but here i blur into you

      

Меж звёзд, как чудесный       Цветок поднебесный,       Блаженства полна,       Смеётся луна.

       Жаркая летняя ночь шалью окутала бархатное небо над Фортуной крупными золотистыми звёздами, одарила спящий город голубым сиянием и казалось будто весь мир замер на мгновение.              Ночь — особенное время. Время, когда дышится легче, когда все проблемы и невзгоды уходят в закат вместе с тающим на горизонте солнцем.              И тихо ветер веял, опережая все незнакомые звуки… даря лишь мягкую прохладу, ту которую ощущаешь в себе, вдыхая лёгкими ночные ароматы, и жить хочется. Дышать тихо, не спеша, чувствуя внутри лишь свободу и утешение.              Слышать, как дрожат тонкие ветви деревьев, шумит океан, и ощущать себя частью мира, частью чего-то большего … А хоровод волн метает воздушную пену, разбиваясь о берег: пляска — прибой, обвивают ноги — и хочется бежать от прохлады — играя с ночным океаном.              Июльские ночи в Фортуне были воистину волшебны. Желание упасть, раствориться в объятиях бледно-синего неба, бежать и бежать ввысь к дымчатым облакам, не ощущая границ, без расстановок… словно беззаботная птица, раскидывая крылья навстречу воздушным потокам.              И сегодня погода шепчет, отдаваясь в объятия двоих юношей, отдыхающих на берегу океана на острове Фортуна. Вокруг ни души, только шум волн тихо отбивает набатом в ушах; морской воздух приятно щекочет нос, а тёплый ветер греет, обволакивая.              Они нежно целуются, с трепетом вдыхая аромат друг друга, словно это их последний день на земле, и завтра всё расплывётся, будто водой по холсту. В глубине сердца — тихое счастье. Оно освобождает, даёт вздохнуть с лёгкостью, оно наполняет душу надеждой, оно милосердно.              Вдвоём они теряются в необъятном и волшебном небе, вея в голубых лунных сумерках, и пространство вокруг останавливается, запоминая трепетное движение рук прохладных друг о друга, и захлебнуться можно от тех фантомных ощущений: все мысли обесцвечены прикосновением ночи… прикосновением обнажённых тел.              С восходом молочной луны становится светло, что легко можно различить силуэты двух любовников; а на землю резво падают чувствительные движения их тел, тенью окидывая, на периферии разбивая звуки волн жаркими стонами. Весь ночной мир предстаёт перед ними, будто покрытый серебристой краской.              Расстилается и дальше по безлюдному пляжу луна, окутывая возлюбленных пеленой бледного света, обводя каждую деталь, призрачно, будто кистью водя. Томно уносятся ввысь протяжные стоны любовников, растекаясь лунными брызгами — всюду. Уловимое тепло их жарких тел, сбивчивое дыхание и достигнутый предел…              Губы Неро блаженно обводят хрупкое тело Ви. Кожа его нежна, цвета серебра, тонкая как лист бумаги. Он кусает её, оставляя цветные огоньки-отметины, нашёптывая что-то на ухо возлюбленному.              — Я люблю тебя, Ви, — признание жаром проносится, спасая от ночной прохлады.              — Неро… — на полу вздохе шепчет Ви.              Он любит Неро. Юношу, с непослушными волосами цвета полной луны.