У меня к тебе предложение века

— Искупишь вину — и свободен, — сказал Алларос, глядя куда-то поверх головы заключённого, почти на самый потолок.       Присутствующие на «суде» солдаты, если то, что происходило в главном зале Скайхолда последние двадцать минут можно было назвать судом, оживлённо зашептались. В противовес им, некоторые приближённые к Лавеллану члены Инквизиции, впервые явившиеся на подобное мероприятие в полном составе, судорожно выдохнули. Сегодня в стенах замка не было ни одного постороннего.       Том Ренье, кажется, не понимал, что именно происходит, пока Каллен не расстегнул кандалы на его запястьях.       Ни бывший заключённый, ни нехотя выносивший обвинения глава инквизиторской армии не успели сказать и слова — стоило кандалам упасть к ногам «Блэкволла», Алларос поднялся с трона и, даже не оглядывая по привычке зал, скользнул в мастерскую.       Когда хлопнула тяжёлая дверь, казалось, все застыли в недоумении и нерешительности. Первым в себя, на удивление, пришёл Каллен.       — На этом, суд объявляется закрытым, — командирским голосом, разнёсшимся под самым потолком, рявкнул на солдат Резерфорд. — Приступайте к своим обязанностям.       Большая часть подчинённых вняли приказу своего командира. Постепенно главный зал пустел, пока не остались только солдаты нёсшие здесь вахту и ближний круг Инквизитора. Вокруг разлилась напряжённая тишина, не нарушаемая никакими посторонними звуками.       Том Ренье продолжал сверлить взглядом собственные руки и не понимал как он вообще вновь оказался в стенах этого замка? Почему Лавеллан отправился за ним в Вал Руайо, который на дух не переносит, и вытащил из камеры едва не за шкирку?       Он ведь всё ему рассказал. Рассказал о своём преступлении и был готов принять свою судьбу, но Алларос в привычной манере разрушил любые чужие ожидания и повернул всё так, как удобно ему. Непостижимый упрямец.       Воин не желал поднимать взгляда на товарищей, то ли бывших, то ли нынешних, но физически ощущал их взгляды, буквально придавливающие Блэкволла к полу вместе с огромным грузом вины. Он был готов снести гнев и ненависть любого из них, но тяжелее и больнее всего бил отсутствующий взгляд чёрных глаз Лавеллана, которые раньше смотрели на него совсем иначе.       — Значит, Том Ренье, — первым подал голос Варрик, и бывший заключённый неосознанно сжался, так и не подняв головы. — Приятно познакомиться, — в противовес словам, в голосе гнома поселились непривычные стальные нотки, втыкающиеся в потрёпанную шкуру Ренье не хуже болтов выпущенных из Бьянки.       — У всех есть свои секреты, — как всегда спокойно вымолвил Солас. — Разве у тебя их меньше чем у всех остальных? — обратился он к Тетрасу.       — Ну, я хотя бы не выдаю себя за кого-то другого, — вернул шпильку арбалетчик, внимательно посмотрев на эльфийского чародея.       На минуту повисло тяжёлое молчание, прерванное звонким голосом Кассандры:       — Надеюсь, у него есть очень веские причины обманывать доверие Инквизитора.       — Думаю, он с радостью поделится ими, — в привычном сладком тоне откликнулся Дориан, но Ренье не обманулся его интонацией. Воздух едва не потрескивал от магии, клубящейся вокруг тевинтерца, который не переваривал ложь едва ли не острее, чем Алларос.       — Вы вытащили меня только для того, чтобы допросить? — внезапно для самого себя огрызнулся мужчина и поднял взгляд на товарищей.       Вопрос был адресован в основном к Варрику, Дориану и Кассандре, ведь именно они ворвались вместе с Лавелланом в тюрьму Вал Руайо и вывели из её стен приговорённого к казни преступника.       — Не обманывайся, Ренье, — сказал гном, неодобрительно сузив глаза. — Мне до тебя и твоих оправданий дела нет. Я полез вытаскивать твою задницу далеко не ради нашей светлой дружбы.       — А зачем тогда? — не отступился Том. — Зачем было меня вытаскивать?       — Этого хотел Инквизитор, — отрезала Кассандра. — Только вот как теперь доверять тебе его жизнь, если ты даже имени своего нам не сказал.       — Моё имя — Блэкволл, — голос воина громыхнул в главном зале, как раскат грома. — И я бы никогда не причинил вреда ни кому-то из вас, ни уж тем более Инквизитору.       Никто не успел больше сказать и слова. Дверь в мастерскую вновь открылась, громыхнув о стену, и из-за неё вылетел облачённый в полный набор экипировки Лавеллан. Куртка из драконьей кожи бликовала в свете факелов и солнца, сочившегося из витражного стекла, а за спиной виднелись рукоятки двух кинжалов из кости того же ящера.       Кассандра, Варрик и Дориан взволнованно посмотрели на друга, приближающегося к их толпе чеканным, но бесшумным шагом.       — Куда-то собрался? — спросил тевинтерский маг, участливо заглядывая в чёрные глаза. — Дай минутку, заскочить за сумкой.       — Спасибо, Дориан, но сегодня твоя помощь мне не понадобится, — сказал эльф, даже не остановившись и просочившись мимо друзей словно тень.       — В окрестностях видели демонов. Одному выходить из замка опасно, — попытался вмешаться Каллен, который один из немногих знал, что Инквизитор любит покидать Скайхолд и бродить по окрестному лесу.       — Я пойду не один, — всё таким же ровным голосом сказал Алларос, всё же остановившись в середине зала, и повернувшись к друзьям.       Отстранённый взгляд опустился в район плеча Ренье, будто эльфу было физически больно смотреть в его глаза.       — Инквизитор, разумно ли… ? — начала было Кассандра, но Варрик остановил её взмахом руки.       — Ал в состоянии за себя постоять, — гном и Дориан знающе переглянулись, хоть маг и поджал недовольно губы, но утвердительно кивнул.       — Будь осторожен, — обратился Павус к эльфу.       Тот перевёл взгляд на мага и послал ему тёплую благодарную улыбку. Варрик, хоть и старался этого не показывать тоже был напряжён и переживал за лучшего друга. Лавеллан встретился с ним взглядом и едва заметно кивнул на Дориана, будто прося присмотреть, на что гном только тяжело вздохнул, но ответил Инквизитору улыбкой.       Ренье стоял, словно статуя самому себе и не понимал ровным счётом ничего из того, что в данный момент происходило вокруг него. Когда Алларос уже отвернулся и пошёл вперёд, он всё ещё был будто приморожен к полу и смотрел в удаляющуюся тонкую, но сильную спину не в силах окликнуть и задать тревожащие нутро вопросы.       Долго это не продолжалось: Лавеллан понял, что за ним никто не следует и обернулся у самого выхода из главного зала Скайхолда впервые за несколько дней встречаясь с Блэкволлом взглядами.       — За мной, — скомандовал Инквизитор и это стало своеобразным толчком.       Лже Серый Страж беспрекословно подчинился приказу и пошёл вслед за своим лидером, как и раньше готовый пойти за ним хоть в Тень, хоть в пасть дракону, хоть на Глубинные тропы. Он шёл достаточно близко, чтобы различать чешуйки на куртке Инквизитора, но сохранял почтительную дистанцию, словно не был когда-то, всего несколько недель назад, одним из ближайших к Лавеллану людей. Он шёл не разбирая дороги, боясь обронить и слово, и совершенно не заметил, как в скором времени они вышли за пределы Скайхолда и стали спускаться со склона горы в сторону опушки ближайшего леса.       Здесь, в Морозных горах, всегда холоднее, чем в долине, и снег тут никогда не тает. Под тяжестью своей брони Блэкволл проваливался в сугробы почти по колено, в то время, как Лавеллан едва оставлял следы. Воин всегда удивлялся, как в таком лёгком и тонком теле помещается столько силы и ловкости, откуда такая глубина духа и отвага? Казалось, эльфа со склона мог сбить и более сильный порыв ветра, но ничего не могло остановить Аллароса на пути к виднеющимся впереди деревьям. Следуя за Инквизитором, Ренье погрузился в тяжёлое раздумье, вспоминая тот тёплый вечер в конюшне после которого всё пошло прахом.       На Скайхолд плавно опускалось шёлковое одеяло ночи. Закатное алое небо предвещало утренние морозы, но сейчас обитатели замка наслаждались последними солнечными лучами и разбредались кто на свои посты, кто на заслуженный отдых.       В «Приюте Вестника» шумели Боевые Быки, Каллен муштровал солдат, готовящихся к скорому походу в отряде Инквизитора к Изумрудным могилам, а ближний круг набирался сил после недавнего возвращения с охоты на очередного дракона. Именно эту победу сегодня праздновали в таверне, но Блэкволл, хоть и был участником похода, от празднования отказался.       Последние недели мужчину тяготили тяжёлые мысли о прошлом и настоящем, и прилетевший на вороньих крыльях отчёт только больше растревожил едва запёкшиеся раны.       «В Лаидсе схвачен лейтенант Сирил Морне — один из солдат, виновных в убийстве семьи Кайе в году 9:37. Как и прочие арестованные участники, Морне настаивает, что не знал, на кого они нападают, и выполнял приказы капитана. Капитан — Том Ренье — до сих пор не пойман. Морне будет казнён в Вал Руайо на этой неделе».       Так больно было видеть это имя на варварски вырванном из тетради Лелианы листе. Он был дураком, раз полагал, что сможет убежать от прошлого и спрятаться от него за украденным именем. Спрятаться за тонким станом Инквизитора, утопиться в его чёрных глазах и забыть о том, кем он был.       Блэкволл перечитывал проклятый отчёт уже десятый раз, когда за его спиной раздался тёплый голос Аллароса.       — Почему не празднуешь с остальными? — как всегда незаметно подкравшись, эльф привстал на носочки и заглянул через плечо товарища, опуская тонкую, но сильную ладонь на плечо в стёганой куртке.       Воин едва малодушно не вскрикнул от неожиданности и тут же скомкал лист в кулаке.       — Письма от многочисленных поклонников? — задорно сверкая отражением факелов в глазах, спросил эльф.       — Отчёт от Калена об отрядах, которые отправятся к Изумрудным могилам вместе с нами, — ложь вырывается привычным обжигающим губы потоком, и Блэкволл едва не кривится от фантомной боли.       Алларос удивлённо поднимает брови и с подозрением смотрит на листок в руках мужчины, ведь всего несколько часов назад они все вместе обсуждали устный отчёт Резерфорда. Тем не менее спор он не начинает и лишь удовлетворённо кивает, делая вид, будто поверил товарищу.       — Так почему ты не в таверне со всеми остальными? — повторяет свой вопрос Лавеллан, становясь напротив воина и привычно опираясь поясницей на стол заваленный деревянной стружкой. Их разделяет непозволительно короткое расстояние, но эльф едва ли испытывает неудобства и обращает на сбившееся дыхание Блэкволла внимание.       — Могу спросить тоже и у вас, Инквизитор, — буквально проваливаясь в чёрные глаза, как в пропасть на краю которой он вечно балансирует, говорит мужчина. — Просил же тебя, не называть меня так, когда мы одни. Ты мой друг, Блэкволл, и я надеюсь, что ты считаешь также, — серьёзное лицо эльфа и нахмуренные светлые брови заставляют сердце лже Стража ныть.       — Конечно я считаю тебя своим другом, Алларос, — наконец, говорит он.       Лавеллан удовлетворённо улыбается: морщинка между бровей разглаживается и теперь не нарушает рисунок валласлина, бегать взглядом по которому является любимым занятием воина.       — Ты какой-то грустный, — участливо заглядывая в глаза другу, сказал эльф. — Что-то случилось? — задав вопрос он бросил настороженный взгляд на всё ещё крепко зажатый в кулаке Блэкволла листок.       — Как тебе это удаётся, — вместо ответа спросил воин, — всегда знать что правильно, а что нет?       Алларос недоумённо моргнул, улыбка сошла с его лица, а между бровей вновь залегла морщинка, которую мужчина почти потянулся стереть пальцем. После недолго раздумья он открыто посмотрел в глаза товарища.       — Я не знаю. Я просто делаю то, что считаю правильным. В Инквизиции мои поступки считают достойными, но где-то есть люди, которые осуждают меня, которые недовольны тем кто я, и что я делаю. Я не роял, чтобы всем нравится, и с этим ничего нельзя сделать.       — Ты достойный лидер, Алларос. Я горд тем, что ты позволил мне присоединиться к тебе в твоей войне, — почтительно склонил голову Блэкволл, но из-за разницы в росте и близкого расстояния их лица оказались совсем рядом друг с другом.       Бледные скулы эльфа залил нежный румянец, и Блэквол почти утонув в затопившем его восторге едва не схватил Лавеллана в охапку и не зарылся носом в его пшеничные волосы.       — Я не знаю, что происходит, Блэкволл, но хочу, чтобы ты знал, — поборов смущение эльф осторожно обхватил ладонь, держащую смятый отчёт, — ты можешь рассказать мне всё, что угодно. Я не буду навязываться, но если ты позволишь, — тонкие пальцы нежно огладили шершавую ладонь. — я помогу тебе всем, чем смогу. Даже если тебе нужно лишь молчаливое присутствие, я буду рядом.       Дыхание Тома Ренье перехватило, когда Алларос поднялся на носочки и оставил невесомый поцелуй на заросшей бородой щеке, чуть выше её границы, касаясь обкусанными губами обветренной кожи.       Быстро отстранившись Лавеллан выскользнул из личного пространства друга и бросив напоследок едва слышное «спокойной ночи», скрылся в тени замковой стены.       Случившееся стало поворотной точкой в решении лже Стража. Он выбросил смятый отчёт в кучку деревянной стружки и направился на второй этаж собирать немногочисленные вещи для путешествия в Вал Руайо. Он не мог позволить чтобы убийца и преступник Том Ренье продолжал пятнать своим присутствием чистую душу Инквизитора.       Из воспоминаний Тома вырвал звон стали.       Алларос остановился на опушке леса и достал меч, отбросив ножны в снег. Только приглядевшись Блэкволл смог узнать собственный клинок. Холодный пот скатился по закутанной в стёганую куртку спине, защищённой от ветра дорогими сияющими доспехами, выкованные Харриттом и Дагной по просьбе Инквизитора. Он уже был готов покорно опуститься на колени и склонить голову открывая шею, когда эльф внезапно бросил меч прямо в руки воину.       Легко поймав клинок лже Страж недоумённо уставился на разбойника, обнажившего парные клинки и вставшего в боевую стойку.       Блэкволл не успел сказать и слова, как эльф бросился в атаку, в последнюю секунду растворяясь в сгустке теней. Воин легко занёс клинок за спину, отражая коварный удар. В следующую секунду Ренье легко развернулся и встретил следующую атаку лицом к лицу с неожиданным противником.       Алларос яростно бросался в бой нанося коварные, грязные удары, точно зная все слабые места подаренного доспеха. Этот бой был далёк от их честных спаррингов на пятачке у конюшен. Основным отличием, разумеется, было то, что Том и не пытался наносить ответные удары, и только защищался, отбивая удары кинжалов лезвием меча, лишённый привычной тяжести щита на левой руке.       Спарринг не длился долго. Уже через несколько минут, Лавеллан совершил подсечку и Блэкволл рухнул в утоптанный снег всей тяжестью своего тела и доспехов. Эльф тут же оседлал его бёдра и приставил кинжал к трепыхающемуся от нехватки кислорода горлу поверженного противника.       Чёрные глаза смотрели пытливо и раздосадованно, Том едва не стал биться головой о землю, когда, наконец, заметил чёрные круги под потухшими, почти стеклянными глазами, и болезненную солёную влагу у края век.       — Как ты мог? — закричал во всю силу лёгких Алларос и его голос эхом покатился по склонам. — Я верил тебе, чтоб тебя наги покусали! Я влюбился в тебя!       — Алларос, — задохнувшись от чужого признания, прохрипел воин и попытался протянуть руку к вздрагивающим плечам, но клинок больнее врезался в кожу на шее и попытки пошевелиться пришлось временно отложить.       — Заткнись! — рычал раненной галлой эльф. — Думаешь мне есть дело до того, как тебя зовут? Думаешь мне не наплевать какого дерьма ты наделал в прошлом?       — Тебе не должно быть на это плевать, — попытался заговорить Блэкволл, но тут же получил кулаком в нос и едва не подавился кровью хлынувшей из раны.       — Эта боль не покажет и сотой части того, что я испытал, когда нашёл твою проклятую записку! Ты был мне хорошим другом! Ты научил меня отличать достойное от дурного! — шипел и брызгал яростной слюной эльф, на каждое слово ударяя кулаком по нагруднику Ренье. — Да я готов самостоятельно отгрызть руку, которой ты это написал.       Том наплевал на приставленный к горлу нож и обхватил стучащий по нагруднику кулак, тысячу раз пожалев, что на нём надеты перчатки, и он не может согреть наверняка ледяные эльфийские пальцы в своих. Алларос обессилено упал на грудь лже Стражу и подавился задушенным всхлипом.       Свободной рукой Ренье нежно пригладил растрепавшиеся в бою волосы Инквизитора и неосознанно оставил на них снежинки с земли, зацепившиеся за перчатку. Он прижимал к себе содрогающегося в рыданиях Лавеллана и с благоговением ощутил весь спектр охвативших его эмоций: от стыда и чувства вины, до всепоглощающей нежности и желания защитить возлюбленного.       — Я должен был искупить свою вину, — убаюкивая эльфа в своих объятиях, зашептал Том. — Я не мог оставаться рядом с тобой, осознавая как много лжи разделяет тебя и меня. Ты полюбил Блэкволла, но я им никогда не был.       — Ты идиот, — потерянно всхлипнул эльф, теперь не поднимая заплаканных глаз и пряча холодный нос на шее воина. — Ты такой идиот.       Набравшись сил Алларос поднялся с груди мужчины и уставился на него заплаканными глазами.       — Куча народа зовёт меня Вестником Андрасте, но это не значит, что я действительно им являюсь. Вы зовёте меня Инквизитором, но это не определяет меня и мою личность. Человека определяет не его имя, а поступки, которые он совершает.       — Я совершал ужасные поступки, — попытался возразить Блэкволл, но попытка его была такой слабой, что эльф даже не возмутился этому заявлению. Он лишь тяжело вздохнул, отбросил кинжал в сторону и обхватил щёки мужчины ладонями, зарываясь пальцами в густую жёсткую бороду.       — Я тоже далёк от святости, хоть многие вокруг и уверены в обратном. Я тоже убивал людей, виновных и не очень, я, как и все, совершал кучу ошибок и буду до конца жизни нести этот груз на своих плечах, — сказав это Алларос наклонился к самому лицу воина и продолжил едва различимым шёпотом. — Отличие меня и тебя от других убийц и подонков как раз таки в том, что мы сражаемся за мир, пока остальные трусливо поджав хвост сидят по своим замкам и бояться пошевелить и пальцем. Мы осознаём свою вину и хотим исправить свои ошибки.       Помолчав какое-то время, заблудившись в темноте глаз напротив, Том тяжело вздохнул и стёр пальцем влажную дорожку с покрасневшей от холода и слёз щеки.       — Зря вы меня вытащили из тюрьмы, — сказал лже Страж, и тут же продолжил пока Алларос не успел возмутиться с новой силой. — Но я благодарен за то, что ты дал мне шанс на искупление.       — Неужели ты не понимаешь? — поджал губы эльф. — Не нужно мне, чтобы ты был рядом из-за чувства вины или долга. Пусть они толкают тебя на достойные, как ты их называешь, поступки, но оставаться в Инквизиции ты не обязан. Считай, что ты искупил свою вину поединком. Дальше — делай, что считаешь правильным.       После этих слов Лавеллан попытался встать, но тут же был перехвачен за талию сильными руками и оказался вновь опрокинут на чужую грудь.       — Что ты делаешь? — слабо возмутился эльф, пригревшись в медвежьих объятиях и не делая попытки высвободиться, но заглядывая в ласковые серые глаза.       — То, что считаю правильным, — ответил Том.       Рука мужчины скользнула на затылок Аллароса и притянула его ближе. Шершавые губы Ренье нашли обкусанные губы Инквизитора, запечатлев на них нежный, целомудренный поцелуй со вкусом крови. Через секунду Блэкволл отпустил возлюбленного, давая ему право самостоятельно выбирать, что делать дальше.       Эльф шансом на раздумье не воспользовался. Он тут же вновь прижался к губам Тома, обводя их языком и проскальзывая внутрь, очерчивая зубы, безмолвно прося углубить поцелуй. Не до конца осознавая собственное счастье, затопившее, казалось, каждый уголок души и тела, Ренье прижал к себе Аллароса и углубил поцелуй, ловя губами тихий удовлетворенный стон.       Так и лежали они в начале тропы, уводящей глубоко в заснеженный лес, в начале тропы ведущей их в будущее, запутанное и трудное, может, не лишённое боли и опасности, но то, где они будут вместе, и где не важно, каким именем их будут звать. Они будут вместе, эльф и его страж, и они будут продолжать дарить друг другу любовь и тепло, до последнего вздоха.