Приветствую Вас, Эйрент Гамильтон, дорогой друг из Мэглянда!
— вспомнил Эйрент цветистое, как всегда, вступление к письму. А дальше в его памяти возникло содержание и остального письма, почему-то врезавшееся в память, благо, письмо было довольно короткое, но весьма ёмкое по содержанию. Эпистолярное искусство, как однажды рассказывала ему бабушка Аквилегия, одно из тех искусств, какими должен владеть каждый девон дворянского происхождения, и члены королевской семьи не являются в этом исключением.Я снова имею удовольствие писать Вам письмо, дражайший мой мэгляндский друг. И это тем приятнее, что я смогу теперь приехать к Вам, что мне, к прискорбию моему, не удалось на Вознесение. Ваша страна прекрасна, и хочется приезжать туда ещё и ещё. Теперь я точно сообщаю Вам, что приеду к Вам во второй половине агейриса (Эйрент знал, что агейрисом в Девонгландене называется Месяц Плодов, которым на Земле называется август). У моего сеньора, герцога Вантрагерта, я уже испросил отпуск на это время, и его светлость любезно предоставил мне его. Как и тогда, я приплыву на корабле в Тарсейл, один из ваших южных портов, и был бы весьма Вам признателен, чтобы Вы меня встретили. С нетерпением ожидаю встречи с Вами,
Искренне Ваш Херед Франмар Тонгир, барон Дио-Ринмар.
Эйрент начал уже прокручивать в голове грядущий приезд к ним барона, как из размышлений его вырвали грянувшие вокруг него аплодисменты. Словно очнувшись, он принялся аплодировать вместе со всеми сотрудниками администрации, не понимая, правда, чему все аплодируют. Потом все вышли из главного зала и направились по рабочим местам. — Что вы об этом думаете, господин Гамильтон? — раздался вдруг рядом с Эйрентом голос господина Арникстона, и Эйренту на миг польстило, что старший коллега спрашивает его мнения. Только юноша сначала не понял, мнения о чём именно. — О чём, господин Арникстон? — Эйрент сначала подумал о новом ремне, который коллеги господина Арникстона по отделу подарили ему недавно на день рождения. Ремень, изготовленный на заказ, и вправду был хорош — из высококачественной кожи, покрытый фигурными оттисками. — О выступлении господина Атрейтона, конечно, о чём же ещё? — недоумённо посмотрел на Эйрента начальник отдела по строительству. — Ах, да, точно, — выкрутился Эйрент. — Думаю, что всё будет, как прежде. — Не уверен, — покачал головой Ломен Доранит Арникстон, — что-то он мне доверия совсем не внушает. * Предсказание Эйрента осуществилось лишь частично, и юноша спустя некоторое время убедился в правоте противоположного прогноза господина Арникстона. С виду администрация племени ихтифрогменов работала как обычно. Но, в отличие от его превосходительства, который управлял племенем размеренно и без лишней суеты, господин Атрейтон постоянно куда-то спешил, а еженедельные собрания сотрудников в главном зале, где вождь последовательно и степенно ставил перед администрацией рабочие задачи, торопился провести как можно скорее. «Как будто на гиппобус опаздывает», — шептались сотрудники администрации. Таким же образом он работал, будучи в кабинете вождя, лихорадочно отдавая всё новые и новые приказы. Но делать оставалось нечего, и сотрудникам администрации пришлось привыкать к манере работы господина Атрейтона. Размеренная работа и спокойный её ритм сменился какой-то суетой, авралом и общим настроением нервозности. Сотрудников администрации успокаивало одно: им надо было потерпеть ещё неделю до возвращения его превосходительства из столицы. — Ты выглядишь очень вымотанным, — с тревогой говорила Латона старшему сыну, который с измождённым видом сидел за столом, накрытым для ужина. Они сидели в столовой вдвоём и ждали остальных домочадцев. — Может, на работе что-то происходит? Прибавилось обязанностей? — Мама, — будучи не в силах отпираться и что-либо скрывать от пытливого взгляда матери, произнёс, наконец, Эйрент, — мы с трудом привыкаем к новым порядкам при господине Атрейтоне. — Но ты говорил, что его превосходительство вождь уехал в Юпитериан ненадолго, — мягко напомнила ему мать. — Это-то да, но до этого надо дожить! — Да доживёте, куда вы денетесь, — улыбнулась Эйренту Латона. — к тому же скоро возвращается Дриаден. — Слава Касториосу! — оживился Эйрент, обрадовавшись смене темы разговора. — А когда? Эйрент не зря задал этот вопрос: за последнюю неделю он так выматывался, что вечерами его хватало только на то, чтобы по-быстрому закидать в себя ужин, дотащиться до своей комнаты и лечь спать. Не оставалось сил ни на что другое, даже на чтение и слушание писем в гостиной. Содержание писем пересказывал ему Арлин. В этом году, к удивлению Эйрента, ученики пятого курса Спецлицея начали сдавать выпускные экзамены в двадцать пятый день Месяца Листьев, то есть, больше, чем неделей раньше, чем в своё время сдавал Эйрент и его соученики. — Дриаден писал, что у них выпускной акт назначен на десятый день Месяца Цветов, — сообщила Латона. — Так рано? И они успеют сдать пять экзаменов? — удивился Эйрент. — Успеют. К тому же они уже сдали математику и мэгляндский язык. Историю они сдают как раз сегодня, — напомнила Латона и посмотрела на календарь, там стояла дата – 1-й день Месяца Цветов. — Так что Дриадену останется сдать два экзамена и всё. — Тогда отлично, — улыбнулся Эйрент. А через пару дней семья Гамильтонов с размахом отметила окончание Арлином школы. Были приглашены гости, например, друг Арлина Урбан, который сначала стеснялся увидеть свою учительницу в роли хозяйки дома. Когда гости уже наелись и лениво цедили напитки, виновник торжества и его друг незаметно улизнули прочь. — Скоро мы с тобой поедем в Спецлицей, — мечтательно говорил Арлин, обращаясь к Урбану. Они сидели вместе в беседке на заднем дворе дома Гамильтонов, и их, проходя мимо, заметил там Эйрент, направлявшийся в гнездо к Ротбару. Он намеревался сопроводить мегафалька на охоту. — Точно, — отозвался Урбан, с наслаждением откидываясь в уютный плетёный шезлонг. — Только нам надо, это… документы подать, вот! — А когда? Эйрент мне рассказывал как-то, да я забыл, — огорчённо произнёс Арлин. — В самой середине лета, — не смог не вмешаться Эйрент, заходя в беседку и садясь рядом с братом и его другом. — К тому же «Ихтитеунский вестник» обязательно опубликует дату приезда сотрудников Спецлицея. — О, да! — сконфуженно спохватился Урбан. — Как же я мог забыть, мне же мой брат Алексан об этом рассказывал! — Вот видишь? — улыбнулся Эйрент младшему брату. — Вот и ответ на твой вопрос. * Вопреки ожиданиям, ждать возвращения вождя сотрудникам администрации племени пришлось дольше намеченного. На одном из собраний господин Атрейтон сообщил коллективу, что его превосходительство задержится дней на пять, и весь коллектив администрации воспринял это известие с плохо скрытым разочарованием, и с этим настроением все разошлись по рабочим местам. Этот день вся администрация запомнила, как день несбывшихся надежд. Все разговоры сотрудников стали сводиться к одному — к возвращению вождя и прежних, заведённых при нём, порядков. Разговоры шли везде — и в кабинетах, и в коридорах, и даже в столовой. Эйрент старался не принимать в них участие, молчал и только лишь слушал. Он вступал в разговор только по совсем нейтральным темам, например, на тему начавшейся стройки обещанной поликлиники и сноса здания старой; юноша также охотно общался с госпожой Шерстон, когда она его спрашивала о его младших братьях и сёстрах, да и то отделывался короткими и вежливыми ответами. И вот, наконец, наступил день долгожданного возвращения его превосходительства. Весь этот день Эйрент и все его коллеги находились в состоянии того возбуждения, которое непременно сопровождает ожидание чего-то радостного. Да, сотрудники администрации племени ихтифрогменов, да что там — всё племя от мала до велика — любило и обожало своего вождя, и не проходило ни одного застолья, чтобы ихтифрогмены не поднимали кубок-другой за его здоровье. * На плацу возле здания администрации собрались все её сотрудники. Эйрент стоял рядом со Святомиром — кузен в эти дни работал в администрации. Он возобновил свою ежемесячную работу в администрации прошлой осенью, а Эйрент как-то ненавязчиво поинтересовался у кузена, не собирается ли он официально работать в администрации, на что Святомир лишь отшутился. Пока они ждали вождя, они вспоминали дни всеобщей тревоги, последовавшие за похищением вождя полтора уже года назад. — Интересно, с какой стороны он вернётся и как? — задумчиво произнёс Святомир. — Он прилетит на мегафальке, — отозвался Эйрент, смотревший в другую сторону. — Это-то понятно, — согласился Святомир. — Летит! Летит! — вдруг раздалось в толпе. Кузены переглянулись и вместе с остальными дружно уставились в небо: в яркой голубизне возникла чёрная точка, увеличивавшаяся с каждой секундой, пока не превратилась в огромную птицу с сидящим на ней человеком. Птица оказалась Тироном, мегафальком вождя племени ихтифрогменов, а человеком — сам его превосходительство долгожданный Амфибрахий Амброзит Кингстон. Навстречу им взлетели форменные головные уборы сотрудников администрации, которые разметало в сторону воздушными потоками, поднятыми крыльями шедшего на посадку мегафалька. Птица приземлилась, и вождь спешился. Как только суматоха радостной встречи улеглась, все сотрудники присутствовали на обратной передаче дел господином Атрейтоном законному вождю. Потом все отправились в здание и вернулись на рабочие места. Несколько дней спустя, наполненных восстановлением нормального ритма работы администрации, его превосходительство собрал всех сотрудников в главном зале. Все заняли свои места и, затаив дыхание, принялись ждать, что скажет вождь. А сказал он вот что. — Я очень рад снова приветствовать вас всех, коллеги, — начал Амфибрахий Амброзит Кингстон. Все зааплодировали, а вождь сделал паузу, улыбнулся и с полной серьёзностью продолжил, когда аплодисменты стихли. — Я созвал вас по очень важному поводу. Как вы все знаете, я был в нашей столице, в Юпитериане, где состоялась ежегодная сессия заседаний Совета Вождей. И основной темой заседаний этой сессии стала безопасность Республики Мэглянда. Совет Вождей решил, что оборона страны — дело каждого мэгляндца, который закончил как Спецлицей, так и Спецгимназию. Наша страна совсем недавно пережила вражеское нашествие. И нет в Мэглянде семьи, кого бы оно не коснулось. Множество семей оплакало своих погибших родственников, много мэгляндцев недосчиталось своих друзей, братьев, товарищей, много свадеб было не сыграно, много детей не родилось. Мэглянд заплатил кровавую цену за свою свободу. Как вы знаете, неоценимую помощь нашей стране оказали легионы империи Морланталайн и, в особенности, войска королевства Девонгланден, — тут Эйрент встрепенулся и впился глазами в вождя. — Республика Мэглянд в неоплатном долгу у его величества короля Девонгландена. Все мы помним, и это активно обсуждалось на заседаниях Совета Вождей, с каким неповторимым искусством армейские подразделения королевства Девонгланден вели борьбу с жутким врагом. Не скрою, стыдно сознавать, что мы, воины Мэглянда, сильно расслабились за последние два века мирной жизни и не оказались готовы к нашествию. Это и показала прошедшая война. Но Совет Вождей Мэглянда нашёл способ повысить боеготовность населения Мэглянда. За оружие в случае чего должны взяться не только мужчины с шестнадцати до шестидесяти лет, но и женщины того же возраста. Он принял решение отправить ко двору его величества короля Девонгландена посольство для того, чтобы договориться о приглашении в Республику Мэглянд офицерских преподавательских кадров, чтобы готовить наших, мэгляндских, офицеров и военных преподавателей. Члены будущего посольства будут повышать воинское искусство на месте, на земле Девонгландена, как только их достигнут. По вопросам формирования посольства чуть позже я созову очередное собрание здесь, в главном зале. Я закончил. * На мгновение в зале воцарилась тишина, взорвавшаяся потом аплодисментами. Эйрент сидел, не в силах поверить только что услышанному и совладать с нахлынувшими эмоциями. Посольство Мэглянда в Девонгланден? Это же прекрасно! Это же такой простор для будущей деятельности! Да, Эйрент был доволен, что служит в администрации племени, но что такое возня с документами, пусть донельзя важными, по сравнению со сражениями и с тем, что меч летает в руке и сливается с ней в одно единое целое? И Эйрент принялся аплодировать с остальными. После работы, предварительно дав Ротбару хорошенько поохотиться, Эйрент летел домой под глубоким впечатлением от выступления его превосходительства. Тут до него дошло, что он может поехать с посольством в Девонгланден! Эта мысль была настолько внезапной, что Эйрент буквально подскочил в седле, чуть не вывалившись из него. Но он запрещал себе думать об этом, хотя эта внезапно возникшая мысль бесконечно льстила его воображению. Вечером он рассказал домочадцам об этом знаменательном сегодняшнем событии. После пересказа Эйрентом речи вождя все на несколько мгновений замолчали, видимо, переваривая услышанное. — Вождь разумно мыслит, — нарушил молчание Рендом. — Если бы Мэглянд был готов к войне, оккупации страны можно было бы избежать. — А кто поедет в посольстве? — поинтересовалась бабушка Аквилегия. — Бабушка, вождь сказал, что сделает ещё одно собрание по этому поводу, — ответил ей Эйрент. — Да уж скорей бы, — ворчливо отозвалась бабушка Аквилегия. — Женщины тоже будут учиться воинскому искусству? — спросила Латона, и Эйрент заметил, как заблестели глаза Раймоны, а Арлин многозначительно тронул сестрёнку локтем, подмигнув ей. — Да, мама, так решил Совет Вождей, — подтвердил Эйрент. — Если бы так было, когда пришли зоргаданцы… — начала Латона, но её прервал странный шум и свист за окном, а дневной свет на мгновение перекрыла какая-то тень. Все бросились к окну. * Там, под клёкот Кэмбера и Ротбара, доносившийся из гнезда Гамильтонов, садился мегафальк необычной окраски — белый, с коричневой головой и хвостом. Мегафальк снижался широкими кругами; казалось, его наездник выбирал место для посадки. Все, как зачарованные, внимательно следили за этим процессом. — Это же Дриаден! — первым опомнился Арлин. Казалось, остальные только и ожидали этого возгласа, чтобы выбежать наружу. Это действительно оказался Дриаден, собственной персоной ещё один выпускник Спецлицея в семье. Дриаден резво спешился и повернулся к своей птице, принявшись возиться с седлом, где виднелся ещё один наездник. Второй наездник оказался Флореной, закончившей третий курс Спецгимназии. Брат и сестра, очевидно, не в силах больше сдерживаться, бросились навстречу прабабушке, родителям, братьям и сестре. И снова были слёзы радости вперемешку с крепкими объятиями. — Это и есть мой Айзен, — представил Дриаден мегафалька. — Да уж мы поняли, — широко улыбнулся Рендом, будучи не в силах наглядеться на среднего сына, который вырос даже выше его самого и приобрёл, наконец, серьёзность во взгляде. Дриаден теперь окончательно стал похож чертами лица на свою мать. — Флорена! — раздался голос Раймоны, и его обладательница, наконец, протиснулась к старшей сестре, которая крепко обняла её. В это время Арлин кругами ходил вокруг мегафалька и восхищённо разглядывал его широко распахнутыми глазами. Птица следила за ним настороженным взглядом; происходящее нравилось ей всё меньше и меньше: она нервничала, дёргала крыльями, переступала лапами. — Что, Арлин, мой Ротбар тебе уже не нравится? — подтрунил Эйрент над младшим братом. — Ну… — замялся мальчик, густо покраснев. — Не смущай парня, Эйрент, — добродушно вмешался отец, — дай ему привыкнуть к наличию трёх мегафальков в семье. — А когда-нибудь у тебя самого появится мегафальк, — добавил Дриаден, глядя в глаза Арлину. В эту минуту Эйрент его не узнал: куда делся прежний Дриаден, постоянно подкалывавший младшего брата фактически по любому поводу? Неужели забота о мегафальке стала тому причиной? — И у него тоже будет гнездо? — возбуждённо спросил Арлин с горящими глазами. — Конечно, — ответил Дриаден, тепло улыбаясь. — И ты будешь нас всех катать, — добавила Флорена, подходя в сопровождении Раймоны. Они обе со значением переглянулись и широко улыбнулись. — И долго вы все будете здесь стоять? — раздался голос Латоны, стоявшей поодаль возле стены дома. — Ужинать идём. После того, как Айзен был водворён в гнездо Гамильтонов, причём его с интересом встретили Кэмбер и Ротбар, а ужин был съеден их хозяевами и их домочадцами, вся семья почти в полном составе уселась в гостиной. Эйренту пришлось снова рассказать новоприбывшим о выступлении вождя. — То есть девушки тоже могут стать воинами? — нарушила воцарившееся было молчание Флорена. — Выходит, так, — ответила за старшего сына Латона. — А они смогут летать на своих мегафальках? — задала вопрос Раймона. — А вот это я не знаю, — честно признался Эйрент, и по нему было видно, что вопрос сестры застал его врасплох. — Наверное, это будет решать Совет Вождей и руководство Спецгимназии. — Да что уж там, — вмешалась бабушка Аквилегия, — летать на мегафальках должно большее количество людей. — Но не все могут это делать, — возразил бабушке Рендом, прозрачно намекая на испытание, которому должен подвергнуться каждый потенциальный всадник. — Я знаю, — произнёс Дриаден, — у нас, наверное, только пятая часть группы прошла испытание. — А Селиан прошёл? — вспомнил Эйрент друга младшего брата. — Да. У него самка, он назвал её Листа. — Отлично, Дриаден, — одобрил Эйрент друга брата, а остальные лишь улыбнулись. * Дальнейшее время для семьи Гамильтонов и остального племени прошло в ожидании следующего собрания вождя по поводу грядущего посольства. Тема посольства на ближайшие три недели стала наиболее обсуждаемой среди как сотрудников администрации, так и других ихтифрогменов. Да и судя по обширной корреспонденции, как и прежде получаемой Эйрентом от друзей со всех концов Мэглянда, в других племенах эта тема тоже весьма активно обсуждалась. Всех живо интересовало, как будет организовано посольство, кто поедет в его составе, как будут отбирать членов посольства. Пока все думали-гадали, кто же войдёт в посольство, вождь созвал новое собрание по поводу посольства, на котором он объявил, что каждый город племени предоставит в посольство по три члена. Общественность племени ихтифрогменов заволновалась пуще прежнего. Не избежала этого и семья Рендома Лаэртита Гамильтона, впервые за долгое время собравшаяся в полном составе. А именно: приехала на летние каникулы Ипатия, как всегда, с Астреем, и все могли обсудить решение вождя. — Может быть, они устроят голосование? — предположил Астрей. — Например, префектура Адамастеуна! — Ладно Адамастеун и другие города нашего племени, — возразил ему Эйрент, — в Ихтитеуне же не станет вождь собственноручно проводить голосование. — А Совет Старейшин на что? — вмешалась Ипатия. — Он вполне может провести это голосование. — Ну, что вы спорите? — чуть не рассердился Рендом, — Как вождь решит, так всё и будет. — А мне кажется, — произнесла Раймона, а все замолчали и посмотрели на неё. — что никто так не подходит для посольства, как Эйрент. — Что? — чуть не крикнул Эйрент. — Что за вздор? — возмутилась Латона. — Что ты несёшь, Раймона? — Эйрент всё-таки сотрудник администрации племени, — вторил ей Рендом. — А мне нравится эта идея, — сказала Флорена, которая увлекалась ранневековьем, в частности, Девонгландена, и, по-видимому, ей польстило, что старший брат поехал бы в страну, о которой она в последнее время много читала в книгах. К тому же на днях бабушка Аквилегия наедине с Эйрентом, когда он пришёл в очередной раз к ней в комнату, призналась старшему правнуку, что по просьбе Флорены она в письмах рассказывала правнучке о Девонгландене. — Вы меня не дослушали, — невозмутимо продолжила Раймона. — Эйрент прекрасно говорит на девонском языке, и он мог бы быть там полезным. — Прекрасно! Раймона, молодец! — воскликнул Арлин. — Отличная мысль! — поддакнул Дриаден. — И я поддерживаю Раймону, — сказала молчавшая до сих пор бабушка Аквилегия. — Я тоже считаю, что Эйрент как прекрасно владеющий девонским языком должен стать членом посольства. — Если так, — задумчиво проговорил Рендом после некоторой паузы, и лёгкая улыбка тронула его губы, — то ладно. Согласен, уговорили. Эйрент, тебе надо сходить к вождю и предложить его превосходительству свою кандидатуру в посольство. На том и порешили прежде, чем отправиться спать. * Накануне решительного разговора с вождём Эйренту долго не спалось. Он долго размышлял; из гостиной, которая находилась прямо под его комнатой, донёсся удар больших напольных часов, отбивших уже половину второго. Часы были подарены вождём семье Гамильтонов на Вознесение и Новый год. Сначала Эйрент вспоминал слова отца о том, что он сотрудник администрации племени. Эта должность была очень почётной, к тому же совсем недавно Эйрент был назначен уже не третьим, а вторым помощником второго секретаря. Прежде занимавший эту должность Тристан Алкинит Рейстон неожиданно перешёл на службу в отдел по делам культуры, и все коллеги несказанно этому удивились. Ведь Тристан неоднократно прожужжал всем коллегам уши насчёт своих планов стать старейшиной. А старейшинами становились чаще всего секретари. А по поводу освободившейся должности третьего помощника вождь при участии Эйрента вёл переговоры со Святомиром Сарадонитом Рюрикстоном, который честно признался, что ему льстит это предложение, обещал подумать и в скором времени дать ответ. Господин Арникстон и госпожа Шерстон в тот день поздравили Эйрента с повышением и сказали ему, что у него есть все шансы стать и первым помощником второго секретаря, если не самим секретарём. Эйрент лишь улыбнулся этим посулам. Он и так был доволен своей работой и своей жизнью. Но потом его мысли всё же перешли к будущему посольству, в последнее время занимавшему мысли большинства мэгляндцев. Как ни крути, подавляющее число мэгляндцев ни разу в жизни не покидали пределов родной страны. Исключение составляли дипломаты, представлявшие Мэглянд в других странах Антагеи, а также учёные, выезжавшие в экспедиции, и люди искусства, гастролировавшие и черпавшие вдохновение на других континентах. И тут, размышлял Эйрент, возможность повидать другую, хоть и соседнюю, страну, представилась другим мэгляндцам! Это же просто замечательно! Эйрент был бы действительно рад стать членом посольства, как его выдвинул спонтанный семейный совет, но он сильно сомневался, достоин ли он представлять в другой стране не только страну и родное племя, но и родной город. Он думал, что для этого недостаточно свободно говорить на языке Девонгландена, но он не учёл того, что без его вклада Мэглянд не стал бы снова свободным и независимым, как прежде и вообще неизвестно, что было бы сейчас с его родиной. Засыпая, Эйрент всё-таки решил последовать совету отца и сходить поговорить с вождём по поводу грядущего его участия в посольстве. * Всё утро Эйрента снедало беспокойство перед столь важным разговором. Каким-то шестым чувством он понимал, что предстоящий разговор будет очень важным, основополагающим в его будущей жизни, что жизнь его сделает крутой поворот. Забегая вперёд, так оно и оказалось. Эйрент то и дело поглядывал на наручные часы, ожидая, когда стрелка часов остановится на половине десятого — времени, когда у вождя начинался приём по личным вопросам. Но, по вездесущему закону подлости, им принесли несколько новых документов, на разбор которых ушло ещё полчаса. Наконец-то можно идти! — Эйрент, ты куда? — спросил его Гедрин, первый помощник, когда юноша встал со своего рабочего места и разогнул спину, чтобы потом отправиться к вождю. — Схожу, развеюсь, — придумал Эйрент и вышел из кабинета. Гедрин кивнул и снова склонился над бумагами. Эйрент вышел в коридор, как всегда в это время пустынный, и решительно направился прямо к кабинету вождя. Подойдя к двери, он явственно услышал донёсшуюся оттуда реплику вождя: — Госпожа Гамильтон, — тут Эйренту показалось, что вождь улыбается, — мне несказанно очень приятно, что вы предложили именно эту кандидатуру, и я непременно с ним поговорю. «Госпожа Гамильтон?» — подумал Эйрент, — «Кандидатура?» — Спасибо, ваше превосходительство, — ответили вождю женским голосом, в котором благодаря едва уловимому акценту Эйрент с несказанным изумлением узнал голос бабушки Аквилегии, — это было бы чудесно. — Дайте, я вас провожу, — продолжил вождь; голоса, сопровождаемые теперь звуками шагов, стали слышны ближе, пока не подобрались вплотную к двери. Дверь заскрипела, приоткрываясь, и Эйрент едва успел отскочить к окну напротив двери и спрятаться за тяжёлой тёмно-голубой портьерой. Он чуть отогнул свободный край портьеры и принялся наблюдать за дверью кабинета вождя. Оттуда действительно вышла бабушка Аквилегия. «О, Касториос!» — подумалось Эйренту, и его вдруг прошиб холодный пот. — «Что бабушка Аквилегия делала у вождя?!» Тем временем, оглядевшись вокруг, уверенная, что за ней никто не наблюдает, бабушка Аквилегия направилась к выходу из здания. Когда бабушка Аквилегия удалилась, Эйрент вышел из-за портьеры и перевёл, наконец, дух. Вроде бы она его не заметила. Он решил зайти к вождю попозже и пошёл на своё рабочее место, намереваясь снова приступить к работе. По дороге его терзал один-единственный вопрос: что бабушка Аквилегия делала у вождя? Он не успел пройти и половины расстояния, как за его спиной, отражённый стенами коридора, раздался ясный чистый баритон Амфибрахия Амброзита Кингстона: — Господин Гамильтон! Эйрент резко обернулся и увидел высокую фигуру вождя посреди коридора. Вождь стоял, слегка склонив голову набок; на губах его играла лёгкая улыбка. Эйрент повернул назад и с поклоном подошёл к вождю. — Ваше превосходительство? — Ты-то мне и нужен, — сказал вождь. — Хорошо, что я увидел тебя здесь. Идём со мной. Эйренту ничего не оставалось, как выполнить требование вождя. Через несколько минут они очутились в его кабинете. — Садись, — услышал Эйрент реплику вождя, усевшегося в одно из кресел рядом с камином, располагавшимся возле камина напротив рабочего стола вождя. Над камином висел герб племени ихтифрогменов. Эйрент не заставил просить себя вторично и сел в другое кресло, на которое приглашающе показывал рукой вождь. Некоторое время оба молчали; Эйрент чувствовал, что ему не следует начинать разговор первым. — Как ты знаешь, — нарушил, наконец, молчание вождь. — у нас сейчас идёт набор в посольство. И вот, мне кажется, что из тебя выйдет достойная кандидатура. — Я? — вскричал Эйрент, подскочив в кресле. — Именно. Мне стало известно, что ты прекрасно владеешь языком Девонгландена. Не удивляйся, — усмехнулся его превосходительство, глядя на невольно вытаращенные глаза своего подчинённого. — Мне уже давно это известно. Спросишь, откуда? Мне об этом рассказал мой сын Кериан, когда вы тогда вызволили меня и других вождей из зоргаданского плена. Ты был переводчиком, когда строились планы моего и других вождей освобождения. Да и я сам прекрасно видел, как ты свободно общался с двумя девонгланденскими дворянами. Переводчики будут очень нужны. Кроме того, я прекрасно видел и вижу твою преданность племени и Мэглянду. И, исходя из всего того, что я сказал, твоя кандидатура как члена посольства подходит как нельзя более. Кроме того, вместе с тобой поедет твоя прабабушка. Она не далее, как сегодня пришла сегодня ко мне и рассказала о своём происхождении, чем несказанно, не скрою, меня удивила. Ты же знаешь, откуда она родом, верно? — Да, ваше превосходительство, — ответил Эйрент. — Вот. Она мне рассказала, что на склоне лет хотела бы посетить родину, и я согласился с этим. Ведь это естественное желание каждого человека. Поэтому, наряду с тобой твоя прабабушка включена в число членов посольства. Тебе понятно? — Да, ваше превосходительство. Только у меня один вопрос. Даже два. — Слушаю? — А кто будет замещать меня на время моего участия в посольстве? И когда оно состоится? — Хорошо. Сейчас отвечу на оба. По поводу замещения тебя я подумаю. Само же посольство планирует отправиться в середине Месяца Грибов. Теперь всё? — Да, ваше превосходительство. — Иди продолжай работать. О дальнейшем будет сообщено дополнительно. И на этом так страшивший Эйрента разговор закончился, юноша вышел из кабинета вождя и вернулся на своё рабочее место. Остаток дня его разум и душа были наполнены ликованием. Надо же, как просто разрешился вопрос, который занимал не только его самого, но и любого мэгляндца! Он не только поедет с посольством, представляя не только город, но и племя! Он поедет в Девонгланден, о чём так давно мечтал! То есть одним выстрелом он убьёт двух зайцев: и сослужит службу стране, и исполнит личную мечту! Возвращаясь в тот вечер домой, Эйрент решил прикинуться, как будто в администрации не видел прабабушку, но он не решался рассказать домашним о разговоре с вождём. Дома не было только Ипатии — они с Астреем снова были в Адамастеуне на практике в больнице. Раймона накануне растянула ногу и лежала с книжкой у себя в комнате. Как оказалось в действительности, бабушка Аквилегия до его прихода уже рассказала всем, что они с Эйрентом едут в посольство, и ему только и оставалось сделать вид, что он одновременно и удивился, и обрадовался. — Когда вы уезжаете? — уже по-деловому спросил Рендом бабушку и сына. — Вождь сказал, что в середине Месяца Грибов, — ответила бабушка Аквилегия, и Эйрент, решивший умолчать о собственном разговоре с вождём, предоставил инициативу ей. — Хорошо, — сказала Латона, — значит, вы успеете проводить Арлина в Спецлицей. — Кстати, известно, когда они подают туда документы? — спросил Эйрент, меняя тему разговора, видя, как больше всего на свете мать волнует именно отъезд Арлина. — Со дня на день ждём заметки в «Ихтитеунском вестнике», — ответил ему Рендом — Скорее бы, — раздался мечтательный голос Арлина, и Эйрент понял, что младший братишка уже давно мыслями в Спецлицее, как некогда он сам. — Не переживай, — весело произнёс Дриаден. — Когда это случится, то мы с Эйрентом непременно будем сопровождать тебя туда. — Я отпрошусь для этого, — пообещал Эйрент. — Думаю, вождь поймёт. — Я пойду с вами, — сказала молчавшая до сих пор Флорена. Её собственные воспоминания о том, как она сама подавала документы в Спецгимназию, были всё ещё живы, и она очень хотела быть с младшим братом в столь знаменательный день в его жизни. * Ждать оставалось недолго. Через неделю Гамильтоны получили долгожданный номер «Ихтитеунского вестника», где сообщалось о визите в Ихтитеун представителей «Спецлицея Мэглянда». Визит намечался в 10-й день Месяца Жары. — Ну, наконец-то! — воскликнул Арлин. — А на следующий год я буду подавать документы в Спецгимназию, — неожиданно расхвасталась Раймона, в этом году закончившая третий класс. Было видно, что она завидует Арлину и всеми силами хочет, чтобы последний её год в школе прошёл как можно быстрее. — Разумеется, будешь, — с улыбкой пообещала ей Ипатия, закончившая учебный год и практику и отдыхавшая у родителей. — И мы с Ипатией будем тебя сопровождать, — добавила Флорена. * И вот, Рендом, Эйрент, Дриаден, Флорена и Арлин сидят в хорошо знакомом фойе, располагавшемся на третьем этаже другого крыла, в отличие от того, где работал Эйрент, здания администрации племени. В тяжёлые дни войны именно в этом фойе располагался лазарет для раненых, где работал Рендом Лаэртит Гамильтон и где на излечении после ранений находился Эйрент. По мере приближения своей очереди Арлин нервничал всё больше и с нетерпением, смешанным с нервозностью. — Успокойся, всё будет хорошо, — говорил ему Дриаден. — Конечно, — подхватил Эйрент, — ведь все через это проходят. — И ты пройдёшь, — добавил Рендом. — Не волнуйся! — мягко сказала Флорена, слегка обнимая младшего брата за плечи. Наконец, через наполненные ожиданием полчаса, из «лицейского» кабинета, а во время существования лазарета здесь располагалась перевязочная, вышел смущённо улыбающийся Арлин в сопровождении отца. От напряжённости и страха, раньше владевшими его лицом, не осталось и следа. Старшие сыновья Рендома Лаэртита Гамильтона увидели собственной персоной своего младшего брата, новоиспечённого лицеиста, будущего ученика «Спецлицея Мэглянда». — И чего было так нервничать? — произнёс Эйрент, обнимая Арлина. — Сам не знаю, — пожал плечами мальчик, а затем огляделся в поисках бывших одноклассников, с кем они вместе сидели в очереди. — А где Урбан, Даная и Вега? — Ушли домой, — сообщил Дриаден. — И даже не подождали меня, — печально сказал Арлин — друзья, называется... Делать оставалось нечего, и все они собрались домой. * Через несколько дней Эйрент получил письмо от барона Дио-Ринмара, в котором он сообщал, что уже уплатил за пассажирское место в корабле, который отправлялся в середине агейриса (Месяца Плодов, августа) из Горданта, одного из северных портов Девонгландена, в Тарсейл, один из южных портов Мэглянда. Он попросил своего мэгляндского друга забронировать для него на месяц лучший номер в одной из гостиниц Ихтитеуна. Оплату, писал барон, он за номер гарантированно произведёт. Эйрент очень обрадовался письму и сказал о его содержании родителям. Те, хоть и обрадовались известию, но стали ждать приезда барона с некоторой долей страха: ведь не каждый день в гости приезжает иностранец, к тому же непростой. В особенности это пугало Латону как хозяйку, хотя Эйрент успокаивал мать, говоря, что барон будет жить в гостинице. Поскольку директором той самой новой гостиницы «Озёрная» стал Гелей Веогит Обелинг, отец Мерлина, одноклассника и лицейского друга Эйрента, забронировать шикарный трёхкомнатный «люкс» в этой гостинице не составило никакого труда. Сам же господин Обелинг выиграл эту должность в большом конкурсе, а Мерлин пригласил Эйрента и Ипатию в гости на праздничный обед по этому случаю. — Всё будет в лучшем виде, — улыбаясь, пообещал господин Обелинг Эйренту и бабушке Аквилегии, закрывая журнал бронирования номеров гостиницы, куда он собственноручно внёс имя барона и дат, когда номер будет закреплён за бароном. — Спасибо большое, господин Обелинг, — сказал Эйрент, уходя вместе с прабабушкой домой. Семья Гамильтонов, по разным, правда, причинам, в полном составе принялась считать дни до приезда барона.