       — Подвеска, — повторила девочка, злясь на чью-то наглость.       — Желаю тебе хорошего дня.       Взяла подвеску и выбежала из класса. Первым порывом было разорвать или сломать что-нибудь. Напряжение чувствовалось в каждом движении. Побежала по коридору к французскому, совершенно не обращая внимания на поднявшееся в груди разочарование. Чего она ожидала? Что будет вести беззаботную жизнь? Что Элайджа Майклсон будет тем Элайджей из сериала? Нет, конечно, нет. Она подписала свой приговор сама. Ничего. Главное чтобы он не причинял ей боль и сдержал свое слово. В остальном ее не интересует его поведение. Лина знает, что в тот момент, когда она достаточно изменит события сериала, она заимется своей жизнь, нормальную, человеческую жизнь без сверхъестественного. Как бы ни было тяжело, она в конечном итоге станет нормальным человеком.