Меч, Корона и Посох. Часть II "Корона"

Между деревьями раздались воинственные крики, громкий треск сучьев, и на поляну, через которую в этот момент проезжало посольство, выскочила группа вооружённых до зубов людей. Другие спрыгнули прямо с веток деревьев. Выскочила и окружила фургоны посольства. Фургоны остановились, и на них напала вся эта шайка. Когда Эйрент услышал, что напавшие принялись угрожающими голосами требовать у пассажиров фургонов деньги и драгоценности, он, не помня себя, спрыгнул с лошади, выхватил меч и запальчиво крикнул: — Сначала у меня потребуй, храбрец, пристающий к безоружным добропорядочным людям! — Не смейте! — раздался предупреждающий возглас графа Эред-Оссмарта. — Монсэр Гамильтон, займите своё место! — Монсэр Гамильтон, вы не охрана посольства! — вторил графу барон Дио-Ринмар и отдал приказ своим наёмникам, дождавшимся своего часа. — Охрана, к бою! Наёмники барона, как один, соскочили на землю и бросились в атаку на разбойников. К наёмникам присоединились мэгляндские воины, выскочившие из фургонов. Они никак не могли остаться в стороне, когда началась битва! Зазвенели мечи, и поляну огласили яростные крики сражающихся. Эйрент вспомнил финальное сражение с зоргаданцами, и меч в его руке снова принялся танцевать свой кровавый танец. Уложив очередного разбойника, Эйрент глянул в сторону. Там вовсю рубилась Тубероза Беренгелит Поргуани, дочь директора Спецлицея, окончившая Спецгимназию за три года до Эйрента. Эйрент знал, что она упросила отца учиться фехтованию, и покойный преподаватель этой дисциплины господин Линхен давал ей уроки. А на войну с зоргаданцами она ушла тайком от родни, в мужском обличье. Поэтому она и вошла в число участников посольства как потенциальный командир будущего женского подразделения мэгляндской армии. Не отставали и другие мэгляндцы-мужчины. Господин Дарлинтон, не обращая внимания на незажившую рану на голове, бился бок о бок с господином Челсингом, господином Корнелиссеном и господином Греневелдом. — Граф! — откуда-то сбоку раздался крик маркиза Корангарда, чей меч в этот момент отсекал голову одному из разбойников. Эйрент мимолётно глянул в ту сторону и увидел, как другой разбойник из-за дерева целится на графа Эред-Оссмарта из арбалета. Граф выхватил из-за пояса кинжал и метнул туда. С глухим стуком и звоном тетивы арбалет выпал, стрела взвилась в воздух, а незадачливый арбалетчик, зажав грудь пальцами с густо сочащейся между пальцами кровью, мешком свалился на землю. Граф Эред-Оссмарт благодарно посмотрел на маркиза Корангарда. Эйренту подумалось, что его друг Мерлин Гелеит Обелинг, окажись он здесь со своим луком, непременно уложил бы стрелами разбойника, причём не одного. Разбойников было человек пятнадцать, вооружённых участников посольства — больше двадцати, включая охрану. Звон мечей прерывался хрипами умирающих и стонами раненых. Краем глаза Эйрент с ужасом увидел, что среди раненых был Грольф, слуга барона Дио-Ринмара и Дьярви, один из наёмников, юморной парень, веселивший участников посольства на привалах. Среди участников мэгляндского посольства и сопровождавших их девонов, к счастью, погибших не было. Благодаря объединённым усилиям воинов Мэглянда банда разбойников была частично уничтожена, а частично окружена. Кнуд, предводитель наёмников, метким броском накинул на плечи главаря банды верёвочную петлю, обездвижив его и опрокинув его на землю. Остальные нападавшие сдались без сопротивления. Граф Эред-Оссмарт подошёл к пленнику и, приставив к его груди меч, сурово сказал: — Советую прекратить сопротивление и сдаться! Кидая на графа злобные взгляды, главарь, которого тянул за верёвку Кнуд, поднялся на ноги. — Ничего, я мы ещё с тобой встретимся, — злобно прошипел главарь, — не будь я Скрюмиром Беспощадным. — Что с ним делать будем? — не обращая внимания на угрозы главаря, спросил барон Дио-Ринмар, под начало которого снова собрались его наёмники. — Отведём в ближайший город, — решил граф Эред-Оссмарт. — Тут недалеко есть маленький город Берех. Там их и отдадим правосудию. Так и решили. Главаря и оставшихся в живых пятерых разбойников связали одной длинной верёвкой так, чтобы их можно было бы вести вереницей. Погибших разбойников свалили в овраг и завалили нарубленными ветками. Врачи посольства занялись ранеными: и мэгляндцами, и девонами. В основном все оказались легко раненными, кроме господина Греневелда, получившего рану в плечо, господина Борджиали, заместителя префекта города Свифторино, раненого в ногу, Грольфа, страдавшего от глубокой раны в боку и едва не терявшего сознание и Дьярви, из глубокой раны на лбу которого сочилась кровь; рука его была тоже ранена. Путешественники решили сделать привал и немного отдохнуть, тем более что врачам надо было время, чтобы обработать раненых. А господин Циммерман подобрал арбалет, из которого чуть не убили графа Эред-Оссмарта, и принялся рассматривать его с профессиональным интересом. Арбалет он решил забрать с собой. — Бабуль, ты в порядке? — спросил Эйрент бабушку Аквилегию, которой госпожа Арценберг только что поменяла повязку на руке. Рука, естественно, ещё не зажила после аварии с фургоном. — Да, вполне. А ты? — Я в норме. А вот остальные… — Эйрент тревожно обвёл взглядом недавнее поле битвы. — Видишь, со всеми работают врачи. Не беспокойся, дорогой, — вполголоса сказала бабушка Аквилегия. — Славно потрудились, — раздался сзади полный удовлетворения голос барышни Поргуани. Эйрент обернулся и увидел молодую челосмауску стоящей рядом с Ладаманом. Ни для кого в посольстве не являлось секретом, что эти два молодых челосмауса испытывали друг к другу симпатию, мало похожую на дружескую. — Да, барышня Поргуани, согласен. Господин Линхен гордился бы вами. Ладаман с нежностью посмотрел на подругу. Тем временем врачи закончили свою работу. Господин Дарлинтон, занимавшийся Грольфом, подошёл к его хозяину: — Монсэр барон, ваш слуга не сможет ехать верхом. Он почти теряет сознание. Барон быстро окинул взглядом слугу, оценивая ситуацию. Затем наклонился и позвал его: — Грольф! Ты слышишь меня? Грольф приоткрыл веки и затуманенным взглядом взглянул на своего хозяина: — Ваше благородие, — и потерял сознание. Барон Дио-Ринмар выпрямился и печально посмотрел на господина Дарлинтона. — Вы правы, монсэр Дарлинтон. — Монсэр барон, — предложила Тубероза, наряду с другими мэгляндцами бравшая у барона уроки верховой езды, — Поместите вашего слугу в наш фургон. А я поеду на его лошади. — Предлагаю поместить в фургон и Дьярви, — добавил Ладаман. — Мне кажется, он не сможет держать поводья раненой рукой. — Нет-нет! — запротестовал наёмник, услышав перевод Эйрентом разговора барона, врача и обоих челосмаусов. — Я смогу ехать! — Это не обсуждается, — сурово оборвал барон своего подчинённого. — Дальше едете в фургоне, ты и Грольф. С предосторожностями Грольфа разместили в фургоне, где уже ехали госпожа Арценберг и госпожа Ланцетти, так что за слугой барона было кому из врачей присмотреть. Дьярви разместился в другом фургоне сам, как ему велел барон Дио-Ринмар. Посольство двинулось дальше: колонна фургонов, за ней шли связанные пленные разбойники с главарём в начале верёвочной цепочки. Разбойники находились под неусыпным надзором наёмников Дио-Ринмара с Кнудом во главе. Граф Эред-Оссмарт и маркиз Корангард ехали впереди, за ними рядом Эйрент и Тамир, потом барон Дио-Ринмар и граф Гринтарг, за ними Алдор и Велен, затем господин Циммерман и Гамер. Замыкали цепочку передних всадников Ладаман и Тубероза. Колонна фургонов двигалась дальше по лесной дороге. Только теперь дорога по лесу проходила в тишине: все были слишком утомлены, чтобы двигаться дальше. В воздухе раздавался лишь глухой стук копыт по лесной дороге и шорох раздвигаемой ими листвы. Временами, правда, слышались окрики кучеров, понукавших лошадей в упряжках. Путешественники торопились в Берех — надо было посадить разбойников под замок и избавиться от этой обузы. Дорога продолжалась. Вокруг был всё тот же лес, но по сторонам всё той же дороги стали встречаться маленькие болотца и бегущие ручейки. У болотец росли кустики клюквы с ярко красневшими в лучах пробивавшегося через ветки осеннего солнца ягодами. Кроме того, в этом лесу росла и земляника — её хорошо узнаваемые листья, сейчас пожелтевшие, виднелись здесь и там. А поодаль располагались ещё и малинники. Эйрент уже совсем привык к столь долгой дороге верхом на лошади, хотя первый час прошёл для него трудно. Сейчас он ехал, наслаждаясь дорогой и дыша полной грудью; влажный лесной воздух приятно смягчал соскучившиеся по воде жабры. Сзади он слышал, как шёпотом переговаривались челосмаусы: «Я больше не могу» — «Ну, потерпи немного! Скоро прибудем в Берех». Так прошло ещё пара часов. Стена деревьев, обступавшая путешественников, стала редеть; деревья становились всё ниже и тоньше, пока, наконец, фургоны и всадники не очутились на обширных лугах. Вдали пролегала речная лента, через которую перекинулся широкий мост, являвшийся продолжением дороги. — Река Орга, — сообщил, повернувшись назад, граф Эред-Оссмарт. — Сейчас проедем мост и будем в Берехе. Эйрент глянул на него и только кивнул. «Наконец-то», — снова раздался шёпот Туберозы. Посольство проехало по мосту. Это было монументальное деревянное сооружение с такими же перилами; фургоны спокойно проехали по нему. Стояла тишина, и только свежий осенний ветерок печально шелестел пожухлым тростником, которым поросли берега реки. Миновав мост, путешественники подъехали к охранному посту городка, доселе видном им как неясная группа домов вдалеке. По-видимому, заметив приближающуюся колонну фургонов и при ней верховых, к путешественникам вышла вооружённая охрана. — Нам нужен ваш мэр, — не давая стражникам возможности сказать что-либо, надменно произнёс граф Эред-Оссмарт, когда фургоны остановились. Господин Лебланель и ещё несколько мэгляндцев вышли наружу. На мэгляндцев, как всегда, с удивлением воззрились местные, но те уже давно привыкли к этому. — А кто вы и что вам угодно? — тем не менее, поинтересовался один из стражников. — Нам нужно отдать преступников правосудию и посадить их в темницу, — сурово и веско произнёс граф. — Это случайно не банда Скрюмира? — просветлело лицо одного из стражников. — Именно. Его банда напала на нас, когда мы ехали через лес. — вмешался маркиз Корангард. — Он и его оставшиеся бандиты связаны, мы их ведём сзади. — Прекрасно! — отозвался стражник и обратился к своему товарищу. — Бильд, сходи к его благородию Андсвару. Тем временем, верховые спешились и решили немного размяться. Эйрент решил навестить раненых, как пострадавших в крушении фургона, так и в стычке с разбойниками. Бабушка Аквилегия уже успела оправиться после аварии, а господин Дарлинтон чувствовал себя уже совсем хорошо, но повязки всё ещё не сняли. Господин Дарлинтон накладывал свежую повязку на бок Грольфа, которому на полу фургона устроили импровизированную постель. Состояние слуги не угрожало жизни, но рана пока заживать не собиралась. Дьярви, хоть и с трудом шевеливший рукой, порывался снова сесть верхом, но ему с помощью Эйрента это запретила госпожа Ланцетти: — Ещё успеете. Пока ваша рана не затянулась, вы поедете в фургоне. В сопровождении целой свиты из стражников явился мэр Береха Андсвар, полноватый человек лет пятидесяти-шестидесяти. Он привёл с собой группу стражников, очень похожих на тех, что охраняли резиденции феродоров ранее посещённых мэгляндцами городов. — С чем пожаловали? — выразительно и с долей недовольства спросил Андсвар, сложив руки на животе, обтянутом широким поясом. — Мы привели вам Скрюмира Беспощадного, — надменно сказал с высоты седла граф Эред-Оссмарт. — Самого Скрюмира? Вы шутите! — Я не намерен шутить! — веско произнёс граф. — Барон Дио-Ринмар, приведите пленников! По приказу барона Дио-Ринмара Кнуд вместе со своими подручными привёл пленных разбойников. — Теперь-то вы верите? — спросил барон. — Теперь да, — лицо мэра Андсвара стало серьёзным. — Много крови они попортили окрестным жителям, смотрю, и вам досталось. А кто вы вообще? Господин Лебланель представился и обрисовал цели посольства. А начальник стражи, приведённой мэром, по его знаку увёл пленных разбойников восвояси. — Очень благородная цель, — умильно похвалил мэр. — и как это здорово совпало, что вы расправились с бандой Скрюмира! — Я очень рад это слышать, — произнёс господин Лебланель. — А теперь мы бы хотели двигаться дальше, в столицу. — Как, и вы уедете просто так? — спросил мэр. — Мы просто обязаны накормить вас обедом! Господин Лебланель переглянулся с графом Эред-Оссмартом и бароном Дио-Ринмаром и кивнул. Законы гостеприимства не были чужды народу девонов, и грех было ими пренебрегать. Все расселись по местам и двинулись в самый центр этого небольшого городка, где имелась площадь с расположенными на ней ратушей, церковью и большим трактиром. В этот трактир и пригласили путешественников, когда одни из них вышли из фургонов, а другие спешились и привязали лошадей к коновязям. После весьма сытного обеда надо было двигаться дальше. Все заняли свои места по порядку, а котором ехали от места схватки с разбойниками, и продолжили свой путь. Снова ехали через лес. На сей раз, участники посольства ехали не в том порядке, как поначалу. Сейчас Эйрент ехал рядом с графом Эред-Оссмартом, а Тамир — бок о бок с бароном Дио-Ринмаром. — Как себя чувствует ваша прабабушка? — спрашивал Эйрента граф Эред-Оссмарт, — то есть её высочество принцесса Арнегунда? Она ведь пострадала при крушении фургона, да ещё в таком почтенном возрасте. — Благодарю вас, ваша светлость, ей уже лучше, — отвечал Эйрент. — А кто ваши родители? — продолжал спрашивать граф Эред-Оссмарт. — И кто из них внук или внучка её высочества? — Эээ, — на миг замялся Эйрент, смущённый расспросами графа. — Мой отец — врач, он и есть внук её высочества, они друзья с монсэром Дарлинтоном, а моя мать учительница в школе… — Без сомнения, они прекрасные люди, — улыбнулся граф. — А вы один в семье? — Нет, — ответил без тени хвастовства Эйрент. — у меня два брата и три сестры. Младший брат и обе самые младшие сестры учатся. А самая старшая из моих сестёр будет врачом, как и мой отец. — Неплохо, — кивнул граф. — У меня младшие брат и сестра. Сестра замужем за маркизом Дарг-Виннетом, его имение находится ближе к западу Девонгландена, недалеко от города Дергерт, брат военный, служит помощником коменданта крепости Унгер — она находится на западном побережье. Дальше Эйрент с графом разговаривали о городах Девонгландена, о том, что можно в них увидеть. В частности, они говорили о столице Девонгландена городе Дайвон. По мере того, как они общались, всё больше уменьшалась пропасть между простым мэгляндским воином и знатным девонским дворянином. Всё больше казалось, что это старые друзья. — Это прекрасный город, — говорил с улыбкой граф Эред-Оссмарт. — Столица, одним словом. Вам, монсэр Гамильтон, он непременно понравится! — Надеюсь, что так. Их обогнал барон Дио-Ринмар, спешивший поделиться радостью, что Грольф перестал страдать от боли и спокойно уснул. — Монсэр Гамильтон, ваш монсэр Дарлинтон сотворил чудо! — добавил барон. — Грольф — мой верный слуга, и я не хочу его лишиться. — Я очень рад это слышать, — немного смущаясь, улыбнулся Эйрент. — Монсэр Дарлинтон и меня вытащил с того света… Последнюю фразу Эйрент произнёс с лёгкой грустью. Но никто этого не заметил, и разговор продолжился. К ним присоединились остальные девонские дворяне: сначала к ним подъехал граф Гринтарг, чей конь внезапно испугался треснувшей под копытом ветки и унёсся вперёд. А маркиз Корангард не хотел оставить его, и ему поневоле пришлось догнать графа Гринтарга. Так и получилось, что дальнейшая беседа Эйрента прошла с участием всех четверых дворян. Все ехали дальше. На сей раз впереди ехали Эйрент с графом Эред-Оссмартом. Лес вокруг постепенно редел, и перед путешественниками предстала широкая река, каких они ещё в Девонгландене не встречали. Через реку был перекинут мост, под стать ширине реки. — Что за река? — спросил Тамир по-девонски с сильным акцентом, который, однако, встречался у всех мэгляндцев, в той или иной мере освоивших этот язык. — Это Аркхея, — ответил маркиз Корангард. — Она пересекает королевство ровно посередине. Эйрент вспомнил уроки географии Антагеи в Спецлицее и, как наяву, увидел цветную карту Девонгландена из атласа, прилагавшегося к учебнику, и толстую синюю линию реки Аркхея на зелёном фоне прямо посередине страны. Теперь те знания, которые он получил у господина Хаардана, обрели реальность! И это было здорово! Фургоны и всадники въехали на мост, широкий, каменный, с высоким парапетом под стать. Мост был вымощен крупной плиткой; по ней загрохотали колёса фургонов и зацокали копыта лошадей. По обе стороны от участников посольства распростёрлась широкая синева речной ленты, и прохладная влага ворвалась в лёгкие путешественников. — Хорошо-то как! — воскликнул Тамир и даже вытянулся в седле, потянувшись вверх руками. Дорога по мосту, как Эйрент заметил по своим часам, заняла целых пятнадцать минут, и продолжилась по всё тем же вездесущим полям. Осень вступила в свои права, трава совершенно побурела, а когда путешественники задирали головы кверху или же высовывали их из окон фургонов, то видели на фоне голубого неба и редких облачков тянущиеся к югу стаи птиц. Однако, по мере продолжения дороги, день испортился и начинал клониться к раннему осеннему вечеру, солнце постепенно заволакивала серая облачная мгла, начал накрапывать мелкий дождик. Вот, впереди путешественники увидели дома с приветливо светящимися окошечками, чей уютный свет сильно контрастировал со внешним видом домов: они выглядели весьма чумазыми, при одном взгляде на которые возникало желание взяться за тряпку и ведро с водой. Под стать домам были подсобные постройки и заборы, явно нуждавшимися в ремонте, причём довольно давно. За заборами заливались истошным лаем собаки, явно не собиравшимися мириться с чужаками, да ещё в таком количестве. Домов по обеим сторонам фургонов и всадников становилось всё больше, и участники посольства въехали в небольшой город, по величине скорее похожим на Барден. Граф Эред-Оссмарт как феродор Манекс поразился полному отсутствию стражи на въезде в город. — Как может здешний феродор быть таким беспечным? — покачав головой, укоризненно заметил он. — Это первое, что должны видеть въезжающие в город. — Зато вон, собаки прекрасно охраняют город, — ухмыльнулся господин Циммерман. — А если кто-нибудь нападёт на город? — спросил Алдор, подъехав к остальным всадникам, рассматривавшим город. — Например, какие-нибудь зоргаданцы! — Упаси нас Касториос от этого! — возмутился Велен, покрепче перехватывая поводья с целью утихомирить коня, который явно испугался такого всплеска эмоций у своего седока. — Тебе, Алдор, не хватило последней войны? Мне лично сполна хватило! — Ребят, давайте не будем ссориться? — вмешался Эйрент. — Ладно, ладно, — остыл Алдор, — Ты прав, Велен. — Да тут вообще нет никаких признаков военных, — заметил маркиз Корангард, когда ему перевели разговор молодых мэгляндцев. Немного посовещавшись с господином Лебланелем, все решили ехать в центр городка, чтобы узнать, где феродор, а у него — насчёт гостиницы. Поехали дальше. Облик остального города походил на те дома, которые путешественники видели вначале. Если сравнить Шетрин с остальными виденными путешественниками ранее городами Девонгландена, то это сравнение было бы не в пользу этого города. То ли его феродор был безразличен к внешнему виду города, то ли жители не отличались хозяйственностью и опрятностью, но факт оставался фактом, что город выглядел грязным и запущенным. — Как можно было довести город до такого состояния? — хмурился граф Эред-Оссмарт, феродор Манекс. — А что бы вы сделали на месте феродора Шетрина, ваша светлость? — осторожно спросил Эйрент. — В трёхдневный срок приказал бы привести город в порядок, — серьёзно ответил граф. — а если мои распоряжения остались бы без внимания или выполнялись не в должной мере, примерно наказал бы виновных. — И это было бы правильно, — согласно кивнул Эйрент, вспомнив, каким нарядным и ухоженным выглядел Манекс и как он напомнил ему Ихтитеун. Они доехали до места, для которого название центральной площади было бы слишком громким. В очередной раз накрапывал дождь. Под копытами лошадей чавкала осенняя грязь, с таким же чавканьем катились колёса фургонов. Походу, единственным прилично выглядевшим на площади, да и во всём городе, зданием была церковь, касторианские солнца на шпилях которой чётко золотились на тёмно-сером осеннем небе. Один из местных, с нескрываемым удивлением рассматривавших фургоны посольства и сопровождавших его всадников, подсказал им, где находится резиденция феродора Шетрина. Это оказалось весьма скромное здание в три этажа прямо напротив церкви. Единственным украшением здания являлись колонны от земли, подпиравшие крышу, да барельефы, обрамлявшие окна. Возле здания, явно изображая ревностную службу по охране, слонялись стражники, что вызвало новую волну недовольства феродора Манекса. — Хорошо бы сообщить его величеству королю о столь явственном пренебрежении своими обязанностями феродором Шетрином. — А что может сделать его величество? — спросил Эйрент. — Отправит сюда своих посланников с предписаниями. А вообще, скоро в столице традиционный съезд феродоров под председательством его величества, думаю, король поговорит с феродором Шетрином лично, — ответил граф Эред-Оссмарт. Эйрент кивнул. В его родном племени ихтифрогменов его превосходительство вождь иногда проводил подобные совещания префектов городов. Фургоны остановились прямо возле крыльца резиденции. Это был самый настоящий портик, к которому вела лестница из нескольких ступеней; от верхней площадки лестницы к аттику вели подпиравшие его колонны. Аттик был украшен фронтоном, украшенным слегка потускневшим гербом города Шетрина. Всё это имело запущенный вид: детали сооружения были слегка облезшими, да и само здание нуждалось в ремонте. — Эй вы! — надменно позвал феродор Манекс одного из бесцельно болтавшимся возле массивных дверей стражников с традиционным гербом города на доспехе. Стражник увидел суровое лицо не расположенного шутить графа Эред-Оссмарта, многозначительно поглаживавшего рукоять меча, и с небольшой ленцой подошёл к нему. — Нам нужен феродор Шетрин по делу. Доложите о графе Эред-Оссмарте, феродоре Манексе. А вы, монсэр Гамильтон, позовите монсэра Лебланеля. Эйрент так и сделал. Господин Лебланель осторожно, чтобы не наступить в грязь, вышел из фургона и поманил Эйрента. Другие всадники тоже спешились, а остальные трое дворян двинулись вслед за графом, руководителем мэгляндского посольства и Эйрентом. Все принялись ждать стражника, отправившегося к феродору Шетрину с докладом. — Маркиз Винегар, феродор Шетрин готов вас принять! — объявил вернувшийся стражник. Вслед за своим провожатым путешественники отправились наверх, по лестнице, весьма уступавшей в красоте лестницам в резиденциях других феродоров. Когда-то стены, примыкавшие к лестнице, были украшены гобеленами, но теперь те обветшали и сильно нуждались в реставрации, так же, как и ковёр, устилавший лестницу, но теперь имеющий кучу потёртостей и прорех. На втором этаже они прошли в кабинет феродора Шетрина, вопреки ожиданию, показавшимся путешественникам неожиданно чистым и опрятным; интерьер кабинета показался Эйренту странно похожим на зал в трактире города Бардена, оформленный в охотничьем стиле. То есть там присутствовали оленьи рога на белых стенах, чучела птиц, а на полу — шкура медведя. Пара шкафов в противоположных углах, между ними большой стол с креслом за ним и несколько кресел завершали эту весьма аскетичную обстановку. Люстрой служил светильник из двух вставленных друг в друга ободов с укреплёнными на них двумя рядами свечей. — С чем пожаловали? — спросил слегка глуховатым старческим голосом сидевший в кресле за столом пожилой человек лет шестидесяти-семидесяти. — Мы — посольство Республики Мэглянда в королевство Девонгланден, — слегка прокашлявшись, начал господин Лебланель. — У меня есть охранная грамота его величества короля. — Охранная грамота, говорите? — спросил феродор Шетрин. — Покажите. Господин Лебланель в сопровождении Эйрента подошёл к феродору, и юноша заметил поношенный камзол феродора, а затем почувствовал исходящий от этой одежды слегка затхлый запах. Эйрент услышал за спиной возмущённые перешёптывания графа Эред-Оссмарта и других дворян. Несмотря на это, переговоры прошли быстро. Феродор Шетрин согласился, чтобы путешественники переночевали в гостевом доме, рассчитанном на двести постояльцев одновременно. Гостевой дом, располагавшийся через два квартала от площади, представлял из себя длинное приземистое здание, сложенное из крупных плоских камней и крытое соломой, скрепленной глиной. Арка, крытая такой же соломой, соединяла здание гостевого дома и трактира, куда путешественники отправились на ужин. Трактир оказался занюханной забегаловкой, примерно той же вместимости, что и трактир в Бардене, где Эйрент познакомился с маркизом Корангардом и графом Гринтаргом. Отличие заключалось в том, что монсэр Амлаф, владелец «Золотой вилки», был рачительным хозяином, и его трактир сиял чистотой даже во время наплыва посетителей. А здесь пахло смесью подгоревшего мяса, вина и ещё чего-то кислого; а при виде на стены складывалось впечатление, что их не красили с самой девоно-дайвонской войны, когда к Девонгландену было присоединено Дайвонское герцогство. Эйрент обратил внимание, что этот трактир превосходил по размерам его собрата в Бардене, и ему стало понятно, почему трактир столь не ухожен. Скорее всего, у хозяина просто не было на это времени. Граф Эред-Оссмарт невольно поморщился, вдохнув «ароматный» воздух трактира. Того же самого мнения были не только остальные дворяне, но и мэгляндцы, за время путешествия по Девонгландену привыкшие к приветливым помещениям, вкусной еде и великолепному обслуживанию. Приезжие стали озираться, куда бы сесть. Наконец, они нашли несколько столов, показавшиеся им чище остальных. Переглянувшись, мэгляндцы и девоны вереницей отправились туда. Заняв своё место, Эйрент принялся разглядывать зал. На сей раз его больше интересовали посетители трактира, а не сама обстановка, которую и обсуждать было нечего. На удивление, публика оказалась весьма приличной, хотя здешний контингент ожидался весьма маргинальным. Публика состояла в основном из ремесленников и даже членов их семей: как объяснил барон Дио-Ринмар, Шетрин славился своей гончарной и кожевенной продукцией. Судя по разговорам, доносившимся до путешественников, шетринцы были весьма недовольны своим феродором, который, очевидно, ввиду своего весьма пожилого возраста, не мог в должной мере заниматься вверенным ему феродом. Некоторые шетринцы, однако, старались привести свои жилища в порядок, но это отнюдь не улучшало внешнего вида города. Обслуживанием гостей занимался сам хозяин, дородный толстяк в засаленной рубашке и потерявшем всякий вид жилете; ему помогал тщедушный паренёк, на вид лет четырнадцати. Судя по всему, хозяин был им постоянно недоволен и не стеснялся отпускать тому подзатыльники и оплеухи прямо на виду у посетителей: — Иди, щенок, обслужи того господина у окна! Слышишь, вина требует! Иди, мелкий ублюдок! Парнишка держался за ударенное место и вытирал слёзы, кидая на хозяина ненавидящие взгляды, пока тот не видит, и отправлялся выполнять приказание. К тому времени парень, хотя и с помощью двух кухонных служанок, успел обслужить послов Мэглянда, и те остались им довольны. Участники посольства были страшно голодные и набросились на еду. Девоны-дворяне тоже принялись за еду. За едой, состоявшей из мяса с пряным соусом, яичницы, хлеба и вина, мэгляндцы с жалостью рассматривали юного трактирного слугу, сновавшего изо всех сил. Паренёк действительно был очень худ; задранные рукава его рубашки не скрывали синяков и кровоподтёков на руках. Короткие штаны и грубые башмаки вместе с рубашкой составляли нехитрую одежонку парнишки. — Эй, ты! — прогремел с одного из соседних столов окрик посетителя, предназначавшийся мальчишке. Тот поспешил на зов. — Позови сюда хозяина! — Сию секунду, монсэр, — услужливо отозвался паренёк, выполняя приказание. — Чего изволите, монсэр? — подошёл хозяин, угодливо кланяясь, к клиенту, по всему виду, являвшемуся купцом. Один яростный удар тяжёлого кулака купца по столу — и тарелка, и мясо, и соус полетели в лицо хозяину, и тот принялся вытирать с лица блестящую жидкость. — Ты, крысиное отродье, называешь это пищей? И смеешь предлагать это своему гостю?! — орал купец, швыряя в лицо хозяину блюдо с недоеденной яичницей и кубок с вином. Тот заорал от боли, когда острый край кубка врезался ему в лоб. — Иди, принеси нормальную еду! Все присутствующие с ужасом наблюдали за этой сценой. Господин Лебланель и граф Эред-Оссмарт потихоньку сделали знак посольству, чтобы его участники были готовы покинуть трактир в любую минуту. Эйрент переглянулся с Тамиром, Алдором и графом Гринтаргом, и все четверо пожали плечами: еда оказалась вполне приличная, и они расправились с ней с удовольствием. — Он скорее всего либо пьян, либо попросту сумасшедший, — заметил барон Дио-Ринмар, поглаживая рукоять меча. — Поставки сейчас очень скудные, монсэр, — лебезил хозяин, — делаем, всё, что можем, монсэр… — Не желаю оплачивать это дерьмо! — громогласно заявил купец, вставая из-за стола и в наступившей полной тишине оставляя трактир. — Я отказываюсь посещать этот трактир! Когда дверь за купцом с грохотом захлопнулась, трапеза посетителей продолжилась, хотя на лицах немногих присутствовавших женщин царил охвативший их ужас. Их спутники склонились к ним, видимо, прося продолжить трапезу. Понемногу женщины оттаяли и снова приступили к еде. Тут Эйрент, ближе всех сидевший к перегородке между залом и кухней, услышал доносившиеся с кухни глухие удары и сопровождавшие их отчаянные крики: — Хозяин, пощадите! Не надо! Не надо! Тубероза, сидевшая рядом с Эйрентом, поневоле сжала одной рукой руку Эйрента, другой — Ладамана, сидевшего по другую сторону от неё. — О, Господи Иисусе, что там творится… — прошептала она. — Это же того парнишку бьют! — полным ужаса голосом произнёс Гамер с противоположной стороны стола. — Надо что-то делать! — добавил Тамир. — Ничего вы не сделаете, — веско сказала бабушка Аквилегия, бросая многозначительные взгляды на своих молодых спутников, — а если вмешаетесь, вам же хуже будет. — Остолоп! Ублюдок! Отрыжка таракана! Кусок дерьма! Кормлю тебя, этакую сволочь! — продолжало слышаться за загородкой, что сопровождалось всё теми же глухими ударами и жалобными криками. — Господин! За что? — хныкали там. — Ты плохо обслужил монсэра Селлерта! Это уважаемый в городе купец, щенок! Теперь он сюда носа казать не будет! Снова послышались удары палкой. На сей раз из загородки, рыдая во весь голос, пулей вылетел давешний трактирный мальчишка, державшийся руками за голову. За ним с палкой наперевес мчался хозяин трактира. У Эйрента сжалось сердце. Ему снова на ум пришла та девчонка, сбежавшая от мучителей, что в конце концов привело её на Антагею, в Мэглянд… И снова призрак прошлого на несколько мгновений овладел Эйрентом, на время лишив его связи с реальностью… — … Эйрент, да идём же! — до Эйрента не сразу дошло, что к нему обращается Велен, колюче толкая его в плечо когтистой рукой. — Куда? — очнулся Эйрент. — Мы идём в гостевой дом, — рассказал молодой фелисимен. — Смотри, там твоя прабабушка и господин Дарлинтон выходят, догоняй их. Эйрент отправился вслед за остальными мэгляндцами. В трактире не было уже никого из участников мэгляндского посольства, зато продолжалось буйное веселье остальных посетителей, сопровождавшееся попойкой, пьяными окриками, звоном бьющейся посуды и громким гоготом. Весёлое местечко, чтоб его… Мэгляндцев разместили в обширном зале, без намёка на отдельные спальни, предоставляя гостям самим выбрать себе спальные места. Женщины расположились поодаль и принялись там поочерёдно переодеваться за одеялом, которое вертикально держали две из них. Мужчины же посольства наспех разделись и улеглись спать на тюфяки, туго набитые соломой и такие же подушки. Целый час в помещении царили разговоры мэгляндцев, обсуждавших и сам город, и трактир, и, наконец, гостевой дом. В конце концов, наступила тишина, нарушаемая сопением и даже храпом спящих людей. Посреди ночи Эйренту приспичило сходить до ветру, и он отправился искать, где это можно сделать. Он вышел на улицу, а именно на большой внутренний двор, откуда путешественники зашли в здание несколько часов назад. На противоположной гостевому дому стороне двора находились служебные постройки, куда поместили фургоны и лошадей посольства. Рядом со входом в гостевой дом стояли скамейки; на одной из них скорчилась одинокая фигурка того самого трактирного слуги, избитого хозяином. Некоторое время Эйрент смотрел на него, а затем всё-таки решился подойти туда. Худые плечи подростка, покрытые синяками, видными сквозь дыры в рубахе, сотрясались от рыданий. Эйрент тихонько сел рядом и прислушался в прерывистое бормотание: — Зачем так… что я ему сделал… Зачем отец привёз меня сюда… Мама, милая мама, почему ты покинула меня так рано… Я скучаю по тебе, мама… — Эй, — шёпотом позвал Эйрент. Парень вздрогнул, посмотрел на юношу, и тот смог разглядеть его весьма миловидное, хотя и покрытое слезами вперемешку с размазанной грязью лицо. Покрасневшие от слёз глаза уставились на Эйрента. — Вы кто? — хрипло спросил он. — Называй меня Эйрент. А твоё имя как? И расскажи, что тебя гложет? И почему ты не можешь уйти отсюда, раз тебе так плохо здесь? — Меня зовут Аксель, — в очередной раз всхлипнув, сообщил парень. — Мой отец — друг моего хозяина. Когда моя мать умерла, а мне тогда было всего семь лет, мой отец женился вторично, и у него теперь много детей. А меня он отдал сюда в услужение… Я стараюсь делать работу хорошо, но хозяину это всё равно не нравится… — Я уж вижу, — вздохнул Эйрент, тронутый откровенностью Акселя. — А отец почему тебя отдал? Неужели он не мог оставить тебя при себе? В новой семье? — Моя мама была красавицей, монсэр Эйрент, — поделился Аксель, — она привлекала к себе мужчин. А я имел несчастье родиться на неё похожим как две капли воды, и поэтому отец думал, что я не его сын. Это мне позже люди объяснили. Я надеялся, что заработаю денег и докажу отцу, что достоин его, но не получается пока… Идти мне тоже пока некуда, а так ушёл бы куда глаза глядят… Я маме обещал слушаться отца… Ох… Он в трактир приехал! Как всегда, на ночь глядя… Эйрент глянул туда, куда в этот момент смотрел Аксель. С этого места хорошо просматривалась арка между трактиром и гостевым домом. К арке подъехал открытый экипаж, с которого неуклюже слез дородный мужчина средних лет и направился ко входу в трактир. — Твой отец? — догадался Эйрент. — Может, тебе стоит подойти к нему и поговорить? Ты же уже не ребёнок, как я посмотрю. — Упаси меня Касториос, монсэр Эйрент! — голосом, полным ужаса, произнёс Аксель. — Он меня и слушать не станет, несколько раз так было. К тому же он заодно с хозяином… Я лучше сейчас схожу к коню, который стоит рядом с вашими лошадьми. Его зовут Ярп, он мой единственный друг, мы по ночам видимся. И Аксель быстрыми шагами направился к конюшне. Эйрент проводил его взглядом; юноше ничего не оставалось делать, как вернуться в гостевой дом в свою постель.