У меня к тебе предложение века

«Слава Гаррусу Вакариану». Примерно так звучит мысль Джокера, когда коммандер перестаёт просиживать всё своё свободное время на мостике.       Первые пару дней он и вовсе сидел под носом у Моро почти безвылазно, шарахаясь от Лоусен и Тейлора, как от огня. Первая всё время пыталась то ли поучать Шепарда, то ли соблазнять, а второй просто бесил своим существованием. Как понял сам Джокер из командирского чертыхания под нос: Джейкоб — это как Кайден, только без палки в заднице. Что из этого было минусом — понятно одному Джону.       Свои плюсы в том, что Шепард всегда рядом, тоже были. В отличие от Джеффа, он не забывал о регулярных приёмах пищи, и, следовательно, умудрялся и сам поесть, и накормить пилота. На этом фоне у него с СУЗИ случилось что-то вроде взаимной поддержки. Бессовестная ИИ подкрепляла наставления Джона о еде поминутным отсчётом времени последнего приёма пищи. Джокер, если честно, не жаловался, но из природной вредности бурчал.       Когда Шепард чуть ли не на своём горбу притащил Вакариана, а потом провёл у медблока безвылазно четыре часа, Джокер оставил корабль на СУЗИ (ведь они всё ещё стояли в доке Омеги) и поковылял туда.       Джон походил на тень. Такой же потухший взгляд у него был после того, как им пришлось оставить Эшли на Вермайре. Больше всего на свете Шепард ненавидел терять своих бойцов.       — Это же Гарус. Он справится, — говорит Моро опускаясь на скамью рядом с коммандером.       Джон сначала дёргается, удивлённо смотрит на своего пилота, но потом снова переводит взгляд на закрытую дверь медблока.       — Знаю, но меня бесит, что я ничем не могу помочь, когда кто-то из друзей бросается в пекло.       — Ты даже не представляешь, на сколько я тебя понимаю, — вздыхает пилот и улыбается, подчёркивая шутливость высказывания, но Шепард каким-то образом всё равно видит его насквозь. Потому и мрачнеет пуще прежнего.       — В том, что случилось на Алкере нет твоей вины, Джефф, — лицо коммандера не выражает каких-то определённых эмоций, но в глазах его читается столько всего, что Джокеру, право, становится неуютно.       — Конечно есть, — выдыхает пилот. — Если бы я сразу пошёл к челноку…       — Джефф, — Джон берёт его ладонь в свою и сжимает её столь бережно, что у Джокера буквально перехватывает дыхание. Он никогда бы не подумал, что этот человек может быть таким… мягким. А ещё он благодарен всем известным богам и всему подобному в Галактике, что сейчас время отбоя, и на жилой палубе только парочка дежурных, которые едва ли не клюют носом и вообще не обращают ни на что внимание. — В том, что случилось нет твоей вины. И если бы меня вернули в тот самый момент, я бы поступил точно также.       Джеффа эти слова пробирают до глубины его хрупких костей. Эффект столь силён, что он даже неосознанно сжимает руку коммандера в ответ, и едва ли не ломает себе пальцы.       Каким-то образом Шепард почувствовал неладное и тут же отпустил чужую ладонь. Теперь вся эта ситуация, по мнению Джокера стала ещё более неловкой.       — Знаешь, от чего бы я сейчас ни за что на свете не отказался? — тараторит Моро, потому что — да, он может вынести по одному серьёзному разговору за раз, и — нет, он не жалеет, что коммандер отпустил его руку. Возможно.       — Стаканчик виски? — предполагает Шепард, потирая глаза пальцами. Кажется, почти сутки без сна начали сказываться на его самочувствии.       — От порции настоящих горячих блинов, — мечтательно вздыхает Джефф. — И непременно с карамельным сиропом.       Джон сначала вновь подвисает на пару секунд, будто импланты у него в теле сбоят, а потом заливается смехом. От этого раскатистого, бархатного звука, Джокер весь покрывается мурашками, и краем сознания отмечает какой-то странный шум от лифта. Кажется, подуставшие дежурные снова в строю.       — Не вижу ничего смешного, — пилот поджимает губы в притворной обиде, и сам едва сдерживает улыбку. — Мамины блины — единственная вещь, спасающая меня от депрессии. И ты не можешь спорить со мной и говорить, что во Вселенной есть что-то вкуснее.       — А что, если я буду? ‐ лукаво блестит глазами Шепард.       — Ну, в таком случае Призраку нужно готовить кошелёк, — наконец-то улыбается Моро. — Тем не менее, возможности поесть блины у нас нет, а так как есть что-то всё же надо, то я предлагаю прикончить отвергнутый тобой ужин.       — Что-то нет желания, — попытался отмахнуться коммандер, но тут в игру вступила СУЗИ.       — Последний раз вы принимали пищу девять часов и сорок восемь минут назад. Рекомендую последовать совету мистера Моро.       — Эй, я вообще-то думал, что мы с тобой в одной команде, — Джон, в отличие от многих, почти сразу запомнил расположение всех камер и датчиков корабельного ИИ, поэтому смотрел точно в один из объективов над входом в лазарет.       — Моим основным приоритетом является выполнение задания, что невозможно без поддержания жизнедеятельности в членах экипажа. Вы и мистер Моро одни из ключевых и… занимательных активов, что ставит заботу о вашем исправном функционировании в приоритетную очередь.       — Что ж, ты самый заботливый ИИ из всех, которых я встречал. Спасибо СУЗИ, — Шепард подарил камере улыбку и поднялся со скамьи. — Ладно, посмотрим, что там на этот раз приготовил Гарнер.       Следующий час они провели за столом. Шепард восполнял потерянные в затяжном бою калории, а Джокер потягивал кофе. Что может быть лучше кофе посреди ночного цикла? Появившаяся было неловкость исчезла, будто и не появлялась, но Джефф с трудом мог оторвать взгляд от рук коммандера, таких грубых на вид, и таких нежных в действительности. И если бы пилот не был так увлечён своим занятием и травлением шуток и баек, то заметил бы, как Шепард осторожно поглядывает на него из-под бровей.       Вскоре из медблока показалась замученная операцией Чаквас. Она без лишних предисловий опустилась на соседнее с Джокером место и тяжело вздохнула. От кофе она благоразумно отказалась и даже пожурила пилота за употребление крепкого напитка перед сном.       Шепард всё это время едва ли не подпрыгивал от нетерпения, так что Карин быстро сжалилась над командиром «Нормандии».       — Повреждения достаточно внушительные. Останется много шрамов, но, что более важно, жить он будет.       После этих слов Джон расслабляется, и Джокер чувствует, как волнение тоже его отпустило. Как бы пилот себя ни вёл, но Гаррус был и его другом, так что он искренне рад, что турианец будет в порядке и вновь присоединится к команде.       Так и происходит. Стоит Чаквас разрешить Вакариану покинуть медблок, как он тут же присоединяется к Шепарду и идёт с ним в самое пекло. Заданий и высадок становится больше, а команда обрастает самыми разнообразными кадрами. У всех есть свои проблемы и просьбы, и Джон входит в привычный для себя режим Матери Терезы. Больше он не проводит всё своё время на мостике под боком у Джокера: он либо в лаборатории Мордина, либо в зале совещаний с Мирандой и Джейкобом, либо в баре или на задании с Гаррусом. И Джефф не ревнует. Не-а.       С чего бы ему? Джон всё ещё заглядывает к нему, когда есть свободная минутка, а если нет, то не забывает сбросить напоминание об отдыхе и приёме пищи на инструментрон или передать его же через СУЗИ.       Они вошли в колею, а о той ночи перед лазаретом напоминает лишь щербатая морда Вакариана и регулярные сны, в которых мягкие руки коммандера позволяют себе гораздо больше, чем нежное сжимание хрупкой ладони. По ощущениям Джокера, этих напоминаний вполне достаточно чтобы тихо сходить с ума.       Так продолжается до событий на Горизонте. То, что там происходило, по всем параметрам тяжело, но, как думается Джеффу, самой сложной частью для коммандера был разговор с Кайденом. Пилот всё время был на связи, и, если бы мог быть там, то уже давно послал бы Аленко в задницу Коллекционерам. К счастью, пока он задыхался от возмущения, за Шепарда вступился турианец, и встреча старых друзей закончилась без лишней крови. Её там всем хватало и без них.       Вернувшись на «Нормандию» Джон провёл брифинг, если так можно назвать жалкое перекидывание парочкой фраз с Мирандой, отчитался перед Призраком, и заперся в своей каюте.       Джокер мог лишь посочувствовать. Уходя, Шепард выглядел так, словно он через пару минут скончается от кровопотери. Для полноты картины не хватало только грозно летающей над его головой тучи, бросающей во всех осмелившихся приблизиться молнии.       Гаррус, проводив товарища грустным взглядом, направился в кабину пилота, где провел следующий час. «Ему нужно время», — сказал турианец, и всё, что мог сделать пилот, — это согласиться с ним. Шепард всегда старался проживать все свои кризисы за закрытыми дверьми. Может, он таким образом охранял образ несгибаемого коммандера, а может просто не хотел нагрубить кому-то в пылу чувств. Результат был один — пока биотические поля сурового штурмовика не придут в норму, он из каюты не высунется. Рыбкам можно лишь посочувствовать.       Перекинувшись с турианцем ещё парой фраз, Джокер отправил его отсыпаться и зализывать раны, а сам полностью погрузился в управление «Нормандией». Если они хотят успеть всё задуманное коммандером, то уже к циклу пробуждения, корабль должен быть на Хестроме.       Джефф погрузился в привычную для себя рутину, иногда перебрасываясь с СУЗИ наблюдениями или шутками. Именно поэтому, когда на его плечо легла тёплая твёрдая рука, он дёрнулся и чуть не сломал себе пару костей о приборную панель.       — Ауч! — зашипел пилот, баюкая ушибленную руку у груди. — Шепард, какого чёрта ты так подкрадываешься?       — Прости, не хотел тебя напугать, — в глазах коммандера неподдельное беспокойство, и всё его внимание принадлежит пострадавшей руке Джеффа. — Ты в порядке?       — Твоими молитвами, — буркнул Джокер и, убедившись, что всё в порядке как с костями, так и с кораблём (мысленно он поблагодарил СУЗИ, что она оперативно включила автопилот), обернулся на Шепарда. — Ты чего не спишь и бродишь здесь, как привидение?       — Что-то не спится, — в глазах Джона всё ещё есть капелька недоверия, но под серьёзным взглядом пилота, он сдаётся и вздыхает. — Если честно — разговоры о взаимоотношениях никогда не были моей сильной стороной. Недоверие Аленко сильно ударило по моему хрупкому самолюбию. Хотя, я, конечно, его понимаю, — коммандер пытается перевести всё в шутку, но Джокера не проведёшь.       — Ни черта подобного, — Джефф бы сам себе удивился, если бы не чёртов запал, из-за которого он не может контролировать себя. — Кайден — засранец, которому сперма в голову ударила или ещё что. Он не имел права так говорить с тобой, Шепард, и мог бы хоть выслушать, а не рубить с плеча. Поверь, он образумится, как только вокруг станет потише. Ты же знаешь — мигрени и всё такое. Совсем у бедолаги мозги спеклись.       Моро бы, наверное, мог говорить ещё долго, если бы не смешок, вырвавшийся из губ коммандера. Теперь он не выглядел как восставший из могилы труп: глаза вновь заблестели знакомой хитринкой, а губы сложились в ласковую улыбку, от которой у пилота подкосились бы ноги, если бы он стоял.       — Спасибо, Джефф.       — Не за что, коммандер, — быстро выдаёт пилот, и отворачивается к пульту управления. Просто чтобы чем-то занять себя проверяет показатели «Нормандии», но СУЗИ работает на полную катушку, так что, он просто тупо смотрит на цифры и чувствует, как в кабине становится жарко. — Так, что привело тебя сюда?       — Вообще-то я собирался напиться до беспамятства, но потом кое-что вспомнил, — Джокер всё ещё не смотрит на него, но он готов поклясться, что Шепард смущён. — Если честно, я уже давно собирался сделать это, но всё так навалилось и…       От этих слов, по холке пилота пробегается иррациональный холодок. Он поднимает недоумевающий взгляд на Джона и едва успевает поймать собственную челюсть: Джокер готов поклясться, что зрение его не подводит и щёки коммандера действительно немного порозовели.       — Шепард?       — Я всё никак не мог выбросить из головы тот наш разговор про блины, и подумал, что это будет неплохим способом отвлечься…       Только сейчас Джокер замечает чёртову тарелку со стопкой тонких блинов в руках Шепарда, а до рецепторов максимально запоздало доходит пьянящий аромат свежей выпечки. В полнейшем шоке пилот разворачивает своё кресло, и коммандер делает резвый шаг назад.       — Ты что, серьёзно поднял Гарнера среди ночного цикла, чтобы он испёк блины?       — Вообще-то, я испёк их сам.       Эти слова имеют эффект контрольного выстрела в голову для Джокера. Он, таки, открывает в недоумении рот, будто хочет что-то сказать или просто вздохнуть, но у него не выходит ни то, ни другое. Завершает картину окончательно покрывшееся румянцем лицо коммандера.       — Что ж… Это… Я, честно, не знаю, что сказать, Шеппард, — наконец, выдавливает Моро. — Это… Ты умеешь готовить? ‐ вопрос странный, ибо, очевидно — да, но он его задаёт просто чтобы хоть как-то заполнить тишину и не выглядеть выброшенной на берег рыбой.       — Когда оба твоих родителя служат в Альянсе… — начинает было Джон, но потом резко останавливается и серьёзно смотрит на своего пилота. — Ты, кажется, не рад.       — А?       — Просто ты сказал, что любишь блины, и я подумал, что если угощу тебя чем-то подобным…       С каждой минутой всё это напоминает странный сон, и Джокер не может определиться, хочет ли он просыпаться или нет.       — То, что? ‐ едва шевеля губами, спрашивает пилот и неосознанно замирает, ожидая ответа.       — Я даже карамельный сироп купил, — выдаёт коммандер «Нормандии» и первый СПЕКТР вместо вразумительного ответа, и это окончательно выбивает почву из-под ног.       — Знаешь, Шепард, я тут немного занят. Хестром, все дела. Но — спасибо за предложение.       Джокер уже пытается развернуться обратно к пульту управления, но кнопка на подлокотнике не слушается, и он понимает, что СУЗИ, очевидно, знает чуть больше него.       — Брось, Джефф, всё время пока мы говорим, СУЗИ отлично справляется с управлением, — слова Шепарда подтверждают опасения Джокера. Кажется, «Нормандия» в лице бортового ИИ придала своего пилота.       — Ну, ты же не захватил салфеток, а после блинов у меня будут руки жирные. Идти до туалета — не вариант, вдруг что-то случится и понадобится моя помощь. А грязными руками я пульта не коснусь, — Моро тараторит, как заведённый, пытается найти пути отступления, но их нет. И когда Шепард успел заблокировать дверь в кабину?       — Ничего страшного, я тебя покормлю, — голос коммандера такой твёрдый и уверенный, будто он идёт Жнецов штурмовать, а не собирается кормить своего пилота блинами собственного приготовления с рук.       В подтверждение своих слов, он ловко сворачивает верхний блин треугольником и макает его в сироп, разлитый по краю тарелки.       Когда блин оказывается перед носом Джокера, он, грешным делом, проклинает проект «Лазарь», Миранду, Призрака и Шепарда за компанию.       — Во-первых, сироп сейчас капнет тебе на штаны, — невозмутимо говорит Джон, и пилоту лишь остаётся удивляться, куда пропало былое смущение. — Во-вторых, я полтора часа стоял у плиты.       Возможно, кто-то скажет, что Джокер слабак, но он просто не смог противостоять по-настоящему щенячьему взгляду Шепарда. Тяжело вздохнув, он неуверенно приоткрыл рот, чуть наклоняясь вперёд, и его губ коснулось угощение.       В следующую секунду из его рта донёсся сладостный стон. Это, чёрт возьми, были самые вкусные блины в Галактике. Ничего не соображая от накрывшего вкусовые рецепторы наслаждения, Джокер по инерции сделал ещё один укус, обхватив губами пальцы Шепарда. Его язык осторожно прошёлся по подушечкам, собирая остатки масла и сиропа, и не пропуская ни миллиметра шершавой кожи.       Только когда Джефф, наконец, открыл прикрывшиеся от наслаждения глаза, он понял, что произошло.       Джон всё ещё стоял с тарелкой блинов и свободной рукой, чуть вытянутой вперёд. На его пальцах поблёскивала слюна, зрачки почти полностью затопили радужку, а губы приоткрылись, в попытке схватить чуть больше кислорода.       — Очень вкусно, — Джокеру пришлось чуть прочистить першащее горло, перед тем как сказать хоть что-то. — Если бы не Жнецы, тебе стоило бы открыть свой ресторан.       Пилот, в качестве защитной реакции, привычно несёт ахинею, но вскоре резко замолкает.       Прямо на его глазах Шепард подносит влажные пальцы к губам и, не разрывая зрительного контакта, издевательски медленно облизывает их, будто после того, как их обсасывал Джефф, там могла остаться капля сиропа или масла.       Это чистой воду провокация, но Моро проиграл эту битву ещё в ту злосчастную ночь у медблока. Так что, он совсем не удивляется тому, как быстро его член твердеет и упирается в штаны.       — Ты прав — вкусно, — абсолютно бессовестно выдаёт коммандер. — Хочешь ещё?       Джокер судорожно сглатывает и быстро проводит языком по губам. Это разжигает в глазах Шепарда дикие огни, что заводит пилота ещё больше.       В эту игру могут играть двое, и кто Джефф такой, чтобы игнорировать столь очевидные сигналы и интерес от того, на кого он дрочит последний месяц? Или дольше.       — Да, хочу, — наконец, выдаёт Моро, чувствуя, как внизу живота крутит волнение.       Улыбка у Шепарда не иначе как дьявольская, когда он сворачивает ещё один блин и снова макает его в сироп.       Так и не разорвав зрительный контакт, Джон поднёс треугольник, обильно смоченный в сиропе, к губам пилота и очертил их контур, оставляя большую часть липкой субстанции на коже вокруг.       Чуть приоткрыв рот, Джокер осторожно втягивает кончик блина и начинает его посасывать, томно прикрывая глаза трепещущими ресницами. Сверху доносится тихий рык, и пилот чувствует несильное давление, заставляющее его откусить угощение.       Быстро прожевав, Джефф возвращается к протянутой руке и, в этот раз, осознанно затягивает пальцы коммандера в свой рот. Он осторожно скользит между фаланг, обводит и посасывает каждую подушечку. В ответ пилот слышит участившееся дыхание Шепарда, и оно становится для него лучшей наградой.       Закончив, он мягко отстраняется и прожёвывает блин до конца, с таким видом, будто ничего не произошло.       — Да, Шепард, у тебя талант, — голос Джокера нещадно хрипит от возбуждения, а в паху уже становится больно.       Поэтому, когда Шепард быстро, словно молния, наклоняется к его лицу и отставляет тарелку на одну из технических перегородок, он едва не стонет в голос от предвкушения.       — Последний шанс оттолкнуть меня, мистер Моро, — едва шевеля губами, шепчет Джон и упирается свободными теперь руками в спинку пилотского кресла.       — Не понимаю, о чём вы, коммандер, — с таким же придыханием произносит Джефф.       В следующую секунду его губ касается осторожный, но настойчивый поцелуй, и Джокер стонет от счастья и тянется руками к шее коммандера, чтобы притянуть его ближе. Это не вызывает никакого эффекта: Шепард — монолитная скала, и попытка сдвинуть его может закончиться для пилота переломом.       Пытаясь добиться хоть какой-то реакции, Моро царапает затылок коммандера коротко стриженными ногтями, призывно открывает рот и стонет в поцелуй.       Джон тут же слушается: он бережно обхватывает лицо пилота ладонями, нежно наклоняет его голову в удобное положение, и начинает по очереди остервенело засасывать его губы. Их слюна смешивается с оставленным на коже Джокера сиропом, и оба стонут от этой сладости на языках.       Моро едва ли что-то соображает, когда Шепард чуть отстраняется и начинает осыпать поцелуями его скулы, щёки, шею.       — Ш… Шепард, — задыхаясь, шепчет пилот, продолжаю скрести чужой загривок.       — У меня есть имя, Джефф, — рычит коммандер и чуть прикусывает, судорожно дёргающийся, кадык любовника. Одна его рука уже спустилась к оттопырившейся ширинке, и накрыла болезненно стоящий член ладонью.       — Дж… Джон… — покорно и благодарно выстанывает пилот. Не сдержавшись, он едва толкается бёдрами в чужую руку.       — Тише, Джефф. Мы же не хотим, чтобы ты себе что-нибудь сломал? — говоря это, Шепард умудрился стянуть с чужой головы кепку, которая и так едва не слетела от их первого поцелуя, и начал расстёгивать широкий ремень.       Джокер буквально плавился под чужими прикосновениями и поцелуями, бесстыдно стонал, зная, что никто их не услышит и подставлял шею с такими хрупкими костями под яростные, но всё ещё бережные поцелуи. У него не было идеи, как такое возможно, но он точно знал, что каждое движение и действие Шепарда рассчитано с учётом синдрома Вролика. Он совершенно не боялся, что Джон что-нибудь ему сломает, скорее, он боялся, что сам сломается об него в порыве чувств.       Тем временем, коммандер действовал чётко и методично, будто по давно отрепетированному или хотя бы продуманному сценарию. Джефф не сразу осознал, что произошло, ведь все ресурсы его организма ушли на то, чтобы не выгнуться во впечатляющую дугу и переломать себе все кости и не закричать от удовольствия.       Каким образом Шепард так резво расправился с его ширинкой и штанами, пилот не взялся бы разбираться и при менее щекотливых обстоятельствах. Сейчас же его единственной способностью было хвататься за бритую голову пальцами, пока всё ещё немного сладкие от сиропа губы обхватывали его пульсирующий возбуждением член.       — Джон! ‐ крикнул Пилот, и попытался отстранить любовника от себя.       Тот, в свою очередь, осторожно удерживаясь на весу, плотно обхватывал губами толстый ствол и одним размашистым движением заглатывал его почти до основания.       — Шепард, прошу, — хныкал пилот, закусывая костяшки пальцев на одной руке, пока второй судорожно водил по голове Шепарда.       Джон почти выпустил член своего пилота изо рта, но перед этим любовно очертил пульсирующую головку языком, слизывая вязкую смазку.       Это запустило дрожь во всём теле Джеффа: он едва не кончил, но Шепард вовремя пережал его член у самого основания, губами вернувшись к лицу пилота.       — Ещё рано, мой хороший. Потерпи, — шептал коммандер, осыпая щёки любовника невесомыми поцелуями.       — Джон, прошу, ‐ хныкал пилот, и не извивался он в своём кресле только потому, что свободной рукой Шепард аккуратно вдавливал его в спинку.       — Всё, что хочешь, Джефф, — пообещал мужчина, и стал нежно посасывать искусанные ранее губы. — Я сделаю для тебя всё, что хочешь.       — Хочу тебя, — уже порыкивал Моро и стал едва толкаться бёдрами в ладонь, сжимающую его член.       — Я тоже хочу тебя, Джефф, но не сегодня, — также изнывая от желания шептал коммандер. — Не время и не место. Не сейчас.       — Хочу тебя…       — Знаю, мой хороший. Знаю… Потерпи, ладно? К этому нужно подготовиться. Я не хочу тебе навредить, — говоря это, Джон убедился, что Джокер точно его слышит и понимает. Он преданно заглядывал в его глаза и оглаживал лицо ладонью, привлекая внимание. — А сейчас, дай мне сделать тебе хорошо.       — Ты. Хочу, чтобы ты тоже… — шептал Джефф, скользя руками по крепкому горячему торсу, стараясь охватить как можно большее пространство, сильнее приласкать.       — За меня не переживай, — сказал Шепард в самые губы возлюбленного. После этого послышался звук расстёгивающейся ширинки. — Я справлюсь.       Через мгновение Джокер снова самозабвенно стонал, пока Джон усердно засасывал его член. Он откинул голову назад и впился пальцами в крепкие плечи, а когда почувствовал у своих губ шершавые пальцы, без лишних раздумий втянул их в рот.       Когда Шепард застонал, вибрация от его удовольствия вскипятила кровь пилота, и после ещё нескольких минут интенсивных ласк, Джефф излился в рот коммандера, едва не прокусив собственную губу и, кажется, всё-таки повреждая несколько пальцев, которыми он вцеплялся в чужие плечи.       Окончательно потерявшись в своих эмоциях и беспрестанно оглаживая голову Джона, Моро зачастил сбивчивым шёпотом:       — Джон. Мой Джон. Так хорошо. Так люблю. Люблю тебя, Джон.       Эти слова, вкупе с ощущениями от хрупких пальцев на затылке и вкусом спермы и карамельного сиропа на языке, возымели эффект лавины. Шепард кончил, толкнувшись в свою руку ещё несколько раз и упираясь в живот пилота взмокшим лбом.       Следующие пару минут тишину между ними развеивал лишь размеренный гул «Нормандии» и тяжёлое дыхание обоих.       — Как ты, Джон? — озабоченно спросил Моро, ласково приподнимая лицо любовника вверх.       — Я тоже тебя люблю, Джефф, — с лёгкостью выдаёт Шепард, и целует по очереди все костяшки на одной из рук пилота.       Джокер едва не пускает слезу от переизбытка эмоций и ощущений, и по привычке начинает тараторить как заведённый, пытаясь скрыть смущение:       — Знаешь, теперь я никогда не смогу спокойно есть блины, так что ты, считай, лишил меня любимого блюда. А ещё этот сироп. Хорошо, что он не капнул на форму, иначе разбираться с этим пришлось бы тебе. Ладно хоть ты додумался закрыть дверь. Представляю лицо Миранды или, ещё лучше, Гарруса, если бы кто-то из них решил заглянуть сюда, пару минут назад…       Моро затыкается, когда видит, что Джон с недоумением поворачивается на дверь за своей спиной, а потом поворачивается с таким же растерянным взглядом к пилоту.       — Я не закрывал дверь, — говорит Шепард то, о чём уже и так догадывался Джефф.       Как по команде они синхронно повернулись туда, где в следующую секунду появился голографический интерфейс СУЗИ, которая буквально излучала ехидство, если синий полупрозрачный шарик из пикселей вообще на такое способен.       — Дверь закрыла я. Также я включила систему боевого шумоподавления и взяла под контроль систему управления кораблём.       — Но… зачем? — недоумённо хлопая ресницами спросил Джокер.       — Моим основным приоритетом, как я уже говорила, является выполнение задания. Из-за неразрешённого сексуального напряжения эффективность мистера Моро упала на двадцать три процента, в то время как травмоопасность коммандера повысилась на пятнадцать. Мы с мистером Вакарианом обсудили всевозможные безболезненные варианты разрешения этой ситуации, но не учли импульсивность и непредсказуемость Шепарда. Так что, когда он сам пришёл сюда, мне оставалось лишь позаботиться о конфиденциальности данной встречи и безопасном полёте до точки назначения. К слову, мы подлетим к Хестрому через сорок семь минут.       Завершив свой доклад, ИИ отключилась. Шепард и Джокер сначала смотрели на место, где только что была СУЗИ, потом друг на друга, а потом расхохотались в голос.       — Очень заботливый ИИ, — отсмеявшись и утерев слёзы, сказал Джон.       — Очень вкусные блины, — лукаво улыбнувшись, сказал Джефф и затянул возлюбленного в новый нежный поцелуй.