Меч, Корона и Посох. Часть II "Корона"

— Эйрент, это ты? — раздался в полусфере стекловиза знакомый голос вождя, да так, что Эйрент вздрогнул. Не каждый день слышишь у себя дома голос вождя, к тому же поздно вечером. — Да, ваше превосходительство, — сказал Эйрент полусфере, наконец, устроившись на стуле. — Наконец-то я до тебя дозвонился! — Ваше превосходительство… — начал было Эйрент. — Докладывай, как всё прошло? — деловито прервал его вождь, не дав юноше оправдаться. — Встретил ли ты барона из Девонгландена? — Да, ваше превосходительство, — ответил Эйрент. — А где он живёт? — поинтересовался вождь. — Он снимает номер в гостинице «Озёрная», ваше превосходительство. — Отлично. Ты не мог бы пригласить его ко мне, в администрацию племени? Я бы хотел сам с ним побеседовать. Это нужно для будущего посольства. Пожалуйста, пригласи его ко мне. — Хорошо, ваше превосходительство. А когда? — В ближайшие три дня. Как уговоришь барона, дай мне знать по стекловизу. Пусть приходит к девяти тридцати утра в любой день, кроме субботы и воскресенья. — Слушаюсь, ваше превосходительство, — ответил Эйрент, и вождь выключил прибор. — Ты разговаривал с вождём? — спросил его отец, шедший в бассейновую комнату. Он всегда плавал в озере прямо перед сном. Очевидно, он услышал только конец разговора сына. — Да, — ответил Эйрент. — И что же хотел его превосходительство? — поинтересовался Рендом. — Он хочет встретиться с бароном Дио-Ринмаром и поговорить с ним, — передал Эйрент. — Хорошее дело, — одобрил Рендом, уходя, наконец, к бассейну. На следующий день Эйрент направился к барону и сообщил ему о желании вождя. Барон только что оделся; Грольф заканчивал его причёсывать. Известие о грядущей беседе сильно взволновало барона. — Сам вождь? — вскричал барон, резко вскакивая с кресла, так, что Грольф не удержал в руках локоны господина, и они чёрной волной упали обратно на спину. — Да, монсэр барон. — А когда? — по-видимому, заинтересованный барон уселся обратно в кресло, так что Грольф смог, наконец, уложить его локоны как следует. — В ближайшие дни, — сказал Эйрент, устраиваясь по приглашению барона в кресле. — А о чём он хочет со мной говорить? — поинтересовался барон, делая знак Грольфу, чтобы тот закрыл окно. — Он хочет побеседовать с вами о Девонгландене, — передал Эйрент. — Наверное, что-то хочет уяснить для себя. — Ясно, монсэр Гамильтон, — произнёс барон Дио-Ринмар после некоторой паузы. — Это большая честь для меня. — Так что мне сказать его превосходительству вождю? — деловым тоном спросил Эйрент. — Давайте завтра, — сказал барон. — Чтобы не откладывать в долгий ящик. — Хорошо, — согласился Эйрент. — В девять тридцать утра он ждёт вас. В тот же вечер Эйрент связался с вождём по стекловизу и сообщил ему о завтрашнем визите барона. И вот, Ротбар кругами спускается на привычное ему место для посадки — площадку, она же бывший плац, возле здания администрации племени ихтифрогменов. Сколько уже раз птица садилась именно сюда! Эйрент уже потерял счёт этому за почти полтора года работы в администрации племени. Ротбара даже не надо было направлять — посадку мегафальк осуществлял сам и не нуждался ни в поводьях, ни в движении ног в стременах. Эйрент спешился сам и принялся расстёгивать пассажирские ремни, чтобы помочь сделать то же самое барону. Барон Дио-Ринмар уже привык к поездкам на мегафальке, и теперь он практически совсем не нуждался в помощи. На этот раз он приказал Грольфу, чтобы тот находился в номере. — А теперь куда? — спросил барон. — Пожалуйте сюда, монсэр барон, — пригласил его Эйрент к главному входу в здание, где он некогда стоял на часах, как только стал дружинником. — Благодарю вас, — сказал барон, следуя за своим провожатым. Однако, он уже был в этом здании, о чём писал в письме Эйренту, но через главный вход сюда не входил. Они вошли в здание и направились по лестнице вверх к кабинету вождя. По дороге Эйрент видел многочисленных коллег, которые здоровались с ним и полными удивления глазами рассматривали его спутника. Краем глаза Эйрент поглядывал на барона; тот рассматривал попадающуюся ему на глаза обстановку со смешанным чувством удивления, интереса и даже какой-то снисходительности. Это потом подтвердило догадку Эйрента, что барон в этой части здания администрации племени ихтифрогменов был впервые. — Монсэр барон? — обратился к нему юноша, когда они достигли коридора, где последовала новая порция изумлённых взглядов коллег Эйрента при виде барона, чей вид так контрастировал с обстановкой привычного им коридора. — Да, монсэр Гамильтон? — улыбнулся барон, оторвавшись от разглядывания коридора и его портьер. — Что-то не так? — Нет, всё хорошо, — отозвался барон, протестующе помотав головой. — Скоро мы будем у вашего вождя? — Мы уже почти пришли, — отозвался Эйрент, подходя к двери кабинета вождя. — Эйрент? — раздался позади хорошо знакомый голос, и юноша обернулся на зов. — Святомир! — обрадовался Эйрент, крепко обнимаясь с кузеном. — А я-то думал, что делает в служебном гнезде Астида! — А я тут работаю, — весело пояснил Святомир. Казалось, он не замечал барона рядом с кузеном, хотя столь необычного посетителя не заметил бы в здании администрации только слепой. — Здорово, а где и кем? — Тебя замещаю, — отозвался Святомир, а затем быстро добавил. — Ладно, мне некогда, пойду работать. Поговорим потом. Пока! — Пока! — попрощался Эйрент, и они с бароном двинулись дальше по коридору. Они подошли к хорошо знакомой двери вождя, и Эйрент, посмотрев на часы, убедился, что они показывали половину десятого. Пора! Юноша негромко постучал в дверь и принялся ждать. Он думал, что вождь сейчас занят, и им с бароном придётся немного подождать. Вдруг дверь распахнулась: на пороге стоял сам его превосходительство вождь собственной персоной. — О, Эйрент, это ты? И с тобой барон? Отлично, отлично. Проходите! — и вождь приглашающе показал рукой вглубь кабинета. И вот барон впервые оказался в кабинете вождя одного из мэгляндских племён. Он с едва скрытым восхищением обвёл глазами обширный кабинет вождя, большой камин, шкафы, широкий рабочий стол вождя, кресла, другую мебель. По лицу барона Эйрент видел, что обстановка тому очень понравилась. По приглашению вождя барон сел в одно из кресел возле камина. В этом кресле Эйрент совсем недавно беседовал с вождём по поводу своего участия в посольстве; сам вождь уселся в другое кресло и велел подчинённому, чтобы тот придвинул один из стульев между креслами и сел на этот стул сам. — Так как вас зовут? — первое, что спросил барона, тепло улыбаясь, вождь, и Эйрент перевёл его вопрос. — Как к вам обращаться? — Я Рёгин Франмар Тонгир, барон Дио-Ринмар, приближённый его светлости Лейфа-Аскольда-Рагнвальда Линдимара, графа Утмарта, герцога Вантрагерта, одного из знатнейших дворян королевства Девонгланден. — А я, Амфибрахий Амброзит Кингстон, вождь племени ихтифрогменов республики Мэглянд, горячо приветствую вас, барон Дио-Ринмар, на землях племени ихтифрогменов! И заочно желаю его светлости герцогу Вантрагерту крепкого здоровья и всяческого благополучия! Прошу вас, чувствуйте себя здесь, как дома! — Спасибо, ваше превосходительство, — ответил барон; по всему было видно, что он польщён таким приветствием. — Что привело вас к нам в Мэглянд? — любезно продолжал вождь. — Хотелось бы поближе познакомиться с вашей прекрасной страной, к тому же я приехал навестить моего мэгляндского друга. — Прекрасно! — сказал вождь. — И как вам показался Мэглянд? — То, что я успел увидеть, просто восхитительно! — поделился барон и рассказал, что уже увидел в Ихтитеуне. — Потом я бы хотел посетить вашу столицу, Юпитериан. Здесь вождь выразительно посмотрел на Эйрента, прилежно переводившего с мэгляндского языка на девонский и обратно. Тот без слов понял безмолвный приказ вождя и согласно кивнул головой. — Ваше желание будет исполнено, — любезно пообещал вождь. — Скажите, пожалуйста, господин барон, что у вас можно интересного увидеть в вашей стране? Тут барон Дио-Ринмар принялся рассказывать о природе Девонгландена, о столице королевства городе Дайвоне, его площадях, дворцах, церквях и памятниках. Затем перешёл к природе Девонгландена, упомянув его Тонгарские с Марлонскими горами и Аидарские горы, находившиеся соответственно на юго-востоке и юго-западе королевства; Сумеречные горы, ограничивающие королевство на северо-западе и Дарьяльские горы, окаймлявшие Девонгланден с северо-востока. Затем барон рассказал о реках и озёрах королевства, отдельно уделив внимание жемчужине природы Девонгландена, Рокенских озёрах, системе из семи озёр примерно в центре королевства. Эйрент, с не меньшим, чем у вождя, интересом, слушал рассказ барона, едва успевая переводить. — Непременно побываю в Девонгландене, чтобы поплавать в воде одного из этих озёр, — решил вождь, обращаясь к Эйренту, — что вы на это скажете, господин Гамильтон? — Согласен, — только и сказал Эйрент. — А кто у вас, кроме вашего короля, управляет государством? — последовал новый вопрос вождя. — Сам король, — отвечал, слегка удивившись вопросу, барон. — Он просто поручает министрам некоторые государственные дела, а потом ставит резолюцию на их решениях. — Ясно, — сказал вождь, — А у нас по-другому. — Я знаю, ваше превосходительство, — улыбнулся барон. — Монсэр Гамильтон мне об этом рассказывал. И о ваших Советах старейшин, и о ваших Советах Вождей, и, естественно, чем занимается администрация любого из ваших племён. — Монсэр? — Да. Это то же самое, что и ваш «господин». А монсэр Гамильтон, который мне всё рассказал про вашу систему управления, как раз переводит наш с вами разговор. — Молодец, монсэр Гамильтон, — одобрительно похлопал вождь по плечу своего подчинённого, сознательно и вполне серьёзно выбирая принятое в Девонгландене вежливое обращение. Разговор продолжился. Теперь вождя интересовали вопросы будущего посольства в Девонгланден. — Вам монсэр Гамильтон говорил, что Мэглянд отправит посольство в вашу страну? — Конечно, ваше превосходительство, — ответил барон Дио-Ринмар, — вы хотите у наших офицеров и генералов учиться воинскому искусству. — Совершенно верно, — серьёзно и по-деловому произнёс вождь, беря лежавший на его столе большой атлас географических карт Антагеи и раскрывая его на странице с королевством Девонгланден, заранее отмеченной закладкой. Он протянул раскрытый атлас барону, и тот принялся рассматривать столь неожиданно появившуюся перед ним карту родной страны. — И вот, меня, в связи с этим интересует, с кем наше посольство будет общаться у вас для выполнения своей миссии. Это, во-первых. Во-вторых, как оно отправится из Мэглянда. И, в-третьих, как оно будет путешествовать по Девонгландену по прибытии. — Хорошо, — после некоторого раздумья произнёс барон, продолжая рассматривать карту. — Делами обороны и армии у нас занимается один из советников короля Гаук-Эстолд-Вольфрам Вингилан, граф Ранглайн, герцог Трелентер, маршал Девонгландена. Он находится при дворе короля Людегера Третьего. Следовательно, вам нужно добраться до столицы Девонгландена города Дайвона, а там — до резиденции короля, Райдевинского дворца. Теперь по поводу второго вопроса, ваше превосходительство, — тут Эйрент, не перестававший переводить, обратил внимание, с каким напряжённым вниманием слушает барона вождь, делая карандашом заметки в блокноте, — то, думаю, вашему посольству следует сесть на корабль в порту Тарсейла и добраться до одного из ваших северных портов. Хотя… мне кажется, что вы вполне можете добраться до Девонгландена на ваших мегафальках! Чудесные птицы! — Нет, монсэр барон, это исключено. Не у всех мэгляндцев есть мегафальки. И даже если всадники мегафальков возьмут пассажиров, не имеющих птиц, то птицы попросту не выдержат столь длительного перелёта, с двойной или тройной нагрузкой, если учесть ещё и личные вещи пассажиров. К тому же пассажиры могут запросто элементарно бояться высоты! — Хорошо, — согласился барон. — Тогда остаётся корабль. — Прекрасно, — обнаружил вождь одинаковые с бароном мысли. — А по дороге с севера на юг члены посольства смогут говорить по поводу своей миссии с… Кстати, кто у вас управляет городами? — Феродоры, — улыбнувшись, ответил барон. — По всей видимости, это то же самое, что и ваши префекты. — Совершенно верно, — весело сказал вождь, по-видимому, довольный, что нашёл ответы на все вопросы, которые были важны не только ему самому, но и всему Мэглянду в лице Верховного вождя. — А как члены нашего посольства будут добираться до столицы? — У нас для этой цели есть фургоны, запряжённые лошадьми. Нечто похожее я видел возле гостиницы, где я живу — у вас на них доставляют товары, верно, ваше превосходительство? — Да, — ответил вождь, — совершенно верно. Тогда решено: фургоны. Как раздобыть их по прибытии в Девонгланден? — Можно взять их в аренду, — сообщил барон. — сразу по приезде. Если что — так и скажем, что для нужд вашего посольства. — И последний вопрос, монсэр Дио-Ринмар, — сказал вождь, сделав небольшую паузу перед именем, — как членам посольства следует вести себя с вашими соотечественниками? — Интересный вопрос, — на миг задумался барон. — Думаю, ваше превосходительство, с этим у ваших соотечественников с этим затруднений не возникнет. Ведь со мной же вы разговариваете спокойно. — Конечно, — подвёл итог вождь, вставая с кресла. — Монсэр барон, спасибо вам за столь содержательную беседу. Не согласитесь ли вы составить мне компанию в приятном времяпровождении? Я приглашаю вас отобедать со мной и монсэром Гамильтоном в ресторане неподалёку. — Премного благодарен вам за приглашение, ваше превосходительство, — в свою очередь, поднимаясь с кресла, произнёс барон Дио-Ринмар. После этого они втроём вышли из здания, и Эйрент вознёс похвалу светлому Касториосу, что всё это, наконец, закончилось. Голова его гудела от напряжения, во рту было сухо, как в пустыне, и к тому же дико хотелось в воду: жабры снова начинало покалывать, хотя в озере он был вчера. В ресторане «На набережной» снова пришлось переводить, но не в таком объёме, хвала Касториосу. Двое ихтифрогменов и один девон заказали по рекомендации вождя лучшие блюда из мэгляндской кухни, и девон сполна оценил творения мэгляндских, точнее, ихтифрогменских кулинаров. За самым необычным обедом в своей жизни, а за всех заплатил сам вождь, Эйрент выпил чуть ли не кувшин яблочно-крыжовенного компота — до того его мучила жажда. А после обеда вождь и барон простились весьма и весьма сердечно и в самых любезных выражениях, после чего Эйрент отвёз барона в гостиницу, где по его просьбе снабдил картой Ихтитеуна и маршрутами городских гиппобусов. А дома он первым делом отправился в бассейновую комнату, чтобы, наконец, поплавать в озере, предварительно предупредив домашних, чтобы его в этот вечер не беспокоили. Когда часа через три Эйрент вынырнул из бассейна и принялся переодеваться, то до его слуха донёсся громкий голос бабушки Аквилегии: — Значит, так, чтобы с завтрашнего дня все в этом доме занимались нормальным изучением девонского языка! «Ого, как бабуля раскомандовалась!» — уважительно подумал Эйрент о бабушке Аквилегии, торопливо одеваясь. — Зачем? — послышался голос отца. — И он ещё спрашивает! — возмутилась внуком бабушка Аквилегия. — Наша страна собирается укреплять связи с соседним государством, а для этого недостаточно знать общее антагейское наречие! Просто необходимо знать язык Девонгландена! — Бабушка права, — услышал Эйрент голос Дриадена, последовавший за топотом ног по лестнице; казалось, брат услышал разговор и вмешался в него. А сам же Эйрент решил в разговор не вмешиваться. Он быстро покинул бассейновую комнату и отправился в свою комнату, где мечтал, наконец, лечь в кровать и выспаться. Дальнейший разговор домашних он уже не слышал. Добравшись до комнаты, он с наслаждением вытянулся на кровати! Как же он сегодня устал! Да, три часа устного перевода — совсем не шутки! А ведь в Девонгландене придётся переводить ещё больше! Наутро Эйрент воспользовался тем, что барон Дио-Ринмар решил, как он сам сказал, самостоятельно погулять по городу и окрестностям. Дома, кроме Латоны, на удивление, никого не было. Отец срочно улетел на работу, Латона решила начать готовиться к занятиям, ибо новый учебный год был не за горами. Флорена ушла к подруге, а остальные уплыли в озеро. Поскольку сегодняшний день был выходной, юноша решил навестить Рюрикстонов и, в частности, Святомира. Едва он собрался на улицу, как услышал голос бабушки Аквилегии: — Эйрент, ты куда? — Хочу сходить к Святомиру, — сказал он. — Погоди пока, — деловито остановила она его, — поможешь мне. — Чем, бабушка? — Повесим в учебной комнате листы. Идём ко мне в комнату. Поневоле заинтересованный Эйрент пошёл в комнату бабушки Аквилегии. Там он увидел большие листы, разложенные на кресле. Заметив недоумённый взгляд правнука, бабушка Аквилегия с хитрой улыбкой пояснила: — Поможешь мне повесить их на стену учебной комнаты. Будем с тобой обучать наших домашних девонскому языку! — Девонскому языку? — Да. Тебе самому не надоело тратить время на перевод? — Ну да, — согласился Эйрент, — это весьма неудобно. — Я вчера убедила всех взяться за занятия! — торжествующе поделилась бабушка Аквилегия, и Эйрент с удивлением заметил, что они говорят на девонском языке. — Прекрасно! — поддержал её Эйрент. — Надеюсь, у нас это получится. Он помог бабушке отнести приготовленные ею листы наверх в учебную комнату и укрепить их стопкой на стене. Бабушка пояснила, что на этих листах они будут объяснять материал. Эйрент одобрил, и они с бабушкой разошлись: она к себе в комнату, продолжить работу над мемуарами, а Эйрент, сначала сопроводил Ротбара на охоту, а потом отправился к Рюрикстонам, где провёл чудесные два часа. За бокалом вина Святомир сообщил кузену, что перевёлся в университете на заочное отделение. — А в администрации что ты делаешь? — Ну, Эйрент, ты даёшь! — засмеялся Святомир. — Я же тебе говорил. Я тебя замещаю! А потом вождь обещал пристроить меня на постоянное место. — Тебе нравится работа в администрации? — спросил Эйрент. — Если бы мне не нравилось, я бы туда не ходил, — улыбнулся Святомир и сменил тему. — Эйрент, скажи, тот необычно одетый человек, которого я видел в администрации, это и есть твой барон, которым ты всем уши прожужжал? — Он, конечно, — невольно улыбнулся в ответ кузену Эйрент. — И как он тебе? — загорелись у Святомира глаза. — Знаешь, — на миг замявшись, произнёс Эйрент, — сначала я думал, что он какой-то напыщенный брюзга, а на самом деле он обычный простой человек, как все мы. С ним очень приятно общаться. — А напомни, как его зовут! — Рёгин Франмар Тонгир, барон Дио-Ринмар. — Дио-Ринмар, Дио-Ринмар… Постой, я как-то встретил эту фамилию в одной из исторических хроник! — восторженно сказал Святомир. — Помнишь Гинтаргскую баталию, после которой Девонгланден снова стал единым государством? — Что-то помню, — отозвался Эйрент, который на самом деле помнил со Спецлицея очень мало об истории Девонгландена, и ему на миг стало очень стыдно. — Вот. В той битве участником был некий дворянин Дио-Ринмар, он был в штабе короля Скильда Восьмого! — Интересно, — улыбнулся Эйрент. — Слушай, Святомир, а ты не хотел бы побеседовать с бароном сам? — Нет, Эйрент, спасибо. Думаю, не надо. И Эйрент не стал настаивать. Прошло ещё несколько дней. Вся семья Гамильтонов приступила к изучению девонского языка, а некоторые — и с нуля. Каждый вечер все собирались в учебной комнате, изучали алфавит, который бабушка Аквилегия выписывала кисточкой на больших листах, осваивали произношение, учили слова и порядок слов в предложениях. Эйрент поправлял всех, если те ошибались. Узнав об этих уроках, помочь «её высочеству» вызвался сам барон Дио-Ринмар и к тому же привлёк для этой же цели своего слугу Грольфа, чтобы успехи в обучении закреплялись этими носителями языка. В особенности полюбили эти беседы Флорена и Раймона, несомненно, подпавшие под обаяние красавца-дворянина. На время обучения ученикам и учителям Эйрент предложил не произносить ни слова по-мэгляндски, то есть, иными словами, чтобы обеспечить полное погружение в предмет изучения. Казалось, обычный дом обычных мэгляндцев Гамильтонов превратился в уголок королевства Девонгланден. Особенно старался Арлин, и все это понимали, что ему совсем скоро предстоял отъезд в Спецлицей, к тому же Латона как мать и бывшая учительница родного сына, отлично понимала чисто гуманитарный склад его ума и видела его несомненные успехи в изучении нового языка. Но и Флорена с Раймоной брату в этом не уступали. Наступил последний день календарного лета. Арлин с грустным видом собирал свою дорожную сумку, которую старшие братья купили ему в Тарсейле. Флорена с тем же видом тоже собиралась в дорогу: ей предстоял четвёртый курс Спецгимназии. Раймона, наблюдая за ними, тоже грустила: ведь в школе оставалась учиться она одна. — Ничего, — сказал сестрёнке Арлин. — Год пройдёт быстро, вот увидишь, и мы вместе с тобой поедем! — Конечно, — вмешалась Латона, настойчиво учившая очередной список девонских слов. — Вы поедете с Флореной. — И там я тебе покажу, что, где и как, — добавила Флорена. Провожать Арлина в Спецлицей вместе с Рендомом вызвались Эйрент, Дриаден и Ипатия. Ипатии всё равно нужно было возвращаться в университет, так что она решила совместить одно с другим, а Эйрент собирался, как всегда, сопровождать барона Дио-Ринмара, намеревавшегося посетить Юпитериан и обрадовавшегося, что этот путь можно проделать на пароходе. Его сопровождал слуга Грольф. Частично через Эйрента, частично на ломаном девонском Рендом на правах врача предложил барону дать его слуге лекарство от укачивания, и барон приказал тому выпить его перед дорогой. На этом же пароходе плыла и Флорена, которая договорилась, что там встретится со своей подругой. Дриаден присоединился к провожающим в самый последний момент. — Твоя свита, — пошутил он младшему брату, тем самым развеяв его подавленное в последние дни настроение, — без меня неполная! На пароходной пристани в Ихтитеуне было много провожающих, неизбежных при проводах слёз, объятий и безмерной грусти Латоны. Они с Раймоной пришли на пристань только чтобы проводить Арлина на пароход до Юпитериана, чтобы потом отправиться в школу на линейку. В этом году школьная линейка была для Раймоны последней, ведь она пошла уже в четвёртый класс. Когда же пароход наконец, отчалил, на пристани осталось много махавших вслед нему рук. — А почему вы не используете ваши пароходы в морских путешествиях? — спросил барон Дио-Ринмар. Судя по его счастливому лицу, ему нравилась поездка на пароходе, к тому же, он был доволен, что слуга на сей раз неплохо переносит поездку на корабле. — Они быстроходны, не зависят от ветра. — Ну, — замялся на миг Эйрент, — говорят, они ещё несовершенны для этого. Они и появились где-то сто лет назад. То ли двигателя не хватает, то ли размеров. Не помню, в общем. — Но потом, надеюсь, они когда-нибудь выйдут в море, — заявил барон. — У них для этого все перспективы. — Надеюсь, — только и улыбнулся Эйрент. Плавание подошло к концу, и на берег, как это обычно для первого дня осени, хлынула толпа младших подростков и их провожавших. — Эйрент, вы с нами? — спросил Рендом от которого ни на шаг не отходил Арлин. — А как же! — ответил тот, и его поддержала Ипатия, рядом с которой стояла Флорена. Стоявшая рядом с ней подруга, которая представилась как Вивиана, во все глаза рассматривала барона Дио-Ринмара. — Ваш младший брат будет возвращаться домой? — спросил Эйрента барон, бывший уже в курсе структуры системы образования Мэглянда. — Конечно, буду, монсэр барон! — сказал Арлин на чистом девонском языке. — Летом у нас будут каникулы! Выбор Арлином языка вызвал удивление Эйрента и довольную улыбку барона. Похоже, младший сын Рендома Лаэртита Гамильтона наиболее преуспел в изучении девонского языка. — Надеюсь, мы с вами увидимся! — тепло улыбнулся барон, продолжая разговор с Арлином. — Я тоже, монсэр барон, — отозвался Арлин. И вот, группа дошла до стоянки лицейских дилижансов, где Рендом, как отец, должен был, согласно обычаю, передать младшего сына с рук в руки представителям Спецлицея. Стоявшие рядом Эйрент, Ипатия, Дриаден и Флорена переглянулись: как же это было знакомо всем четверым! — Ну, давай прощаться, сын! — произнёс Рендом, обнимая Арлина, уже собравшегося двинуться к дилижансу, на который уже полным ходом шла посадка. — Флорена, ты скоро? — раздался недовольный голос Вивианы. — Мы опоздаем на дилижанс до Свифторино! — Сейчас! — отозвалась Флорена, повернувшись к Арлину. — Ты не дрейфь, братец! Потом будем переписываться, обещаю! — Ладно, — сказал Арлин, и лицо его, напряжённое поначалу, немного разгладилось, а Флорена побежала к ожидающей её подруге. — Арлин, братишка! — обнял его Эйрент. — Учись хорошо, пусть лицейская жизнь принесёт тебе только радостные воспоминания. — Спасибо! Затем с Арлином попрощалась Ипатия, направившись потом на гиппобус до университетского кампуса, и Дриаден, выразивший надежду в скором времени сразиться с младшим братом на мечах. Посадка на лицейские дилижансы закончилась, и Гамильтоны в окно одного из них увидели сына и брата сидящим рядом с Урбаном. Вот и всё. Детство закончилось ещё для одного представителя младшего поколения Гамильтонов. Подобные мысли были в голове у всех провожавших, которые стояли и следили за удалявшимися лицейскими дилижансами. Когда Эйрент и барон Дио-Ринмар проводили Рендома и Дриадена в Ихтитеун, они отправились в прогулку по столице Мэглянда. Вечером барон собрался вернуться в гостиницу, и они предварительно узнали, когда уходит последний пароход в Ихтитеун. Затем они посетили массу интереснейших мест, парков, дворцов, площадей, триумфальных арок, и других достопримечательностей Юпитериана. Вопреки ожиданиям Эйрента, на барона, одетого в непривычную мэгляндцам одежду, никто из прохожих не обращал внимания. Вот что значит, столичный город. В Ихтитеуне было далеко не так. Барон был в полном восторге от прогулки: — Ваш Юпитериан немного похож на Дайвон — столицу Девонгландена. Думаю, монсэр Гамильтон, Дайвон вам тоже понравится. — Надеюсь, монсэр барон. Вечером перед самым пароходом они успели сходить в Мэгляндскую филармонию на открытие концертного сезона Юпитерианским симфоническим оркестром под управлением того же Амфибрахия Беренгелита Марвингтона. Афишу этого концерта с изображением оркестра барон увидел на одной из центральных улиц столицы. Как оказалось, барон был меломаном, у себя в поместье держал ансамбль музыкантов, игравших на балах, и поэтому он высоко оценил искусство мэгляндских исполнителей. После концерта Эйрент и барон по желанию последнего немного поговорили с господином Марвингтоном, которому барон выразил огромное восхищение исполнением музыки, и кузеном Эйрента Гилланом, который очень по нему соскучился. Марвингтоны хотели было пригласить барона с Эйрентом на ужин, но те отказались, ибо спешили на пароход. И вот наконец, Эйрент, проводив барона Дио-Ринмара в гостиницу, поздно вечером подошёл к родному дому. На последний до дома гиппобус он опоздал, так что ему пришлось почти час идти пешком, а на гиппобусе эта же дорога заняла бы минут десять. И вот, родной дом. Эйрент остановился перед калиткой, осмотрелся и прислушался. Издалека донёсся один удар курантов Ихтитеунского собора: был час ночи. Родная Зелёная улица была освещена фонарями, а сами дома тонули в темноте. Вокруг дома Гамильтонов было тихо, окна были тёмные. Даже со стороны гнезда мегафальков тоже не доносилось ни звука, но Эйрент был за Ротбара спокоен, ибо Дриаден с Айзеном днём раздобыли ему еду. С озера заметно тянуло осенней свежестью: в последние дни сильно похолодало, хотя днём было ещё тепло. Осторожно, чтобы никого не разбудить, Эйрент зашёл в дом. Он поразился тишине, царившей в доме, но это немудрено, потому что дома, кроме самого Эйрента, остались бабушка Аквилегия, отец, мать, Дриаден и Раймона. Все остальные были на учёбе, и на мгновение Эйренту стало грустно. «Все уже спят», — подумал юноша, тихонько прошёл в свою комнату и лёг спать. Наутро Эйрент узнал, что вождь отбыл в столицу на внеочередное заседание Совета Вождей. — Наверное, это касается посольства, — сказала бабушка Аквилегия после очередного глотка чая, когда они втроём с Дриаденом сидели за завтраком. Дома были только они втроём. — Скорее всего, — сказал Дриаден, намазывая себе маслом булку. — И думаю, что вождь расскажет Совету о том, что узнал у барона, — подвёл итог Эйрент, кладя себе ещё омлета. Амфибрахий Амброзит Кингстон вернулся из Юпитериана на следующий день. Вечером к Гамильтонам пришёл Святомир и сообщил кузену, что вождь собирает в администрации племени префектов всех городов на совещание. Эйрент ждал, что скажет Святомир, который обещал прийти на следующий вечер: вождь обещал по этому поводу сделать собрание всех сотрудников администрации. Когда вечером все были дома, у входной двери раздался звонок, и Эйрент со всех ног понёсся открывать: это мог быть только Святомир. Так оно и оказалось. — Ну, что было? — первое, что сказал Эйрент, когда они с кузеном оказались в гостиной, куда чуть позже пришла Латона, чтобы послушать разговор своих сына и племянника. Она принесла с собой листок с очередными девонскими словами — у неё в последнее время вошло в привычку постоянно пополнять свой словарный запас, и она стала довольно сносно общаться с бабушкой мужа на её родном языке. — О, Эйрент, — со вздохом едва скрытого удовольствия ответил Святомир, и лицо его приняло восторженно-мечтательное выражение. — Вождь был великолепен! — Так что сказал-то? — Эйрент всем своим видом выражал сильное нетерпение. — В общем, так. Состав посольства уже утверждён, список лежит в Юпитериане, у Верховного Вождя. Для посольства в Тарсейле уже зафрахтован корабль, называется «Звезда Мэглянда», отплытие состоится в пятнадцатый день Месяца Грибов. Сам Верховный придёт проводить членов посольства. — А от ихтифрогменов сколько человек вошло в посольство? — поинтересовался Эйрент. — Десять ихтифрогменов. От Ихтитеуна трое – ты, твоя прабабушка и начальник отдела администрации племени по делам обороны. — Господин Челсинг? — обрадовался Эйрент, услышав фамилию Теламона Уранита Челсинга, который во время войны был предводителем дружинников Ихтитеуна. — А, вспомнил! — усмехнулся Святомир. — Угу. Так я с ним редко пересекаюсь, он безвылазно, очевидно, сидит у себя в отделе. — А теперь не будет, — веско произнёс кузен. — Разумеется, — пожал плечами Эйрент, соглашаясь с ним. — Интересно, почему вождь сам не… Эх, надо было мне побывать самому на собрании и самому всё услышать! — Да не переживай ты так! — успокоил кузена Святомир. — Я сказал вождю, что сам тебе всё расскажу. Чуть позже пришёл с работы Рендом, и, когда Святомир отужинал с Гамильтонами, он повторил перед всеми Гамильтонами всё, что сказал уже Эйренту. — Значит, меньше, чем через две недели вы отплываете, — грустно сказала Латона. — Надо, так надо, дорогая, — обнял жену за плечи Рендом. — Я бы тоже с удовольствием куда-нибудь отправился, — подал голос Дриаден. — но займусь математикой и физикой, чтобы не плавать в этих предметах, когда буду учиться в Архитектурно-строительной академии. — И я, — подхватила Раймона. — А вот тебе, монисс Гамильтон, — строго вмешалась бабушка Аквилегия, — надо школу заканчивать, а потом Спецгимназию. Да и девонский язык надо выучить. — Совершенно верно, — сказал младшей дочери по-девонски Рендом, а та покраснела и стушевалась. В числе последних приготовлений к отплытию посольства было составление для его членов простого девонско-мэгляндского разговорника для того, чтобы в пути они усваивали простейшие фразы языка, чтобы объясниться при случае с девонами. Сделать эту работу вождь попросил Эйрента и трёх девонов – бабушку Аквилегию, барона Дио-Ринмара и его слугу Грольфа. Через неделю разговорник был готов, и его отпечатали в одной из юпитерианских типографий тиражом, достаточном для посольства. Пока печатался разговорник, в семьях членов посольства, и Гамильтонов в том числе, полным ходом шли сборы в дорогу. У Эйрента и бабушки Аквилегии получилось по приличному баулу, и они опасались, смогут ли мегафальки их поднять вместе с пассажирами. Гамильтоны решили, что провожать бабушку, сына и брата будут Рендом и Дриаден. Поскольку, визит барона Дио-Ринмара в Мэглянд тоже подходил к концу, он решил отправиться на родину вместе с мэгляндским посольством. Предполагалось, что Рендом повезёт в Тарсейл бабушку Аквилегию, Эйрент — барона, а Дриаден — его слугу. Настал пятнадцатый день Месяца Грибов. Гамильтоны — и провожающие, и отплывающие — встали утром очень рано, потому что отплытие из Тарсейла «Звезды Мэглянда» было назначено на четыре часа дня, а лететь нужно было долго. Накануне барон Дио-Ринмар съехал из гостиницы, и свою последнюю мэгляндскую ночь они с Грольфом провели у Гамильтонов. И вот Кэмбер, Ротбар и Айзен кругами поднимаются в небо. Позади были слёзы Латоны и Раймоны, их поцелуи, объятия и пожелания счастливой дороги, впереди был Тарсейл, безбрежные морские просторы и неведомое королевство Девонгланден. Каким-то шестым чувством Эйрент понимал, что после грядущей поездки его жизнь никогда не будет прежней и изменится самым кардинальным образом. Но, как бы то ни было, он был счастлив, что снова послужит родному племени и любимому Мэглянду, чтобы на его земли никогда больше не пришла война.