***
Погиб. Слово в рапорте выделяется ярче чем остальные. Текст вокруг него вообще расплывается, и Дэвид понимает в чём дело, только когда смаргивает и чувствует на щеке влагу. Рапорт принёс лично Джокер. У него два гипса — на руке и ноге, кожа бледная, под глазами круги, но он стоит, опираясь на костыли, за ним — Чаквас. Она тоже не в лучшей форме, но держится только для того, чтобы позаботиться о остальной команде. Адамс еле выбрался из отсека с ядром, а Прессли и вовсе погиб одним из первых. За какие-то минуты он потерял больше друзей, чем способно осилить его стариковское сердце. Андерсон без лишних раздумий приказывает начать поисковые работы на Алкере. — Вряд-ли там осталось хоть что-то… — Джефф не пытается отговорить. Если бы не синдром Вролика, он бы был одним из первых, кто записался в поисковую группу. Возможно, этими словами он убеждает сам себя. Или наказывает.***
Жив. Когда это слово проскользнуло в первых рапортах, Андерсон едва сдержался чтобы не разбить датапад. С каждым днём их становилось больше, пока к нему в кабинет не пришёл очередной доклад из СБЦ. Джон Шепард официально подтвердил свой статус и находится на Цитадели. Кажется, написанное пару недель назад письмо нашло своего адресата. И вот он здесь. Лицо испещрено шрамами, через которые проглядывает жутковатый свет биоимплантов. Они теперь почти полностью составляют его тело. Киборг с лицом Шепарда. Это первая реакция Андерсона на появившегося в его кабинете воскресшего коммандера. На секунду даже письма от Чаквас и Джокера забываются, и Дэвид почти тянется за пистолетом. К счастью, до этого не доходит. Несмотря на всю эту электронику, на шрамы, перед ним знакомый, привычный Джон. Это нельзя объяснить логикой, он просто знает, что Шепард снова здесь и, кажется, это помогает ему дышать. — Андерсон, — коммандер уверенным, чеканным шагом подходит ближе, пока его спутники остаются в стороне. Дэвид заметил Гарруса Вакариана, но через секунду всё его внимание направлено на старого друга. — Шепард, — не то облегчённо, не то устало вырывается из его груди, и он тянет руку для пожатия. Джон другого мнения. Он оглядывается, будто кто-то может подсматривать за ними в защищённом кабинете советника, а потом в один шаг преодолевает разделяющее их расстояние и крепко сжимает плечи Андерсона в объятиях. Первую секунду Дэвид в растерянности, но Шепард всё ещё не отпускает его и потому, приходится ответить на объятие, положив подбородок на чужое плечо и обхватив широкую спину руками. — Рад вас видеть, — лицо командира «Нормандии» расплывается в знакомой, шкодливой улыбке, и Андерсон не может сдержаться. Он отвешивает ему подзатыльник, и с некоторым садистским удовольствием рассматривает недоумевающе почёсывающего голову Шепарда. — Больше так не делай, — говорит Андерсон, и Шепард, замерев на мгновение, серьёзно кивает.***
В следующий раз они встречаются уже на Земле. Коллекционеры повержены, а ретранслятор Альфа, как и целая батарианская колония с населением более трёхсот тысяч жителей уничтожена. Нашкодившей улыбки больше нет. Последний раз Шепард был таким серьёзным после Вермаера. Поговорить без свидетелей им не дают. Джона очень быстро лишают звания и корабля и заключают под стражу. Единственное, на что смог повлиять Андерсон — охранять его будет Вега, так что бывший коммандер не загнётся в «ежовых рукавицах». По крайней мере, он жив, и готов сражаться. Он вновь говорит о угрозе Жнецов, о том, что они уже близко. Дэвиду, как и Хэкету, этого достаточно, чтобы напрячься и попытаться вразумить командование Альянса, но, конечно, этого мало.***
И вот они здесь. Цитадель открывается, и Горн производит стыковку. Джон привалился своим плечом к плечу адмирала, и теперь они вместе смотрят на родную планету. — Мы сделали это, чёрт возьми, — выдыхает Шепард. Из уголка его рта капает кровь, но он не обращает внимания. — Да, мы сделали… — в голосе Андерсона вековая усталость. — Знатный вид, — эта фраза пропитана грустным восхищением и горечью. Ведь, где-то там, под облаками Земли ещё идёт сражение. Где-то там свои жизни отдают люди, турианцы, кроганы, саларианцы, азари, геты и кварианцы. — У нас лучшие места, — Дэвид не видит, но точно знает — сейчас на лицо Шепарда вернулась такая родная шкодливая улыбка. — Боже… кажется целую вечность не отдыхал, — адмирал держится в сидячем положении на чистом упрямстве. Он знает, что осталось недолго, но пугать этим Шепарда, не входит в его планы. — Вы это заслужили, — Джон поворачивается и видит, что Дэвид едва находится в сознании. — Сэр? ‐ кажется, тело коммандера прошибает холодный пот. Он осторожно берёт измазанную в крови и копоти руку наставника в свою и крепко сжимает, но так и не дожидается ответного пожатия. — Оставайтесь со мной. Мы почти выбрались. — Шепард, — голос адмирала хрипит и срывается. Он с трудом делает глоток воздуха и пытается снова. — Джон, я так горжусь тобой. Ты молодец. Молодец… — Андерсон? — коммандер, несмотря на боль, тянется вперёд и обхватывает лицо Дэвида свободной рукой. Его голова повисает, как у куклы на шарнирах, и Шепард закусывает губу. По щеке, смешиваясь с кровью и грязью, стекает одинокая слеза, падая на сцепленные руки. — Спасибо, — выдыхает Джон перед тем, как оставить невесомый поцелуй на щеке наставника.