Меч, Корона и Посох. Часть II "Корона"

Наутро Эйрент проснулся и спросонья долго не мог понять, где он находится и что вообще вчера произошло. У него слегка болела голова, когда он открыл глаза и огляделся. По размеру эта комната значительно превосходила его собственную комнату в Ихтитеуне. По потолку, обшитому деревянными досками, бродили солнечные зайчики, судя по звукам, доносившихся с улицы, окно было открыто, и юноша слышал, как на улице блеют овцы, гремят вёдра, в которых, очевидно, в тот момент несли воду, кудахчут куры, кричат и смеются дети, а также слышна ругань бранившихся на них взрослых. А взрослые-то бранились на девонском языке! И тут до Эйрента дошло, что он провёл первую ночь на землях королевства Девонгланден! Юноша приподнялся на кровати, оперся на локоть и принялся осматривать комнату. В ней было десять кроватей. Судя по всему, староста деревни, давшей приют участникам посольства, был человеком гостеприимным, и у него в доме часто ночевали гости. Кровати были застелены грубым постельным бельём; судя по тому, что оно слегка покалывало, Эйрент сделал вывод, что оно было сделано из шерсти. Вчера, когда мэгляндцы подъезжали к деревне, в её окрестностях паслись стада овец, и было вполне очевидно, что шерсть была именно овечья. В других кроватях ещё спали бабушка Аквилегия, господин Лебланель, господин Дарлинтон, господин Челсинг, Тамир, Алдор, Велен, Гамер и господин Греневелд. Ишь, разоспались! А ведь им надо собираться и ехать дальше! Эйрент попытался встать с кровати, вдруг невольно застонал и зажмурил глаза: его голову словно пронзил приступ головной боли. — Эйрент? — раздался немного заспанный голос господина Дарлинтона. — Что случилось? — Немного голова болит, — пришлось пожаловаться юноше. — Дай посмотрю, — голос врача стал встревоженным и озабоченным, затем он встал и подошёл к Эйренту, кладя ладони на его виски, слегка разминая их пальцами. — В каком месте болит? Здесь? — Да, господин Дарлинтон, и затылок немного. — Вчера просто тяжёлая дорога была, трудный день, плюс езда по горной местности, перепад давления, — сделал вывод старый друг семьи Гамильтонов. — Сейчас я тебе дам лекарство, будешь принимать его ближайшие три дня по три пилюли в день. А когда вернёмся в Мэглянд, ляжешь ко мне в больницу, в моё отделение для обследования. — Хорошо, господин Дарлинтон, — согласился Эйрент, беря лекарство, которое господин Дарлинтон достал из своего саквояжа. Затем достал одну из пилюль и выпил её. От их голосов проснулись остальные. — Как прекрасно спалось! — потягиваясь, как молодая девушка, произнесла бабушка Аквилегия. — И мне, — согласился господин Лебланель. На других кроватях зашевелились остальные. — Мне снился удивительный сон, — сказал Тамир, садясь в кровати. — Как будто я стою на высокой-высокой горе, а на других горах стоите вы все. — Во фантазёр! — засмеялся господин Челсинг. — Насмотрелся вчера на горы, вот и приснилось! — А мне ничего не снилось, я даже не помню, как уснул, — произнёс Алдор. — Мы когда уезжаем? — деловито спросил уже одетый Велен. — Хороший вопрос, — сказал господин Лебланель. — Надо, однако, уже через пару часов ехать. Когда они все оделись, к ним пришли две служанки хозяев с деревянными тазиками, кувшином и полотенцами. В одном из тазиков оказалась вода. — Хозяин велел помочь вам в омовении, — сказала одна из служанок, и Эйрент перевёл её фразу. Мэгляндцы переглянулись. Бабушка Аквилегия первая подошла к девушкам. Одна из девушек налила из тазика в кувшин воды и принялась лить воду ей в подставленные ладони, причём вода оттуда стекала в пустой тазик. Прабабушка Эйрента тщательно вымыла лицо и вытерлась предложенным полотенцем. — Ух, хорошо! — воскликнула она. Её примеру последовали остальные. В особенности всем понравилось бодрящее действие холодной воды, которое было как нельзя кстати после сна в непроветренной комнате. У Эйрента прошла головная боль, а Велен заявил, посмеиваясь и вытирая остатки воды со своих длинных усов: — Шикарно! Пожалуй, буду и у себя дома так же умываться! Закончив с омовением гостей, девушки забрали принадлежности, и направились к выходу из комнаты. Одна из них сказала напоследок: — Ещё хозяин велел передать, что ваши лошади готовы к отъезду. — Передайте хозяину нашу горячую благодарность! — попросил служанок господин Лебланель. Служанки поклонились, забрали принесённые с собой вещи и вышли. Через некоторое время вслед за ними вышли и обитавшие в комнате мэгляндцы. Они прошли вниз по лестнице, которую Эйрент вчера запомнил весьма плохо, затем вышли во двор, ярко освещённый светом осеннего утра. Было весьма свежо: сказывалось то, что деревня находилась в горной местности. Хорошо, что мэгляндцы были тепло одеты, так что холод их не беспокоил. Вслед за мэгляндцами во двор спустился барон Дио-Ринмар; верный Грольф шёл за хозяином. Двор представлял собой обширную площадку примерно метров тридцать на тридцать. Эта площадка, во-первых, была ограничена домом старосты, который, в отличие от остальных, одноэтажных, жилых домов, был внушительным зданием в два полноценных этажа, с чердаком и балконом; напротив него был гостевой дом, где хозяева умудрились разместить чуть не половину мэгляндского посольства, остальные постройки по периметру двора предназначались для жилья слуг или же использовались в качестве служебных. Во дворе полным ходом шла обычная утренняя деревенская рутина, отзвуки которой Эйрент слышал по пробуждении. В одном углу двора служанка развешивала бельё, лежавшее в корыте, в другом располагалась кузница, откуда раздавались удары молота о металл и сопровождавшие их деловитые реплики, посередине двора другая служанка пыталась собрать стадо то и дело разбредающихся гусей, которых, очевидно, она пасла совсем недавно, а по всему двору шныряли вездесущие детишки, норовившие засунуть всюду свои любопытные носы. В общем, типичный, весьма обширный, деревенский двор. Мэгляндцы увидели спускавшегося во двор старосту в сопровождении жены и дочери, которую держал под руку её молодой муж. Одновременно Эйрент и его спутники увидели запоздавших участников посольства, которые спустились позже и встали вслед за ними. Это был господин Циммерман, госпожа Ланцетти, госпожа Арценберг и другие ночевавшие в этом же гостевом доме мэгляндцы. — Доброе утро, наши дорогие гости! — поприветствовал их староста, а Эйрент перевёл. — Доброе утро! — улыбнулся ему в ответ господин Лебланель. — Как почивали наши дорогие гости? — продолжал староста. — Премного благодарны вам, очень хорошо, — ответил за всех соотечественников, слегка кланяясь, руководитель посольства. — В таком случае, разрешите пригласить вас к утренней трапезе, — произнёс староста. Мэгляндцы не заставили себя просить вторично и отправились к накрытому прямо во дворе столу. За завтраком все снова произносили здравицы молодожёнам, и это застолье прошло ничуть не хуже вчерашнего. Когда оно закончилось, староста поинтересовался у господина Лебланеля насчёт будущих планов путешественников. — Дальше мы планируем отправиться через город Барден, — сообщил господин Лебланель. — О, это очень просто, — улыбнулся староста. — Когда вы выедете из нашей деревни, поезжайте прямо, никуда не сворачивая, по той же дороге. Она следует через горы, вы ведь так же ехали к нам от Горданта? — Да, конечно, — отвечал господин Лебланель. — Ясно. Но хочу вас обрадовать, что дальше дорога будет чуточку полегче, — многообещающе улыбнулся староста. — Я этой дорогой сам не один раз ездил в Барден. — Рад это слышать, — улыбнулся в ответ господин Лебланель. Завтрак закончился, а Эйрент, бабушка Аквилегия и другие их спутники вышли обратно к той самой лужайке с мельницей, где они пировали вчера. На лужайке, прямо у дороги, стояли фургоны посольства; рядом с ними — остальные мэгляндцы. Поодаль паслись стреноженные лошади охраны посольства. Господин Лебланель удивился было, насколько организованно участники посольства подготовились к отъезду. Но ему весьма тактично напомнили, что он вчера сам всем велел собраться именно на этой лужайке. — Я и забыл, — сокрушённо признался бывший вождь племени вурдименов и зычно обратился ко всем мэгляндцам: — Ладно! Посольство! Слушай мою команду! Все по фургонам, едем дальше! — А куда? — спросил челосмаус Ладаман Ирсеанит Монталини, когда участники посольства отправились к фургонам, в которых ехали вчера. Ладаман учился вместе с Эйрентом в магической школе, будучи его на три года старше. Закончив Спецлицей, он решил, к великой радости господина Хилмиста, остаться в школе и окончить её. Благо, он жил совсем недалеко, в городе Свифторино, куда Эйрент с компанией однокашников ездили из Юпитериана в начале каждого нового учебного года на дилижансе. Увидев Ладамана в посольстве, Эйрент этому очень обрадовался. Как оказалось в одной из бесед на корабле, Ладаман умудрился окончить магическую школу за четыре, а не за пять лет; и убедил своего вождя внести себя в списки посольства именно как маг. — Сейчас мы направляемся в город Барден, куда приедем, скорее всего, к вечеру, так что я настоятельно вам рекомендую запастись терпением. В ответ мэгляндцы принялись переглядываться, но потом молча разбрелись по группам и встали рядом со своими фургонами. — Ничего, выдержим, — оптимистично заявила бабушка Аквилегия. Проводить мэгляндцев вышла такая толпа местных, что Эйрент решил, что это чуть ли не половина деревни во главе со своим старостой. Два дюжих мужика, а в одном из них Эйрент узнал деревенского кузнеца, несли по внушительному мешку. С ними рядом шла дочь старосты и его новоявленный зять. — По повелению короля это вам поесть в дорогу, — сказал Седрик, зять старосты. — Посольство Мэглянда приносит вам глубочайшую благодарность, — с глубочайшим уважением поклонился старосте господин Лебланель. Седрик кивком головы показал мужикам в сторону фургонов, и те укрепили мешки с провизией на местах для багажа. Затем мужики отошли в сторону, к своим односельчанам. Односельчане все стояли, смотрели на мэгляндцев, садившихся по фургонам, всё теми же одинаковыми чёрными глазами и весьма сердечно улыбались. — Мы желаем вам удачной дороги и успешного завершения вашего дела, — без лишних слов попрощался с ними староста деревни. — А от нас, участников посольства Мэглянда, вам глубокий низкий поклон за приют, за кров и за угощение! — не остался в долгу господин Лебланель, когда завершился двусторонний перевод этих фраз. За сценой прощания из своего фургона наблюдали Эйрент, Тамир, Алдор и Гамер. Вот, наконец, в сёдла уселись и барон Дио-Ринмар со слугой и наёмниками. Снова раздался возглас кучеров: — Ннноооо! Кучера хлестнули вожжами, лошади тронулись с места и фургоны снова отправились в путь по дорогам Девонгландена. Эйрент и остальные наблюдатели смотрели назад, где мало-помалу удалялась и скрывалась от глаз гостеприимная горная деревня. Сначала по обе стороны фургонов всё уменьшалось количество домов, возле которых махали вслед фургонам местные жители, потом их сменили отдельно стоящие хозяйственные постройки, пока, наконец, и они не скрылись с глаз. Фургоны постепенно снова забирались в горы. Сначала они продолжали ехать по той же горной долине, где находилась деревня, потом снова начались холмы, поросшие травой и кустарником, сначала низкие, потом всё выше и выше, пока не стали превращаться в те же самые хорошо знакомые скалы, встречавшиеся путешественникам раньше. Разве что скалы эти на сей раз поросли самыми настоящими хвойными лесами, ветки которых нависали местами над дорогой. Местами эти ветки покрывал густой косматый мох, так что казалось, что к фургонам тянулись щупальцами какие-то чудовища. Вдруг Эйрент и его соседи по фургону, на тот момент насмотревшиеся из окон и сидевшие на своих местах, почувствовали толчок и остановку. — В чём дело? — спросил по-девонски из окна господин Циммерман. Эйрент выглянул из другого окна: фургон, ехавший впереди, тоже стоял. — Впереди на дороге валяется какое-то деревце. Никак не проехать. И не убрать никак! — сказал кучер. На пару с другим кучером они пытались убрать с дороги это препятствие. В голову Эйренту внезапно пришла замечательная идея, когда он вышел и оценил возникшую на дороге обстановку. Но одному ихтифрогмену было с этим не справиться. — Погодите, Даг! — сказал кучеру Эйрент. — Сейчас попробуем. — Но как, монсэр? — развёл руками Даг, кучер их фургона и показал на товарища. — Мы вон, с Бросом вдвоём не могли убрать этот ствол! — Подождите, Даг! И Эйрент подошёл к фургону, который ехал сзади и вошёл туда. Сидевшие там участники посольства удивлённо посмотрели на него. — Что-то не так, господин Гамильтон? — спросила его врач госпожа Арценберг. — И что случилось? — спросил заместитель начальника отдела по делам обороны администрации племени фелисименов Морган Драценит Корнелиссен. — Господин Корнелиссен, я вам потом всё расскажу. Госпожа Арценберг, сейчас небольшая заминка, но мы сейчас всё уладим. Мне нужен господин Монталини! — только и сказал как можно вежливее Эйрент. — Здесь я, — отозвался молодой челосмаус. — Ты мне нужен, Ладаман. Пойдём. Потом объясню. Когда они оказались на месте, Ладаман удивлённо посмотрел на старого друга и спросил, дёрнув хвостом и усами: — Что ты хотел от меня? — Видишь, на дороге дерево. Из-за него мы не можем двигаться дальше. Ты не забыл левитацию с уроков господина Хилмиста? — Нет, конечно, — просиял Ладаман. — Эйрент, ты бы сразу сказал, мол, помоги с левитацией! — Ладно, — примирительно проговорил Эйрент. — Как тут с магическими векторами? — деловито спросил молодой челосмаус. — Давай, поищем, — кивнул Эйрент. Вдвоём, словно по команде, они потянулись по окружающему их пространству. Искать пришлось недолго, хоть они были вынуждены немного походить по сторонам. Они нашли неплохой для горной местности магический вектор, хоть им на уроках магической географии говорилось, что горная местность обычно бедна магическими векторами. Эйрент и Ладаман дружно потянулись к магической энергии и направили руки к препятствию на дороге. Застрявшее на дороге деревце, затрещав ветками, запутавшимися было в придорожном кустарнике, приподнялось над дорогой. Руки ихтифрогмена и челосмауса повлекли деревце в сторону и, ослабив магическую хватку, бросили его в овраг. Дорога была свободна; старые друзья, услышав за спиной громкие аплодисменты и вернувшись в действительность, повернулись к их источнику. — Прекрасно сработано! — широко улыбнувшись, похвалил молодых мэгляндцев господин Лебланель. Те с пунцовыми лицами поклонились. Как оказалось, посмотреть на причину остановки из фургонов вышло почти всё посольство. Даже барон Дио-Ринмар спешился. Все стоявшие возле фургонов участники посольства одобрительно смотрели на своих молодых попутчиков и устроили им чуть ли не овации. — Ну, вы даёте, монсэр Гамильтон, — не мог не обнять своего мэгляндского друга барон. Он не забыл случай с кроватью в Ихтитеуне, в гостинице «Озёрная». — Без помощи монсэра Монталини я бы не смог убрать дерево, монсэр барон, — скромно улыбнулся Эйрент, и молодому челосмаусу тоже досталась толика баронских объятий. Когда фургоны получили возможность двигаться дальше, господин Лебланель велел участникам посольства снова занять места. Охрана посольства уселась в сёдла, кучера вернулись на облучки, и фургоны снова отправились в путь. Фургоны двинулись вверх, и у Эйрента опять заломило в висках и попутно заложило уши. Господин Дарлинтон, сидевший сзади, наклонился к нему вперёд и шепнул: — Эйрент, вижу, у тебя снова болит голова. Прими пилюлю. Эйрент кивнул и сделал, что ему сказал врач. Через некоторое время ему стало намного легче. Нет, определённо, горы не для него. Но он рискнул всё-таки выглянуть в окно. Там он увидел картину, от которой у него захватило дух. Фургоны ехали по горной дороге, которая, по всей видимости, пролегала сейчас прямо по горному хребту, а вдали, куда доставал взгляд, всюду возвышались другие горные вершины. Но это продолжалось недолго: Эйрент почувствовал, что фургон поехал вниз. — Похоже, мы вниз поехали, — сообщил Эйрент своим попутчикам, когда занял своё место в фургоне. — Мы поняли, — с улыбкой сказала ему бабушка Аквилегия. Пассажиры фургона решили открыть окна на обеих его сторонах. Виды там открывались поистине чарующие: скалы постепенно сменялись скруглёнными горами, поросшими на сей раз широколиственными лесами, среди гор появлялись прямо фантастической красоты долины со множеством маленьких живописных озёр в обрамлении начавших желтеть небольших рощ и лугов. — Очень красиво! — сказал Алдор. — Сейчас постараюсь нарисовать это. Все знали, что у Алдора талант к рисованию и считали, что молодому вурдимену надо было бы пойти в художники, а не в Академию управления. Он достал большой блокнот и карандаш и на одном из листков создал очень похожий эскиз пейзажа, что проплывал сейчас мимо окон. Таких эскизов за дорогу у него набралось немало, начиная с плавания на корабле. Прошло ещё два часа дороги, и горы за окнами уступили холмам, где опять же виднелись деревни. Только, в отличие от горной деревни, где побывали мэгляндцы, здесь паслись стада коров, а не овец. По мере продолжения езды холмы становились всё ниже и ниже, пока не слились, наконец, с равниной, по которой свободно, в отличие от горных дорог, покатили фургоны. Мэгляндцы ехали по одной из равнин северо-восточного Девонгландена. В основном вокруг фургонов простирались луга и пастбища с высокой, но уже начинавшей жухнуть травой. В отдалении всюду располагались деревеньки, количество которых, в отличие от гор, выросло в разы. От каждой деревеньки к главной дороге, по которой ехали фургоны, пролегала своя отдельная дорога. Везде на пастбищах паслись стада тех же коров. Так прошло ещё около двух часов. Вот, впереди, показались деревянные столбы неизвестного пока назначения. Фургоны проехали ещё немного, и впереди, по обе стороны дороги, зазмеилась, заискрилась под осенним полуденным солнцем, речная лента. Вдали находилась деревня; между деревней и рекой паслось стадо коров. — Река! — громко прошептал Тамир, и его услышали в фургоне все. — Ура! — вторил ему Эйрент, поняв, что у ихтифрогменов посольства появились шансы поплавать в нормальной пресной воде, чего они были лишены неделю точно. — Думаю, эта река слишком мелкая для плавания, — сказал господин Дарлинтон, когда Эйрент поделился с ним этой идеей. — Откуда вы знаете, господин Дарлинтон? — спросил его Тамир. — На ней не видно лодок, — ответил тот. — Вспомните реки Мэглянда: по ним плавает любой водный транспорт. — Не факт, — вмешался господин Челсинг. — река может быть неширокой, но глубокой. — А вот и ответ на ваш вопрос, — сказала бабушка Аквилегия. — Посмотрите в окно! Все последовали её совету. В окно пассажиры фургона увидели, как к реке подошло стадо коров, а его пастух, парень лет двадцати-двадцати пяти, приложив руку козырьком ко лбу, следил за проезжающими фургонами. Затем он подошёл к воде, снял свой жилет, рубаху, портки и, несмотря на осеннюю и всяко прохладную погоду, полез, к ужасу наблюдателей, в воду и принялся там мыться. Вода в реке оказалась парню по колено. — И как, можно нам, ихтифрогменам, в этой реке плавать? — насмешливо спросил, явно торжествуя, господин Дарлинтон. — Нет, конечно, — ответил Эйрент, слегка приуныв. Однако, остановку возле реки всё-таки сделали — напоили лошадей, после чего двинулись дальше. Эйрент успел спросить парня-пастуха, нет ли поблизости достаточно глубокого водоёма. — Ещё примерно три раза по десять гиртингов, и будет озеро, оно глубокое, — сказал парень. Снова усевшись в фургоне, Эйрент сказал попутчикам, переведя девонскую меру длины в привычную мэгляндцам: — Где-то километров тридцать до озера. — Прекрасно, — сказала бабушка Аквилегия. — Потом ещё столько же, и будет Барден. — А откуда ты знаешь, бабуль? — Ещё в Мэглянде я изучила карту Девонгландена, — улыбнулась бабушка Аквилегия. — Поверим, — произнёс господин Дарлинтон и кивнул. Ближайший час или два в фургоне царила тишина. Пассажиры наблюдали за разворачивающейся за окнами картины. Оставив за спиной реку, фургоны продолжили ехать по знакомой травянистой равнине. Эйрент снова высунул голову в окно, и вдруг почувствовал запах влаги, приводившей в радостный трепет любого ихтифрогмена. Да, это был знакомый запах озёрной воды, который нельзя спутать ни с чем! — Озером пахнет! — объявил Эйрент попутчикам. — Это озеро Барден, — добавила бабушка Аквилегия. Все, как по команде, высунулись в окна: впереди появилась голубовато-серая полоска, с каждым метром становившаяся всё шире; запах большой воды чувствовался всё сильнее. И вот, пассажиры фургона и ихтифрогмены, в частности, увидели широкую гладь озера, так сильно напомнившую им родное Большое Хрустальное озеро, что защемило сердце не только у ихтифрогменов, но и у Алдора, Велена, Гамера и господина Циммермана. Панорама озера была картиной, дорогой без преувеличения для каждого мэгляндца. По распоряжению господина Лебланеля фургоны остановились, и ихтифрогмены отправились к озеру. Они разделись, и Тамир решил первым попробовать воду озера Барден на температуру. — Она довольно тёплая! — обрадовался он и смело бросился в самую толщу воды. Остальные последовали его примеру. Эйрент широко открыл рот и с огромным наслаждением набрал в грудь долгожданной прохладной озёрной воды, которая ничем не отличалась от воды их родного озера! По-видимому, озеро Барден было не столь глубоким, как Большое Хрустальное: юноша в его толще чётко видел своих соплеменников, которые, как и он, вовсю наслаждались и прочищали жабры от накопившейся морской соли. Но хорошего понемножку, и ихтифрогмены стали выбираться на берег. Несмотря на то, что в воде они пробыли совсем недолго, они все почувствовали себя гораздо лучше. Теперь можно было двигаться дальше: к вечеру им надо было прибыть в город Барден, а солнце уже начинало клониться к закату. — Можно было бы взять с собой чешую и другие принадлежности, — мечтательно сказал Эйрент, вытирая волосы. — Вы бы тогда ввергли бы местных в ещё больший шок, — смеясь, заметил Алдор, — им походу вполне достаточно нас, вурдименов. — Нас, андроканисов, тем более, — улыбнулся всегда сдержанный Гамер. Тем временем фургоны двинулись дальше. В окна теперь была видна панорама озера Барден — спокойная, умиротворяющая и продолжающая манить к себе ихтифрогменов. На озере было полно рыбаков — очевидно, они хотели сделать запасы рыбы на зиму. Подъехав ближе к озеру, мэгляндцы снова увидели обращённые на них удивлённые взгляды местных. Но, к счастью, скопление рыбаков осталось позади, и посольство стало приближаться к городу Бардену. Дорога шла всё вперёд, мимо всё тех же деревенек, которые, в отличие от той горной деревни, выглядели повеселее, может быть, благодаря тому, что были построены из дерева, а не из камня. Поодаль, на небольшом холме, виднелась дворянская усадьба, выглядевшая как небольшой замок; неподалёку полным ходом шло строительство, очевидно, другой усадьбы. — Сейчас жить в таких замках перестало быть модным, — пояснил барон Дио-Ринмар. — Дворяне потихоньку переселяются поместья, устроенные по-новому. — А ваше поместье какое? — снова спросил из окна фургона Эйрент. — Я перестроил свой родовой замок, — улыбнулся барон. — То есть вы не хотите следовать новой моде? — Ну, — уклончиво улыбнулся барон. — Монсэр Гамильтон, думаю, вы приедете потом ко мне в гости и всё увидите! — Непременно! — пообещал старому другу Эйрент. Ещё полчаса пути, и фургоны мэгляндского посольства подъехали к северной заставе города Барден. Возле неё дежурили точно такие же стражники, что и в Горданте, только на их кирасах герб был, естественно, совершенно другой. Процедура впуска в город оказалась, вопреки ожиданиям, очень простой. Господин Лебланель показал начальнику стражи приказ и охранную грамоту короля, и тот воскликнул: — Это большая честь принимать в нашем городе ваше посольство с охранной грамотой его величества! Сейчас известим его светлость феродора Бардена герцога Дартала. Начальник стражи тут же послал одного из стражников к вышеупомянутому феродору. Тот вскочил в седло и тут же ускакал. Фургоны посольства въехали за ворота заставы и остановились. Мэгляндцы, находясь на своих местах, принялись ждать, что им скажет феродор; возле фургонов остались стоять господин Лебланель и при нём Эйрент как почти бессменный переводчик. Часа через полтора вернулся посланный к феродору стражник. Участникам посольства было разрешено занять четыре из шести имеющихся в городе гостиниц с трактирами при них. Когда участники посольства покинули фургоны и забрали свои вещи, они сразу же распределились, кто в какой гостинице будет проживать до завтра. Дальше они сели в фургоны уже в соответствии с этим распределением. Поехали дальше. И вот, Эйрент теперешние его четырнадцать спутников, в состав которых вошли все его прежние соседи по фургону, ехали по городу Бардену. Ехали теперь в тесноте, да не в обиде. Этот город, кроме размера, ничем не отличался от Горданта: он был немного меньше, но, судя по зданиям, большинство его жителей были дворянами и купцами. Их фургон подъехал к нарядному строению в три этажа. Крыша имела тёмно-коричневую черепицу; точно такого же цвета были уютные балкончики под каждым окном. Гостиница называлась «Добрый Барден» и, казалось, оправдывала своё название уютными светло-зелёными стенами. Эйрента и его спутников провели в три комнаты на пять человек каждая. В отличие от дома старосты горной деревни, обстановка здесь была весьма уютной: на полу пёстрый пушистый коврик, на окнах вышитые занавески, напомнившие путешественникам фату дочери старосты в горной деревне, а стены были украшены нарисованными листьями. — Добро пожаловать, гости дорогие! — сказала гостиничная служанка, — Располагайтесь! — А где можно будет перекусить? — спросил господин Циммерман. — Не беспокойтесь. У нас есть харчевня, — ответила служанка, удаляясь. — Но вы можете сходить и в "Золотую вилку", она тоже принадлежит нашему хозяину. Выйдите из гостиницы и свернёте налево. Оставив свои вещи, участники посольства вышли из здания гостиницы и отправились искать трактир. Они остановили первого попавшегося девона, парня лет пятнадцати-шестнадцати. — Скажите, пожалуйста, — начал Эйрент, переводя вопрос Алдора. — Ааа! — отшатнулся испуганный девон, глянув на вурдимена. За спиной Алдора стояли господин Дарлинтон, бабушка Аквилегия, Тамир, Велен и Гамер. Немного поодаль находился барон Дио-Ринмар. Алдор недоумённо посмотрел на друга-ихтифрогмена: с такой реакцией на себя со стороны девонов молодой вурдимен столкнулся впервые. — Не бойтесь, он друг, — положил Эйрент руки на плечи девона, тем самым успокаивая его. — Мы всего лишь хотели узнать, где харчевня "Золотая вилка". — А-а… — девон немного оттаял. — Пройдите ещё немного по улице, видите, там золотая вилка висит? Там харчевня… И убежал, сверкая пятками. Мэгляндцы дошли до указанного здания, уже с улицы манившего соблазнительными запахами горячей еды. Они вошли туда через крыльцо, сделанное из искусно сваренных полос металла, и очутились в обширном зале, где стоял полумрак, виднелись столы и за ними множество гостей, занятых едой и разговорами. Эйрент переглянулся со спутниками, и они облюбовали себе длинный стол в углу зала; над столом висело сразу две люстры. Они принялись осматривать зал, который, скорее, походил на интерьер какого-то охотничьего домика. Вся мебель — и столы со скамьями возле них, и длинная стойка недалеко от входа — была окрашена тёмно-коричневым лаком; ей вторили украшавшие белые стены шкуры зверей и оленьи рога. Люстры, состоявшие из двух ободов с укреплёнными на них свечами, усиливали этот средневеково-охотничий колорит. Пока друзья рассматривали зал, рядом нарисовались две девушки в тёмно-красных платьях и в белых передничках. Вопреки ожиданиям, они спокойно реагировали на необычность вурдимена, фелисимена и андроканиса. Девушки улыбались и вопросительно смотрели на гостей. — Эээ, — наконец, произнёс Эйрент. — Чем вы можете накормить проголодавшихся путешественников? — У нас сегодня есть жареная курица с брусничным соусом, рыба, приготовленная на углях, дикий картофель, запечённый с мягким сыром и пряностями, маринованные овощи, на десерт пироги с яблоками, а чтобы попить — привар и молодое тонгарское вино, — улыбаясь, сообщила им та из девушек, что была повыше. — Несите всё, да побольше! — велела бабушка Аквилегия, глаза которой загорелись при перечислении блюд. — Что за привар такой? — поинтересовался Гамер, знавший толк в напитках. В редких письмах его младший брат Брион писал Эйренту, что Гамер часто экспериментирует с напитками, и семья хвалит его эксперименты. — Это напиток из ягод, мёда и настоев трав, — сообщила ему бабушка Аквилегия. — Звучит соблазнительно, — улыбнулся Гамер. Пока они ждали заказанную еду, народа в зале прибывало. Кого там только не было! И дворяне, которых выделяли висевшие ножны меча, и касторианские священники в длинных жёлтых одеяниях, и купцы, которых можно было отличить по добротной, но не всегда нарядной одежде, и отсутствию на боку меча; а может быть, это были и зажиточные крестьяне — кто их разберёт… Очевидно, заведение пользовалось популярностью именно по вечерам, и Эйрент с его спутниками умудрились попасть сюда в разгар наплыва посетителей. Девушки-разносчицы сбились с ног, бегая по залу и собирая заказы. Наконец, Эйрент и его друзья дождались свой заказ и, сильно к тому времени проголодавшись, набросились на еду. Да, в этом заведении готовили на славу! Мэгляндцы пообещали себе, что потом снова придут сюда. Тем временем на небольшую сценку в противоположном мэгляндцам углу вышли музыканты: два скрипача, флейтист, арфист и барабанщик. Присутствующие зааплодировали; мэгляндцам ничего не оставалось, как сделать то же самое. Музыканты принялись играть, а арфистка — и петь. Хотя слова песен мэгляндцы, кроме Эйрента, бабушки Аквилегии, и с ними барона Дио-Ринмара, либо не понимали, либо понимали с трудом, музыка им всем показалась очень приятной. Дверь распахнулась, и в зал вошли два дворянина: один постарше, другой помоложе. Они были одеты, как обычные девонские дворяне: камзолы дорогой ткани, кружевные жабо, башмаки с покрытыми драгоценными камнями пряжками: словом, что Эйрент привык видеть на своём друге бароне Дио-Ринмаре. Дворянин постарше на первый взгляд казался ровесником барона Дио-Ринмара, но усталый взгляд печальных чёрных глаз и пролегшие поперёк лба морщины прибавляли ему как минимум лет пять. Его спутник был его полной противоположностью: молодой человек казался бы девушкой, если бы не аккуратно подстриженные усики, острые кончики которых выдавались за линию щёк. Дворяне оглядели помещение ресторана и переглянулись. Затем старший глазами показал младшему на столик, за которым сидели мэгляндцы, тот кивнул, и оба направились прямо к участникам посольства. Правда, когда они присмотрелись к необычным лицам мэгляндцев, то сначала несколько растерялись. Но тут же увидели, что с этими странными людьми непринуждённо беседует такой дворянин, как и они сами. Тогда новые посетители успокоились и подошли к столику мэгляндцев. — У вас тут свободно? — спросил мэгляндцев старший из дворян. — Да, конечно, — сказала немного удивлённая бабушка Аквилегия. — садитесь, пожалуйста. — С кем имеем честь? — поинтересовался с лёгкой улыбкой барон Дио-Ринмар. — Меня зовут Олаф-Пардульф Фентил, маркиз Корангард, — представился старший, — а это мой друг и кузен Йовор-Вульфард Лонвар, граф Гринтарг. — Очень приятно, маркиз… граф… — с вежливым поклоном новоприбывшим барон Дио-Ринмар, взял на себя инициативу двустороннего знакомства. — А я Рёгин-Франмар Тонгир, барон Дио-Ринмар. Затем барон представил маркизу и графу своих спутников и рассказал, зачем они приехали в королевство. Затем маркиз Корангард сообщил новым знакомым: — Мы с кузеном тоже направляемся в столицу. Граф Гринтарг окончил дворянский коллеж в городе Ларгене, и его отец, муж моей тётки, попросил меня сопроводить его в столицу, чтобы найти для него должность при дворе. — Отлично! — сказал Эйрент, который знал, что город Ларген находится в западной части Девонгландена. — Значит, нам по пути! — Прекрасно! — вторила правнуку бабушка Аквилегия. Дальше прерванная было пирушка продолжилась, но только теперь уже с участием новых знакомых, заказавших себе вина и закусок. Сначала обстановка была несколько натянутой, но потом вино, вкусная еда и весёлая музыка делали своё дело, и маркиз с графом всё увереннее общались с мэгляндцами; казалось, что они с гостями королевства знакомы по меньшей мере несколько месяцев. — А где вы остановились? — спросил Эйрент графа Гринтарга, который, наконец, поборол свою стеснительность. — В гостинице «Добрый Барден», — ответил молодой граф, оказавшийся ровесником Эйрента: ему совсем недавно исполнилось восемнадцать лет. Судя по тому, как граф Гринтарг охотно общался со своим мэгляндским ровесником, это обстоятельство ему тоже очень нравилось. — Так мы там же живём! — обрадовалась бабушка Аквилегия такому совпадению. — А давно вы там остановились? — Да вот, сегодня утром, — сообщил граф Гринтарг. — Какое совпадение! — сказал Эйрент. — Мы тоже въехали туда совсем недавно! — Давайте выйдем на улицу! — вдруг предложил граф Гринтарг. Чем-то совсем неуловимым он напомнил Эйренту его лицейского друга Тиамина, и этим, сам того не ведая, ещё больше расположил к себе молодого ихтифрогмена. — Давайте! — обрадовался Эйрент, которому стало весьма душно в наполненном людьми зале. — Вы куда? — спросил господин Дарлинтон Эйрента. — Проветриться, — коротко ответил Эйрент; врач только кивнул. На улице было чудесно: над Барденом раскинулся чёрный купол ночного неба, украшенный сверкающими звёздами и широкой полосой Млечного Пути. Издалека доносился приглушённый лай собак, временами с одной из соседних улиц гулко раздавался грохот колёс запоздалого экипажа, а неподалёку слышался визг кошачьих разборок. Несмотря на эти звуки, обстановка на улице царила мирная и спокойная. С близкого озера тянуло настоящей осенней прохладой: близился Месяц Листопада, который в Девонгландене назывался уктейрис. Эйрент поёжился и покрепче запахнул ворот дорожной куртки, глядя на него, граф Гринтарг последовал его примеру и плотнее завернулся в плащ. — Вы долго в Девонгландене пробудете? — спросил Эйрента граф. — Сам не знаю, — пожал плечами Эйрент. — Наверное, как закончим свою миссию. — Но, во всяком случае, мы с вами всё равно едем в Дайвон, — весело сказал граф Гринтарг. — А на чём вы едете? — спросил Эйрент. — На лошадях, — немного удивлённо сказал молодой граф. — Они нахо… Тут их разговор был прерван поднявшейся позади них суматохой. Они обернулись на раздававшиеся сзади хлопки дверей, суету, крики и увидели, как на улицу выбежала одна из тех девушек, которые прислуживали за столом. — Что случилось? — спросил её Эйрент, когда она пробегала мимо. — Жена хозяина рожает, — на ходу выдохнула та, — за врачом бегу. Эйрент и граф Гринтарг переглянулись и вернулись в харчевню. Там царила та же суета. Зал был пуст, за исключением мэгляндцев: очевидно, все прочие посетители, включая музыкантов, покинули харчевню. Ничего себе, а Эйрент и его спутники этого даже не заметили. — Принесите горячей воды, тазик и чистые простыни! — посреди зала стоял господин Дарлинтон и распоряжался. Рядом с ним суетился растерянный хозяин; по всей видимости, находившаяся возле них бабушка Аквилегия переводила хозяину речь господина Дарлинтона. Хозяин же велел служанкам выполнить распоряжения мэгляндского врача. Через некоторое время служанки принесли в зал всё, что требовал господин Дарлинтон, и врач вслед за хозяином отправился наверх. Все остальные мэгляндцы, а вместе с ними барон Дио-Ринмар, маркиз Корангард и граф Гринтарг остались в зале ждать исхода событий. Тем временем безрезультатно вернулась служанка, первоначально посланная за врачом. Прошло не менее часа ожидания, наполненного тяжёлым молчанием и нетерпеливыми взглядами, кидаемыми наверх. Ожидание сопровождалось мучительными криками роженицы. Происходившее наверху не имело никакого отношения ни к Мэглянду, ни к его посольству, ни даже к двум дворянам, ехавшим в Дайвон. Но, тем не менее, все они сидели и напряжённо ждали. Когда наверху появился усталый господин Дарлинтон с засученными рукавами в сопровождении радостно улыбавшегося хозяина харчевни. В отдалении, разрывая ночную тишину, слышался плач младенца. Все — и мэгляндцы, и девоны — дружно посмотрели на них. — Ну, что? — хором спросили они.