Корвин Кейринит Гамильтон 2 день Месяца Листьев 624 г. – 25 день Месяца Туманов 689 г.
На красноватой табличке имелась выбитая серебряными буквами надпись:Менвиллия Ринталит Лоренган 15 день Месяца Метелей 588 г. – 27 день Месяца Птиц 689 г.
«Значит, прапрабабушка прожила целый сто один год», - ошеломлённо подумал Эйрент, разглядывая надпись и сопоставляя даты жизни. – «И, значит, прадедушка и прапрабабушка действительно умерли в один год, только прадедушка буквально на несколько месяцев пережил её» И почтительно замер, вместе с остальными членами своей семьи, глядя на эти таблички вместе со всеми, чтя память умерших. Он прекрасно знал, что за табличками имелась небольшая ниша, в которой покоился прах его кремированных родственников. На Мэглянде не было другого способа хоронить умерших. По соседству имелись пустые ниши, готовые тоже принять чей-то прах. Сегодня был двадцать пятый день Месяца Листопада, и до Эйрента дошло, что ровно месяц остался до шестнадцатой годовщины со дня смерти прадедушки. Глядя —на лицо бабушки Аквилегии, по щекам которой текли слёзы, он догадался, что такие же мысли посетили и её. Ведь уже скоро шестнадцать лет, как умерли её мать и её нежно любимый муж. Эйрент подошёл и молча сжал её руку; она ответила тем же. И они продолжили своё почтительное молчание; Арлин и Раймона тоже молчали, проникнувшись торжественностью обстановки и момента. Простившись с прахом родственников, они двинулись к выходу. Эйрент шёл последним; остальные шагали впереди, а Арлин и Раймона о чём-то тихо переговаривались с бабушкой Аквилегией. Проходя вслед за всеми мимо очередного ряда стен, Эйрент заметил на краю одной из стен зеленоватую плитку необычной овальной формы. Он заинтересовался и задержался, чтобы осмотреть необычную плитку. На ней он заметил надпись, заставившую отчаянно забиться его сердце:Эйрена Нерианит Рюрикстон 5 день Месяца Подснежников 688 года — 29 день Месяца Туманов 697 года.
Он сначала не поверил своим глазам. Протерев их хорошенько, он снова вгляделся в надпись, и понял, что не ошибся и что ему ничего не показалось. Вот оно что… Значит, дядя Нериан и тётя Кайлина позаботились о том, чтобы похоронить его прежнее тело, и оно, а значит, и вместе с ним и его прежняя жизнь, нашли здесь вечный покой. Увиденное потрясло его, и он долго не мог взять себя в руки: его руки дрожали, ноги норовили подогнуться, вдоль спины сползал холодный пот, в ушах раздавался предательский шум. Другой своей частью Эйрент понимал, что им пора, но он несколько минут не мог себя заставить успокоиться и сдвинуться с места. «Тебя здесь ничто уже не держит», — твердил он сам себе, пытаясь убедить самого себя. — «У тебя сейчас совершенно другая жизнь. Забудь про эту». Наконец, ему удалось взять себя в руки, побороть эту минутную слабость и начать двигаться к выходу. Действительно, с тех пор прошло уже почти восемь лет, и Эйрент не мыслил иной жизни, которой жил сейчас. Он был настоящим мэгляндцем, ихтифрогменом, выпускником «Спецлицея Мэглянда» и его чемпионом, героем войны и сотрудником администрации племени ихтифрогменов. А та, предыдущая, жизнь, давно уже канула в Лету и отошла в область ранних детских воспоминаний и сновидений. Эйрент не знал, как сложилась бы его прежняя жизнь, не произойди тогда несчастье, лишившее его мозг тела. Но одно он знал твёрдо — он Гамильтон, к тому же в жилах которого течёт королевская кровь ныне правящей династии Девонгландена. — Эйрент! — возглас отца откуда-то спереди вернул Эйрента к действительности. Он встрепенулся и побежал догонять остальных. Он побыл бы тут ещё, но пора была уходить — без Эйрента его младшие брат и сестра до дома бы не добрались. Бросив последний взгляд на плиту Эйрены, он решил не говорить о ней отцу и тем более матери. Пусть то, что он увидел сегодня, останется вместе с ним навсегда. Он никому не расскажет ни об этой овальной плите, ни о своих сегодняшних переживаниях при её обнаружении. — Ты что застрял там? — спросил его отец. — Да так, — уклончиво отвечал Эйрент, улыбнувшись, — решил ещё немного подышать свежим воздухом. Сегодня очень хорошо! — Это да, — не мог не согласиться Рендом, — но нам пора. Ты же знаешь маму — она вечно волнуется на пустом месте. — Ты прав, — улыбнулся его сын, и вместе они отправились к месту, где они оставили мегафальков. Птицы, кружившие в вышине, едва были видны на фоне бледно-голубого неба. Их двуногим друзьям ничего не оставалось делать, как стоять и ждать их на земле. Ждать оставалось недолго: заметив своих людей, оба мегафалька широкими кругами спустились вниз и приземлились возле них. Обычная возня с пристраиванием пассажиров, и все отправились домой в Ихтитеун. * Снижаясь над домом, Эйрент заметил отходившего от их ворот почтальона — всё того же господина Мойнстона, который уже по меньшей мере лет пять носил корреспонденцию по их родной Зелёной улице и по нескольким соседним с ней кварталам. «Хм, почта?» — удивлённо подумал Эйрент. — «” Ихтитеунский вестник” вроде по субботам не приходит. Да и “Медицинский журнал” за этот месяц отец уже получил. Разве что “Учительские заметки” мама дождалась». Когда почтальон отошёл от калитки дома Гамильтонов на изрядное расстояние, Эйрент вслед за отцом направил мегафалька за ограду, во внутренний двор их дома, куда уже вышла их встречать Латона. — Мама, ты не взяла почту? — поинтересовался Эйрент, когда птицы приземлились, и их пассажиры спешились. — Я почтальона видел: он отходил от нашей калитки, когда мы садились. — Я его, очевидно, не заметила, — объяснила мать, — я же в этот момент наблюдала, как вы снижались. Тут мать и сын Гамильтоны заметили, как от калитки к ним идут Арлин и Раймона, неся на двоих целую пачку писем. К этому времени Эйрент и Рендом успели поместить мегафальков в гнёзда, а бабушка Аквилегия ушла в дом. — О, какие молодцы, — похвалила Латона. — А журнала не было? — Нет, мама, — сказал Арлин, перебирая письма. — Только письма из Спецлицея, из Спецгимназии, какое-то странное со штемпелем из Юпитериана… О! Похоже, снова из Морланталайна… — Наверное, снова тётя Айрина, — перебила Раймона. — Тут ещё одно странное письмо, я не понимаю, что на конверте написано… — Сейчас посмотрим, — произнёс Эйрент, беря из рук сестры то самое странное письмо с непонятной ей надписью. Тут он прочёл эту надпись на чистом девонском языке; письмо чуть не выпало из его рук из-за испытанного им в тот момент крайнего удивления, когда он прочитал свой адрес как адресата и тем более адрес отправителя:Поместье Ринмар-тролл, Гульдарский ферод, Королевство Девонгланден. От Хереда Франмара Тонгира, барона Дио-Ринмара
— Что с тобой, Эйрент? — спросил его отец. — У тебя такой вид, как будто ты увидел привидение. — Типа того, — попытался отшутиться Эйрент. — Это письмо из Девонгландена, от барона Дио-Ринмара. — Из Девонгландена? — изумлённо переспросили присутствующие. — Но как? — А об этом узнаем дома, — решительно произнесла Латона, беря Эйрента и Рендома за плечи и направляя их в сторону дома, — нечего тут прохлаждаться. К тому же давно пора обедать. После обеда вся семья уселась в гостиной, и все принялись за чтение писем. Дриаден писал, что прошёл испытание на всадника мегафалька, и что вся их группа со дня на день ждёт, когда они получат птенцов. Эйрент прекрасно знал, что Дриаден завидовал ему, когда он получил мегафалька, и теперь радовался, что мечта младшего брата сбылась. — Значит, скоро мне лететь снова в Спецлицей, — улыбнувшись, сказал Рендом, готовясь везти на сей раз среднего сына к местам гнездовий мегафальков. — Ага, — подхватил Эйрент, прекрасно зная, что имеет в виду отец. — И мы будем готовить ещё одно гнездо. — Думаю, что меня будет катать ещё и Дриаден, — хихикнул Арлин. Раймона тоже хихикнула, соглашаясь с братом. — Ничего, придёт время, будешь летать на собственном мегафальке, — улыбнулся Эйрент. — Скорее бы, — вздохнул Арлин, и Эйрент понял, что затронул потаённые струнки в душе младшего брата. В это время Раймона открывала конверт с письмом из Морланталайна. Затем она достала письмо и углубилась в чтение. Остальные замолчали и принялись наблюдать за ней, когда она стала читать его вслух. Письмо оказалось очень коротким. Главное, что сообщала тётя Айрина, это то, что к ней не так давно ненадолго приезжал барон Дио-Ринмар собственной персоной и что тётя Айрина была очень удивлена его приездом, но тем не менее это доставило ей несколько приятных минут. В заключение письма тётя Айрина извинялась, что дала ему адрес Эйрента, потому что барон в беседе с ней пожелал приехать в гости к юному ихтифрогмену, с кем успел подружиться на пустынном острове с зоргаданской цитаделью. — Думаю, мы не ударим в грязь лицом, — решила бабушка Аквилегия, очень обрадовавшаяся грядущему приезду соотечественника. — Да уж, — мрачно и с едва уловимой неохотой согласилась Латона, предчувствуя суету и лишние траты в связи с приездом столь необычного гостя. Письмо Флорены, как всегда, содержало кучу новостей о гимназической жизни. Сестра Эйрента училась уже на третьем курсе и активно занималась фехтованием. «Чтобы быть до конца полезной родной стране, если что-нибудь случится», — писала она, а Рендом и другие домашние одобрительно кивали, слушая чтение Эйрента. Кроме того, сестра усиленно занималась антагейским языком, литературой и историей искусств. Не так давно у них поменялась преподаватель литературы, и Флорена, а вместе с ней и её одногруппницы, были очарованы не только манерой преподавания педагога и содержанием её уроков, но и её личностью. Чтение и обсуждение писем, которые были присланы чуть ли не всеми родственниками, затянулось на несколько часов, пока Гамильтоны не спохватились, что на улице стемнело. — Всем пора спать, — объявил Рендом, вставая с места и направляясь наверх, в спальню. Все последовали примеру главы семьи, хотя Латоне надо было приготовить кое-какие книги для завтрашних уроков, а Арлин собирался прочитать ещё раз заданный рассказ, который ему очень понравился. Эйренту показалось странным, что никто не вспомнил про письмо барона, и забрал его к себе в комнату, чтобы прочитать позже. * Когда Эйрент на следующее утро пришёл на работу, то в коридоре, к своему удивлению, увидел Остина Алексанита Каркинтона, главного инженера здания. Казалось, господин Каркинтон поджидает его. — Господин Гамильтон? — Да, это я, — Эйрент испытал нешуточное удивление с какой-то долей тревоги. — Я обращаюсь к вам по распоряжению его превосходительства. «Интересно, почему вождь сам не обратился ко мне?» — мелькнуло в голове у Эйрента. — Просто он поручил мне предупредить вас, — продолжал господин Каркинтон, — что к Вознесению вам дома установят стекловиз. — Стекловиз? Мне? Здорово! — невольно вскричал Эйрент. — Да, — улыбнулся господин Каркинтон, — вы же сотрудник администрации, а значит, вам положено. — А почему сам его превосходительство не сказал мне этого? — Потому что именно я должен договориться с вами о том, чтобы побывать у вас дома и решить, куда установить стекловиз. Потом сделать замеры и заказать прибор. Он будет готов к установке как раз к Вознесению. — А… а на когда мы с вами договоримся? — спросил более чем заинтересованный Эйрент. Теперь он сможет общаться со своим школьным и лицейским другом Тиамином, не ходя к нему в гости! — Сегодня вечером вам будет удобно? ¬— спросил инженер. — Конечно, — ответил Эйрент. — Тогда назовите адрес, пожалуйста, — сказал инженер, доставая блокнот и карандаш. — Зелёная улица, дом двадцать четыре. — Отлично. Тогда до вечера. — До вечера. Эйрент не стал рассказывать другим помощникам секретаря, своим коллегам, о грядущей установке стекловиза. Лишних пересудов и наверняка связанной с ними зависти ему не хотелось. День пошёл своим чередом, и Эйрент, по горло занятый работой, забыл о минувшем разговоре с инженером и вспомнил о нём только дома. Он уже два часа как пришёл с работы, как услышал звонок со стороны входной двери. «Кого это нелёгкая принесла?» — подумал он, и тут вспомнил утренний разговор на работе. — «Это же наверняка господин Каркинтон!» Он спустился вниз, и увидел, что его опередил отец. Через открытую входную дверь он с кем-то разговаривал. — Папа, это к нам, — сказал он отцу. — К нам? — Да, — ответил Эйрент, подходя к двери. — Заходите, господин Каркинтон! — Кто это? — спросил Рендом, когда инженер стоял в их прихожей. — Папа, познакомься, это господин Каркинтон. Я забыл сказать, что нам будут ставить стекловиз, и господин Каркинтон будет делать замеры, где его будут устанавливать, — представил Эйрент. — Господин Каркинтон, это Рендом Лаэртит Гамильтон, мой отец. — Стекловиз? — переспросила Латона, спускаясь в прихожую. Очевидно, мама услышала обрывок разговора голосов в прихожей. — Извини, мама, — сказал Эйрент, — забыл сказать. — Так это же отлично! — тут Латона чуть не подскочила от радости, как девочка, — Теперь мы с госпожой Хорстон будем разговаривать по стекловизу! Добрый вечер, господин Каркинтон. Я учительница в третьей школе, у меня в моём четвёртом классе учится ученица, её зовут Вега Каркинтон, это не ваша родственница? — Конечно, госпожа Гамильтон, это моя вторая дочь, — широко улыбнулся инженер, а затем перешёл сразу к делу. — Так где будем ставить стекловиз? Латона принялась осматривать прихожую, как будто впервые её увидела. Затем она подошла к пространству под лестницей и подозвала туда инженера. Рендом с Эйрентом подошли туда тоже. — Вот здесь, — показала она на стенку, над которой начинался лестничный марш. Казалось, она взяла инициативу в свои руки. Под лестничным маршем имелось достаточное пространство, чтобы туда установить не только прибор, о котором сам Эйрент имел отдалённое представление, но можно было поставить даже стул. — Прекрасное место! — заметил инженер, доставая из большого нагрудного кармана рулетку и блокнот с карандашом. Он измерил высоту стенки, затем расстояние от неё до входной двери. Затем убрал рулетку и достал циркуль и линейку. Отмерив циркулем расстояние на линейке, он наметил едва заметные контуры круга на стенке. Тут в дом вошла бабушка Аквилегия, ходившая с младшими правнуками гулять. Рендом шикнул на них, чтобы не мешали и тихонько встали рядом. И, наконец, инженер сделал записи в блокноте. Семья Гамильтонов, затаив дыхание, наблюдала за ним. — Ну, вот и всё, — сказал господин Каркинтон, убирая инструменты в карман. — перед Вознесением к вам придёт бригада устанавливать прибор. — Очень хорошо, — сказала Латона, а Рендом при её словах только кивнул. — я очень рада. — А у нас действительно будет стекловиз? — спросил Арлин, когда господин Каркинтон представился остальным членам семьи. — А то Вега мне не раз хвасталась, что дома у них он есть. — А теперь и у вас он будет, — пообещал инженер, двигаясь к выходу. Он попрощался, и за ним закрыли дверь.