Солнце светит нам с небес, Чтобы не грустили мы, Чтобы полный мир чудес Открылся нам с детьми. Чтоб душа как птица ввысь Вспорхнула и запела. Мама, к сыну наклонись, Чтоб радость зазвенела!
Мэгляндцы услышали запев песни и принялись подпевать молодой челосмауске. Это была известная в Мэглянде песня, которую пели матери с детьми буквально по всей стране. Неизвестно, почему Тубероза вспомнила именно эту песню, но её плавный ритм как нельзя более подходил к ритму езды на лошадях. Сначала песню запели мэгляндцы, ехавшие верхом, затем её подхватили в фургонах. Девоны, казалось, затихли, слушая одно из произведений мэгляндской музыкальной культуры, а когда песня закончилась, зааплодировали. — Отличная песня, — высказал общее впечатление барон Дио-Ринмар, когда Эйрент передал ему общее содержание песни. — Передайте монисс Поргуани, чтобы она потом записала мне слова, а вы, монсэр Гамильтон, переведите мне их. — Хорошо, монсэр барон, — сказала Тубероза, когда Эйрент подъехал к ней и перевёл слова барона. — Прекрасно, — улыбнулся барон обратному переводу. Колонна фургонов и сопровождавшие её ехавшие верхом всадники снова двигалась по лесу. Стояла тишина, нарушаемая только шелестом листвы под колёсами фургонов и копытами лошадей. Осень вступала в свои права, и путешественники — одни из окон фургонов, другие находясь в сёдлах — полной грудью вдыхали этот чудесный, бодрящий, наполненный запахами прелой листвы, воздух осеннего леса. Над головами слышалось карканье вороны; посреди кустарников, которые росли вдоль лесной дороги, вовсю стрекотали сороки. Где-то со стороны издалека раздавалась деловитая дробь дятла. — Ишь, ты, как старается! — услышали все голос Кнуда, главы наёмников барона Дио-Ринмара. — У нас тоже их много, — сказала из окна фургона госпожа Арценберг, которая на привале днём оказывала Кнуду, получившему небольшой ожог лица, первую помощь. По правде сказать, небольшие, но не опасные ожоги при бегстве от пожара получили многие путешественники, и Кнуд был покорён мягкими прикосновениями чешуйчатых рук врача-дракомандрки. Теперь Кнуд держался поблизости от фургона, в котором ехала госпожа Арценберг. Наёмники принялись подтрунивать над своим начальником, шутили, что он влюбился в чешуйчатую иностранку. Но Кнуд, многозначительно положив руку на рукоять меча, несколькими резкими фразами отбил у них охоту зубоскалить. Дорога продолжалась. По пути путешественникам попались заросли орешника, густо покрытые орехами, так что участники посольства запаслись орехами, как могли, причём орехов на ветках убавилось лишь наполовину. — Смотри, смотри! — показал Гамеру Тамир на дерево поодаль: там по стволу вверх ловко карабкалась белка с орехом в зубах. — Ага, в дупло понесла! — сказал Гамер. — Приезжай, Тамир, как-нибудь ко мне в гости, в Кортеру, там у нас в окрестных лесах много белок водится! Ручных! Эйрент знал, о чём говорит Гамер. Кортера — один из городов племени андроканисов, где жили братья Кольменарес — Брион, лицейский друг и ровесник Эйрента, и, естественно, Гамер. В годы учёбы Брион, естественно, много рассказывал лицейским друзьям о своём родном городе. — С удовольствием, — отозвался Тамир. — Только я не знаю, как. — О, это очень просто, — улыбнулся Гамер. — Ты говорил, что живёшь в Маратборе? — Ну, да, — подтвердил Тамир. — Ты можешь из Маратбора пароходом добраться до Юпитериана, а оттуда есть прямой дилижанс прямо до Кортеры. — Спасибо, не премину воспользоваться твоим… — начал Тамир, и все замерли. А замерли вот от чего. Вдруг из лесной чащи до путешественников донеслись звуки рогов, лай собак и дробный перестук копыт, многократно усиленные контрастом с общей тишиной леса. Мэгляндцы привычно потянули мечи из ножен, думая о новой потенциальной опасности. Мечи же девонов оставались в ножнах, а их хозяева — абсолютно спокойными. — Стойте! — раздался голос графа Эред-Оссмарта. — Это не могут быть враги. За спиной Эйрента заржал Ярп, и Аксель, его новый хозяин, тихонько зашикал, успокаивая коня. Эйрент услышал, как конь нервно переступил копытами, затем замер неподвижно. Мэгляндцы снова вложили мечи в ножны. Барон Дио-Ринмар, находившийся рядом с Эйрентом, задумчиво произнёс с нотками радости: — Звуки этих рогов мне знакомы! Звуки рогов слышались всё ближе и ближе, и путешественникам приходилось только лишь стоять в полной неизвестности и ждать. Наконец, по другой лесной дороге, пересекавшей дорогу, по которой ехало посольство, навстречу путешественникам выехала кавалькада всадников, которую сопровождала большая собачья свора. Кавалькаду возглавлял высокий, атлетически сложенный, мужчина, одетый в изысканный, хотя и добротный костюм плотного сукна тёмно-зелёного цвета и такой же тяжёлый плащ, тщательно застёгнутый на груди; на ногах его были высокие ботфорты. В руках он держал рогатину с длинной рукояткой. За ним ехало ещё около двух десятков всадников, один из них держал в руках что-то типа скипетра, оканчивавшегося чем-то вроде раздвоенного копыта. Все всадники, кроме ехавшего впереди, с огромным изумлением рассматривали фургоны посольства, вышедших из них пассажиров, встревоженных очередной остановкой, и в особенности верховых. Таких людей уж точно никто из них ни разу в жизни не видел. Эйрент увидел, как граф Эред-Оссмарт выдвинулся вперёд, недоверчиво рассматривая кавалькаду и особенно её предводителя. Предводитель, в свою очередь, рассматривал всадников посольства. Вдруг недоверие в его взгляде сменилось радостью, и он воскликнул: — Барон Дио-Ринмар, неужели это вы? Вы всё-таки вернулись! А то его сиятельство герцог Вантрагерт думал, что вы погибли где-то и всерьёз думал, что делать с вашим поместьем! — Граф Оллендар, какая неожиданная встреча! — в свою очередь, обрадовался барон Дио-Ринмар, спрыгивая с лошади и крепко обнимаясь со старым другом. — Как видите, я жив, здоров, вернулся. Скоро планирую отъезд в поместье. — Это же феродор Кентер! — сказал граф Эред-Оссмарт. — Прекрасная встреча! Когда намереваетесь приехать в Дайвон, на съезд феродоров? А ведь он совсем скоро! И король не любит, когда съезд пропускается кем-то из феродоров. — Обязательно приеду, феродор Манекс! — с широкой улыбкой пообещал граф Оллендар. — Сегодня чудесная погода, и я не мог не съездить на охоту! — Да знаем мы про вашу главную слабость! — засмеялся граф Эред-Оссмарт. — И прощаем. — А это кто такие? Неужели все из Мэглянда? — недоверчиво с удивлением посмотрел граф Оллендар на участников мэгляндского посольства. — Да, — серьёзно ответил барон, когда граф Оллендар познакомился с маркизом Корангардом и графом Гринтаргом. — Это — посольство Республики Мэглянд в королевство Девонгланден. Монсэр Лебланель, будьте любезны, подойдите к нам! Господин Лебланель, как всегда, поманил Эйрента и подошёл к группе девонских дворян. Когда его познакомили с графом Оллендаром, он обстоятельно, с достоинством, через Эйрента рассказал о цели посольства и о планах приехать в столицу. Граф слушал внимательно, и от Эйрента не укрылось, что граф Оллендар одновременно со слушанием перевода внимательно его разглядывает, время от времени недоверчиво качая головой. — Очень благородная цель, монсэр… Лебланель? — со сдержанной улыбкой похвалил граф, слегка запнувшись на фамилии. — Значит, мы с вами встретимся в Дайвоне? — Вполне возможно, — так же улыбаясь, сдержанно поклонился господин Лебланель. Хотя он имел достаточный словарный запас девонского языка, тем не менее говорить стеснялся из-за скверного произношения и с девонами предпочитал общаться через переводчика, хотя девонов понимал прекрасно. — Этот юноша мне знаком, — произнёс граф Оллендар, прекратив, наконец, рассматривать Эйрента. — Если я не ошибаюсь, он один из тех, кто участвовал в спасении его сиятельства герцога Вантрагерта с зоргаданского острова! — Вы совершенно правы, граф, — улыбнулся барон Дио-Ринмар. — Его зовут Эйрент, но мы его называем монсэр Гамильтон! — Здравствуйте, монсэр Гамильтон! — сказал Кнуд-Олаф-Деребальд Вингард, граф Оллендар. — Я очень рад, что снова с вами встретился. И что вы прибыли в королевство Девонгланден тоже. Я искренне надеюсь, что мы с вами проведём много времени за беседой, уже в столице. — Я тоже на это очень надеюсь, ваша светлость, — изысканно, не хуже девонских дворян, поклонился Эйрент. На этом участники мэгляндского посольства расстались с новыми знакомыми, и все направились дальше по своим делам: участники мэгляндского посольства поехали дальше, а граф Оллендар отбыл заканчивать охоту. Эйрент был удивлён, снова встретить графа Оллендара, с которым его свела краткая спасательная операция. Ещё немного времени спустя колонна фургонов покинула лесной массив и снова очутилась на равнине. Только на сей раз дорога пролегала не по обычной открытой равнине, а через каждые десять минут езды по обе стороны дороги находились стражники. — Что происходит? Не помню, чтобы Шетринский тракт так охраняли! — сказал граф Эред-Оссмарт. — Действительно, странно, — вторил ему маркиз Корангард. — Монсэр Эйрент, — услышал юноша сзади голос Акселя. — наверное, мы скоро будем в столице? — Думаю, да, — ответил Эйрент. — Любезнейший! — услышали все голос графа Эред-Оссмарта, обращавшегося к одному из стражников. — Что случилось? Почему Шетринский тракт напичкан охраной? — Преступника ловят, — ответил стражник. — Преступника? — ахнул Алдор. — Этого ещё не хватало… — Угу, разбойников нам хватило сполна, а тут ещё и это, — добавил Велен. — А что он сделал? — поинтересовался маркиз Корангард. — Он убил графа Геретона, главу Палаты Правопорядка. И у короля есть подозрение, кто это сделал. Поэтому его и ловят везде, — пояснил тот же стражник. — Граф Геретон убит! — барон Дио-Ринмар не мог поверить своим ушам. — Вот ведь новая напасть! — Угу, — уныло отозвался словоохотливый стражник. Ехали дальше. Вот, дорога привела посольство Мэглянда на вершину вытянутой по обе стороны от путешественников возвышенности, с которой дороге предстояло спуститься по пологим склонам вниз. — Дайвонские увалы, — пояснил всему посольству граф Эред-Оссмарт. — Они опоясывают столицу со всех сторон. Город Дайвон лежит как бы в низине. Все вышли из фургонов и залюбовались открывшейся внизу панорамой. Там, вдали, расстилался обширный морской залив, даже, скорее, бухта с прямой береговой линией, вдоль которой раскинулся огромный город. «Дайвон!» — мелькнула в голове Эйрента радостная мысль. Он скорее почувствовал, чем увидел, как рядом с ним беззвучно встал Аксель, не покидавший его ни на минуту. Между городом и заливом угадывались причалы, отсюда различимые всего лишь как небольшие лучинки. У «лучинок» рисовыми зёрнышками были видны корабли. С противоположной заливу стороны город опоясывала сеть улочек. Именно, что сеть, на нитки которой словно разноцветные узелки были нанизаны домики, как будто мэгляндцы разглядывали какой-то макет. «Предместья», — шепнул Эйренту в ответ на его вопрос стоявший рядом с ним граф Гринтарг. Юноша кивнул головой. Предместья примыкали к внешнему кольцу крепостных стен, одному из тех, которые словно крем между бисквитами торта, кольцами пронизывали город. «Бисквитами» же этого гигантского «торта», как рассказал барон Дио-Ринмар, были части города, выстроенные в разные годы, как только эти части окружали новые крепостные стены. — А сколько лет городу? — спросил господин Лебланель. — Ой, дайте вспомнить, — задумался граф Гринтарг, любивший историю. — А, вспомнил. Это случилось семьсот семьдесят один год назад, в правление короля Фиольма Третьего Клинтвена. Этот король стремился развить в королевстве ремёсла, культуру, а также стремился торговать с другими странами. Поэтому здесь был построен торговый порт Дайвон. Это потом он стал столицей Дайвонского герцогства, а потом, когда король Скильд Восьмой Лоренган-Адельвинт присоединил герцогство к своему королевству, то перенёс столицу королевства в бывшую столицу герцогства. Мэгляндцы, внимательно слушавшие перевод Эйрентом рассказа графа Гринтарга, переглянулись при упоминании даты, а потом поблагодарили графа за рассказ. Эйрент недоумевал, как можно забыть лицейский курс истории Антагеи. Уж Алдор и Велен должны были его помнить! — Это же нашего Мэглянда ещё не было! — прошептал Велен, выразив общее впечатление. Остальные, не в силах сказать ни слова, только закивали. Потом расселись по фургонам да в сёдла и двинулись вниз, к самому городу. Участники посольства почти достигли цели своего долгого путешествия и ждали окончательного прибытия в столицу.Глава XVII
6 апреля 2024 г. в 20:10
Крепко спавшему, как и все участники посольства, Эйренту снился изумительный сон. Он снова был дома, только почему-то в доме Гамильтонов присутствовали все четверо дворян посольства. Они почему-то вызвали по стекловизу вождя племени ихтифрогменов и спрашивали насчёт ночлега мэгляндского посольства. Затем Амфибрахий Амброзит Кингстон материализовался прямо ряжом с дворянами и заявил, что посольство Мэглянда в полном составе должно обосноваться в доме Гамильтонов.
— Ваше превосходительство, а как же фургоны? — начал Эйрент.
— В ваше гнездо! — сурово сказал, как отрезал, вождь и исчез так же, как появился.
— Ну, что же, пойдём обустраиваться, — сказал маркиз Корангард.
— Придётся, — кивнул граф Гринтарг.
— А мы не можем здесь остановиться! — раздался издалека голос барона Дио-Ринмара. — Здесь всё в дыму!
— Горим! — громко раздался прямо над головой Эйрента голос графа Эред-Оссмарта. — Эйрент, просыпайся скорее! Горим!
Эйрент резко вскочил в кровати и увидел рядом с собой озабоченного и взбудораженного господина Челсинга.
— Что случилось, господин Челсинг?! — Эйрент был крайне удивлён, увидев обычно невозмутимого начальника отдела по делам обороны администрации племени ихтифрогменов в таком состоянии.
— Эйрент, быстро собирайся! Господин Лебланель ждёт! Некогда болтать!
— Трактир горит! — добавила стоявшая рядом с господином Челсингом бабушка Аквилегия. — Огонь может в любую минуту перекинуться на другие здания!
— Что? — не поверил своим ушам Эйрент.
— Пошевеливайся! Скорее! Ждать не будем! — вместо ответа рявкнула бабушка Аквилегия.
И они с господином Челсингом быстро удалились, фактически убежали из здания гостевого дома.
Эйрент почувствовал запах гари, затем вскочил, как можно быстрее оделся, надел перевязь меча и выбежал вслед за ними во внутренний двор гостевого дома, где уже царила суета: выводили лошадей, одних спешно запрягали, других седлали. Лошади с трудом подчинялись: они нервничали и испуганно ржали. Коричневато-рыжий конь с истерическим ржанием мчался мимо лошадей посольства. На его спине виднелась чья-то распростёртая фигура, но Эйрент слезящимися глазами не мог рассмотреть её.
Со стороны трактира густо валил чёрный дым, оглушительно пахло гарью, и этот запах сильно щипал глаза, заставляя их слезиться, и вызывал жуткий кашель. Соломенная крыша успела уже сгореть, теперь огонь жадно пожирал всё остальное строение. Стёкла с оглушительным звоном вылетали из оконных проёмов, и оттуда, словно какие-то красновато-рыжие щупальца, жадно выбивались языки пламени. Местные суетились, по цепочке передавая вёдра с водой от ближайшего колодца.
— Ваша светлость, может, мы чем-то сможем помочь? — нашёл в суматохе Эйрент графа Эред-Оссмарта.
— Нет, здание обречено! — сказал, как отрезал граф. — Нам самим надо спасаться! Монсэр Гамильтон, садитесь в седло, если ваша лошадь уже готова.
— Все по фургонам! — то и дело раздавался голос господина Лебланеля.
— По коням! — зычно вторил ему граф Эред-Оссмарт, фактически ставший вторым руководителем посольства.
Хорошо, что это случилось ранним утром — совсем небольшая группа людей, очевидно, немногочисленные в этот ранний час посетители, в оцепенении стояли и смотрели на горящее здание; их лица были полны ужаса. В то время, когда спешная погрузка и сборы посольства были почти завершены, одна из стен трактира с грохотом, подобным пушечному залпу, лопнула от жара, и вверх фонтаном взметнулся гигантский сноп искр. Внутрь посыпались горящие обломки.
— Хозяин! Там остался хозяин! — послышались из толпы исступлённые крики.
— И мэтр Трогот с ним! — вторили полными отчаяния голосами.
Кто-то из толпы рванулся к догорающему трактиру.
— Куда! — рявкнули смельчаку. — Сам хочешь сгореть? Спасайся сам!
Посольство было готово. Раздался громкий приказ графа Эред-Оссмарта, и Эйрент поразился такой мощи голоса у этого внешне тихого и интеллигентного человека:
— Вперёд! Вперёд! — и граф то и дело нахлёстывал своего вороного.
Участники посольства поспешили выполнить приказ. Кучера щёлкнули вожжами, верховые дали коням шпор, и фургоны с громким грохотом колёс по брусчатке вылетели сквозь арку; кони всадников отчаянным галопом не отставали от них. Стремление поскорее вырваться отсюда, где им угрожала смертельная опасность, овладело всеми без исключения.
Дальше была сумасшедшая гонка по улицам города. Местные вовсю шарахались от колёс фургона, с силой грохотавших по мостовым Шетрина. Впервые фургоны посольства мчались с такой жуткой скоростью. Лошади под верховыми скакали во весь опор, и мэгляндцы, с их крайне небольшим стажем верховой езды, с трудом удерживались в сёдлах. Впоследствии Эйрент вспоминал, что опасался аварии ещё одного фургона, попутно стараясь не свалиться с лошади.
Когда посольство оказалось на безопасном расстоянии от горящего трактира, а оно успело к тому времени покинуть Шетрин, фургоны и всадники остановились на холме, с которого была видна вся панорама города как на ладони. Руководители посольства устроили перекличку и убедились, что все на месте и никто не пострадал.
Когда фургоны остановились, и участники посольства переводили дух, поздравляя себя с тем, что спаслись от смертельной опасности, господин Дарлинтон проверил состояние Грольфа — своего пациента. При бегстве из города слугу барона Дио-Ринмара помещали в фургон со всеми возможными в такой ситуации предосторожностями: ведь его рана до конца ещё не зажила. Дьярви был уже почти здоров, но мэгляндские врачи ему тоже запрещали садиться верхом.
Солнце взошло совсем, и его лучи засеребрились на осенней росе, в изобилии покрывшей сухую траву и опавшие листья у немногих находившихся на лугу деревьев. Только сейчас мэгляндцы и девоны посольства окончательно пришли в себя.
— Всем отдыхать! — провозгласил господин Лебланель, который подал остальным пример, расстилая прямо на траве дорожный плащ, садясь на него и подзывая Эйрента.
Рядом с ним расположился граф Эред-Оссмарт. Эйрент спешился и уселся рядом с ними. По просьбе господина Лебланеля и графа Эред-Оссмарта к ним присоединились остальные дворяне, а также господин Челсинг, господин Греневелд, и господин Борджиали. Они совещались, как быть дальше, ведь до Дайвона, столицы королевства Девонгланден, оставалось ехать максимум часа четыре. К тому же надо было подумать о наилучшем способе попасть ко двору и увидеться с маршалом королевства Трелентером.
— В город мы въедем через Шетринскую заставу, которая находится на северо-западе столицы, — решил граф Эред-Оссмарт, достав и расстелив карту Девонгландена так, чтобы тот её кусок, на котором был изображён Дайвон — столица королевства, находился сверху.
— Вы, ваша светлость, прекрасно знаете дорогу, — заметил с улыбкой господин Лебланель.
— Я много раз ездил этой дорогой из Манекса в Дайвон, — улыбнулся в ответ граф, — как и сейчас.
— А дальше? — спросил господин Челсинг.
— Я поеду вперёд, — решил барон Дио-Ринмар, — прямо во дворец. Надеюсь, герцог Вантрагерт будет там. Или узнаю, где он.
— То есть у вас, барон, лёгкий доступ во дворец? — спросил маркиз Корангард, и граф Гринтарг внимательно посмотрел на старшего кузена.
— Да, — спокойно пояснил барон, и Эйренту ни на миг не показалось, что его старый друг хвастается. — Я же вхожу в свиту герцога.
— Маркиз, — спросил доселе молчавший граф Гринтарг, — как вы думаете, его сиятельство герцог Вантрагерт сможет взять в свою свиту и меня?
— Посмотрим, — мягко улыбнувшись своему подопечному, произнёс маркиз Корангард.
— В общем, решено. Когда въедем в столицу, мы останемся возле заставы, а барон отправится в Райдевин, разговаривать с герцогом Вантрагертом, — подвёл итог граф Эред-Оссмарт.
— Что такое Райдевин? — спросил Эйрент, и по одобрительным взглядам мэгляндцев понял, что это интересовало не его одного.
— Это королевский дворец, — пояснил барон Дио-Ринмар.
— Ваша светлость, вы сказали о заставе, — заметил господин Челсинг. — Там же есть стражники, подобные тем, которые в Бардене, Манексе и других городах. Они могут сами отправиться во дворец и известить о нашем прибытии.
— Дельная мысль, — кивнул граф Эред-Оссмарт. — но это будет, как решат их начальники.
— А почему нам нужен именно герцог Вантрагерт? — спросил господин Борджиали, обычно немногословный челосмаус лет сорока-сорока пяти. — Как я помню, военными вопросами в королевстве занимается маршал Трелентер.
— Занимается, — согласился граф Эред-Оссмарт. — Мы поговорим и с ним тоже.
— Так как решим? — произнёс господин Греневелд.
— Едем к Шетринской заставе Дайвона, — подвёл итог совещанию граф Эред-Оссмарт.
Тут мимо участников совещания прошёл господин Дарлинтон: в сопровождении госпожи Ланцетти и госпожи Арценберг он направлялся к ручью, который они заприметили неподалёку сразу после остановки фургонов. Вооружившись огромными бутылями, они намеревались набрать воды.
— Монсэр Дарлинтон! — позвал ихтифрогменского врача барон Дио-Ринмар.
— Да, монсэр барон? — отозвался господин Дарлинтон, перенявший, как и все мэгляндцы, систему вежливых обращений, принятых в Девонгландене. Бывало, мэгляндцы даже в разговорах между собой нет-нет, да и назовут друг друга по-девонски.
— Как себя чувствует мой Грольф? — поинтересовался барон.
— Смею вас заверить, уже лучше. По крайней мере, кровотечение мы остановили, и заживление раны в боку — вопрос времени.
— Я очень надеюсь, что это случится как можно скорее, — сказал барон, которому временно прислуживал Сигурд, слуга графа Эред-Оссмарта, не очень довольный сложившейся ситуацией.
Удостоверившись, что с бабушкой Аквилегией всё в порядке, Эйрент решил составить компанию врачам, против чего те не возражали. Они дошли до ручья, который протекал через небольшую рощицу в стороне. Там было хорошо и спокойно. Терпко пахло опавшими листьями, журчала кристально чистая вода бегущего ручейка, пробиваясь через многочисленные камешки на дне, а то и дело налетавший холодный осенний ветерок шелестел длинной травой. Кроме того, здесь произрастал довольно густой кустарник.
— Как хорошо! — госпожа Арценберг полной грудью вдохнула бодрящий осенний воздух, когда бутыли для воды были наполнены. — Прямо как у нас в Форнбурге!
— Это ваш родной город, госпожа Арценберг? — спросил Эйрент.
— Да, у нас там рядом сплошные леса, — мечтательно проговорила дракомандрский врач и улыбнулась, — я люблю туда ходить за грибами. Хороший отдых после многочасового приёма в поликлинике.
Поскольку госпожа Арценберг была старше господина Дарлинтона, а следовательно, и отца Эйрента, дети её выросли, разъехались, и теперь она живёт одна.
— Согласен, — сказал господин Дарлинтон. — Я тоже люблю гулять после работы. Быть заведующим отделением больницы тоже несладко.
— Тогда приезжайте к нам, господин Дарлинтон! Наш Шингалети тоже окружён лесами, — предложила госпожа Ланцетти. — а ещё наш город стоит на реке, где вы можете поплавать. Хорошо там… Я серьёзно!
— Спасибо, госпожа Ланцетти, приму ваше предложение, — улыбнулся ихтифрогменский врач.
— Это же река Донга? — спросил Эйрент. — Мой лицейский друг Велен Калионит Хаардан, да вы его хорошо знаете, живёт в городе Перундаам, как раз, где Донга впадает в Большое Хрустальное озеро.
— Значит, мы с ним почти соседи, — засмеялась госпожа Ланцетти.
— Только вам, госпожа Ланцетти, на пароходе уж больно долго плыть до господина Хаардана, — по-доброму усмехнулась госпожа Арценберг.
Их разговор о родине был прерван шумом, хрустом веток и громким фырканьем, донёсшихся из зарослей кустарника немного поодаль. Мэгляндцы вскочили, а Эйрент и господин Дарлинтон потянули мечи из ножен, готовясь защищать себя и женщин. Но, когда они во всём разобрались, то вложили оружие обратно.
Обладателем громкого фырканья оказался косматый коричневато-рыжий конь, который и ломал с такой силой ветки, пробираясь сквозь кустарник.
— Что это за конь? — вслух подумал Эйрент.
— Таких в посольстве у нас нет, — добавил господин Дарлинтон.
Конь вышел на небольшую опушку, где стояли четверо мэгляндцев, и остановился, внимательно их разглядывая. Мэгляндцы тоже не могли оторвать взгляда от прекрасного животного, теряясь в догадках, откуда оно всё-таки взялось. Сбежал откуда-то? Или кто-то его украл? Пока они предавались бесплодным размышлениям, из тех же кустов раздалось раздражённое ворчание:
— Ярп! Ярп! А ну, стой, кому говорят!
На поляне, к изумлению, Эйрента, появился Аксель. Паренька было не узнать: вконец изорвавшаяся одежда едва прикрывала лохмотьями тщедушное тело, измученное лицо было покрыто копотью, да и сам бывший трактирный слуга едва держался на ногах. Когда парень увидел Эйрента, на его лице заиграла счастливая улыбка.
— Аксель? Ты откуда? — первым опомнился Эйрент.
— Монсэр Эйрент? Это вы!
— Да, я. Откуда ты взялся? — повторил Эйрент свой вопрос. Затем вкратце, буквально в нескольких словах, рассказал остальным историю паренька.
— Я… я спасся от пожара, — начал Аксель, и тут посыпался его торопливый рассказ. — Когда начался пожар, я хотел спасти прежде всего Ярпа… Мы вылетели из арки, и тут я заметил, что трактир начал рушиться…
— Может, присядем? — вмешался господин Дарлинтон.
Аксель кивнул, и, когда все уселись, продолжил:
— Я хотел спасти своего отца и рванулся в здание трактира, но люди мне сказали спасаться самому. К тому же Ярп был слишком напуган, он стремился ускакать, и мне пришлось подчиниться уже ему…. Я снова прыгнул ему на спину, его даже не надо было понукать, он ускакал, и вот мы здесь…
— Правильно и сделал, что спасся, — веско сказал господин Дарлинтон.
Аксель сидел, уткнув лицо в ладони, и его щуплое тело сотрясалось от рыданий. Мэгляндцы слушали перевод, хотя худо-бедно понимали паренька и без него, и их сердца сжимались от жалости к этому, по сути, ещё ребёнку, ставшему теперь круглой сиротой. Госпожа Арценберг гладила его по голове, а госпожа Ланцетти обняла одной рукой худенькие плечи. Словно повинуясь внезапному порыву, Аксель приник к груди челосмауски и разрыдался в голос. Эйрент заметил, как по чешуйкам щёк госпожи Арценберг скатились слезинки. Все ждали, когда мальчишка выплачется, и понимали, насколько это для него было важно.
— Что теперь делать будешь? — спросил Эйрент Акселя, когда тот прекратил рыдания и выпрямился.
— Пойду куда глаза глядят, — грустно, но твёрдо сказал он. — Буду искать работу, думаю, я её быстро найду. Только бы хозяева были добрыми…
И мальчишка вздохнул.
— Предлагаю тебе пойти с нами, — предложил господин Дарлинтон. — Уж, я думаю, его светлость граф Эред-Оссмарт и господин Лебланель придумают что-нибудь для тебя.
— А куда вы идёте?
— Мы едем в Дайвон, — сказал Эйрент.
— В столицу? — с энтузиазмом воскликнул Аксель. — Можно мне с вами?
— А кто держит? — спросил Эйрент. — Поезжай!
— Прекрасно! Я думаю, я там найду работу!
Мэгляндцы подхватили бутылки с водой и направились к месту стоянки посольства. На месте они рассказали историю Акселя, которого все начали жалеть ещё за ужином в трактире, слушая жуткие звуки избиения из загородки. Аксель шёл позади, ведя в поводу Ярпа. Графу Эред-Оссмарту не надо было ничего объяснять: благодаря своей природной проницательности он всё понял, как надо и прежде всего распорядился накормить мальчишку — ведь тот, как оказалось, не ел уже двое суток. Запасы у посольства ещё оставались, и Аксель вместе с остальными участниками посольства, усевшимися за запоздалый завтрак, с удовольствием уплёл полкруга колбасы, краюху хлеба и головку маринованного лука. Потом, после стакана разбавленного вина, долго всех благодарил.
— Его бы одеть, — задумчиво сказал господин Лебланель, — да и умыть не мешало.
Хедин, слуга графа Гринтарга, был примерно той же комплекции, что и Аксель, и хозяин велел ему поделиться одеждой с мальчишкой на первое время. Бывший трактирный мальчишка ушёл к ручью в сопровождении Хедина, и буквально минут через пятнадцать Акселя было не узнать — чисто вымытый миловидный подросток в белой рубашке, коричневом камзоле, коротких коричневых штанах, белых чулках и добротных башмаках. Разве что лицо у него было в синяках. Аксель долго кланялся благодарил за одежду как Хедина, так и его хозяина графа Гринтарга.
Когда посольство хорошо отдохнуло, перекусило, пополнило запасы воды и было готово к последнему переезду к цели своего путешествия, граф Эред-Оссмарт подозвал к себе Акселя, и все принялись слушать их разговор:
— Откуда у тебя лошадь?
— Это Ярп, монсэр граф, — охотно и нисколько не стесняясь, отвечал Аксель. — Раньше он принадлежал моему хозяину, а теперь, получается, мне. Он мой друг и всегда был им… Я хотел спасти его от огня и обрадовать хозяина… Но теперь, получается, и радовать некого… Наверное, это теперь мой конь…
— Раз твой хозяин погиб, и конь действительно твой друг, значит, он действительно принадлежит тебе, — рассудил граф Эред-Оссмарт. — Береги его.
— Спасибо, ваша светлость, — низко поклонился графу Аксель и направился к своему коню. Тот тихонько заржал и доверчиво сунул нос в ухо мальчишке. Все растрогались, а бабушка Аквилегия даже поднесла платочек к глазам.
Все расселись по фургонам, а всадники сели в сёдла. Аксель старался держаться рядом с Эйрентом, который за всю его короткую жизнь, исключая матери, первый отнёсся к нему по-человечески и с добротой. Посольство снова, в который уж раз, отправилось в путь, теперь уж последнюю его часть.
Дальше ехали молча. Впереди снова вставали леса: участники посольства, и верховые в первую очередь, видели впереди стену леса, деревья в котором частично оставались ещё зелёными.
Погода с самого утра стояла пасмурная; сначала накрапывал мелкий дождь, сливавшийся с дымом пожара, от которого спаслись участники посольства, затем, когда они отдыхали поодаль от Шетрина, разъяснило, и солнце сделало нарядным и холмы, и рощицы, которыми поросли окрестности города.
Это же солнце освещало не только лес, через который собрались поехать путешественники, но и их настроение: оно было приподнятым; то в одном, то в другом фургоне слышались шутки, смех и песни.
— Эх, жаль, что здесь лютни нету, — сокрушался барон Дио-Ринмар.
— Лютни, монсэр барон? — спросил его господин Циммерман, говоривший теперь по-девонски лишь ненамного хуже Эйрента.
— Да, монсэр Циммерман, — отвечал ему барон, тоже, как оказалось, знаток оружия и нашедший по этому вопросу общий язык с бароном. На привалах они обсуждали мечи, кинжалы, луки, стрелы, арбалеты, баллисты, катапульты и многое другое. — Неплохо было бы сыграть, гляньте, какая погода сейчас.
— Думаю, в Дайвоне вы, барон, сможете этим заняться, — повернулся к ним маркиз Корангард, — когда мы там обоснуемся.
— А когда мы туда приедем? — поинтересовался Тамир.
— После полудня должны, — донёсся до них голос графа Эред-Оссмарта.
— Ясно, — ответил Тамир.
— Что, Тамир, притомился уже? — насмешливо сказал Велен, натягивая поводья и искусно удерживая свою довольно норовистую лошадь.
— Да нет, — Эйренту показалось, что его соплеменник обиделся. — Просто спрашиваю.
Вдруг сзади раздался негромкий девичий голос Туберозы, всё также ехавшей рядом с Ладаманом. Она стала напевать песенку: