Еще не так давно парень дрожал от холода из-за слабых оконных рам, он и подумать не мог, что на улице может быть в разы холоднее, намного, намного холоднее. Та неделя, которую Себастьян провел в доме Фантомхайвов была последними теплыми деньками осени, и теперь парня встречали только холодные завывания ветра. Себастьян никогда не был привередлив, и мог привыкнуть к любым обстоятельствам, но в этот раз на улице было на самом деле холодно. Парень приподнял воротник плаща и уткнулся носом с холодную ткань. Легкий осенний плащ совершенно не мог его согреть и Себастьян в буквальном смысле дрог до костей.
Этот парень никогда не ждал счастья от жизни, и казалось, уже должен был привыкнуть, что удача просто не на его стороне, ему не могло повезти, ни разу в жизни. Однако те недолгие моменты настороженной дружбы с наследником дома были действительно многообещающими. Они дарили надежду, надежду на то, что все будет хорошо. И Себастьян верил. Верил как последний идиот.
— Если бы я только не стал лгать ему!!! — завыл парень, опускаясь на колени. В отчаянии слуга сдерживался, чтобы не расплакаться от бессилия. Он был совершенно растерян и не имел даже малейшего представления, что делать дальше. Себастьян засунул руку в карман, сжимая небольшой пузырек. Парень горестно поджал губы. Его зарплата в доме Фантомхайвов едва ли покрывала покупку препаратов, а сейчас он и вовсе не мог на это рассчитывать. Когда запасы его лекарств закончатся, Себастьян просто умрет, умрет как подзаборная псина. Именно такой судьбы для него желала леди Френсис.
Юноша находит в себе силы приподняться на дрожащих от холодна ногах. Радовало лишь то, что никому не было до него дела и Себастьян мог вести себя, как ему вздумается.
— Чертовы таблетки! Дурацкие! Дурацкие таблетки! — не выдерживая, кричит парень. Сжав пузырек в руке со всей силы, швыряет его об землю. Хотелось, чтобы они просто исчезли. Эти проклятые таблетки. Таблетки, которые не давали ему возможности нормально жить. Если бы их не было, то и никаких проблем бы не существовало. Пузырек с препаратами рассыпается и содержимое вываливается наружу. Белые капсулы просто рассыпаются по асфальту. Эти препараты были тем, что не давали Себастьяну нормально жить. Никто и представить не мог, как он мечтал просто выспаться, хоть раз в жизни просто нормально выспаться, а не быть привязанным к часам и этим проклятым препаратам.
Парень смотрел на катящиеся по асфальту лекарства и ощущал странное чувство... свободы? Да-да, именно свободы. Взгляд Себастьяна изменился, стал более горделивым и уверенным. Он больше не будет принимать эти препараты. Не будет вынужден пахать как собака, чтобы зарабатывать деньги на эти лекарства. Ему стоило сделать это еще давно. Еще много лет назад. Стоило отказаться от этих таблеток и его жизнь бы изменилась.
"Если я не буду вынужден принимать их, то я смогу быть слугой в доме Фантомхайвов, смогу быть слугой Сиэля", — от этой мысли сердце забилось в разы быстрее. В буквальном смысле застучало как у спортсмена во время приближения к финишной прямой. Если Себастьян не будет привязан к эти препаратам, то его жизнь изменится, изменится к лучшему. Все определенно станет лучше. Себастьян мечтал, мечтал, надеялся и верил в то, что когда-то его легкие станут достаточно крепкими для того, чтобы больше не принимать эту отраву, чтобы больше не мучать себя и окружающих. Ведь именно из-за своей аллергии его так невзлюбила Френсис. По коже пробежали мурашки, когда Себастьян вспомнил имя этой противной женщины. Она же настоящая садистка. Эта женщина невзлюбила его с самого начала. Правда, мальчик до сих пор не понимал, почему она не рассказала племяннику обо всем сразу. Ведь тогда Себастьяна бы даже не взяли на службу. А так парень промучился еще неделю. Почему промучился? Потому что больше эти дни никогда не повторятся.
Он бы предпочел никогда не заявляться в дом Фантомхайвов, если все закончилось таким образом. Если все привело к такому финалу, то лучше бы ему вовсе не знать Сиэля. Сиэль... это был первый человек, который отнесся к Себастьяну по-доброму. Пусть парень и слышал от прислуги уйму недобрых слухов, которые ходили про его господина, но с ним он был добрым. Добрым и заботливым. Он относился к нему так, будто Себастьян был нормальным. Будто он не инвалид. Мальчик действительно давал Себастьяну шанс проявить себя и не злился за промахи. Они провели вместе совсем немного времени, но при воспоминаниях о господине губы парня изгибались в теплой улыбке. Этот мальчик единственный, кто был добр к Себастьяну. С ним можно было поговорить или обратиться за помощью. И что самое главное-Сиэль никогда не смеялся. Никогда. Никогда не насмехался над Себастьяном. Несмотря на то, что в поведении парня не было ничего особенного, юный слуга видел в этом доброту. Себастьян не привык с детства к хорошим вещам, а оттого все, что не было ударом или насмешкой радовало мальчика. Сиэль не сделал ничего такого, но уже запал в сердце своего слуги.
Сжимая в руке сумку, Себастьян медленной походкой плелся по дороге, то и дело врезаясь в пешеходов, и тут же извиняясь за свою неловкость. Его взгляд был расфокусированным и уставшим. Двигался парень будто по инерции, продолжая сжимать в руках сумку. Вещей у него почти не было, однако, были таблетки. Себастьян старался не думать о том, что будет дальше. Старался не думать о том, что будет после того, когда запас препаратов закончится. Парень ведь совершенно точно не сможет покупать себе их дальше. И что тогда? Ему останется только задохнуться без лекарств.
Себастьян двигался неуверенно, но все же с горем пополам передвигал ногами. Подошва обуви неприятно шкрябала по асфальту. Парень явно заставлял себя двигаться, пока резко не остановился.
Запах. Запах еды.
Себастьян жадно втягивал воздух носом. Пахло приятно. От этого запаха у юноши заурчал живот, а во рту стала образовываться слюна. Он вертел головой в разные стороны, пока не наткнулся взглядом на источник приятного аромата. Точно. Ведь пахло жаренным мясом и горчицей. Себастьян голодно сглотнул слюну, приковывая свой взгляд к фургону с хот-догами. В школе их редко кормили мясом, а даже если и так, то Себастьян практически всегда добирался до стола последним, и ему почти никогда ничего не доставалось. Однако парень хорошо различал запахи. Навязчивый аромат специй бил в нос и заставлял живот слуги урчать с новой силой.
— Вкус... — Себастьян зажмурил глаза и голодно сглотнул слюну. Взгляд пронзительный карих глаз был прикован к жарящимся на вертеле сосискам с румяной корочкой. В приюте, в котором парень и провел все своей детство, кормили из рук вон плохо. Редко удавалось попробовать что-то действительно вкусное. Оттого Себастьян и вырос таким неприхотливым. Он знал, что с детства имел право только на малое, а потому и не надеялся. Не надеялся ни на что, кроме как на службу в доме Фантомхайв. "У господина Сиэля... и...", — при мысленном произнесении имени своего маленького хозяина, испуганное сердце Себастьяна сжималось и учащенно стучало. Он успел привязаться к этому мальчику. За такой короткий срок. Сиэль стал действительно дорогим человеком для Себастьяна.
— Эй, парень, ты либо покупай, либо отходи! — недовольный рычащий голос послышался из-за спины, и слуга тут же ощутил сильный удар в плечо. Юноша интуитивно отодвинулся в сторону, пропуская сзади стоящего человека.
— Нет что Вы, я ничего не покупаю, прошу проходите, — улыбнулся Себастьян и указал стоящему за его спиной человеку на палатку. Если просто глазеть на еду, то желудок от этого не наполнится. Парень опустил голову вниз и несколько раз махнул ей. Он по-прежнему не знал, что ему делать. Однако радовало то, что вчера Сиэль умудрился затолкать в него несколько бутербродов, и теперь еды в организме должно было хватить на несколько дней. Эта была единственная хорошая новость.
Себастьян просто плелся вперед по инерции, двигаясь с толпой. У юноши не было и малейшей мысли о том, что он будет делать дальше; как и где жить, как ему теперь зарабатывать деньги? С таким заболеванием его навряд ли возьмут слугой в другой дом, однако, имело смысл попробовать. Тем более никто не заставляет Себастьяна раскрывать все карты сразу. Он может устроиться к другим людям, и показать себя хорошей стороны, а предупреждать их о своем недуге было совсем необязательно.
"Все ведь знают, что семья Михаэлис служит Фантомхайвам, лишних вопросов не избежать, они обязательно позвонят Френсис, чтобы узнать о том, что случилось", — отчаянно подумал Себастьян. Он гнал от себя дурные мысли, но Френсис совершенно точно не стала бы его выгораживать. Сиэль теперь и смотреть на него не может, а от того женщине нет смысла делать вид, что она ладит с юношей, а значит, она не упустит возможности лишний раз опустить Себастьяна. В этом парень был уверен. Хотелось просто скрыться от людских глаз, и забиться в какой-нибудь дальний угол, возможно просидеть так всю оставшуюся жизнь было неплохой идеей. Себастьян просто не знал, что делать дальше, он словно зашел в тупик и бился об стену. Выхода из этой ситуации он просто не видел.
Голова закружилась и, слегка пошатываясь, Себастьян сделал шаг вперед. Парень уткнулся в ближайшую стену, переводя дух. Сердце забилось в учащенном темпе. Юноша мог отчетливо слышать его стук. Словно внутри него что-то барабанило. Себастьян оперся рукой о стену, и вдохнул полной грудью, затем еще раз и еще, дышать становилось тяжелее. Словно на груди у него находился тяжелый камень и сделать вдох просто невозможно.
— Нет, хватит, — парень сжимает руку в кулак и решительно бьет по стене. Его ноги медленно волочатся вперед. Себастьян заставляет себя идти. — Я просто... просто не должен был ему врать и тогда бы... — парень откидывает голову назад и отрыто дышит полной грудью. Лицо постепенно начинает бледнеть, а Себастьян старается набрать в легкие как можно больше воздуха. Организму нужен был кислород.
— Если бы я только... только... — рука Себастьяна тянется к собственной груди и начинает ласково поглаживать грудную клетку. — Все было бы хорошо, если бы не моя ложь... — парень медленно опускается на колени и утыкается лбом в стену. Сейчас он не видел никакого смысла что-либо предпринимать. Себастьян предпочел бы задохнуться вместо того, чтобы мучиться вот так всю жизнь. Все равно совсем скоро он не сможет покупать лекарства и что тогда? Какой был смысл насиловать собственный организм, если конец все равно предрешен?
"Мне нужен воздух... очень нужен...", — зрачки Себастьяна панически бегали по сторонам. Парень старательно втягивает кислород ртом, но вместо протяжного вдоха доносится только тихий хрип. Он чувствовал, как начинала кружиться голова. Воздух словно поступал в организм через тонкую трубочку.
"О таких моментах говорила леди Френсис, я не смогу защитить Сиэля, я и сам через полчаса коньки откину..." — крутится в голове Себастьяна. Глаза широко распахнуты, а рука парня панически сжимает собственное горло. Он просто падает на бок, и поджимает под себя ноги, все тело юноши сжимается, будто клубок.
"Нужен воздух..." — Себастьян быстро шарит рукой по собственным карманам. В таком состоянии он не сможет проглотить таблетку. Нужен укол. Себастьян быстро выуживает шприц из внутреннего кармана, слишком сильно сжимая его в руке, от таких усилий крышка имела все шансы треснуть.
"Нужен воздух..." — еще раз проносится в разуме парня. Его тело дрожит, а сердце усиленно бьется. Шприц выпадает из рук Себастьяна на землю, а парень предпринимает еще одну попытку вздохнуть. Он чувствует, как медленно стягивается все внутри. Юноша через силу заставляет себя лечь на спину, глаза Себастьяна широко распахнуты, а лицо медленно начинает сереть. Эти моменты были самыми отвратительными. По-настоящему мучительными и долгими. Он чувствовал, как задыхается. Смерть была медленной и очень яркой. Тело Себастьяна дрожало, и парень в буквальном смысле чувствовал, как его глотка сужалась, не оставляя никакого пространства для поступления кислорода в организм.
***
— Столовая, для закусок и для рыбы, — спокойно сказал мальчик, указывая на разложенные перед ним столовые приборы. Это заняло у него не более двух минут. Себастьян потратил всю ночь, чтобы правильно запомнить, какие столовые приборы подавалась к определенным блюдам. Это было не особо сложно и мальчик был уверен что справился со всем хорошо.
— Бестолочь! — звонкий звук пощечины заставил стоящего неподалеку Клода зажмурить глаза. Его брат всегда был непутевым и у него возникали проблемы с обучением. Но парень был уверен в том, что побоев ни один ребенок не заслуживал. Этот интернат был действительно хорошим и учителя требовали от своих воспитанников идеальности.
— Когда ты уже начнешь запоминать приборы правильно! — рыкает женщина и отталкивает мальчишку от себя. Не сумев устояться на ногах, Себастьян падает на пол, и затравленно смотрит на воспитательницу. На щеке мальчика красовалась отметина от ладони. Их часто били в этом месте абсолютно за любые промахи. Удары уже не были удивительны ни для кого.
Клод смотрит на брата и делает неуверенный шаг вперед.
— А ты стой на месте, до тебя еще дойдет очередь, — хмыкает одна из женщин, сжав плечо Клода. Мальчик переводит взгляд на воспитательницу и вздыхает.
— Но мой брат... — неуверенно шепчет Клод. Ему никогда не нравилось, когда мальчика наказывали, а из-за своей неосмотрительности это происходило достаточно часто. Любой незначительный промах, вроде неверно разложенной салфетки и малейшего развода на бокалах, могли привезти к очередным побоям.
— Тебе бы о себе лучше думать, вы с ним конкуренты для одного ребенка, не забыл? — хмыкнула женщина, не отпуская мальчика. Да. Это было так. Оба брата были привязаны к семье Фантомхайв. Если бы у Винсента и Рейчел родилось два сына, то это существенно упростило бы ситуацию, но у них родился один сын, один единственный мальчик. Это только подбрасывало палок в костер. Но, несмотря на то, что Себастьян являлся фактическим конкурентом Клода, мальчик все равно не мог относиться к нему негативно. Он старался помогать брату как мог, но ребенку и самому порой нужна была помощь.
Воспитательница, стоявшая ближе всего к Себастьяну, делает несколько шагов в сторону мальчика, и сжимает его рубашку приподнимая над полом. Она смогла сделать это одной рукой, настолько воспитанник был легким. Но никого в этом интернате не волновало то, что дети фактически недоедали. Главной задачей было воспитать из них первоклассных слуг.
— Единственное, для чего ты был рожден, это служба в доме Фантомхайв! Без этого твоя жизнь не имеет смысла! — кричит женщина, надрывая гланды. Она сжимает ткань на груди Себастьяна. Мальчик дергает ногами призывая наконец-то поставить его на пол, из-за страха он не мог выдавить из себя хоть слово. Он дрожит от ужаса, и не может отвести взгляда от воспитательницы. Эта женщина в самом деле пугала его. Она смотрела на него так, будто была готова сожрать прямо сейчас. Все учителя в этом месте были безумно злыми.
Когда женщина все же отпускает кофту Себастьяна, тот падает на землю безвольной куклой. Удар был болезненным, но не достаточным для того, чтобы заставить мальчика реветь от боли. В приюте часто били. Всех и всегда.
Себастьян встречается взглядом с Клодом и ловит легкую подбадривающую улыбку в свой адрес. Клод никогда не был особенно эмоциональным, но к брату он ненависть не испытывал. Мальчик еще с детства уяснил, что простыми слезами делу не поможешь, он не хотел без толку плакать, если у него имелась возможность что-то изменить. Поэтому Клод просиживал днями и ночами над учебниками, и старался ловить каждое слово здешних воспитателей.
— Клод, твоя очередь, — женщина хмыкает и подзывает воспитанника к себе рукой. Мальчик ощущает слабый удар в спину и послушно идет вперед. Их взгляды с Себастьяном пересекаются и мальчик подбадривающе хлопает брата по плечу. Он отлично знал, насколько сильно тот хотел попасть на хорошую службу. Тогда эти двое еще были друзьями. В те далекие времена. Сейчас смешно было даже вспомнить об этом.
***
Юноша машет головой в разные стороны. Их отношения с Себастьяном были натянутыми с детства, и парень не питал к брату сильных родственных чувств, однако, что-то внутри подсказывало, что брат все-таки оставался братом. Клод предполагал, в каком состоянии сейчас мог находиться Себастьян, и эта картина была совершенно не радостной для Клода. Парень, разумеется, был возмущен наглым поступком Себастьяна, тот в буквально смысле украл его работу, но Клод понимал, чем вся эта ситуация могла закончиться.
— Куда можно было уйти, ничего не сказав! — Сиэль со всей силы, на которую был способен, бьет о деревянный стол. Довести мальчика до такого состояния было сложно, но возможно.
— Кто ему дал права покидать дом без моего на то разрешения! — кричит Сиэль и снова пинает стол ногой. Мальчик тяжело дышит через нос. Кажется, он борется с желанием все разнести в этом кабинете. Ему не нравилось, когда что-то выходило из под контроля. Сиэлю всегда нравилось владеть ситуацией.
Суетившаяся рядом Френсис даже не скрывала своего удовлетворения. Этот мальчишка был настоящим кошмаром и избавиться от него было истинной мечтой для женщины. Она обрадовалась конфликту Сиэля и Себастьяна, но Френсис даже предположить не могла, что чуть отойдя от ссоры, ее племянник будет так взбешен. Никогда прежде Сиэль не реагировал так на увольнение слуг. Какая вообще разница? Мальчик в целом всегда оставался спокойным, рассудительным и действовал с холодной головой.
— Успокойся, милый, ты должен быть только рад, что мы избавились от такого балласта. Все равно от этого Себастьяна не было никакого толку, — сдержанно улыбается Френсис и слегка сжимает плечи племянника. Она видела, что Сиэль прибывал не в лучшем расположении духа, а значит, давить сейчас не стоило. Она добьется своего, если подключит ласку.
Слова не возымели должного эффекта и племянник посмотрел на Френсис прожигающим взглядом.
— Балласт он или нет решать мне, тебе ясно? — хмыкает Сиэль. Он упирается руками в стол и медленно выдыхает. Ему нужно было проветрить голову. Нравоучения Френсис были сейчас совершенно ни к месту.
Женщина нервно сглатывает слюну, от такого взгляда ей становится не по себе. Она ловит себя на мысли, что в такие моменты Сиэль и в самом деле похож на ее почившего брата, а упрямство Винсента в самом деле было колоссальным. Проще было Боинг развернуть, чем убедить этого мужчину хотя-бы в чем-то.
Пусть в данный момент все юридические права были у Френсис, но она знала, что это был только вопрос времени, когда ее племянник возьмет дела в свои руки. А Сиэль рвался в свое кожаное кресло с неимоверной силой. Он не мог дождаться момента наступления своего двадцати одного года. С того дня он станет полноправным хозяином всего. Мальчик действительно проявлялся интерес к делам компании, и уже сейчас старался как-то проявлять себя. Ему и в самом деле было интересно все это. Френсис было прекрасно известно об этом. Она совершенно не держала Сиэля за дурака и знала, что тот возьмет бразды правления в свои руки. А уже тогда, мальчик с легкостью отстранит ее от дел. А у Френсис еще были определенный планы на отпрыска своего брата.
Сиэль победно усмехается и переводит взгляд на Клода. Парень ловил на себе глаза хозяина сразу же и тут же склоняет голову в поклоне. Он был выдрессирован как идеальный слуга, реакция отточена до автоматизма как у собаки.
— Клод, у тебя точно нет мыслей, где может находиться Себастьян? Он же не мог и в самом деле уйти жить на улицу? Должно же у него быть хотя бы одно место, куда можно приткнуться в случае чего? — уточняет мальчик.
— Вы действительно хотите найти моего брата? — пораженно спрашивает Клод. Парень совершенно не ожидал такой решительности от Сиэля. Да, его хозяин определенно та еще необъезженная лошадка. Однако Клод не мог понять того, что этот мальчик нашел в таком как Себастьян. Он видел в своем брате лишь слабого, никчемного лжеца, но Сиэль, однако, видел нечто иное.
— Он мой слуга и уйдет из этого дома только тогда, когда я ему разрешу. Я буду тем, кто уволит его и никак иначе, — серьезно произносит мальчик. Его действительно взбесила подобная самодеятельность. Несмотря на столь юный возраст, в голосе Сиэля чувствовалась уверенность. Да, парень определенно знает, что делает. И делает то, что хочет. Плевать ему на все условности и правила, он вернет Себастьяна не потому, что Себастьян должен служить ему, а потому, что мальчику на самом деле хочется этого.
