Welcome to Sekai !

День сменялся днём... ..а разговор так и не произошёл. Выступления Акито становились всё более вялыми, а его взгляды всё чаще останавливались на бармене. У него были тысячи таких поцелуев, ведь многим клиентам была обязательна такого рода близость. Им важно было засунуть язык ему в глотку и прошептать, что он у них такой один. После они уходили к своим жёнам и детям, а маленького и разбитого Лисёнка оставляли одного. Парень тяжко вздыхает и продолжает танец. Руки — вверх-вниз, вправо-влево, волна, волна, поворот и пройтись кистями по шее. Глаза автоматически ищут синеволосого после поворота, но в поле зрения попадает только Тсукаса. Парень направо и налево разливает напитки и пытается успеть за всеми. Руи только и делает, что «флиртует» с толпой. Он пытается раззадорить людей сильнее, понимая, что рыжеволосому тяжело, а деньги нужны даже несмотря на это. Кана будет недовольна таким раскладом и всего лишь тремя миллионами наличкой. Асахина сидит за барной стойкой и что-то высчитывает, параллельно переговариваясь со Звёздочкой и ручкой указывая на полки с алкоголем. Внезапно она начинает беспокойно оглядывать помещение и что-то спрашивает у Тенмы. Тот показывает в сторону выхода из-за стойки, тыкая пальцем в наручные часы, и Мафую кивает в ответ, только после этого продолжая свои расчёты. «Бинго». «Этот... милашка вышел покурить». Обозвать Тойю язык не поворачивался даже мысленно, хотя очень хотелось. Рыжик продолжает свою хореографию. Ему немного тяжело: руки уже побаливают, ноги дрожат, а между бёдер адски горит. Но сцена — единственное место, где он может забыться. Голова здесь становится пустой, и он может вложить капельку души в свои движения. Парень делает оборот вокруг шеста и с лёгкостью забирается на него, держит ногу рукой, а сам держится за счёт левого предплечья. Пару секунд висит в этой позе, а потом меняет её на расставленные в воздухе ноги и держится двумя руками за серебрянную палку вниз головой. У девочек выходной, и заранее подготовленный плейлист суховат, но жаловаться на их работу — грех. Спустя час плясок Лису дают перерыв. Он на трясущихся ногах доползает до его с Сиренью комнатушки, чтобы надеть что-нибудь другое и подправить макияж. Умываться потом — не круто, поэтому, сразу зайдя в гримёрку, он достаёт пачку влажных салфеток и убирает остатки подводки. — Всё ещё слишком хорош для них, — чужой голос заставляет подпрыгнуть на месте и выплюнуть «ТВОЮ МАТЬ». Схватившись за грудь, Шинономе пытается прийти в себя. Адреналин, конечно, дал о себе знать. — Блять, Кофе. Ты бы хоть «привет» сказал. — Привет, Акито, — парень немного разваливается на чужом диванчике, раскинув руки на спинке. — Привет. Зачем пришёл? — повернувшись обратно к зеркалу, танцор садится за столик, открывает полку и достаёт оттуда все необходимые ему принадлежности. — О поцелуе поговорить. И тут Лиса прорывает. «Ах, поговорить ты хочешь. МЕСЯЦ ТЫ, УБЛЮДОК, ИГНОРИРОВАЛ МЕНЯ И МОЁ СУЩЕСТВОВАНИЕ, ТЫ, БЛЯДСКИЙ КУСОК—...» — Я думал, нам не о чем говорить, — подводя губы, говорит парень за зеркалом. Контур его родных кривоват, приходится рисовать новые. Немного заходить за край, где-то чуть сильнее надавливать, а где-то просто проходиться для вида. — Для начала, я хотел извиниться за то, что не обращал на тебя внимания, — смотря через зеркало в зёленые глаза, бормочет юноша на диване. «Ах, извиниться хочешь? Да засунь ты свои извинения себе в зад—...» — И сказать, что мне понравилось, — продолжает Аояги, глядя в потолок. Карандаш падает на стол и случайно оставляет кривую линию на лице. Акито смотрит на уставшего бармена через зеркало и тянется к салфеткам, чтобы вытереть размазню на лице. Синеволосому потребовался месяц, чтобы разобраться в своих чувствах к Лису. Тот поцелуй что-то задел внутри него. Раньше он редко обращал внимание на сверстников. Пока те во всю хвастались тем, что они переспали с кем-то на выходных… Тойя учился. Потому что отец всю жизнь твердил ему, что учёба в лучшем для поваров колледже обеспечит ему гордость семьи, хороший заработок и счастливую жизнь. Он всегда жил под чужим крылом и не видел мира. За него всё время всё решали: какую игрушку купить, какую футболку выбрать, с кем лучше дружить, а кого — отправить куда подальше. Да даже этот поцелуй с рыжиком был его первым, о каком опыте в отношениях шла речь? Аояги прошёл кучу глупых интернет-тестов с вопросом «Я гей? Или би?». Разные сайты выдавали разные ответы: 57%, 43%, и да, «Возможно, вам нравятся оба пола!». На двадцатой попытке он захлопнул ноутбук и проплакал всю ночь. Слишком резко это всё свалилось на него. Не до любви ему. Но вспоминая губы Шинономе на своих, он чувствовал тепло внутри себя, а вспоминая лёгкий стон — тепло между ног. Он даже мастурбировать толком не умел. Единственное, что он умел, — это тереться о подушку между ног, пытаясь унять зуд. Но Акито открыл в нём что-то новое. Под тёплым душем было легче скрыть следы преступления, и тихое «Кито» с его губ было не таким громким. Само воспоминание об этом заставляло Тойю краснеть и продолжать. Ему хотелось, чтобы в этот момент Шинономе находился рядом, такой же раскрасневшийся. Чтобы он отчаянно держался за плечи сероглазого и стонал. Чтобы он тоже получал удовольствие от чужих рук. Возможно, Акито очень чувствительный? Тогда и на прикосновения он реагировал бы очень бурно. И от руки помощи бармена он бы явно не отказался, особенно когда проблема — колом стоящий член. — Хочешь, повторим? — вытерев остатки карандаша, спрашивает Акито. «Да, Лис. Вперёд, идиот». — Я был бы не против, — в чужих глазах что-то блеснуло. Аояги искренне хочет, чтобы они повторили, и надеется, что тот просто так словами не разбрасывается. Рыжеволосый вальяжно встаёт со стула, с грацией подходит к бармену и ставит колено около его ноги. Наклоняется лицом к чужому лицу и шепчет: — Как пожелаешь, лунный принц. Акито всё ещё Лис. Хитрый, умный, не показывает искренних эмоций. Он манит жертву к себе, а потом сжирает её всю, даже не поперхнувшись. То же самое и произошло с Тойей. Он потерялся в лесу зёленых глаз, утонул в мягкости губ, готов упасть на колени ради его голоса. В этот раз они целуются увереннее, ведь никто не против и не мучается в догадках о том, что же подумает другой. Дверь гримёрки закрыта на щеколду. У них максимум пятнадцать минут на то, чтобы насладиться друг другом до прихода Сирени. Аояги снова на пробу сжимает волосы на макушке у Акито, пока тот сидит на его коленях. В ответ — дрогнувшие плечи и стон, но грязный звук изо рта Шинономе не разрывает их поцелуй надолго, и они снова на инстинктах тянутся к друг другу. Руки танцора расположены на плечах и сжимают рубашку бармена, когда тот проходит языком по чужим зубам и с игривостью оттягивает нижнюю губу. Он просто повторяет за другим. Вспоминает всё, что тогда сделал с ним Шинономе, и теперь проворачивает это против него. — Тойя, пожалуйста… — нехотя отрываясь от чужих губ, скулит Акито. — Если Сирень увидит меня со стояком и краснющими губами... — Сирень получит от Тсукасы, — продолжает юноша и обратно притягивает к себе парня. А другого танцора больше волнует его уставшая Звезда. Руи сидит в жёлтом халате на стуле за баром. Людей стало меньше, а это значит, что он тоже может украсть поцелуй с губ Тенмы. Пока Тсукаса натирает стаканы, Камиширо хватает его за галстук и притягивает к себе. Лёгкий чмок заставляет светловолосого залиться краской и возмущённо шикнуть на Камиширо. Тот лишь смеётся в ладошку и думает сделать предложение своей любви.